«Когда окажешься в Гагалладе у подножия гор, тебе расскажут более подробно. Безопасный путь более долгий, но из Роберии в Теократии ты легко доберёшься туда».
Ах, наконец-то, наконец-то, наконец-то.
«...Ку-фу, ку-фу-фу, ничего не могу с собой поделать. Мне давно уже не приходилось использовать свой навык, но даже с ним эмоции так и рвутся наружу».
Знаю, что нельзя показывать эмоции, но просто не могу сдержать улыбки. Я не могу ничего предпринять прямо сейчас, но размытые очертания моей мести наконец-то приобретают отчётливую форму.
— В основе своей магия подразделяется на шесть основных магических атрибутов: «огонь», «вода», «ветер», «земля», «свет», «тьма» и «неопределённый» атрибут. Существуют производные от этих основных атрибутов, такие как «лёд» или «молния». Атрибуты, которые не входят в число основных, в совокупности называются внеатрибутными. К примеру, прославленный имперский полководец Алзарист использует магию растительности. Также в пустошах северной части Империи есть народ, использующий особую технику, называемую «духовной магией».
«Хватит об этом думать, надо сосредоточиться на лекции».
Необходимо использовать любую возможность, даже самую малую, чтобы во всеоружии встретить это сладостный момент приближающейся мести. С этой мыслью я погрузилась в рукопись, выданную нам в начале занятия. Многое из написанного здесь я не раз применяла на практике, правда, лишь интуитивно. Усилием воли подавив моё безудержное ликование, я постаралась сосредоточиться на лекции. Однако к моменту, когда я наконец привела свои мысли в порядок, урок уже подошёл к концу. Песок в песочных часах, помещённых в аудитории, окончательно пересыпался, и зазвонил колокол.
— Итак, на этом утренняя лекция окончена. Послеобеденные занятия начнутся через два часа. Все свободны, — сухо закончил преподаватель таким же равнодушным тоном, как и во время чтения лекции, и покинул аудиторию.
— Так-так, и что же у вас на обед? Я хочу взглянуть.
Мы положили на парту принесённые с собой коробочки с едой. Сегодня на обед у нас были два вида бутербродов: один с запечённой с пряными травами цесаркой, другой — с сыром из молока бодливой коровы и прокопчёной свининой. Это был мой кулинарный шедевр, приготовленный специально для хозяина, собиравшегося провести так называемое «исследование» в библиотеке.
— Ва-а, выглядит так красиво и аппетитно! Я давно уже поняла, что способностей тебе не занимать, но ты стала замечательно готовить, Минарис, — заулыбалась Шпинне. Леоне озадаченно посмотрела на содержимое коробочки.
— Ну, — заключила она, — выглядит точно лучше того, что готовлю я…
— Не только выглядит, они действительно очень вкусные. Попробуйте сами, — с некоторым хвастовством произнесла Шурия, отломив по кусочку от бутербродов и предложив Леоне и Шпинне их отведать.
— ...Объедение! — разом воскликнули они.
— Разумеется. Моими стараниями хозяин вкушает самое лучшее, — решительно подтвердила я эту очевидную вещь, ощущая в то же время нарастающее внутри радостное чувство: приятно, когда твои труды оценивают по достоинству; и ещё более приятно, когда это делают небезразличные тебе люди.
— Вы и правда любите Укэя.
— Да, он незаменимый для нас человек.
— Конечно! А, но мы только готовимся его охмурить, поэтому ничего ему не говорите, хорошо?
— ...Да, да... конечно. Само собой, — задумчиво ответила Леоне.
— ...Что-то не так?
— Нет, ничего. Шпинне, пойдём, тоже поедим? А то до начала следующей лекции не успеем.
— Ты права. И всё-таки первое занятие было скучным, я не узнала практически ничего нового.
— Боже, ну чего жаловаться-то? Повторение — мать учения. Сама знаешь, лучше перебдеть! Девочки, в другой раз давайте пообедаем вместе. Идём, Шпинне, Дан и Занк ждут.
Слегка улыбнувшись, они помахали нам руками и вышли из аудитории. После этого мы принялись за еду.
— Ням-ням, сегодня тоже очень вкусно.
— Ну же, Шурия, кушай аккуратнее.
— Мнум?
Я вытерла соус с уголков рта Шурии, которая с аппетитом принялась уплетать бутерброд.
«...Если подумать, мне уже приходилось есть такой обед».
Тогда готовкой занималась не я, а Люсия. Когда мы уходили играть, она готовила на троих и брала с собой еду в коробочке. Мы играли в лесу, а затем, проголодавшись, садились в тени поваленного дерева и кушали...
— Мм, в следующий раз надо будет добавить немного кислинки.
Жуя бутерброд, мне отчаянно хотелось избавиться от этого солёного привкуса на языке, что я ощущала.
***
— Лекции оказались утомительнее, чем я думала, — вздохнула я, когда мы возвращались с занятий по вечерним, окрашенным мареново-красным улицам. Долгие занятия пролетели на удивление быстро, и мы с Шурией и группой Леоне шли в гостиницу.
— Правда? А я не очень-то и устала, — заметила Шурия.
— Вот умничка. Дай я тебя похвалю, моё ты золотце, — Шпинне ласково потрепала Шурию по голове.
— Хмпф! Я не разрешала вам меня гладить! Единственный, кому позволено бить, давить и наступать на голову Шурии — это мастер Кайто!
Странные наклонности Шурии активизировались вновь. Ах, а я ведь столько раз говорила ей не демонстрировать свои увлечения на публике!
— Э-э?! Он так ужасно с тобой обращается?! — удивилась Шпинне.
— Суров парень, — заметил Занк.
— Но Укэй не похож на человека, который на это способен, — нахмурилась Леоне.
Разумеется, Шурия не имела в виду ничего плохого. Однако проблема была как раз в том, что она и не считала подобное обращение чем-то плохим.
— Нет, видите ли…
— Скажи, Шурия, он и правда такое себе позволяет?
— Правда-правда! Мастер очень добр к нам, но если хорошенько постараться и напроситься как следует, он может сделать это раз десять! Когда он смотрит этим уничижительным, полным презрения взглядом, грозно сверкает глазами — кью-у! — это так восхитительно, что я вся трепещу! Кью-фу-фу-фу!
Слыша её откровения, лицо Леоне, с подозрением уставившейся на оживившуюся Шурию, начало меняться, приобретая непередаваемое выражение. Когда вопросительные, требующие разъяснения взгляды всей троицы переключились на меня, я, не мудрствуя лукаво, преспокойно выдала:
— ...Леоне, знаете, когда я была ребёнком, Шпинне сказала мне: «В мире есть разные формы любви».
— О-о, охо-хо-о… Я и правда так говорила?
— Шпинне-е… Как у тебя язык повернулся сказать такое ребёнку?.. — Леоне укоризненно взглянула на Шпинне, которая тотчас же отвела глаза, и вздохнула. — ...Так значит, Минарис, Шурия… кхм, это для неё — нормально?
— К сожалению…
— С юных лет ступить на этот порочный путь… О времена, о нравы!
— А-ха-ха, божечки, и не говори.
Шпинне и Занк, посмеиваясь, наблюдали за Шурией, которая продолжала находиться в плену своих извращённых фантазий.
— Стыд и срам… Шурия, сколько ещё ты собираешься продолжать это безобразие?!
— Фу-му-у?!
— Господи...
Я приложила руку к разболевшейся голове, а затем сотворила безмолвное заклинание льда, приложив её к спине Шурии, целиком ушедшей в свой воображаемый мир и принявшейся извиваться от возбуждения.
— Ху-ум, это жестоко…
— Н… ну ладно. Вам ведь на особом курсе приходится слушать куда более сложный материал, чем у нас, да? Ладно Леоне и Шпинне, но для ваших лет, девчонки, это просто достижение, — сказал Дан, тактично переведя разговор с этой щекотливой темы.
— Вот кому бы не помешало поучиться у них прилежности, так это тебе, Дан! — деловито вставил слово Занк. — По крайней мере, храпеть перестань. Из-за тебя на меня тоже косятся.
— Гэ?! Занк, предатель!..
— Да-ан? О чём это он?
— Э-э, а-а… — Словно ища спасения, тот принялся напряжённо озираться по сторонам, а затем указал в сторону, где собрались люди: — А, гляди-ка! Там что-то интересное происходит!
На небольшой площади с фонтанчиком посередине расположились передвижные лотки с лоточниками, а также собрались разнообразные уличные артисты, соревнующиеся за внимание прогуливающихся зевак.
— Не пытайся соскочить, Дан. Позже мы с тобой серьёзно поговорим... — сказала Леоне и, не обращая внимания на приунывшего Дана, добавила: — Кстати, там действительно какое-то празднество.
— Так-так, кто следующий? Если поразите сквозь дыру цель из духовой трубки, эти замечательные призы — ваши!
— Призы, призы! Замечательные призы!
Клиентов зазывали долговязый худой мужчина и низенький, похожий на колобок толстяк.
— Эх, почти!
— Ещё бы чуть-чуть!
— Мазила!
— Целься лучше!
Судя по всему, в этом аттракционе было необходимо попасть в куклу через открывающееся отверстие в доске, стреляя с помощью простенькой духовой трубки, однако до сих пор это никому сделать не удавалось, вызывая у участников лишь разочарование да огорчённые вздохи.
Впрочем, интерес подогревали выстроившиеся как на витрине призы: среди них были и игрушки, и повседневные товары, и дорогостоящие материалы для магических экспериментов, а также первый приз — высококачественное лечебное зелье.
— Хе-е, призы неплохие, но…
— Ценных призов не получит никто.
— Это почему же?
— Взгляни-ка на ту дощечку.
Я посмотрела на доску с дыркой, на которую указала Леоне: на первый взгляд доска была обычной.
— Хм? Если приглядеться, то с ней что-то не так, — заметил Дан.
— Там и правда есть какая-то странная магическая сила. — Шурия, кажется, увидела что-то с помощью своего врождённого навыка «Алые глаза». Доска и впрямь оказалась с «сюрпризом», и я ещё раз внимательно оглядела её.
В дощечках обтекаемой формы, выкрашенных в красный и жёлтый цвет, были проделаны различного размера, соответствующие ценности приза отверстия, которые изредка открывались. Я также заметила, что стрелка, выпущенная очередным участником, прошла точно сквозь дыру. Прошедший сквозь отверстие снаряд незаметно отклонился от траектории, однако, не вглядываясь, этого заметить было невозможно.
«Мне кажется, я что-то заметила...»
— А, чёрт, ведь попал в отверстие…
Этот участник также не смог заполучить приз, чем был заметно расстроен.
— Ясно, — сказал Занк. — Не знаю, как оно работает, но похоже, там какое-то хитрое заклинание, которое отклоняет траекторию прошедшей сквозь дыру стрелки, чтобы та не попала в куклу.
— Это простенькая магия, но скрыта она превосходно, — пояснила Шпинне. — Удивительно, что Шурия смогла её увидеть.
— Хм-хм, — с гордостью фыркнула Шурия, — а как же!
Мм, значит, я одна не смогла ничего разглядеть? Это слегка огорчает.
— Что ж, такое происходит повсеместно. Ну что, пойдём? — предложила Шпинне.
— Э? — удивилась я. — Мы не сообщим страже?
— Этим занимаются в каждом подобном аттракционе. Страже прекрасно об этом известно, и пока дело не примет серьёзный оборот, вмешиваться они не будут. — Леоне пожала плечами, словно это было обычным делом.
Между тем ещё один участник оказался проигравшим.
— Бедняжка. А ведь почти попала!
— Не унывай, в следующий раз повезёт!
— Ох…
Расстроенная маленькая девочка — очередная жертва мошенников — вышла из толпы окружавших аттракцион зрителей. В глазах её отражалась глубокая печаль и горечь — этот взгляд был очень хорошо мне знаком.
— ...Они обманули даже эту малышку. И всё равно нужно закрыть на это глаза?
— Знаешь… Это неприятно, да, но… — Леоне недовольно нахмурилась.
Наверно, такое и правда повсюду происходит, и нет смысла из-за этого переживать. Подумаешь, кого-то обманули — ха-ха, невелика потеря. На эти гроши, с точки зрения большинства людей, можно просто плюнуть. А чувства — да кого они вообще волнуют?
— ...Достаточно того, что мне это не по нраву, — сказала я.
— И плевать, что думают об этом другие, — поддержала меня Шурия.
— Девочки, что вы?..
Может, это происходит везде, с этим ничего не поделать, и никого это не волнует, — ну и пусть. Для нас подобное — непозволительно. Вот что важно.
— Скажи, девочка, что ты хотела?
Малышка всхлипнула.
— Ты же хотела что-то выиграть, правда? Что именно?
— Я… я хотела лекарство… Мама ранена, и ей больно, а в магазине я купить его не могу… — Она указала на высококачественное лечебное зелье.
Вот почему мне это не нравится. Проблема не в Леоне, Дане, Занке, Шпинне. Просто это в порядке вещей, это нормально. Нормально поступать так, как и все остальные, поддавшись влиянию толпы.
«Вы ошибаетесь! Я тут не причём! Я ничего не знал!»
«Эта женщина и меня обманула! Эта мерзкая зверолюдка, будь она проклята!»
...Точно так же, как и в деревне, из которой нас с мамой изгнали.
— Ясно. Тогда подожди тут немножко.
— Сестрёнки выиграют для тебя этот приз!
Я ненавижу этот мир. Мир, в котором твои чувства растаптывают и смешивают с грязью, я просто ненавижу.
Улыбнувшись девочке, которая была готова расплакаться, я направилась к организаторам аттракциона.
— Итак, дамы и господа, кто следующий? Солнце вот-вот зайдёт, так что эта игра — завершающая!
— Подходите, подходите! Скорее, скорее!
— Эй, мистер! Мы хотим поучаствовать.
— Вы не против, если мы сыграем вместе? Сколько стоит попытка?
— О, какие прелестные барышни! За участие — пять больших медяков с носа, но если согласитесь выпить с нами после чашечку чаю, можете сыграть совершенно бесплатно!
— Значит, один серебряный с меня и Шурии, — я бросила им вытащенную монету, и мы с Шурией взяли в руки по духовой трубке. Можно было сделать два выстрела.
— Не беспокойся, Минарис, я всё сделаю.
— Нет, постой. Я хочу кое-что проверить.
Остановив Шурию, собравшуюся применить «Одержимую марионетку», я каким-то образом пробудила внутри себя это тлеющее чувство — часть той самой силы, которую я использовала, когда Куся со мной слилась.
— Давай, Шурия.
— Хорошо.
Шурия наполнила магией стрелку и, зарядив духовую трубку, влила немного искусственной жизни. Под лицемерными, словно приклеенными к лицу улыбками организаторов, мы встали за стойку и выстрелили. Выпущенные нами снаряды, словно притянутые неведомой силой, прошли точно сквозь дырки. Наделённая жизнью стрелка Шурии, не отклоняясь от курса после того как прошла отверстие, попала в куклу. Моя стрелка также полетела прямо в выбранную цель... направляемая маленьким крылатым насекомым, которое скорректировало траекторию.
— Ку-фу-фу!
— Вай! Как здорово!
«Да, это сила, которую я теперь могу использовать. Она значительно расширяет мои возможности».
Сила, позволяющая управлять созданными магией насекомыми. Она на порядок слабее той, что была у меня, когда внутри находилась Куся. И тем не менее, вместе с остальными навыками способна на многое.
Под поражённые возгласы организаторов мы выстрелили ещё раз. Стрелка Шурии, как и планировалось, снова поразила цель. Мой снаряд, попав в цель, срикошетил и поразил ещё одну. В итоге мы поразили пять целей-кукол.
— А теперь давай заберём наши призы.
— Вот это урожай!
— А? Э? С-стойте! Но это невозможно!..
— Почему невозможно? — когда я задала это вопрос запаниковавшему организатору, он, промычав что-то невразумительное, закрыл рот.
Взяв с полки пять призов, я передала девочке желанное зелье. Она замялась, пытаясь что-то сказать.
— Солнце скоро сядет, иди домой. Надеюсь, твоей маме станет лучше.
— Н-но...
— Давай же, не задерживайся. Пока ты ещё можешь ей помочь.
— Спасибо, большая сестрёнка в платье горничной и сестрёнка в странной одежде! — широко улыбнувшись, малышка помахала нам рукой и поспешила домой. Я улыбнулась ей вслед.
— У-у, моя одежда не странная… И почему только Минарис «большая сестрёнка»?
— Ну, ну...
Мы попрощались с Леоне и остальным, крикнув им:
— Что ж, давайте здесь и расстанемся! Мне ещё нужно кое-куда зайти, увидимся завтра!
— Пока-пока!
— Девчата…
И, не задерживаясь, ушли.
