Прошло уже 8 лет с тех пор, как Хирасава Казуки заменил Гарольда Стокса. Конечно за это время просто не счесть сколько раз он проклинал свой чёртов грёбаный язык, но всё же в конце концов он с ним свыкся и как-то даже примирился.
Нравится человек? Не хочешь его оскорбить? Нет ничего проще — просто заткни свой рот и молчи в тряпочку. Можно даже сказать что его образ ненавидимого всеми убийцы— людоеда подходит для сей задачи просто идеально. Кто с ним вообще захочет разговаривать если у него есть выбор?
Но от одного неприятного последствия ему избавиться так и не удалось.
Когда он попадает в схожую с сюжетом игры ситуацию — он просто безвольно повторяет те же слова, что звучали и в оригинале. Прямо как в тот самый первый день в этом мире, когда он приговорил бедную служанку к смерти.
Ещё нужно не забыть про тот постыдный момент с монологом после «сожжения» матери и дочери, и конечно же тот сверхстранный диалог с Юстусом в тёмной камере перед казнью. Хотя в последнем случае время и место сильно изменились, но как только Юстус предложил Гарольду «власть», всё тут же пошло по рельсам оригинала, вообще как— бы и не стесняясь.
И исходя из вышесказанного, Гарольд сделал разумное предположение что сей великолепнейший феномен будет воспроизводить оригинал в моментах, когда с ним общается какой-то персонаж из этого— самого оригинала, а также когда это «общение» должно привести к заметному продвижению оригинальной истории. И вот мы здесь — перед всей зияющей наготой бесполезности всех его чёртовых «разумных предположений». То есть, уже прошедшие сцены не должны здесь появляться, разве нет?
Оглядываясь назад, выборка изначально не была особо— то «репрезентативной»…но если бы он захотел по настоящему протестировать сию теорию и собственноручно создать достаточно подобных ситуаций — в итоге это было бы всё равно что доверить складывать свой парашют 5— летнему пьяному коту — каждая подобная попытка могла бы стать для него последней.
И теперь настало время расплатиться за эту свою осторожность. Худшего момента для этого выброса оригинальной истории придумать вообще невозможно. «И в этот момент Гарольд впервые столкнулся с Райнером как с врагом.»
Прямая цитата.
Это произошло когда в группе были ещё только сам Райнер, Колетт и Хьюго — только эти трое. Одна из самых ранних стадий повествования. Сейчас же их шестеро, да и встреча у них явно не первая.
«Агх, дерьмо! Вот так вот, да?»
Пока его мысли всё так же без паники и ровным строем маршировали в его голове, один ответ всё же пришёл ему в голову.
Первая встреча Гарольда с Райнером, как и должно, состоялась на арене в Делфите. Только вот это так и не стало столкновением между врагами — они даже соперниками не стали. В Долине туманов он вроде как полуврагом ему был, но не как «Гарольд» — просто человек в маске.
Теперь же? Он «доверенный меч Гаррисона» в сцене противостояния генерала и группы героя. То есть враг.
«......слишком расслабился.»
У него была возможность протестировать эту свою «проблему» с оригинальными монологами. Была. Не раз, не два и даже не три. Стоило рискнуть и провести эксперименты в более контролируемых условиях?
Рискнуть… Настоящее и так уже невероятно отклонилось от оригинальной истории, так что он думал что подобных ситуаций может даже не возникнет. Может удастся избежать риска хотя бы здесь.
— Чт— , что…ты о чём, Гарольд?
Словно увидев нечто совершенно непостижимое, Райнер произнёс это дрожащим голосом. Ну, может они и не друзья, что путешествуют рукой об руку и делят опасности между собой, но всё-таки Райнер считал его союзником. И теперь этот «союзник» говорит такое. У остальных лица были не намного лучше.
У всех кроме Эрики. Она лишь оглянулась на него с серьёзным видом. …Впрочем чего и следовало ожидать — она и так ненавидела его до мозга костей, так что для неё его предательство даже сюрпризом не стало должно быть. Да и с чего бы? …Ха— а, ладно, сейчас не время депрессию разводить.
— То, что Вы только что сказали — это правда? — спросила Эрика.
— Кто знает? Напади на них и узнаешь.
Это он так пытался отрицательно ответить на её вопрос, если что. В общем всё как обычно. Всё как обычно дерьмово.
Лучше бы ему заткнуться пока не поздно. Для начала он отвернулся от Райнера с остальными и показал им свою беззащитную спину. Так они может хоть угрозы меньше чувствовать будут. А учитывая их характер, нужно чтобы луна свалилась с небосвода чтобы эти ребята хоть подумали на кого-то напасть со спины.
Он молча двинулся по граниту балкона — шаг за шагом, спиной к «врагам». К просторной оранжерее, занимающей как минимум треть балкона.
На дверную ручку кладётся ладонь. Заперто. Ещё бы. Кто бы, мать его...... Ладно, делать нечего — удар клинком и двери нету. Вместе с внешней стеной. Изнутри показалась богатая коллекция оружия. В игре, если он правильно помнит, всего было пару мечей да топоров развешенных по стенам, а тут прям целый склад.
Просто огромное количество оружия. Среди них и такие, что явно выдавались среди общей массы — как цветы посреди свалки. Меч Райнера и артефакты, что Гарольд добыл из руин.
Если всё это получит герой, то их группа серьёзно укрепит свою наступательную мощь. Изначально распределением сего оружия должны были заниматься Фьюриэл — невзначай постепенно подкидывать героям нашим эти призы поощрительные, но учитывая ситуацию…
— Вы, придурки, это ищите?
Уже знакомый клинок Гримгран, украденный когда-то Гарольдом, теперь прочертил в воздухе живописную дугу и вонзился прямо у ноги Райнера.
Но тот просто скривился, даже не пытаясь подобрать меч. И когда Гарольд уже начал было нервничать, голос подала Колетт:
— Откуда… Гарольд— сама знает о мече?
Потому что «оригинальная история»? Или потому что «это он изначально его и украл»? Как бы так сказать помягче…
Но если так подумать, что её взбудоражило? Это ведь не секрет что Райнер за мечом охотится?
И со следующими словами всё прояснилось:
— Даже сам Райнер никогда не видел этот меч, тогда почему.....?
Гримгран не был в своём чехле — он висел напоказ, во всей своей красе. А раз так, то единственные чуть ли не во всём грёбанном мире, кто мог бы признать этот меч собственностью Райнера, были разве что его собственные родители.
И в таком случае видеть как Гарольд с первого взгляда достал клинок из хипы сокровищ было, естественно, «немного» странно. В таком случае что вам на ум придёт в первую очередь? Да — что Гарольд сам как-то связан с похитителями.
И видя реакцию Райнера с Колетт — эта же гипотеза пришла и в их светлые головы. Можно придумать триллион «сложных обстоятельств» и отговорок, но этот факт навсегда останется неизменным.
Поразмыслить над смышлёным ответом у него времени не было и даже если он что-то придумает, то грёбанный язык всё равно не даст ему это озвучить. А молчание в такой ситуации равносильно признанию.
Нужно немедленно всё отрицать, но открыть рот всё равно что удариться лбом о собственный меч.
— Вы, имбецилы, что, даже до такого самостоятельно додуматься не в силах?
И вот он результат.
Если ты не можешь объясниться сам, то предоставь оппоненту додумать всё самостоятельно.
ИдЕальнЫй план. Просто, мать его......
«Да— а, люблю свою жи— изнь.»
Когда его загнали в угол и не осталось куда бежать, единственное что вырвалось из его рта — это самая высокомерная фраза из вообще мыслимых в этой вселенной. Нет сомнений что Гарольд Стокс его оригинал. Просто, мать его......
…Беда одна не ходит, да?
— Почему......я ведь считал тебя.!
— Кем?
— ……другом…
Дрожащая рука Райнера обхватила рукоять Гримграна. В остановившихся на Гарольде глазах застыли слёзы.
Для добродушного парня, что превыше всего ценит свою семью и друзей, такая ситуация наверное невыносима. И Гарольд знает этот его характер лучше кого бы то ни было.
«Друг». Райнер не стал бы разбрасываться этим словом попусту. Гарольд был его другом. И этот друг ранил его родителей — пытался их убить. Его печаль и ярость сейчас…неизмеримы.
В мгновение воздух стал невероятно плотным. Причиной тому был Райнер, принявший боевую стойку с родительским мечом в руке.
Гарольд также вынул свои клинки. В итоге придётся драться, хоть и хотелось просто лечь и сдаться.
Но в конце концов…не то чтобы он никогда не думал о таком развитии событий.
— ……"Другом»? Ты забыл что сбиваться в кучки — удел слабых? …Мне никто не нужен.
Но даже так, если возможно, он не хотел бы с ними сражаться. Жить в мире с героями, что спасут этот мир; быть на одной стороне с хорошими парнями — ну разве не похвальная мечта?
Кто бы его за неё похвалил…
Думал что с ответвлением от оригинальной истории такая надежда и вправду могла бы осуществиться. Но похоже нет.
Чувство поражения и бессилия затопило его сознание. И вместе с ним пришло уже знакомое чувство — «Переключатель» был активирован.
— Слабые, сильные… Конечно Гарольд силён......но если ты так силён, то какая у тебя необходимость людям вред причинять? Если ты так силён, то почему не помочь кому-то?! Разве мы не должны были их остановить?! Весте?! А?!
Крикнул Райнер, бросив взгляд на лежащих на скамье Вентуса и Лилиум.
— Естественно — для меня убить этих двоих проще чем выпить стакан воды.
— Тогда почему ты…отца......маму.
— Потому что так должно.
Это стало последней каплей. Мгновение и Райнер уже перед ним. Этот «шаг» был намного быстрее чем тогда в Долине туманов, а скорость клинка даже сравнить нельзя с обычными людьми.
И самое главное, Гримгран обладал функцией поглощения окружающей магической энергии и конвертации её в физические параметры тела владельца.
Удар. Окружённым пламенем клинком, что отвечало пылающему в груди юноши гневу.
Пламя, что сжирает всё на своём пути. Его встретило два клинка — они столкнулись, исказились и сбросили его, словно надоедливую муху. Райнер отлетел как пушинка.
— Кгрх.....!
Но не смотря на всё, он не утратил баланс, приземлился на ноги и проскользил по граниту не теряя стойки.
Но Гарольд уже думал о другом.
«Ранить этих ребят смысла нету — точнее это вообще худший вариант. А значит сейчас самое главное— — — — »
В этот миг по ногам Гарольда что-то ударило, сковывая его движения.
Взрыв радиусом в метр. И из его центра торчала стрела. Естественно, здесь только один человек использует стрелы.
— «Сжатый ветер».
Голос, начисто лишённый эмоций. Эрика медленно опустила лук.
В этих глазах не было ни гнева, ни печали — они просто отражали фигуру Гарольда, без единой ряби или волнения. В сочетании с её внешностью она воистину была похожа на куклу — прекрасная и жуткая до глубины души.
— Я не могу понять мысли Гарольда— сама, — вдруг заговорила Эрика.
— И что же?
— Не могли бы Вы объяснить почему мы должны сражаться?
— ……
Ну, у Гарольда и нет причин с ними сражаться на самом деле. Проще говоря, обстоятельства оригинальной истории и создали всю эту ситуацию, но…кто сейчас поверит в такую чушь?
И пока Гарольд молчал, не зная как ответить.
— …неважно. Если у вас есть причина, по которой мы должны сражаться — я буду сражаться.
— ......А ты и вправду невыносимая женщина. Смотри замуж никто не возьмёт.
На его лице непроизвольно появилась улыбка. Это не было улыбкой насмешки — это была улыбка самоиронии.
Эрика была человеком, который во что бы то ни стало старался бы избежать боя — избежать смертей. Любые переговоры, уговоры, компромисы — обычно она пошла бы на очень многое лишь бы не дать подняться уродливому лику войны. В RPG у неё не было выбора ввиду особенностей самой игры — персонажи должны сражаться, это основа всего, чем занимается игрок. Но здесь не RPG.
И эта Эрика, которая словно святая жаждала лишь мира и ничего кроме мира, сейчас, без тени сомнений, объявила о намерении сражаться. Одного этого достаточно чтобы понять насколько же глубоко её к нему презрение.
И это презрение и ненависть ни что иное как результат его собственных упорных усилий. Он этого хотел. Он пытался этого достичь. И у него получилось. Нечего теперь жаловаться что его «усилия» обнажили против него свои клыки.
Эрика подняла лук, нацелилась и потянула тетиву.
Сражение с группой героя, что совершенно отличалось от их сражений в оригинале.
— Приготовьтесь.
Последнее слово Эрики обрезало нити занавеса перед грядущим представлением.
