Языки пламени быстро поглощали горящее здание, которое олицетворяло собой мою ошибку. Охваченный яростью, я безжалостно вырезал более трёх десятков никчёмной швали, трупы которых вместе с потрескивающей влажной древесиной сейчас пожирал раскалённый огонь, окрашивая всё в пепельно-чёрный цвет.
Густо покрытый с ног до головы их кровью, я молча смотрел на происходящее. Моё бушующее от безумной ярости сердце теперь успокоилось, будто ничего этого и не было, но муторные, навязчивые мысли не переставали крутиться у меня в голове.
В общем-то, ничего особенного и не случилось. Подобные вещи постоянно повсюду происходили. Даже в моём родном мире, в тихой и мирной Японии, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Люди сидели возле котацу и, лениво жуя мандаринку, слушали, как по телевизору сообщают об очередном происшествии с кучей жертв, равнодушно восклицая при этом «Какой ужас!».
По телевизору, в газетах, в Интернете, — повсюду можно было встретить подобные заурядные события. А уж в этом опасном мире, они тем более ни у кого не вызывали удивления. Неважно, насколько чудовищными они были, здесь это считалось вполне обыденным делом. И без моего вмешательства такое вполне могло произойти.
Но всё это не имело для меня никакого значения. В конце-концов, если бы я не допустил ошибку, этого бы не случилось. Не пришлось бы слышать это не оставляющее прощения слово.
Даже с моей чудовищной силой я ничего не смог сделать. Даже с самыми добрыми намерениями я стал лишь несущим смерть мечом.
Бессмысленно сокрушаться, бессмысленно лить слёзы.
Человек, которого я действительно хотел убить, даже сейчас наверняка жаждал лишь богатства. Я знал, что он оставил здесь мусор, — мусор, от которого хотел избавиться. Знал, но всё равно пришёл их прикончить, чтобы наш с ним бухгалтерский баланс хоть немного сошёлся.
— Кху-ху, аха, а-ха-ха-ха-ха-ха!
До чего же всё ужасно и нелепо — аж блевать хочется.
— Какой, к чёрту, Герой?! Какой, к чёрту, монстр?!
Не смог даже защитить любимую девушку, которая предпочла пожертвовать жизнью ради меня. Только и делал, что прокачивал уровень и набирал силу, но всё равно не способен поквитаться за то, что с вами случилось.
— Аха-ха-ха, а-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Смешно, смешно, до чего же смешно.
Мне только и оставалось, что безумно смеяться со льющимися по щекам слезами, которые, как я считал, давно уже высохли.
***
Этого мне не забыть никогда.
Засохшие на щеках брызги крови; окрашенные алым, смешавшиеся с ними слёзы, пролитые в тот день.
И кровь на моих бессильных руках, не высохшая до сих пор.
Кровь, которую можно смыть только его окаянной кровью.
Словно благословение или проклятие, связанная виной кровь.
