Группа людей целенаправленно пересекала крайне крутые горы Водзье, пролегавшие на границе Брюна и Дзктеда. Среди жителей обеих стран найдётся мало желающих пересечь их — проходных дорог мало, да и те почти не обслуживаются.
Но всё же сейчас группа всадников молча продвигалась по узкой дороге.
Примерно две тысячи человек маршировало под холодными зимними ветрами, раздувавшими Зинитру [Знамя Чёрного дракона] — знамя королевства Дзктед. Во главе отряда ехала на удивление молодая девушка.
Возраст её — около шестнадцати или семнадцати лет. Красавица с серебристо-белыми волосами до пояса. Её глаза напоминают рубины. Имя этой милой на вид девушки — Элеонора Вилтария. Она — одна из семи Ванадис, проживающих в Королевстве Дзктед. Близкие люди звали её Эллен, но среди солдат, которых она вела, таких людей не было.
В воздухе повисла напряжённая атмосфера. Ванадис с серебристо-белыми волосами крепко сжала вожжи.
Элеонора-сама.
К ней приблизился один из облачённых в доспехи рыцарей и повёл свою лошадь бок о бок с Эллен. То была девушка, старше Эллен на два-три года. Её очаровательные золотые волосы собраны в хвост с левой стороны, а глаза сияли синевой. Черты лица её были милы, вот только это лицо не выражало ни капли дружелюбности.
Её звали Лимлиша, и она заместитель командующего — правая рука Эллен.
— Что такое, Лим? — скосила на неё взгляд Эллен, не изменившись в лице.
Поприветствовав командира, Лим без тени эмоций проговорила:
— Нам нужно встать на привал. Из-за ветра солдаты и лошади сильно устали.
Сильный пронизывающий ветер обдувал горную дорогу, заставляя путешественников коченеть. Солдаты плотно укутывались в одеяла поверх доспехов, сопротивляясь холодной погоде, но даже при этом немало людей шмыгало носом с покрасневшими ушами.
Среди них только Эллен ни во что не укутывалась, накинув лишь китель поверх своих шёлковых одежд. Она была абсолютно невозмутима, на её поясе висел длинный меч — Виралт [Орудие Дракона], принадлежавший лишь у Ванадис. Он-то защищал её от холода.
— Если мы устроим привал на полкоку, успеем ли уйти с этой дороги до захода солнца?
— Возможно.
Без запинки кратко ответила Лим, на что Эллен натянуто улыбнулась, слегка расслабившись. Ведь она (Лим) подъехала к ней с предложением, всё заранее просчитав.
— Ясно. Пусть выкопают ямы и разведут костры. Позволяю выпить немного вина.
Без ям разведённый огонь тут же задует ветром.
Как только Лим отправилась к солдатам, Эллен рассеянно взглянула в небо. Но вместо солнца там царили пепельно-серые облака, и от этого она испытала смутное беспокойство.
Как только мы перейдём эти горы, то окажемся в Королевстве Дзктед... В моём Лейт-Меритце.
Однако не эти земли являлись пунктом назначения Эллен. Она направлялась на север Лейт-Меритца, в Легнику, которой управляла её лучшая подруга — Александра — Саша.
Лишь несколько дней назад Эллен находилась в землях Теритуар Королевства Брюн. Она сотрудничала с Тигревурмудом Ворном — Тигре.
Она рассталась с ним и в спешке направилась через горы Водзье, потому что узнала, что Саша в критическом состоянии. Когда-то они пообещали друг другу, что если у одной из них будут проблемы, вторая не медля поспешит ей на помощь.
До сих пор Эллен думала лишь о Саше; в её голове не оставалось места для каких-либо других мыслей, но теперь, когда они встали на привал, она внезапно вспомнила Тигре. Обойдя лошадь, она устремила свой взгляд в небо на запад — в сторону Брюна.
— Тигре...
Она бессознательно пробормотала его имя. Затем, поняв что сказала, тряхнула головой, убеждая себя, что с ним всё будет в порядке.
Она оставила с Тигре тысячу кавалеристов, да и знаменитый Чёрный рыцарь обещал помочь. Враг Тигре, герцог Тенардье, прямо сейчас вряд ли что-либо предпримет. Пока что у неё есть время помочь своей лучшей подруге и быстро вернуться.
...Эллен не знала ни об убийстве Роланда, ни об армии Муодзинела, прорвавшей юго-восточную границу Брюна и вступившей на территорию королевства.
Она никак не могла узнать это, особенно после того, как покинула Брюн. Эллен — отличный правитель, командующая, воин, но и она не всесильна.
Эллен медленно опустила взгляд и начала молиться Триглаву — Богу Войны — о безопасности Тигре. И в Дзктеде и в Брюне поклонялись почти одним и тем же Богам.
Наверное, просить о безопасности уместней другого бога, но Триглав ближе Эллен.
Взгляд её рубиновых глаз снова устремился в небо, на заволакивающие его пепельно-серые облака, сквозь которые не мог пробиться ни один луч света, словно описывая текущее положение дел в Брюне.
◎ ◎ ◎
Герцог Феликс Аарон Тенардье получил доклад о вторжении Муодзинела в тот же день, как прибыл к себе домой из Королевской столицы.
— Появились кое-какие проблемы.
В комнате, обставленной дорогой мебелью, он цокнул языком. Доложивший ему об этом слуга немедля пал ниц при этом звуке, прекрасно зная, что, если не хочешь навлечь на себя гнев Господина, пребывающего в плохом настроении, лучшей тактикой будет с покорным видом исчезнуть с его глаз.
— Приготовь карту — приказал Тенардье, и на его грозном лице проступал скорее не гнев, а решимость. Его возраст — сорок два года. И даже несмотря на это он до сих пор не пренебрегал тренировками — это хорошо видно даже сквозь скрывающую массивное тело шёлковую одежду. Слабый духом человек тут же бросится в слёзы от страха, увидь он его в разъярённом виде.
После того как его слуга поспешно вышел, Тенардье перевёл взгляд на лежащий на полу ковёр, украшенный искусной вышивкой, и начал спокойно всё обдумывать.
— Сначала Заксштайн, теперь Муодзинел...
Однако масштаб совершенно другой.
Между ними большая разница. Три тысячи солдат Заксштайна всего лишь своего рода разведка. А вот силы Муодзинела, вторгшиеся с юго-востока, насчитывали более двадцати тысяч солдат.
Непозволительный просчёт.
Тенардье изначально не намеревался затягивать внутренние споры, рассчитывая одним ударом устранить своего политического соперника Ганелона, затем через жену — племянницу Короля — занять важный пост, с которым был бы в состоянии справиться. Потом, пользуясь принадлежностью к королевской семье, он намеревался возвести своего сына — Зайена — на трон, ну или как вариант — женить его на девушке королевских кровей, с тем чтобы их ребёнок стал королём — таков был изначальный план.
И весь план пошёл прахом из-за этого юнца по имени Тигревурмуд Ворн.
Это он втянул во внутренние разборки войска Дзктеда, это он в бою лишил Зайена жизни.
Посланные Тенардье убийцы провалились, и даже Ванадис Людмила не смогла остановить Ванадис Элеонору.
Кроме того, краеугольного камня обороны западных границ — Чёрного рыцаря Роланда — больше не было. Роланд, бесспорно, питал к Тенардье крайнюю неприязнь, вот только до некоторой степени подчиняясь королю, Чёрный рыцарь, сильнейший в стране, не стал бы предпринимать своевольных действий, и Тенардье знал об этой его особенности. Для него Роланд лишь превосходная, незаменимая пешка. Со смертью рыцаря на западных границах наверняка станет тревожнее.
Под влиянием вновь накатившей ярости лицо Тенардье посуровело. Вернувшийся в этот момент с картой слуга, заметив выражение лица Господина, замер от страха, мелко дрожа.
— Что такое? Чего застыл? — от пробирающих насквозь слов, сказанных низким голосом, слуга в панике поспешил к столу из чёрного дерева, расстелил на нём карту и замер в углу комнаты. Впрочем, Тенардье уже не обращал на него внимания, устремив свой ледяной резкий взгляд на карту.
Какова же их цель?
Среди всех стран с королевством Муодзинел вести дела особенно трудно. И просто так они свои войска в бой не посылают. Несколько лет назад войска Муодзинела в количестве пяти тысяч солдат внезапно перешли юго-восточную границу, и причина у них была…
— Рабы. Им понадобились новые рабы, вот они и пришли за ними.
Естественно Брюн послал солдат на перехват и подал ноту протеста через посла, но получил лишь надменный ответ следующего рода:
"Мы просто зашли в лес, чтобы получить с вас дрова для костров, в которых у нас недостаток."
Среди стран, граничащих с Брюном, лишь в Муодзинеле остался рабовладельческий строй. И развязать войну ради захвата рабов для Муодзинела — обычное дело.
В прошлом они неоднократно вторгались и в Брюн, и в Дзктед, разграбляя деревни и города, угоняя людей в рабство. Не раз они строили флоты для нападений на Заксштайн и Асварре
К слову, ни одна из стран не клеймила их рабовладельцами, поскольку в каждой из них тоже в какой-то степени распространено рабство. Например, не сумевшие выплатить выкуп военнопленные становятся рабами.
К тому же, Муодзинел торгует бумагой и коврами высокого качества, да и другими редкими товарами. Например чай, который не произрастал ни в одной из соседних стран. Ну не прекращать же вести с ними все дела из-за нескольких разногласий — такая вот страна.
— Если цель Муодзинела — новые рабы, то, как и прежде, они разграбят лишь прилегающие к границе земли, набрав рабов оттуда.
Но исходя из цифры в двадцать тысяч воинов, вряд ли их цель только рабы. Крайне вероятно что их цель ещё земля и города, или даже крепость. В худшем варианте цель — Королевская столица.
— Пусть это и раздражает... но придётся скооперироваться с Ганелоном, — пробормотал Тенардье себе под нос и приступил к разработке стратегии.
Во-первых, надо убедить премьер-министра Бодвина поставить всех расквартированных на юго-востоке рыцарей на защиту Королевской столицы. Свои войска же разделить на две части: одну оставить возле Королевской столицы, а со второй двинуться к южным портам.
— У Муодзинела есть флот, так что крайне вероятно, что на юге они нападут с моря. Если это не предотвратить, то дела станут совсем плохи.
Большая часть знати, владеющей южными городами — вассалы Тенардье. Это его долг, как сюзерена — защитить их.
— Окрестности юго-восточной границы, занятые войсками Муодзинела оставить — тут же принял хладнокровное решение Тенардье.
— Необходимо защищать Королевскую столицу, следя за передвижением врага. Если они направятся на юг или восток, можно будет ударить с флангов и тыла. Если же враг начнёт марш-бросок на Королевскую столицу — выжидать до последнего. Как только их солдаты устанут от длительного похода и пути снабжения растянутся, мы сметём врага.
Что его интересовало, так это действия третьей силы — объединённых войск Брюна и Дзктеда, ведомых Тигревурмудом Ворном, которому он жаждал отомстить за смерть сына. Они именовали себя Неудержимый Серебряный Поток [Армия Серебряного метеора], впрочем, Тенардье этого не знал.
Помнится, у них было пять тысяч. После боя с Рыцарями Наварре, ведомыми Роландом, наверняка их численность сильно сократилась. Не думаю, что они выступят против армии Муодзинела. Вероятнее всего, отступят на восток или даже к границе Дзктеда, чтобы оттуда наблюдать за развитием событий.
— Понимая, что их считают предателями, они не станут запрашивать помощь...
А если попросят, то поставим их в авангарде в бою с Муодзинелом, где они поголовно погибнут. А если кто и выживет, то тут же его свяжем, чтобы не сбежал, и Тенардье лично обезглавит счастливчика. С мыслью, что такой план хорош, он переключил своё внимание.
— К счастью, наши солдаты могут сразу же выдвинуться.
Перед тем как покинуть Королевскую столицу, Тенардье начал мобилизацию на своих владениях и приказал сделать тоже близживущим дворянам. Правда изначально войско предназначалось для сражений с графом Ганелоном, но коль всё обернулось так, то тут уж ничего не попишешь.
Чуть позже он подготовил письмо Ганелону, в котором призвал к кооперации для отражения атаки Муодзинела, и вручил его одному из лучших всадников, делегировав полномочия посла.
— Ну что ж. Посмотрим, что ответит этот хитрый лис Ганелон?
Несколько дней спустя, во владения Тенардье, Неметакум, прибыло около двадцати аристократов, а число войск, пришедших с ними, — более двадцати тысяч.
Сквозь прозрачную синеву небес зимнее солнце бросало слабый свет на поверхность земли. Солдаты поверх доспехов накинули толстые меховые манто, от их дыхания в воздухе взвивалась белая дымка пара.
Эти двадцать тысяч Тенардье разделил на две части, поведя за собой на юг семь тысяч солдат. Защищать Королевскую столицу он доверил Штэйду, оставив с ним тринадцать тысяч солдат. Эффектности тот предпочитал эффективность, и за всё время полководчества проиграл крайне мало битв. Будучи хорошим воином и командиром, он предан лично Тенардье.
— Очень хорошо. Избегай ненужных сражений, пока не объединишься со мной. И ещё, если Ганелон нападёт — ты можешь отступить. Твой главный приоритет — как можно меньше ненужных жертв.
— Как прикажете, Ваше превосходительство. — в этом году Штэйду исполнилось тридцать три. Его бледное лицо обрамляли русые волосы, плавно переходящие в небольшую бородку. Его крепко сложенное тело закрывали сверкающие металлом доспехи. На его лице не было и следа волнения или напряжения.
— В идеале было бы превосходно, если бы войска Ганелона и Муодзинела сошлись друг с другом и взаимно истощили себя. Тогда можно было бы по очереди разбить и тех и других. Жаль, что вряд ли всё пойдёт именно так, но лучше держи такую возможность в уме.
Не зная как сложится будущее, Тенардье не верил, что всё будет так просто.
Отвечать на изменчивую ситуацию и принимать верные решения, командуя армией свыше десяти тысяч солдат. Способных на такое, кроме Штэйда, у него не было, поэтому Тенардье и доверил ему командование.
— Ваше превосходительство. А если это лорд Ганелон вовлёк армию Муодзинела в наши внутренние дела? Тогда и смерть Роланда-доно становится объяснимой.
На вопрос Штэйда Тенардье отрицательно покачал головой. Эта сцена была разыграна чтобы вселить в солдат спокойствие.
— Не думаю. Если бы это было так, то армия Муодзинела объявила бы об этом и, ни минуты не медля, пошла бы на соединение с войсками Ганелона. Да и сам Ганелон заявил бы об этом.
Если такой могущественный аристократ как Ганелон объединит свои силы с другим государством, то шок от этого будет намного сильнее, нежели от Тигревурмуда Ворна и армии Дзктеда. Почти вся знать Королевской столицы впадёт в панику и среди неё начнётся разброд. Впрочем, чего греха таить, есть среди союзников Тенардье и считающие Ганелона вероятным предателем. А потому ни для Ганелона, ни для Муодзинела не было бы смысла скрывать союз.
— А следовательно твоё беспокойство беспочвенно. Кстати о Ганелоне. Он наверняка попытается воспользоваться ситуацией принимая выгодные решения. А потому будь настороже.
— Клянусь, что отвечу ожиданиям, Ваше превосходительство! — на эти слова Штэйда, вставшего на колено, Тенардье ответил снисходительным кивком.
И вот спустя несколько дней после выдвижения из Неметакума, Тенардье получил некий отчёт.
— Хо, войска Ганелона зашевелились.
На недавнее письмо Тенардье ответа так и не пришло. И хоть войска Ганелон выдвинул, не похоже, что он намерен сотрудничать.
— Чёртов Ганелон, ведь думал же я, что со смертью Роланда что-то нечисто... — произнёс он, делая пометку на мысленной карте Брюна и окружающих стран.
Неужто он намеренно выжидал покуда нападёт Закстшайн или Муодзинел?
С севера с Ганелоном граничило королевство Асварре, с которым тот вёл торговлю и потому вполне вероятно, что он заключил с ним пакт о ненападении. На случай если и Заксштайн и Муодзинел вышлют войска, первыми попадут под удар не земли Ганелона, а владения Тенардье.
— А, ладно. Сперва разберёмся с Муодзинелом — со свирепой улыбкой хищника на устах, пробормотал Тенардье.
В покинутом хозяином особняке Тенардье в одной из самых отдалённых комнат, окутанных тьмой, стоял невысокий старик в чёрной мантии и смотрел на нечто, скрытое во тьме — на растерзанные и раздробленные останки трупа. Его кости и внутренности принадлежали огромному зверю, он источал слизь и невыносимый смрад.
Но старик, словно не замечая этой пронизанной зловонием атмосферы, пристально наблюдал за горой мяса, которая раньше звалась телом. Это останки крылатого дракона Вифала [Виверна], но кроме старика и человека, притащившего их сюда, об этом никто не ведал. Имя старика — Дрекавас. В доме герцога он жил давно, занимая должность предсказателя.
— И всё же отличается... — в удивлении прошептал он. Простерев руку над телом, он без труда вырвал из него кусок.
— Да, здесь есть сила ветра. Но не только. — сморщившись в жуткой улыбке, возрадовался он. Его маленькие глаза полыхнули жёлтым, он взглянул в угол комнаты.
— Похоже у меня будет для тебя ещё одна работёнка, Водяной.
— Опять? — раздался голос из тёмного угла, в который был устремлён взор старика. Там, прислонившись к стене, сидел на полу юноша со светлой улыбкой. Он был среднего телосложения и носил толстую одежду с меховым воротником и рукавами. Его короткие чёрные волосы покрывала зелёная ткань. Он откусил часть золотой монеты, которую держал в руке, словно конфету.
— Старик отдыхает, покуда юнец бегает туда-сюда как проклятый. Тебе не кажется это несправедливым?
— Я должен позаботиться о драконах, которых скоро доставят. Хочешь поменяться?
— Ну, ничего не поделаешь. Что тебе надо?
Молодой парень с именем Водяной встал и подбросил золотую монету в воздух. Она описала в воздухе, как вдруг он схватил её ртом и проглотил.
— Пользователь [Лука] появился. — сказал Дрекавас голосом, который, казалось, мог бы заморозить сам воздух, и с лица Водяного исчезла улыбка. Удивлённо округлив глаза, юноша пристально уставился на старика. Спустя несколько минут парень вернулся к обычному прищуру, впрочем, как и улыбка.
— Что ты хочешь? Убить его?
— Он не такой, как Ванадис, которые стабильно циркулируют в мире. Убить его — зряшная трата. Хотелось бы, чтобы ты его захватил… Впрочем, для начала просто узнай о нём всё, что сможешь.
Когда старик замолчал, тело Водяного уже начало растворяться во мгле. Вскоре он полностью исчез. Глядя во тьму, Дрекавас удовлетворённо кивнул.
— Ну, мне, пожалуй, тоже пора. Интересно, кто же из них в итоге победит.
Пробормотав это слегка радостным голосом, старик повернулся спиной к трупу дракона и направился к двери.
◎ ◎ ◎
Ранним утром землю покрывал иней, словно холод зимы стремится отобрать у неё тепло. Впрочем для солдат именно он и стал основным стимулом к пробуждению. Дрожа и кутаясь в одеяла, они растирали руки и ноги, покуда изо рта струился белый пар.
Если бы было возможно, то он хотел бы вечно бездельничать, оставаясь под одеялом, но, увы, это неисполнимо. Умыв лицо холодной водой, чтобы проснуться, он вышел из палатки к костру. Постепенно, один за другим начали подтягиваться люди, и, обменявшись приветствиями, тут же тянулись к огню. Отогревшись у костра они наконец-то снова могли свободно двигаться.
— Пожалуйста, замени меня немного пораньше — сонным голосом поторапливали сменщиков караульные, ибо пришёл их черёд отдыхать. Протянувшие руки к огню люди с сожалением отходили от костра в палатки, чтобы надеть доспехи и оружие. И подбадривая себя, наконец сменяли уставших.
Восточный Брюн, Теритуар. На его западной границе, став лагерем, заняло позицию войско в две тысячи солдат. Окружённые двойным частоколом, здесь стояли более сотни палаток. В центре лагеря, развеваемые ветром, расположились флаг Брюна — Баярл [Знамя Красной лошади] и флаг Дзктеда — Зинитра [Знамя Черного дракона].
Неудержимый Серебряный Поток [Армия Серебряного метеора] состоял из солдат Брюна и Дзктеда.
Предводителю их чуть больше шестнадцати, а его имя — Тигревурмуд Ворн. Для близких — просто Тигре. Он был графом, управляющим Алзасом — одной из провинций Королевства Брюн, но встреча с Эллен — Ванадис Королевства Дзктед, сильно изменила его жизнь.
Чтобы защитить Алзас, где он родился и вырос, и разгромить герцога Тенардье, который угрожал спокойствию его земель, Тигре стал объединился с Эллен. Вместе они прошли через множество сражений.
Они убили напавшего на Алзас Зайена из дома герцога Тенардье. Сражались против Ванадис Людмилы, пытавшейся сковать свободу действий Эллен, отразили нападение рыцарей Наварре по предводительством Роланда, явившихся разгромить заклеймённого изменником Тигре.
Когда до управляемого Тенардье Неметакума осталось несколько дней ходу, он сумел добиться поддержки со стороны Роланда.
Не успев оправиться от известия о смерти Роланда в Королевской столице, он получил донесение о том, что на юго-востоке границу пересекла армия Муодзинела числом двадцать тысяч.
Сейчас Тигре находился один в командирской палатке. Перед ним в беспорядке разложено больше десятка карт.
— Что делать?.. — простонал он, даже не замечая, что его красные волосы помутнели и взъерошились. Со вчерашнего дня Тигре совсем не спал, потому был полностью измотан, а лицо его побледнело. Всё время он продолжал думать о том, как действовать против вторгшейся армии Муодзинела.
У нас две тысячи солдат. У них — двадцать тысяч. Мы не можем сражаться с ними. Если бы только Эллен или Лим были здесь... — со вздохом думал он о несбыточном.
Эллен и Лим — превосходные полководцы. Будь то бой, либо уклонение от боя — они могли дать подходящий совет, который Тигре не мог даже и вообразить. Не то чтобы ему было совсем уж не на кого положиться. Лучший друг его отца, принявший на себя заботу о Тигре — Массас Родант. С радостью согласившийся помочь виконт Аугре. Они оба — ветераны с богатым боевым опытом.
Но всё же он не стал подходить к ним с этой проблемой.
Лучший вариант — укрепить нашу оборону в Теритуар, а людей увести в убежища на севере Алзаса и Ооде, затем ожидать помощи от рыцарских орденов и местных феодалов. — так они бы сказали. Ведь по сути именно так он должен поступить как правитель, стремящийся защитить свои земли. Для Тигре — Алзас, для Массаса — Ооде, для Аугре — Теритуар должны были стать главным приоритетом защиты.
Вот потому-то я и не могу пойти советоваться с ними.
Они бы предложили отказаться от юго-востока, и за это их никто бы не упрекнул, ведь это вообще не их земли. До приказа короля у него нет причин защищать что-либо, кроме своих владений. Вот только Тигре знал, что король не может отдать такой приказ. Мысль о том, что зная о ситуации придётся притворяться, что он не видит её, была крайне неприятной.
Бессознательно Тигре повернул голову и посмотрел на меч, лежащий на земле. Великолепный меч с отделанной золотом рукоятью и гардой.
Дюрандаль [Непобедимый меч] — так его ещё называли, — одно из сокровищ Брюна. Король даровал его Чёрному рыцарю Роланду, а тот доверил его Тигре, как знак того, что он признаёт его. В тот момент никто даже предположить не мог, что Роланд не вернётся.
Тигре вспомнил разговор с Роландом.
Роланд спросил Тигре, что бы он делал, если бы войска Эллен начали вторжение. Тигре ответил, что он бы сражался, чтобы защитить народ Брюна.
Или я слишком многого хочу?
Тигре не был ни героем, ни смельчаком. Он обычным аристократ, владеющий небольшими землями близ границ. Тем не менее, будто ему мало войны с герцогом Тенардье, он сейчас обдумывал...
— Можно войти, Тигре-сама? — снаружи палатки послышался голос девушки, который Тигре слышал очень часто, и он сперва решил, что ему показалось. То был голос его служанки — Титты.
— Титта? Что случилось, что ты так поздно... — не договорив, он осознал, что ночь уже сменилась утром. Снаружи палатки уже доносился услышать шум солдат.
Лампа возле его кровати всё ещё горела, но большая часть масла в ней выгорела. Похоже, в беспокойных размышлениях он потерял счёт времени.
— Входи. Что-то случилось? — мягко сказал он. Когда она вошла, снаружи, сквозь приподнятый ею полог, пробился луч зимнего солнца. Девушка с каштановыми волосами, связанными в два хвостика по бокам, неспешно вошла внутрь. Одетая в чёрное платье с длинными рукавами и юбкой до пола, поверх которого висел передник, она осторожно несла в руках глиняный горшок.
— Доброе утро, Тигре-сама — склонив голову, поприветствовала его Титта, отчего её каштановые волосы заколыхались, но увидев лицо Тигре, светлая улыбка спала у неё с лица.
— Вы ведь вчера вечером так и не легли спать, да?
В голове Тигре пронеслось несколько оправданий, но в итоге они бы лишь привели к худшему наказанию. Титта с детства рядом с ним и почти наверняка заметила бы ложь.
— Навалилась куча дел. Ну, бывают и такие дни.
Титта посмотрела на него взглядом, полным слёз, но всё же уйти не решила. Медленно подступив к нему, она протянула ему горшок, который до этого бережно держала.
Внутри был суп, от которого поднимался пар. В нём плавали грубо нарезанные ломтики копчёного мяса, моркови и капусты. Когда ароматный запах дошёл до носа Тигре, и его живот тут же заурчал в ожидании еды, Титта улыбнулась.
— Сначала поешьте, чтобы согреться. Позже я принесу ещё кое-что.
— Спасибо.
Даже если бы он закутался в одеяла, то всё равно бы мёрз. С улыбкой приняв сосуд, он поднёс его ко рту. Он пил бульон и одновременно деревянной ложкой вычёрпывал из него овощи. Только что бывший пустым желудок в удовлетворении приступил к перевариванию.
— Где ваши манеры, Тигре-сама.
Пусть лицо Титты и выражало суровость, говорила она ласково, словно мать, ругающая своего ребёнка, и потому звучало это неубедительно. В этот момент Тигре, набив щёки, во всю наслаждался теплотой и остротой супа, растекающейся по всему телу, и потому его ответ вышел невнятным.
Видя как Тигре радостно удовлетворяет свой аппетит, Титта улыбнулась и покинула палатку в душевном спокойствии. Вскоре она вернулась назад с корзинкой, и села рядом с Тигре, аккуратно поставив корзинку на пол.
В корзине были хлеб, сыр, нарезанное вяленое мясо и варёная картошка. Поверх них лежал бронзовый кубок, взяв который в руки, Титта налила вина. К этому времени Тигре уже опустошил горшок с супом, но это лишь подстегнуло его аппетит. Он взял в руки хлеб с сыром и начал есть его попеременно с ещё не остывшем картофелем, запивая всё это вином, получая от этого ангельское удовольствие.
Закончив есть, он удовлетворённо выдохнул:
— Спасибо за еду. Было вкусно.
— Сперва, пожалуйста, вытрите рот — сказала она, горько улыбнувшись, и заботливо протянула руку, чтобы смахнуть остатки картофеля вокруг рта Тигре.
Титта на секунду посмотрела на свои пальцы, думая, стоит или нет ей облизать их, но её лицо тут же покраснело, и она тут же опустила голову.
— У самой-то манеры… А, нет, ничего, спасибо что стряхнула картошку.
Отреагировав на действия служанки с каштановыми волосами со смесью улыбки и смущения, Тигре решил лишь поблагодарить её. Её присутствие рядом напоминает ему о родном Алзасе, наполняя спокойствием.
— Да — кивнув со срывающимся голосом, Титта поставила горшок в корзинку и поспешила уйти в лагерь.
— Титта — окликнул Тигре отвернувшуюся девушку. Та обернулась со смесью неловкости и смущения на лице, но заметив, что выражение его лица донельзя серьёзно, отбросила их, и уселась.
Тигре помолчал, не зная с чего начать. Так они просидели где-то пять минут.
— Титта, на некоторое время нам придётся расстаться. Я прошу тебя остаться рядом с лордом Массасом.
— Что это значит?... — Пусть она и несколько ждала подобных слов, но её голос всё же дрогнул. — Я последовала за вами чтобы взять на себя все заботы о Вас, а Вы...
— Это опасно. Я не могу этого позволить.
— Даже так!.. — она намеревалась продолжить спор, но умолкла, взглянув в чёрные глаза Тигре. Какое-то время он молча сидела, опустив лицо. Тигре же, не произнося ни слова, замер в ожидании ответа служанки, бывшей ему словно сестра.
Но затем Титта нарушила молчание:
— Обещаете, что вернётесь домой невредимым?
— Обещаю — негромко, но с нажимом ответил Тигре.
Титта подняла голову с лицом, словно сейчас расплачется, но всё же заставила себя улыбнуться, но улыбка вышла искажённой, на что Тигре ей ответил тёплой улыбкой, затем встал и обнял её, и повторил ещё раз:
— Обещаю тебе. Клянусь: я вернусь невредимым. Это затянётся максимум до весны.
Со слезами в голосе Титта прошептала, что будет ждать. Словно отвечая её чувствам, и чтобы окончательно успокоить, он нежно погладил её по спине.
После того как Титта покинула палатку, Тигре взял лук и тоже вышел.
Пришедшие с караула доедали завтрак, другая часть солдат просто грелась у костра, третьи занимались починкой брони, четвёртые же развлекались спорами.
Слегка вскинув руку в салюте в ответ приветствиям солдат, Тигре направился к Массасу и Аугре.
— Вы проснулись, Лорд Тигревурмуд — подбежал к нему большими шагами молодой рыцарь. На вид он был бы довольно хорош, если бы не одно но — полное отсутствие волос на голове. Впрочем, это его ни капли не смущало, скорее даже являлось предметом гордости.
— Доброе утро, Рюрик. Я сейчас иду к лорду Массасу. Ты со мной?
Рыцарь — Рюрик — тут же кивнул.
— Я последую за вами. Кстати, я только что видел плачущую Титту-доно...
На лице Тигре отразилось выражение, словно он съел что-то горькое, он яростно взлохматил волосы. На сердце у него было очень тяжело.
— Тому есть причина. К слову, если бы вам, солдатам Дзктеда, сказали… сразиться с противником численностью в двадцать тысяч, что бы вы сделали?
Услышав этот вопрос, Рюрик сразу всё понял,. Его глаза засияли, и на лице всплыла бесстрашная улыбка.
— Думаете, у нас есть шанс победить?
— Не знаю.
— Если вы не можете этого утверждать точно, то мне не удастся уговорить солдат — пожал плечами Рюрик с помрачневшим лицом. Услышав вердикт этого высокого молодого воина, Тигре скривил лицо и ответил:
— У нас две тысячи солдат. У них — двадцать тысяч. Даже если я скажу, что у нас есть шанс на победу, думаешь, мне кто-нибудь поверит?
— Люди верят не потому, что слова реалистичны, а потому, что хотят верить.
За разговором они достигли нужной палатки. После проверки стражи Тигре и Рюрик вошли внутрь. И тут же лишились дара речи.
Внутри палатки двое стариков сидели в полусогнутом состоянии. При этом перед ними почему-то были разложены карты и различные стратегические заметки, кругом разбросаны пешки, используемые для расстановки сил. Рядом с каждым стоял ушат с водой, с помощью которого они, вероятно, не давали себе уснуть.
— О, Тигре, это ты — слегка заторможенным голосом, покачиваясь, обратился к нему один из сидящих, внушительный старик с седыми волосами и усами, — Лорд Массас.
Его волосы и борода были растрёпаны, под глазами вырисовывались глубокие тёмные круги. Второй обернувшийся старик — Аугре — был худощав и находился в столь же ужасном состоянии, впрочем, он не выказывал никаких эмоций на то, что его одежда весьма измята.
Похоже, как и Тигре, они, услышав о создавшейся ситуации, всю ночь не спали, ломая голову над тем, что делать.
— У меня к вам есть разговор, но… с вами всё в порядке? — обеспокоенно спросил Тигре, на что те в один голос попросили немного подождать.
Старики резко окунули головы в ушаты, стоящие рядом с ними, и затем подняли их с уханьем и брызгами воды. Обтёршись полотенцами, от чего их лица приняли пугающий вид, они воззрились на Тигре.
— Да. Продолжай.
Не только Тигре, но и Рюрик поморщился увидев эту сцену, но не могли же они уйти ничего не сказав. Собрав волю в кулак, Тигре подошёл к Массасу и сел перед ним.
— С теми солдатами, что согласятся, я пойду на юго-восток — как на духу выложил Тигре в лицо Массасу и Аугре.
Оба старых аристократа переменились в лице, и Массас, посуровев, заговорил:
— Так и думал, что ты скажешь это.
За расстроенным голосом и выражением лица ощущалась нескрываемая родительская любовь.
— Но для начала поведай причину такого действия.
— Чтобы жить. Я должен защитить то, что могу защитить.
— Тогда не лучше ли укрепить оборону Теритуар? — с крайне серьёзным лицом сказал Аугре без привычной добродушной улыбки.
Тигре знал, что всё так повернётся. Он и сам думал над этим вариантом. Хоть он и хотел защитить даже тех, чьи земли простирались вне его границ, в данный момент это замечательное намерение вне его возможностей.
— Укреплять оборону… Если разом нападут двадцать тысяч солдат, выдержит ли эта оборона?
— Мы сможем выиграть время до подхода рыцарей и войск других. К тому же есть вероятность того, что армия Муодзинела направится не сюда, а, например, в Неметакум.
— Но и есть вероятность, что мы будем разбиты к моменту подхода подкрепления — Тигре на ум пришёл и худший вариант развития событий, но сказать о нём он не мог.
— Ещё скажи, что подкрепление и вовсе не придёт — промолвил Массас, на что Тигре одарил его удивлённым взором — именно этого он и опасался. Аугре саркастически ухмыльнулся, перебирая пешки.
— С подачи Тенардье и вас теперь считают сообщниками бунтовщика. И потому безо всяких угрызений совести оставят на погибель. Да и потом, зная Тенардье, с него станется натравить войска Муодзинела на наши земли с тем, чтобы после того, как мы своими жертвами ослабим их, прийти и уничтожить, но...
— Так ты и до этого додумался.
Ему осталось лишь замереть в смущении. Прежде чем он сам дошёл до этого, эти двое уже просчитали все варианты.
— Думать — важно, но самое главное, это суждения и действия, которые ты предпримешь потом — сказал Массас, положив руку на плечо Тигре.
— Я рад, что ты так много думал над этим, и хочешь защитить людей, но...
Ты сможешь сделать это? До того как он смог задать этот вопрос, Тигре улыбнулся и сильно кивнул.
— И потому, я хотел бы попросить вас кое о чём.
После полудня Тигре собрал солдат Брюна.
Окутанный слабым солнечным светом Тигре в окружении Массаса и Аугре по бокам рассказал солдатам, что армия Муодзинела вторглась в юго-восточную границу.
Шок и волнение с ужасающей быстротой распространяются среди солдат, и Тигре, стараясь не показать ни следа беспокойства, продолжал:
— У врага двадцать тысяч солдат, у нас же, как вы знаете, — две тысячи. Хоть я и сказал, что они на землях Брюна, но пока что на приличном расстоянии, и вы можете думать, что к вам это не имеет никакого отношения. Вот только... Если мы скажем, что нас это не касается, то вскоре враг придёт и в те города и деревни, где живём мы!
Атмосфера стала серьёзной. Слабый шум слышался то тут, то там. Множество эмоций, включая страх, смешались над землёй.
— У меня есть план для победы над ними. Но сбудется он лишь в том случае, если вы отбросите свой страх и станете сражаться на пределе сил.
Никакого плана не было. Однако Тигре, несмотря на всю давившую его вину, лгал солдатам, чтобы дать им надежду. Если они потонут в отчаянии перед битвой, то проиграют ещё до того, как начнётся сражение.
Напоследок, завершая речь, Тигре сказал следующее:
— Армия Дзктеда сказала, что они будут драться до последней капли крови — а что же будете делать вы?
Этот вопрос мгновенно всё переменил. Тлеющая воля солдат Брюна вспыхнула снова, а их страх сдуло прочь чувством соперничества. «Мы и сами можем защитить наши дома», — крикнул кто-то из солдат. В знак согласия с этим, часть солдат вскинула руку в едином порыве, а часть даже завыла как дикие звери, показывая этим свою волю к битве. Да и не только они. Стоящие позади Тигре Массас и Аугре тоже невольно сжали кулаки.
Их ответ лучше, чем я ожидал... — подумал Тигре, с восхищением глядя на солдат Брюна.
Честно говоря, Неудержимый Серебряный Поток [Армия Серебряного метеора] хоть и состоял из солдат Брюна и Дзктеда, но разница в обычаях всё же приводила к спорам. До настоящего момента это было сущей головной болью для Тигре, но именно сейчас эти споры оказались полезны, чтобы духом соперничества погасить страх и настроить людей на битву.
Кстати, когда Тигре спросил Рюрика как отреагируют солдаты Дзктеда на подобную речь, лысый рыцарь, постучав по своей круглой голове, ответил:
— Гарантировать конечно не могу, но думаю, что пройдёт на ура.
Ведь тысяча человек из Дзктеда, оставшихся с Тигре, прошли через тщательный отбор Эллен.
Они по-своему неплохо относились к Тигре и по своей воле остались здесь, стремясь оправдать доверие Эллен, наверное даже споря, кто останется. И Рюрик не поскупился на слова, чтобы их убедить.
Обождав пока стихнет шум, Тигре громко произнёс:
— Итак, выдвигаемся. Всех прошу действовать в соответствии с указаниями!
Все солдаты, способные ходить, занялись подготовкой к выступлению. Часть солдат собирала провизию и топливо на несколько дней пути. Десять человек укладывали доспехи и оружие в телеги. С собой решили взять те палатки, что могут вместить в себя как можно больше людей.
К тому времени, когда солдаты [Армии Серебряного метеора] закончили с приготовлениями, небо уже окрасилось красным, и с запада показалось солнце.
Тигре, Массас и Аугре подъехали друг к другу верхом на лошадях. Массас облачился в доспехи, Аугре привёл себя в порядок и стал больше похож на самого себя. Тигре же снова одел кожаные доспехи и закрепил на поясе колчан, а свою семейную реликвию — чёрный лук — прикрепил к седлу.
Хотя на их лицах и проглядывалась усталость, но желание бороться превосходило все трудности.
Больше семнадцати сотен солдат выстроилось позади Тигре. Соотношение кавалерии к пехоте в [Армии Серебряного метеора] — восемь к двум, значит, что Тигре посадил всех кого смог на лошадей.
Конечно, Тигре предпочёл бы взять с собой только кавалеристов, но тогда его и так небольшое войско ещё больше бы потеряло в силе. Да и потом (и это, пожалуй, стало основной причиной), тогда остались бы в основном солдаты Алзаса, и остальным солдатам показалось бы, что Тигре излишне бережёт солдат своих земель, намеренно отдаляя их от поля боя.
Да и не хотелось ему оставлять тех, кому он доверял.
Массас и Аугре тоже отправились с ним, численность сопровождающих их солдат колебалась от нескольких десятков до сотни. В лагере остались лишь раненные солдаты, слуга Тигре Батран и Титта.
Батран также хотел последовать, но в силу пожилого возраста и волнуясь, что его покинет выносливость, Тигре приказал ему остаться.
— Лорд, простите меня. Будь у меня прежняя выносливость... — опустил плечи его верный старик-слуга, на что Тигре лишь улыбнулся:
— Позаботься о Титте, Батран. Я смогу быть спокоен, если буду знать, что ты защищаешь её.
Услышав это, старик снова воспрял духом со словами «предоставьте это мне».
— Ты тоже, Титта. Я знаю, что ты будешь занята, но не переутомись.
— Мне следует сказать то же самое вам, Тигре-сама. Пожалуйста... Вернитесь в здравии — бодро ответила Титта, только уже через пару минут её глаза залились слезами.
— Ну что ж, оставляю всё на вас двоих — Тигре поклонился Массасу, на что тот, поглаживая свою седую бороду, ответил:
— Оставь всё нам. И ты тоже постарайся, Тигре.
— Ну, сделанного не вернёшь. Не буду говорить, чтобы ты перенапрягался, но не стоит и излишне беречься.
Пока Аугре ободрял его, Тигре снова поклонился в знак благодарности.
Пока Тигре направлялся на юго-восток, чтобы встретиться с армией Муодзинела, Массас и Аугре отправились поднимать на помощь окрестных аристократов и рыцарские ордена.
— С двумя тысячами против двадцати мы конечно же долго не протянем, но сможем задержать их на какое-то время. И покуда мы мешаем продвижению войск Муодзинела, я надеюсь лорд Массас и виконт Аугре смогут уговорить аристократов и рыцарей действовать.
Таков план Тигре.
Тигре лишь шестнадцать, и в довесок он заклеймён предателем, так что на его клич вряд ли кто-то отозовётся. Массас и Аугре же, будучи умудрёнными годами, наверняка смогли бы заставить нужных людей выслушать их.
Есть несколько причин, чтобы помешать армии Муодзинела. Самая главная из них, конечно, защита беззащитных людей, но и аристократы с рыцарскими орденами не станут прислушиваться к уговорам, покуда не увидят действий. Необходимо как можно скорее сковать свободу передвижений войск Муодзинела, пока они не продвинулись ещё дальше.
Ранее я обучился этому у Лим.
— Лорд Тигревурмуд, позвольте дать совет. Всегда необходимо сужать возможность для действий противника. Если противник растеряется, он потеряет трезвость решений. Если сумеете выполнить эти два условия, они приведут вас к победе, — так говорила она, с неприветливым лицом глядя на деревья и поля, на которые надвигалась зима.
— Но если сужается возможность выбора, разве от этого не проще решать?
— Предположим, вы оставили противнику лишь три варианта действий. Следовательно и нам останется продумать контрмеры лишь для трёх вариантов. А если к тому же противник выберет худший из них, это здорово повысит ваши шансы на победу.
— Вот как — честно выразил своё восхищение Тигре, на что Лим слегка улыбнулась, утратив на мгновение своё бесстрастное выражение лица. Впрочем слова остались всё такими же строгими.
— Пусть рассказанное мной лишь основы, ими не стоит пренебрегать.
Тигре не помнил, чтобы он многому обучался у своего отца — Урза — относительно стратегии.
Стратегия и тактика. Тигре не помнил, чтобы в его обучении отец — Урз — им уделял много времени. Он думал, что ему в первую очередь стоит обучить его другим вещам, ну а для стратегии с тактикой ещё придёт время. Но Тигре было четырнадцать лет, когда он стал преемником умершего от болезни отца.
Я сдержу армию Муодзинела возле границ. — поклялся он себе, провожая взглядом уходящих Массаса и Аугре.
Переполненный решимостью, он отправился вперёд, и за его спиной следовали двое.
Одним из них был лысый рыцарь Рюрик, который возглавлял тысячу солдат Дзктеда.
Другому же было около двадцати пяти лет. Молодой парень с коричневыми волосами и бронзовыми глазами. Сын виконта Аугре — Жерар. Он командовал семью сотнями солдат Брюна.
— Поручаю своего сына в ваши руки. Используйте его, как посчитаете нужным — сказал Аугре, представляя Жерара, на что Тигре улыбнулся. Впрочем, стоящий рядом Рюрик этот настрой не поддержал. После того как они ушли, Рюрик наконец выказал недовольство, спросив:
— Если я правильно помню, то это тот самый невежда, который проигнорировал Лорда Тигревурмуда и восхвалил нашу Ванадис-саму, после битвы с маркизом Гристом.
— От кого ты это услышал? — озабоченно спросил Тигре, зная, что рассказать об этом могли лишь двое. В момент, когда Жерар вовсю расхваливал Эллен, рядом были лишь Тигре и Лим.
— От госпожи Лимлиши. Когда она передавала эти войска мне, то предостерегла меня насчёт него.
— Ну, он относится к тому типу людей, который ненавидит Лим... но я думаю, что виконт Аугре никому не доверит свои войска просто так, даже сыну. Я не прошу тебя с ним подружиться, но хотя бы воздержись от проявлений неприязни.
Тигре не хотел плохо отзываться о сыне Аугре, поэтому нарочно говорил размытыми словами.
Вспомнив этот разговор, Тигре оглянулся через плечо, посмотреть как обстоят дела у Рюрика. Как и ожидалось, тот враждебно смотрел на Жерара. Он волновался, всё ли будет в порядке, но, увы, ничего поделать с этим не мог. Ему и так не хватало людей, да и времени тратить было жалко.
Пусть он ставил скорость превыше всего, однако Неудержимый Серебряный Поток [Армия Серебряного метеора] отправлялся в близлежащие деревни и города, чтобы предупредить их о скорой атаке Муодзинела, дабы люди уходили укрыться в Теритуар.
Вместе с этим они могли собрать карты прилежащих земель, купить провиант и ресурсы, которых им недоставало, и немного отдохнуть.
Через несколько дней они вступили на территорию провинции Агнес на юго-востоке Брюна.
