Прошло два месяца после моей выписки из больницы.
Наступила зима — период, когда холодный и сухой воздух пронизывал кожу. Казалось, новая жизнь, о которой я столько переживал, наконец-то вернулась в привычное русло. Знакомых среди младших классов у меня не было, так как я не участвовал ни в клубах, ни в работе школьного совета. Поэтому, перейдя в новый класс, я знал только Юто с Май.
В день исчезновения пропали почти все ученики из моего класса. Спаслись только те, кто упал от удивления, увидев под собой светящийся магический круг, и прочие счастливчики, оказавшиеся достаточно шустрыми и успевшие из него выскочить.
В тот злополучный день Май, опаздывая в школу, мчалась со всех ног: это её и спасло. Впрочем, те двое или трое моих одноклассников, кому также посчастливилось избежать этой участи, всё равно погибли, как и подруга Май, Сатоми-тян — она была убита за месяц до моего возвращения. Мои одноклассники стали жертвами «Перемещенцев» в бойне полгода назад, когда, словно заранее устроенные, произошли нападения на тех, кто был причастен к инциденту. Другая подруга Май, Юки-тян, тогда тоже пропала без вести.
Из нашего прежнего класса остались только мы с Юто. Так как я мало кого знал в школе, то чувствовал себя здесь новеньким, переведённым из другого учебного заведения, отчего казалось, что проблем у меня только прибавилось; особенно с учётом того, что всем наверняка было очень любопытно узнать, что же случилось со мной за то время, когда я отсутствовал. Впрочем, никто всерьёз меня об этом не расспрашивал.
«В этому году всем непросто из-за случившегося… Ты всё равно ничего не помнишь, да и нам сказали не лезть к тебе с вопросами, чтобы избежать ещё большего переполоха», — сказал Юто, лукаво улыбнувшись, и мне стало стыдно: почему я сам не подумал об этом?
Возможно, в школе об этом уже позаботились, поэтому меня определили в один класс с Май, и на уроках мы сидели рядом. Мои новые одноклассники отнеслись ко мне хорошо, что позволило мне довольно быстро привыкнуть к новой обстановке. Благодаря этому моя повседневная жизнь постепенно стала прежней.
— Так, заберите результаты ваших тестов. Проверьте свои ответы перед занятиями, — раздался громкий и равнодушный голос утреннего дежурного, и класс наполнился обрадованными и не очень возгласами учеников.
— Кажется, в последней задаче по математике я по невнимательности допустила ошибку. Немного переживаю насчёт результата, — эти достойные отличницы слова, сказанные сидящей рядом со мной сестрой, заставили моё сердце тревожно ёкнуть.
— О, о-о… вот как.
Получив бланки с тестами на руки, я вернулся на место. Сестра ни за что не должна их увидеть!
— Нии-сама? Что такое?
— Извини, в туалет надо.
Незаметно прихватив с собой тесты, я вышел из класса и направился в уборную. Заскочив в первую кабинку, я заперся и с нетерпением просмотрел свои результаты.
— У-ху-ху…
Реальность была жестока: полная жопа по всем пяти предметам. Я с негодованием поднял свой взор к небесам, однако небес, будучи в туалете, разумеется, никаких не увидел.
«Чёрт, если она узнает...»
«Нии-сама… Май глубоко разочарована. Ты действительно стал дурачком». Я представил себе, как она, вздыхая, это произносит, а я дрожу мелкой дрожью и мне, словно вынося приговор, ставят «неуд».
Если Май увидит мои результаты тестов, она весь месяц до пересдачи от меня не отстанет — каждый день, включая выходные, будет заставлять ботанить под её неусыпным контролем. Пощады не будет. Кромешный ад меня ждёт.
Сестра посещала додзё, где тренировалась с нагинатой, чтобы укрепить здоровье и тело. Возможно, там она и научилась переключаться в режим безжалостного спартанца, превращаясь в неумолимого демона с не допускающей никаких возражений улыбкой на лице.
Когда я учился в средней школе и завалил тесты, чересчур увлёкшись игрой, с той же самой улыбкой она убедила родителей не идти на компромисс, не позволяя им давать мне ни единой поблажки. В результате на пересдаче я получил сто баллов.
— Хе-хе... Тебе всё равно не победить меня, сестрёнка! Я просто не оставлю тебе никаких шансов.
Со злодейской ухмылкой на лице я порвал на кусочки бланки тестов с моими оценками так, чтобы они не застряли, и один за другим смыл их в унитаз.
— ...Доказательства уничтожены.
Нет тела — нет дела. Даже если она будет смотреть на меня с подозрением, без доказательств никаких превращений не произойдёт — в этом отношении моя сестра достаточно прямолинейна. Скажу: «В туалете закончилась бумага, пришлось подтираться бланками». Ей, конечно, такое не понравится, и она ответит: «Тебе, нии-сама, следует поучиться деликатности», но на этом всё и закончится.
Спокойный как удав я покинул сортир и зашёл в класс этаким кандебо́бером. До начала первого урока оставалось минут пять.
— Нии-сама.
— А-а, ну-у... Живот что-то скрутило, а бумаги в лотке не оказалось…
— Вот как. Это ужасно. И невезучему нии-саме пришлось использовать вместо неё бланки с тестами, да?
— Э?
Такой реакции от Май я совершенно не ожидал.
«Не к добру это, ой не к добру. Чувствую, попадалово...»
Я не на шутку струхнул, отчего на лбу у меня проступили капельки пота.
— Нии-сама, что случилось? Ты вспотел.
— Д-да так... жарковато что-то! Может, кондиционер барахлит.
— Кондиционер в порядке, нии-сама. На прошлой неделе его починили. Температура в классе нормальная.
— А-а, вот оно что. Ну да, странно… — продолжал я прикидываться дурачком, и Май, вздохнув, припёрла меня к стенке:
— Сестра присматривает за нии-самой ради его же блага. Даже если он бесстыдник, который любит глумиться над девушками, даже если он извращенец, увлечённый собственной сестрой, и помешанный на женских ногах фетишист... Май всё равно будет за ним приглядывать.
Щитощитощитощито-о-о?!
— Э-э, э-э-э-э-э! С-стой, ты что такое несёшь?! Прекрати, пожалуйста, ты выставляешь меня в дурном свете! Гляди, мой сосед Накамура-кун волком на меня смотрит! Все смотрят и перешёптываются!
— Тому, кто спускает в унитаз свои провальные результаты тестов, пользуясь всеобщим за него беспокойством, никакая дурная репутация повредить не сможет — он и так уже опустился ниже некуда.
Вижу. О боже, я вижу это... С угрожающим гулом Май на моих глазах преображается в женщину-демона.
— Ах, и эти ужасные отметки… — она грустно вздохнула. — Без слёз не взглянешь. Прекрасная демонстрация того, до чего ты докатился, жалкий нии-сама.
— Э?! Откуда они у тебя?!
В руках у неё были бланки с моими ответами, которые должны были бесследно исчезнуть в канализации! Май помахала ими, чтобы они были видны и мне.
— Никогда бы не подумала, что мой брат на такое способен. Мне пришлось извиняться и слёзно выпрашивать у учителя копию бланков с твоими результатами тестов... — с подчёркнутой скорбью в голосе произнесла Май и вновь драматично вздохнула: — Нии-сама окончательно деградировал. Его бесхребетность достойна сожаления.
— Ну, если тебе действительно меня жаль… — хотел отшутиться я, но взглянув на готовую рвать и метать Май, жалобно залепетал: — То есть, я подумал… может, я могу рассчитывать на снисхождение... а?
— Нии-сама, во время обеденного перерыва утвердим твой персональный учебный план.
После чего безжалостно прозвенел звонок на урок.
— Эх… Прощай, моя беззаботная юность.
Впереди меня ждали дни бесконечной зубрёжки.
***
— Мгу-у… Не могу я больше… Имей совесть…
В поте лица своего я занимался математикой дома у Юто.
Юто жил один в однокомнатной квартире в элитном многоквартирном доме. Он был внебрачным ребёнком, другими словами, семейные обстоятельства у него была непростые. Мать он потерял, учась в начальной школе и, как я слышал, его обеспечивал отец. Однако его отношения с ним вряд ли можно было назвать хорошими. Я узнал об этом, когда впервые был у Юто в гостях с Кентой и Суэхико.
— ...Ну, если ты смог с этим справиться, то с математикой у тебя всё неплохо. Думаю, тест пройдёшь.
— Серьёзно? Йе-ессссс! Так победим!
Наблюдая как Юто один за другим обводит правильные ответы, а затем услышав, что тест пройден, я, недолго думая, вскочил, приняв победную позу.
Хотя у него самого на носу были общенациональные экзамены, Юто со словами: «Не волнуйся! С этим справимся», слегка улыбнувшись, согласился меня проконтролировать. Да, за это я был ему благодарен. Тем не менее, я был из тех, кто зубрит всю ночь напролёт перед самым экзаменом, не заботясь о том, чтобы распределять время на учёбу. Вот что символизировала моя победная поза!
— Ну а теперь, Кайто, тест по обществознанию.
— Э-э?..
— Чему удивляешься? Ты же дуб дубом в нём, разве нет? Прости, но в этот раз я тебе союзник. Май-тян мне строго-настрого… — чуть побледнев, Юто отвёл глаза, — ...попросила меня.
Чтоб её, эту сестрёнку! Верёвки вьёт даже из моего друга, почти идеального красавца.
— Ладно, от бесконечной зубрёжки тоже толку мало. Сделаем перерыв, а я пока схожу куплю кофе и что-нибудь к нему.
— Мне латте возьми, хорошо?
— Конечно… только это не совсем кофе, — скорчил гримасу Юто и вышел, закрыв за собой дверь.
Чтобы остудить голову, распухшую ото всех этих вычислений, я, оставшись один, положил ручку на низкий столик и скрестивши ноги развалился на паркетном полу.
«Как там Май...»
Под мерное тиканье часов в голове закружились отвлечённые мысли.
Сегодня Май отправилась на поминальную службу по погибшей сто дней назад Сатоми-тян. Обычно в обряде участвовали только родственники, но родители Сатоми-тян позволили Май прийти помянуть подругу.
Я вспомнил, что этим утром, когда Май уходила, на её лице вместе с улыбкой отражались одиночество и грусть.
— А-а, ну хватит, хватит, а то размякну как и Юто!
Хоп! Я поднялся и решил осмотреть его комнату. Нельзя позволять себе хандрить из-за Май. Лучше сделаю какую-нибудь глупость, чтобы отвлечься и вести себя с ней дома как обычно.
— Так-с, так-с, ну посмотрим, что у него там. В прошлый раз ничего не нашлось. Может, в этот раз найдётся какая-нибудь порнушка?
Старое-доброе дуракаваляние. Только вот на этот раз я совсем не мог об этом думать. Глядя на на его комнату, слова, мысли — всё пропало. Словно оказался заперт в клетке.
Стены были обклеены вырезками из газетных и онлайн статей, записями с досок объявлений и информацией из соцсетей, а также многочисленными фото с перечёркнутым красным крестом лицами.
Чёрт побери, это невыносимо. Как он может это выдержать? Почему не сдаётся?
«Почемупочемупочемупочему?!» — этот резкий, пронзительный голос, казалось, кричал внутри меня.
Всё это время, весь этот неизвестный мне год, наполненный болью Юто, был втиснут на стенах его комнаты. Место, куда мне нельзя было входить без разрешения. Я закрыл дверь и, стукнув кулаком, прислонился к ней лбом.
— Почему, почему всё это случилось… — жалобно простонал я, пользуясь тем, никого поблизости не было.
***
Вернулся Юто с покупками, мы подзаправились, а затем я вновь принялся за учёбу. Я так и не решился сказать ему о том, что обнаружил в его комнате, и просто сделал вид, будто ничего не произошло. Я просто не знал, что мне делать.
— Так, а не пора ли мне в больницу? — опомнился я, молча отвечая на вопросы теста рядом с читавшим ранобэ Юто. На часах был уже четвёртый час пополудни. — Чёрт, уже столько? Лучше мне правда поторопиться.
Вспомнив, к какому времени на прошлой неделе договорился прийти к доктору на приём, я стал торопливо собираться.
— Как придёшь домой, ещё раз всё проштудируй, если не хочешь загреметь на допы.
— Да знаю, знаю. Если опять провалюсь, и моя сестра ещё жёстче закрутит гайки, боюсь, я этого не выдержу. Мне нужно вернуть свой авторитет старшего брата и моё попранное достоинство.
— Сисконщик хренов.
— Не надо тут ля-ля, я не сисконщик, — огрызнулся я, открывая входную дверь.
— Пока, Кайто. Ни пуха тебе ни пера.
— Угу, увидимся в школе.
Покинув дом Юто, я не спеша направился в больницу. Я шёл на приём к психотерапевту, с которым меня познакомил мой бывший лечащий врач, доктор Маэно, когда я лежал в больнице. Это был один из способов, которым можно было обрести до сих пор не вернувшиеся ко мне воспоминания.
— Скажи-ка, приятель, — обратился я к самому себе, — смогу ли я помочь этим Юто, если вспомню о себе то, что забыл?
Со дня моего возвращения внутри меня постоянно звучал чей-то зов, скрипящий цепями и рвущийся наружу.
Ответа, разумеется, я получить не мог. И всё же я знал. Даже если вспомню этого пылающего жгучим как расплавленная магма жаром себя… ответ будет не из приятных.
