— Кстати говоря, в столице Хайлигха сейчас, наверное, проходит фестиваль, — тихо пробубнила Шизуку. Хадзиме и его друзья сейчас сидели в столовой Фернира и обедали, проносясь над Снежными Полями Шни. Фернир находился в крейсерском режиме, так что Хадзиме не нужно было беспокоиться о поддержании курса.
— Что празднуют? А, сегодня же день рождения Эхита?
— Да. Перед тем как мы отправились, Лили говорила мне, что они всё равно это отпразднуют.
Каори озадаченно глянула на Шизуку и спросила:
— Но разве церковь не стёрли с лица земли?
— Как раз поэтому она и хочет провести фестиваль. Поскольку Лили говорила, что праздник проведут, она обязательно это сделает тем или иным образом. По крайней мере, если считать, что на столицу не нападут ещё раз.
Хотя столица всё ещё отстраивалась, вряд ли горожане станут сердиться на королевскую семью из-за проведения одного единственного фестиваля в году. На деле, они скорее с радостью поприветствуют перерыв в продолжающейся реконструкции.
Сузу подула на стакан горячего молока, её любимого напитка, и с ностальгией произнесла:
— Празднование рождения Эхита? Полагаю, это прямо как имеющееся у нас Рождество, когда мы празднуем рождение Христа на Земле. Не прошло ещё и года, как мы попали сюда, но я уже начинаю скучать по Рождеству.
Коуки и остальные дети с земли задумчиво уставились за окно, вспоминая о праздниках, которые были у них на Земле. Сузу с другой стороны просто потянула молока, создавая белые усы вокруг губ, и добавила:
— Знаете… я никогда раньше не ходила на свидание в Рождество.
— Сузу? — повернулась Шизуку к ней с вопросительным взглядом. Но Сузу была слишком поглощена воспоминаниями, чтобы услышать её.
— Я когда-либо разговаривала с мальчиками, только когда весь класс собирался вместе. Ко мне не выстраивались в очередь, чтобы признаться, как было с Шизушизу и Каорин.
— С-Сузу-тян?
— Я так обзавидовалась, что на одно Рождество заставила Каорин одеться в один из эротических костюмов Санты, а затем попытаться соблазнить Нагумо-куна.
— Сузу-тян?!
Каори даже не представляла, что именно этот мотив стоял за действиями Сузу. Однако Сузу всё ещё предавалась воспоминаниям, и не заметила преданного вида на Каори. Осознав, что с Сузу творится нечто странное, даже Хадзиме с остальными начали обеспокоенно глядеть на неё.
— Однако чаще всего я просто проводила Рождество с Эри. Мы всегда ворчали о том, как остались друг с другом на Рождество, и никак не могли найти себе парней. Мы даже пекли себе тортики на Рождество. А, думаю, что Эри предпочла бы провести Рождество с Коуки-куном. Она куда скорее зависла бы с ним, чем со мной, — произнесла Сузу, прежде чем повернуться к Коуки, который вздрогнул и отвернулся, а затем добавила. — Эх, что я вообще несу? Мы даже не были на самом деле друзьями, а я тут говорю про это как про какие-то хорошие воспоминания. Ха-ха-ха.
— С-Сузу-сан! Хочешь ещё немного горячего молока с мёдом?! — с напряжённым видом прервала Шиа Сузу ещё одним стаканом молока. Все показали ей большой палец вверх. С того момента, как они застряли в идеальном мире в Лабиринте Халтины, Сузу стала часто впадать в эти приступы отвращения к себе. Сузу подавленно глянула на свою новую кружку и медленно сделала пару глотков из неё. Хотя она явно была всё ещё расстроена, по крайней мере, её спуск по спирали ненависти остановился.
Почувствовав возможность сменить тему, Каори повернулась к команде жителей Тортуса и спросила:
— Да, кстати, Юэ, и остальные тоже, как вы здесь празднуете? Я мало чего слышала о выходных на Тортусе, так что мне интересно было бы послушать, что вы делаете на них. И изменились ли они как-либо за прошедшие столетия к настоящему времени?
Тио вдумчиво положила руку на подбородок, и спустя несколько секунд произнесла:
— В нашей деревне есть своеобразный фестиваль урожая. Когда мы всё ещё были нацией, а не расой изгоев, у нас также были праздники, отмечающие образование нашей нации и дни рождения владык.
Все, включая Хадзиме, повернулись к Тио с обновлённым интересом. Им всем было интересно узнать о жизни нелюдимых драколюдов. Тио уставилась вдаль и с тоской произнесла:
— В те дни даже день рождения Эхита было великим событием. Все, независимо от расы и гражданства, и даже статуса в обществе, приветствовались в столице. С этим получался довольно зрелищный фестиваль.
Хадзиме и остальные представили, как Тио носилась по улицам королевства будучи ребёнком. Как один, они все улыбнулись.
— Однако, день рождения Эхита также является годовщиной падения моей родины, — внезапно остекленели глаза Тио точно также, как у Сузу. Что ещё хуже, Юэ сухо произнесла:
— День рождения Эхита… было днём… когда меня предали… Угх, как голова болит…
Её глаза тоже остекленели.
— Ч-Что насчёт тебя, Шиа?! Какие праздники есть у кролелюдов?! — взглянула Каори на Шию с мольбой: «Пожалуйста, спаси нас, Шиа! Ты ведь всегда такая жизнерадостная!». Это по вине Каори атмосфера так омрачилась, так что она изо всех сил пыталась переместить тему к чему-нибудь светлому.
— Без понятия. У обычных кролелюдов возможно и были несколько праздников, но… пока не встретила Хадзиме, я был вынуждена продолжать прятаться в своей деревне, так что я не знаю, какие там были праздники…
Как и у остальных, глаза Шии остекленели. Каори крепко обняла Шию и прокричала: «Мне так жаль!».
Почувствовав, что Каори приближается к безысходности, Шизуку обратилась к Хадзиме, в надежде, что он сможет спасти их. На него всегда можно было положиться при любом кризисе, так что Шизуку была уверена, что он сможет исправить и мрачный настрой.
— Н-Нагумо-кун, что ты обычно делал по праздникам?!
— Я обычно либо проводил их дома, либо, если Каори приглашала меня куда-нибудь, проводил их, бегая от орд завиду…
— Забудь, просто помолчи!
«Это ты меня спросила…» — подумал Хадзиме, нахмурившись.
— Теперь, когда до этого дошло, мне придётся спросить Каори… Нет, постойте, я не могу. Она провела все Рождества пытаясь уговорить Нагумо-куна погулять с ней, только чтобы он постоянно от неё убегал…
— Шизуку-тян… тебе не обязательно было упоминать последнюю часть, — теперь даже у Каори глаза остекленели.
— Коуки… Вообще, забудь. Его Рождество всегда было адом. Всегда, когда мы были рядом с ним, девушки из других школ…
— Ш-Шизуку? Я-Я не уверен, о чём ты говоришь, но неужели что-то случилось, когда…
Только Коуки был не осведомлён о том, как много проблем на Рождество он создавал окружающим его людям. Он собирался спросить Шизуку о том, что случилось, но увидев, как её глаза тоже остекленели, он смолк. Однако в отличие от остальных, Шизуку восстановилась довольно быстро. Она раздавила тёмные воспоминания о том, как её преследовали девушки, которые хотели стать ближе либо к Коуки, либо к ней, и повернулась к Рютаро.
— Рютаро! Ты наша последняя надежда! Прошу, расскажи нам о своих замечательных похождениях в праздники!
— Ты просишь от меня слишком многого! — вздрогнул Рютаро, когда все повернулись лицом к нему, их глаза всё ещё были как у мёртвых рыб. Однако он собрался с решимостью, прокашлялся и произнёс:
— Это, ух, на самом деле был один раз, когда я успешно смог пригласить девушку на Рождество.
Наконец, подавленная атмосфера немного рассеялась. Интерес Каори достиг пика, и она спросила:
— Я и не знала! Что случилось дальше, Рютаро-кун?!
— На самом деле она просто пыталась воспользоваться мной, чтобы стать ближе к Коуки, так что когда она узнала, что мы будет только вдвоём, она всё отменила.
— И зачем ты выбрал такую историю?!
Настрой снова упал, и глаза Рютаро остекленели, когда он присоединился к Рождественским неудачникам. Тем временем Коуки смотрел прямо в пол, целенаправленно избегая взглядов окружающих.
— Понятно, значит ты единственный, у кого есть хорошие воспоминания о Рождестве, Аманогава. Умри, чёртов нормалфаг.
Услышав колючие слова Хадзиме, Коуки зыркнул на него в ответ и произнёс:
— Ты последний, у кого есть какое-либо право говорить мне такое, учитывая гарем, который ты собрал.
В итоге мрачный настрой продолжал сохраняться до самого послеобеденного чая. После такого любое упоминание о рождественских праздниках было запрещено в их группе.
