Покинув логово Дюфейна, я вновь отправился на окраину трущоб. Изначально я собирался закупиться самым необходимым на полученный вчера задаток, но нарушив график и получив на руки всю сумму, решил сначала заняться покупками подороже. Неся похожую на рюкзак набитую монетами сумку (в этом мире все путешественники обычно их приобретают), я зашёл в малонаселённую часть трущоб.
По улице сновали авантюристы и одетые в грязное тряпьё слуги, и здесь же велась своеобразная торговля, в которой бедняков не жаловали. Это был чёрный рынок, где торговали запрещёнными товарами: поддельными документами, наркотиками, краденым, ингредиентами для проклятий и, конечно же, рабами.
Кто-то попал в рабство за долги, кого-то осудили и отправили в рабство за преступления, кого-то похитили и не получили за него выкуп, кого-то продали в рабство рыцари других стран, взяв его в плен. Преступников и пленных обычно отправляли работать на рудники королевства, ну а остальные становились выставленным на продажу товаром.
Я понятия не имел, как здесь принято обращаться с рабами. Всё зависело от хозяина, но обычно обходились с ними неплохо и не заставляли работать на износ. Прежде всего потому, что рабы — товар недешёвый.
В лавках работорговцев на главной улице столицы первосортный товар выставляли на продажу открыто и с гордостью. Чтобы приобрести там раба, требовалось быть аристократом или богачом, или на худой конец иметь при себе рекомендательные письма от этих особ. Поэтому люди без связей и влияния приходили за живым товаром сюда, в трущобы.
Я прогуливался по району, положившись на память о моём прошлом пришествии. Как и ожидалось, вся сволочь уже была обо мне наслышана, и при виде меня бледнела, стараясь прикинуться ветошью, либо убраться подальше с глаз долой.
— Неужели я переборщил?..
Похоже, вчерашние события вызвали большой переполох, и я размышлял, как сильно успели распространиться слухи.
Кстати, тот меняла оказался бывшим авантюристом, достигшим высокого ранга. Он был известен своим умением пользоваться магическим усилением тела, а также способностями в магии иллюзии, поэтому легко расправившегося с ним человека местные беспредельщики стали считать угрозой.
— Ну и хрен с ним. Даже лучше, что всякая шваль не будет меня доставать.
Раздумывая над этим, я наконец пришёл в нужное место. Осмотревшись, я зашёл в неприметную лавочку, где торговали рабами — чтобы достичь моих целей, лучше по возможности не светиться.
Внутри посетителей не оказалось. Хозяин лавки со скучающим видом окинул меня пренебрежительным взглядом и, видимо, посчитав недостойным особого внимания, довольно нахально бросил:
— Ищете раба? Извините, а потратить-то сколько готовы?
— Десяток золотых найдётся: нужен один человек. Покажи мне рабов, выберу сам, — ответил я, прикинув, сколько мне понадобится на дорогу и будущие расходы.
Между прочим, если у вас есть возможность купить раба в лавке для аристократов на главной улице, вам придётся раскошелиться на пару больших золотых монет, а то и на монету из белого серебра в зависимости от качества товара.
В трущобах также можно подобрать раба по финансам — от дешёвых до не очень, однако как минимум придётся выложить три золотые монеты. И так как средняя цена за раба колеблется в пределах семи-восьми золотых, с названной мною суммой в десять золотых монет я смогу увидеть большинство доступных рабов.
— Уважаемый, а у вас и правда есть такая сумма?
Работорговец посмотрел на меня с подозрением. Будь я дворянским сынком, покупал бы раба на главной улице, а для матёрого авантюриста я слишком молодой и щуплый на вид. Сложно было поверить в то, что у какого-то безымянного сопляка может быть столько денег. Хоть я это и понимал, такое отношение всё же раздражало.
— ...Этого достаточно?
Не будем мелочиться: я достал из рюкзака мешочек с золотом и с шумом положил на стол.
— К-конечно, благородный господин! Я проведу вас к клеткам сию же минуту.
Отношение ко мне поменялось кардинально, как только работорговец увидел золото. Он напомнил мне одного урода, отчего я невольно скривился. Правда, бить морду таким супчикам — пустая трата времени, поэтому я решил молча проследовать за ним.
Внутри находились клетки с железными прутьями, в которых сидели мрачные люди со скованными кандалами конечностями. В этом мире понятия не имели о таких вещах как наука о здоровом питании и гигиена, но даже с этим условия содержания были ужасными.
Раб мне был нужен, чтобы не привлекать внимания, когда я буду покидать столицу. Даже если поиски начнут раньше, искать будут одного черноволосого парня в странной чёрной одежде, а вдвоём будет проще скрыться.
Но основная причина была в другом. Мне нужен был партнёр для тренировки навыков, так как некоторые из них развивать в одиночку было невозможно. А со «Священным мечом Отмщения» я мог не опасаться, что мой новый попутчик тихо прирежет меня во сне. Так или иначе, заводить друзей или товарищей я не хотел, а раб — другое дело.
После того как прокачаю навыки до должного уровня, я дам ему немного денег и отпущу на все четыре стороны. В худшем случае, если он станет помехой для моей мести, я его просто убью, так что проблем не вижу. Конечно, это мерзко и подло — избавляться от напарника, после того как его использовал. Честно признаться, от такой мысли меня блевать тянет, даже если это раб. Поэтому, если раб не станет мне врагом, я такого не сделаю. К тому же за время тренировок он тоже кое-чему научится, и беззащитным уже не будет. Лучше всего, если наши отношения будут чисто деловыми и взаимовыгодными, чтобы каждый остался доволен.
Вот о чём я думал, присматривая подходящего раба.
— Рекомендую рабов в этой клетке — они прилежны и трудолюбивы. Правда, обойдутся чуть дороже, но…
— А как насчёт той, в дальней клетке?
— А? Ах да, эта зверодевка. Я собираюсь от неё избавиться. Я слышал, что какой-то столичный аристократ такое любит, и мне стоило больших трудов её сюда доставить. Но её невозможно подчинить: ни рабская печать, ни угроза смерти её не останавливают, она продолжает сопротивляться. Фигура у неё хороша, но она может убить клиента, поэтому продать мы её не можем.
В королевской столице прочно обосновался культ превосходства человеческой расы, ко всем же прочим отношение было ужасным. Более того, в Королевстве вы вряд ли встретите свободно разгуливающего зверолюда, потому что Орлеанское королевство находилось в крайне плохих отношениях со Страной Зверолюдей, расположенной по другую сторону Империи. С другой стороны, в Стране Зверолюдей также прижился культ превосходства зверолюдов, и отношение к людям там было не лучше.
— Решено. Беру её.
— Что?! Но ведь… это же зверолюд! Несмотря на её вид, она может запросто свернуть вам шею с такой-то силой…
— Это моя забота. Я заплачу десять золотых, так что оформи поскорее контракт. Претензий не будет, не волнуйся.
— Ха-а… Ну, раз так, с моей стороны проблем не вижу… Вы впервые приобретаете раба?
— Ну да.
— В таком случае, вам необходимо поставить себе печать хозяина.
— «Печать хозяина»?
— Да. При наполнении её маной сработает рабская печать, которая вызовет у раба острую боль и сдержит его до определённой степени.
Я вернулся к прилавку, чтобы подписать купчую. Затем подписал ещё один документ, чтобы закрепить за собой печать хозяина.
Купчая представляла собой весьма практичный магический предмет с нанесённым на него магическим кругом: после подписания она сгорала, а магический круг переносился на руку того, кто становился хозяином.
«Системное сообщение: "Меч-хлыст рабовладельца" разблокирован».
Похоже, у меня появился новый духовный клинок. Но проверю его позже.
— В заключение вы должны наполнить маной печать хозяина и привязать раба, приложив её к рабской печати, и контракт будет завершён.
— Разве таким способом нельзя привязать раба к другой печати хозяина?
— Не беспокойтесь. Метка раба изменит форму в соответствии с меткой хозяина, который первым её привязал, и покуда действует контракт, форму нельзя будет изменить.
Я вернулся в комнату с рабами и подошёл к дальней клетке. Открыв скрипучую железную решётку, вошёл внутрь.
Внутри находилась рабыня — крольчиха-зверолюд с кляпом во рту, прикованная к стене. В качестве дополнительной меры предосторожности к её ногам прицепили стальную гирю — чтобы не сбежала. Она была вся изранена, а грязные лохмотья, что служили ей одеждой, почернели в некоторых местах от впитавшейся крови. Её длинные волосы — довольно тёмного цвета, ближе к каштановому или тёмному льну — без надлежащего ухода спутались, выглядели высушенными и повреждёнными. Кроличьи уши — признак принадлежности к расе зверолюдов — были опущены. Судя по телосложению, у неё была прекрасная фигура, которая, впрочем, из-за продолжительной нехватки пищи стала болезненно худой. Она была истощена, лицо её осунулось.
Не знаю, сколько времени она пробыла в таком состоянии. Силы её были на исходе, она не могла уже даже стонать. Разумеется, помыться ей не давали, и она была грязной. Как ни посмотри, было очевиднее некуда, что осталось ей недолго. И всё же…
— Как я и думал, у тебя прекрасные глаза.
Даже на грани жизни и смерти её глаза пылали. Чернее чёрного, темнее самой глубокой тьмы, всепоглощающим пламенем.
Телесные раны опустошают душу. Обычно в таком состоянии люди уже ни о чём не думают и отбросив всё, предаются отчаянию. Но несмотря ни на что, эти глаза продолжали гореть нескончаемым жаром, словно ставшим частью её.
Прекрасные, чудесные, объятые жаждой мести глаза. Прикоснувшись к её впалым щекам, я заглянул в них, всматриваясь в самую душу.
«Священный меч Отмщения» позволяет замечать не только направленную на меня враждебность и злые намерения, он также позволяет увидеть жажду мести. И он поведал мне о её неистовом желании отомстить. Но даже и без него я бы это заметил. Ведь этот охваченный местью невероятной чистоты взгляд ни капли не затуманился.
— Не трожь... меня... чело… век!..
Резкий, пронзающий взор и грозный, звериный оскал.
Эта девушка, без сомнения, такая же как я.
Человек, в котором будет жить желание мести, покуда жив он.
Человек, неспособный двигаться дальше, пока её не осуществит.
Как и я, одержимая пылающей жаждой мести, чёрным пламенем, способным сжечь всё вокруг.
Вот, что я увидел.
Но сначала нужно завершить контракт. Влив ману в невидимую метку на тыльную сторону ладони, я заключил контракт, приложив к метке раба на её загривке. Метка засветилась, реагируя на магию, и рабская печать изменила форму, вызвав у неё острую боль. Когда свет исчез, она перестала кричать. Я вытащил подготовленные зелья восстановления ОЗ и ОМ и запихнул их ей в рот, заставив выпить.
— Теперь мы можем нормально поговорить.
Духовный меч, позволяющий производить оценку, всё ещё был заблокирован, и я не мог узнать о её состоянии. Хотя было очевидно, что оно не в порядке, и характеристики её снижены. Выносливость зависит от ОЗ и ОМ. Когда они восстановятся, она сможет двигаться как обычно, хотя её прежняя сила к ней пока не вернётся.
— Зачем…
— Кого ты хочешь убить? — раздался в наступившей тишине мой голос. Продолжая вглядываться в тёмное пламя в глубине её янтарных глаз, я спросил о сжигающем её желании:
— Кому хочешь отомстить?
