— Так, подождите-ка. Рай? Ад? Не говорите мне, что вокруг шляются еще и ангелы с демонами!
Исаак оглядел лица присутствующих, словно услышал шутку и надеялся найти в их выражениях тому подтверждение, но все оставались предельно серьезными. Неловко рассмеявшись в возникшей тишине, парень допил остатки вина из своего бокала. Ну да, в такой-то фантастической обстановке куда уж без ада и рая?
— Война против Рая и Ада продолжается с незапамятных времен. Говорят, что до Семидневного Бедствия существовал мост, который соединял наш мир с ними.
— Говорят?
— Никто не видел его лично. Он походил на Врата, за исключением того, что если он и открывался, то оставался таковым до тех пор, пока его не закрывали принудительно. Поэтому его и назвали Мостом. Ради того, чтобы запечатать его, нам пришлось провести множество сражений. Это мы знаем уже наверняка, поскольку есть свидетельства самого старого живого существа, который родился до Семи Дней Бедствия.
В этом мире могло быть только одно существо, которое было достойно звания старейшего.
-…Дракон?
— Мы называем его Древний.
— Дракон, вау… Хотелось бы мне однажды его увидать.
В воображении Исаака имелось множество вариаций воплощений драконов, поскольку в мире фэнтези литературы и сериалов встречалось просто невероятное количество их разновидностей. Мазелан же вдруг с искренним сочувствием покачал головой.
— …Я бы не рекомендовал. Представители этой расы обладают… сложным характером, если не сказать больше. В любом случае, даже если этот Мост, соединявший Рай и Ад, рухнул во время Семидневного Бедствия, они все еще продолжают вторгаться к нам, используя врата в качестве альтернативного маршрута.
— То есть выходит, вы боретесь не только с Экспедиционными Силами, но и с Раем и Адом?
— Все верно.
— И демоны неистовствуют, а у ангелов есть крылья?
— Ты хочешь знать, похожи ли они на демонов и ангелов внешне?
— Да.
— Мы не знаем. Никто не видел их истинных форм. Все, что мы знаем точно, что и те и другие — настоящие сучьи дети.
Исааку показалось любопытным то, что Мазелан был настроен к ним настолько враждебно.
— Позволь мне объяснить тебе кое-что.
Мазелан поставил перед собой две солонки, друг рядом с другом. Затем положил нож и вилку с обеих сторон солонки справа.
— Правая солонка — это мир, в котором мы сейчас находимся. Левая — твой предыдущий мир.
Затем Мазелан посыпал на стол немного перца, связав вилку, нож и солонку справа в одну линию.
— Перец — это врата, которые соединяют наши миры. Вот почему мы называем наш мир Срединным.
— Тогда нож это Ад, а вилка — Рай?
— Быстро схватываешь. Но Ад — это не суровое место с бесплодными пустынями, а Рай — не солнце да бесконечная радуга. Они оба не особо отличаются от мира, в котором мы живем. Это миры, в которых проживают множество рас, включая людей.
— То есть ты говоришь, что там живут не ангелы или демоны, а люди и другие расы, как и здесь?
— Да. Правда, при этом расы тех миров полностью отличаются от наших.
— Тогда почему вы, ребята, вообще сражаетесь? Я уверен, что вы могли бы хотя бы попробовать провести дипломатические переговоры, если те существа так похожи на нас.
Мазелан так сильно замотал головой, отрицая это, что Исаак даже забеспокоился о сохранности его шеи.
— Это невозможно. Обдумай все хорошенько. Мы — Срединный мир. Внизу Ад, сверху Небеса. Куда люди твоего мира уходит после смерти, по их мнению?
— Наверх, к Богу, если вел себя хорошо, и к Дьяволу, если был… что?
Исаак вздрогнул и не смог договорить фразу до конца. Мазелан горько улыбнулся и кивнул.
— Все как ты говоришь. Для ребят из Ада — наш мир является Раем, для ребят из Рая — Адом. Проблема заключается в том, что все действительно так. Жители Ада готовы на все, чтобы подняться сюда, а те, кто падает с Небес, делают все возможное, чтобы сбежать и вернуться домой. Все расы объединили свои силы, пытаясь разобраться с проблемами Рая и Ада еще до Семидневного Бедствия, и эта традиция никогда не нарушалась. Экспедиционные Силы просто стали новым дополнением в нашем списке врагов.
— Честно говоря, это куда больше напоминает сказочки для наивных обывателей.
— До Семидневного Бедствия они проходили через Мост целыми и невредимыми, однако теперь вторгаются силой, используя тот же метод, что и жители твоего мира.
— В смысле тот же?
— До Семидневного Бедствия все они были Захватчиками Первого Типа, а теперь — только Третьего Типа.
— То есть, чья-то личность внезапно меняется и так далее?
— Все верно. Не только это, но они также сохраняют все силы, которыми обладали в Раю или в Аду. Впрочем, их количество ограничено, и сила Срединного мира слишком велика, чтобы они могли открыто раскрывать свои истинные сущности. Вот почему ангелы и демоны, которые переходят в наш мир, начали использовать более сложные методы.
— Например?
— Как я уже говорил, обитателям Ада этот мир кажется Раем. При этом эмоции, которые доставляют им удовольствие, являются негативными энергиями в нашем мире.
— То есть несчастье других — это их счастье?
-…В точку. Захватчики Третьего Типа сохраняют все воспоминания первоначального владельца и в момент прибытия сразу же прячутся в страхе перед Централом.
— Что-то такой себе Рай получается…
— Они придумали гораздо более безопасный метод, чем действовать в одиночку. Этим методом демоны пользуются каждый раз, без исключений. Возможно, у них есть какая-то информационная сеть, о которой мы не знаем.
— О чем речь вообще?
— Ну, они тайно распространяют магические круги, замаскированные под магию, способную вызывать демонов. Количество дураков, соблазненных неограниченной силой, хоть горстями греби. Демоны делятся с ними частью своей мощи и позволяют им выполнять грязную работу, в то время как сами безопасно собирают негативные эмоции боли и страданий жертв. Тех, кто заключил контракты с демонами, в Централе называют «демоническими отступниками» или «демоническими ренегатами», остальных — «чернокнижниками».
— Хм, по личному опыту могу сказать, что ребята эти то еще говнишко.
Услышав дерзкий ответ Исаака, Мазелан заколебался, решая, продолжать ему говорить или нет.
— По правде говоря, с чернокнижниками сражаться легче всего. Их довольно просто найти, поскольку они, как правило, быстро теряют голову от новообретенной власти и мощи. И чем больше чернокнижников мы устраняем, тем легче найти демона, к которому возвращаются их силы и который от беспокойства начинает слишком сильно дергаться, пытаясь скрыть свое присутствие.
— Хм? А как вы находите их, если демон в попытке затаиться не делится своей силой или забирает ее обратно?
Пока Исаак задавал вопрос, Мазелан воспользовался кратким моментом паузы, чтобы промочить горло небольшим количеством вина. Сглотнув, он продолжил:
— Они сильны, достаточно сильны, чтобы подняться к тому, что они считают Небесами, собственными силами. С обычными людьми не спутать. Когда они появляются здесь впервые, они пусты и слабы, но с течением времени их тела начинают меняться, формируя вокруг безошибочную ауру. Вот почему демоны предпочитают жить долго и втайне, вместо того, чтобы творить преступления и активничать, распределяя свою силу между чернокнижниками, и позволяя таким образом скрывать свое присутствие.
— Хм… поэтому когда вы убиваете ренегата, его сила возвращается к первоначальному владельцу.
— Да. Хотя это и занимает время, мы рано или поздно находим, где скрывается демон. Если, конечно, продолжаем погоню. Но самая большая проблема это все же ангелы.
— Странно. Я бы еще понял относительно демонов из Ада, но разве ангелы обычно не милые ребятки… они же, ну, с Небес спустились?
Не только Мазелан, но и Ю Ра, Император и даже Арк Роял вздохнули в унисон, когда Исаак озвучил свой вопрос вслух. И пока он ошеломленно оглядывался по сторонам, сбитый с толку их реакцией, Мазелан слабо улыбнулся и попытался сформулировать ответ:
— Вот почему они являются проблемой. Мы инстинктивно реагируем именно так. И те и другие — полные придурки, но мы, естественно, предпочитаем думать, что выходцы из рая приятнее, только потому, что они выглядят получше.
— Похоже, это в некотором роде предубеждение… — проворчал Исаак с горькой улыбкой.
Людям свойственно избегать уродливых, пугающих и искалеченных, но при этом быть более дружелюбными и гостеприимными к любым красавчикам.
— А разве не достаточно просто вылавливать тех, кто будет слишком сильно выделяться из серой массы?
— Ангелы приходят в наш мир, как Захватчики Третьего Типа, как и демоны. Но, в отличие от последних, становящихся сильнее с каждым проходящим днем, ангелы могут использовать всю свою силу уже с самого первого момента прибытия. Что-то вроде «святых сил». Мы предполагаем, что это связано с тем, что они спускаются из более высокоуровневого измерения, но пока что так и не смогли доказать эту теорию.
— Но если это так… разве слухи не распространяются тут же, со скоростью лесного пожара?
— В отличие от демонов, ангелы могут скрывать это. Во время использования сил они просто выглядят симпатичными людьми, приятными и вызывающими симпатию. Ничего больше.
— Когда ты говоришь, что они обладают святой силой, значит ли это, что мы чувствуем в их присутствии какое-то благоговение или духовный подъем?
— Вот почему они являются самой большой проблемой. Кто обычно попадает в Ад?
— Действительно плохие люди.
-…Которым все равно, какими методами пользоваться для достижения своих целей.
— Может, вместо того, чтобы убивать их, лучше помочь им вернуться обратно?
— Мы бы хотели решить проблему таким образом, но сложность заключается в методе. Ты видел хоть одну религию в этом мире?
— Это то, что меня удивило больше всего.
Люди любят на что-то полагаться. Лучший кандидат для этого — Бог. Однако в этом мире ни Бога, ни божеств, ни даже культов не существовало. Исаак как-то упустил это из виду, подумав, что попытка углубиться в тему лишь вызовет больше проблем и головной боли.
— Каждый человек обладает позитивным представлением о небесных существах, но, поверь мне, они точно не «хорошие». Судя по свидетельствам тех немногих, кого нам удалось поймать, даже дыхание в этом мире мучительно болезненно для них. Они в состоянии несколько ослабить эффект, ограничивая силы в своих телах, но даже так это все еще болезненно. Вот почему они пытаются вернуться в Рай. И как на это ни посмотри, все упирается в то, что они ведь чем-то заслужили нисхождения в Ад. Я уже сказал чуть раньше, что они готовы на все, верно? Не знаю, какой метод используется в Раю, чтобы открыть врата, но самый простой способ сделать это здесь — воспользоваться маной. Маной в чистом виде, той, что содержится внутри живых существ, а не из таких объектов, как кристаллы или артефакты.
— Это вообще возможно? Для этого же нужно гораздо больше, чем горстка идиотов.
Исаак заинтересованно склонил голову набок, и Мазелан ответил неловким взглядом, затем стиснул зубы.
— Что происходит с теми, кто использует магию сверх своих возможностей?
Лицо Исаака тут же помрачнело. Он прекрасно знал, о чем идет речь. В прошлом он мечтал стать величайшим в мире архимагом, но отказался от этой затеи, когда узнал цену. Заклинатель пользуется маной для сотворения магии, но калечит себя, если перегибает палку. А если маны потребуется экспоненциально больше, чем имеется у заклинателя? Магия не только истощит все его энергетические запасы, но и сожрет душу и жизнь, не оставив даже следа.
Мазелан кивнул, увидев выражение лица Исаака.
— Если бы речь шла об одном-двух людях, то да. Но что, если речь идет о тысячах и десятках тысяч?
— И они что, не знают, что умрут, если будут это делать? Я еще могу представить себе, как контролировать группу из тысячи человек, но управлять более чем десятью тысячами… это же невозможно.
Командовать десятком подчиненных сложно. Командовать десятью тысячами — невероятно тяжело. Обязательно найдутся бунтовщики и недовольные.
— Вот почему ангелы — это самые настоящие мудаки и занозы в заднице. Они воссоздают религиозные порядки и искушают окружающих, обещая путь в Рай. Тех, кто поддался искушению, Централ называет «ангельскими отступниками» или «ангельскими ренегатами», и они действуют гораздо более скрытно, чем чернокнижники. Сами члены таких организаций являются гражданскими лицами, что затрудняет принятие соответствующих мер, и мы даже редко можем с точностью вычислить, насколько далеко все распространилось. Когда кто-то из них укореняется в этом мире, начинается настоящий хаос. Эти фанатики охотно становятся мучениками, ослепленными своей верой. Глупые ангельские ренегаты считают, что тоже вознесутся на небеса, но, как думаешь, будут ли ангелы беспокоиться о них, если все, что их заботит на самом деле — как сбежать из Ада? К сожалению, наши возможности ограничены. Да и с ними невозможно вести вменяемый диалог.
— Ах, ненавижу религию.
Исаак пожал плечами с презрением на лице. Он прекрасно знал, как мученичество и фанатизм могут исказить чей-то менталитет. Когда религиозный порядок становится достаточно сильным, его хозяева получают возможность набрать столько мучеников, сколько нужно.
Мазелан продолжил, хотя выражение его лица словно бы говорило о том, что он знал — все это бесполезно:
— В этом мире, где религии не существует, ангелы знают, что их убьют раньше, чем они смогут начать. Особенно, если у кого-то из них хватит мозгов назваться богом или существом с Небес. Вот почему они находят марионетку, и пытаются из тени нею манипулировать.
— Марионетку? Ты говоришь об ангельских ренегатах?
— Нет, о простых потерянных душах, которых подцепляют на крючок и заставляют действовать как герой.
— Герой?
— Да. Герой. У любого героя всегда есть последователи, которые восхищаются им и его достижениями. Но вначале мы понятия не имеем, действительно ли эти последователи восхищаются своими героями, или следуют за ним уже как за посланником бога, с может и не очень очевидным, но все же религиозным подтекстом. С течением времени ангелы усиливают свое влияние, обращая окружающих и становясь сильнее и фанатичнее. Как только число потенциальных мучеников достигнет нужного уровня, эти ублюдки раскрывают свою истинную сущность. И на этом этапе Империя оказывается перед очень сложным выбором.
— Что за выбор?
— Полная зачистка зараженных регионов. Многие из ужасных бедствий и кошмарных катаклизмов в истории на самом деле являются маскировкой, скрывающей битвы, что мы вели с этими ангелами.
— А разве нельзя просто с самого начала наблюдать за всеми «героями»? Они же выделяются из массы, если уж на то пошло.
Ю Ра и Император тихо рассмеялись, а Мазелан посмотрел на Исаака с особым выражением лица.
— Помнишь того парня, который внезапно заявился к тебе, заявив, что он подмял под себя все районы Нью Порт Сити?
— А… тот парень? Как там его звали?...
— В деятельности ангельских отступников есть множество этапов. Во-первых, нужно выбрать, кто будет героем. Во-вторых, собрать тех, кто будет им восхищаться. В-третьих, промыть мозги кандидатам и начать формировать четкий порядок. В-четвертых, распространить инфекцию. В-пятых, сформировать открытое поклонение герою, создав и снабдив героя вечно верной и преданной армией. В-шестых, манипулировать героем в начавшейся войне. Эта война, конечно же, должна быть проиграна. Даже если есть все шансы на победу, они сделают так, чтобы их герой проиграл. Последняя седьмая стадия состоит в том, чтобы обмануть последователей, сказав им, что у них есть последний козырь, способный преломить ход войны — совершить массовое самоубийство. Это и откроет ворота в Рай. К тому времени, когда их действия достигают четвертой стадии, под началом ангелов уже сформирована надлежащая организация из обычных верующих, фанатиков и последователей, которые являются основным ресурсом, чтобы открыть ворота, епископов — ангельских ренегатов — и Святого Пророка или Девы или Кардинала, который является ангелом. Централ установил, что тот парень, который к тебе приходил, был последователем.
Услышав это, Исаак изменился в лице.
— Они действительно безумны, как ты и сказал. Подумать только, это же до какого отчаяния нужно докатиться, чтобы прибегнуть к поклонению мне.
— Кажется, ангельские ренегаты тоже осознали свою ошибку. После расследования Централа мы определили, что всех отступников отозвали.
Даже безумные дураки решили избегать его… Он и вправду должен радоваться этой новости?
Исаак прищурился, испытывая странную смесь чувств, не уверенный, что ему вообще стоило узнавать обо всем этом.
Мазелан, с другой стороны, разразился смехом.
Поняв, что в целом объяснение закончилось, Исаак снова отпил из своего бокала и уставился прямо на Императора:
— Так чего вы хотите от меня?
