Таверна в центре Дрездена. Не самое фешенебельное заведение, но там выпивка стоит недорого, а еда довольно хороша — отличное место, куда простые люди могут сбежать от своей непростой жизни.
Дезир с трудом пробирался через толпу. Отовсюду доносился звон сталкивающихся кружек с пивом и радостный смех. Оглядевшись, он заметил в углу человека, скрывающего лицо под капюшоном, и подошёл.
— Не думал, что тебе нравятся такие шумные места.
— Ха-ха, разве оживлённая атмосфера не хороша? Тебе понравится, когда привыкнешь.
Когда человек в капюшоне наклонился, смеясь над словами Дезира, из-под капюшона показались ослепительные светлые волосы. Товарищ Дезира и одна из сильнейших воинов человечества, стоявшая рядом с ним до конца. Тогда её звали Кингскроун, и она была принцессой Империи Хаврион.
— Тем более пиво здесь вкусное.
Когда принесли заказанное пиво, они подняли кружки и осушили их.
— Неплохо.
Как сказала Аджест, вкус у пива был неплох. Но не более. Довольно пресный и, объективно говоря, не очень хороший. Разумеется, он не мог понравиться Дезиру. Хотя, покопавшись в памяти, он усомнился, что настоящая Аджест стала бы придавать ему значение. Однако эта Аджест выпила кружку залпом, словно сладчайший божественный нектар.
«Это тоже из-за изменённой истории мира?»
В этом мире не было революции, и фамилия Хаврион, древняя императорская фамилия, уцелела. В результате не было и той истории, в которой к власти пришла семья Рогпалас. В мире без дискриминации Аджест, сидевшая напротив него, мало чем отличалась от рядового гражданина и занимала положение ниже, чем у дворцовых служанок.
Предпочтения в еде и напитках отражают жизнь человека. Естественно, здесь её вкусы отличались от таковых, когда она была принцессой.
— Как работа Королевской Стражи?
К счастью, талант Аджест в этом мире не пострадал. Она служила в Королевской Страже, сильнейшем военном подразделении Империи Хаврион, и ни в чём не испытывала недостатка.
— Это порочная рабочая среда. Могу подтвердить, что нам приходится вести ужасную жизнь, — пожаловалась Аджест и грохнула стаканом об стол. — В условиях нехватки личного состава происшествия не заканчиваются, так что времени на отдых нет.
Дезир покачал головой. Здесь все жили той жизнью, о которой мечтали, и наслаждались счастьем. Мало кто действительно хотел носить меч. Поэтому для предотвращения всяческих бедствий, некоторым ничего не оставалось, кроме как работать без перерыва. Но Дезир читал на лице Аджест множество эмоций, и среди них выделялась гордость, заставлявшая уголки её губ приподниматься.
— Похоже, тебе нравится твоя работа.
— Я люблю её всем сердцем.
Аджест прислушалась. Таверну наполняли всевозможные звуки: стук кружек, шум голосов, громкие крики из-за барной стойки. Обычному человеку они могли показаться слишком громкими и неприятными, но только не Аджест.
— Если моя работа защищает их смех, разве оно того не стоит?
Самое шумное место в Империи Хаврион. Причина, по которой Аджест часто наведывалась сюда, где собирается так много людей, была проста. Усталость после ежедневной работы уходила, когда она наблюдала, как люди, которых она защищает, наслаждаются жизнью, ни о чём не тревожась. Так воплотилась её мечта защищать народ своей страны.
— Аджест, ты счастлива? — спросил Дезир, заранее зная, какой ответ получит.
— Да. Не думаю, что могла бы стать счастливее, чем сейчас.
Само собой, в этом мире все счастливы. Этот мир создан таким.
— Конечно.
Дезир молча закрыл глаза. В своём воображении он видел шахматную доску — грандиозное отображение соперничающих идеологий Присциллы и Дезира. Они такие разные. На его стороне мало фигур. Там одиноко и холодно. И никого нет. У другой стороны фигур очень много. Слишком много, не сосчитать. Она несёт тёплый свет.
Его действия направлены против счастья всего человечества.
Романтика, Прам и Аджест. Не только их счастье, но и счастье всего человечества на стороне Присциллы. Это шах и мат.
«Смогу ли я отнять у них их счастье? Нет, но что я могу сделать?»
Дезир чувствовал, из-за того что он задавал себе и другим подобные вопросы, его решимость пошатнулась.
«Может…»
Может, он просто упрямится. Может, правильнее отбросить своё упрямство и жить как одна из бесчисленных фигур на доске Присциллы.
«Я…»
Дезир решил, какой образ действий выберет. Однако резко очнулся от грёз, ощутив кончиками пальцев что-то холодное.
— Ты чего, Дезир? Почему сидишь с закрытыми глазами?
Аджест посмотрела на него с улыбкой. Небольшой стакан в её руках наполняла тёмная жидкость. Жуткий запах спиртного был достаточно силён, чтобы у него защипало в носу. Аджест широко улыбалась.
— Выпей, Дезир.
— Аджест, мне нужно немного подумать…
Аджест приподняла бровь.
— Думаешь отвергнуть моё предложение? Это ты меня позвал, а мне завтра с рассветом на работу. Собираешься назадавать мне вопросов и сразу бросить?
Дезир, как зачарованный, слушал её милые подначки.
— Я так долго держала стакан, что у меня плечи затекли. Ещё немного и я завтра не смогу поднять меч. Ты готов взять на себя ответственность за падение Империи?
Аджест снова протянула ему стакан, и на этот раз Дезир его принял.
«Давай посидим тут немного».
Совсем немного. Отложим ненадолго решение.
Дезир и Аджест чокнулись. Дезир почти залпом выпил содержимое. Напиток оказался настолько крепким, что он и представить не мог. Горло горело. Оба дружно закашлялись. И, встретившись взглядами, захихикали. Наверное, они опьянели, но им уже не было до этого дела — друзья не могли перестать смеяться.
— Так вот каково на вкус виски.
Аджест наполнила стакан другим напитком, и Дезир, не сказав ни слова, принял его. Ещё и ещё раз. Напиток постоянно менялся. Аджест хотела попробовать всё пойло в заведении, и Дезир собирался составить ей компанию или умереть, пытаясь.
Пока он, осушая очередной стакан, старался вспомнить, сколько уже выпил, Аджест сказала:
— Я вижу звёзды, Дезир.
Она смотрела на свет, отражённый в напитке.
— Ты же пьяна, Аджест. Разумеется, ты их видишь.
Дезир прищурился, глядя на пустые бутылки, горой громоздившиеся на столе. Странно, что он не пьян. Аджест, от души хохоча, кивнула.
— Конечно, у меня кружится голова. Я всякое вижу. Сейчас, например, у меня на правой руке десять пальцев, а моя кружка вдвое больше. А ещё я вижу, ты грустишь.
Аджест придвинулась. Так близко, что Дезир почувствовал её тепло.
— Дезир, ты счастлив?
Дезир невольно затаил дыхание. Потому что вопрос, который он до сих пор задавал, вернулся к нему самому. Простой вопрос, но он разбередил ту его часть, о которой Дезир не переставал думать.
«Я упустил из виду самое главное».
Вопрос Аджест помог Дезиру осознать, что он никогда не задумывался о собственном счастье. Он медленно обдумывал эту мысль. Поскольку на сей раз вопрос относился не к чужому, а к его собственному счастью.
«В самом деле, счастлив ли я?»
В этом мире Дезир Арман был профессором. Каждый день он мог сосредоточиваться на исследованиях, которые хотел проводить, и чувствовал себя вознаграждённым, когда учил студентов. Стабильная жизнь, такая желанная в реальности, определяемой границами социального статуса и соответствием ему. Наверное, это и есть отражение его идеалов.
«Но насколько я могу быть уверен, что желал именно этого? Все мои усилия были направлены на достижение такой жизни».
— Нет.
Дезир отставил стакан. Коричневая поверхность колеблющегося виски казалась разорённой пустыней. Так выглядел павший мир в свой последний миг до возвращения Дезира в прошлое, такой облик он принял, уничтоженный Теневым Лабиринтом.
Почему тот мир был уничтожен?
«В нем не было таланта».
Почему в нём не было таланта?
«Потому что не хватало образования».
Многие погибли, так и не узнав о своём таланте, хотя у них был блестящий потенциал. В том числе у Дезира. Но благодаря чуду возвращения в прошлое он воспользовался возможностью встать на ноги, и в то же время получить ещё кое-что.
Образ весны. Люди в этом мире, как высаженные по линейке цветы в саду. Каждый получает достаточно воды и ухода, необходимого для цветения, и занимается тем, что делает его жизнь достойной того, чтобы жить. В реальности Дезиру приходилось служить живительным светом, а в этом мире его внутренние идеалы, без преувеличения, воплотились полностью.
— Этот мир далёк от моего идеала.
Только теперь Дезир понял, чего он на самом деле хочет. Его идеал — не то, чего можно достичь, даровав каждому одномерное счастье.
— Ты нашёл свой ответ, — улыбнувшись, сказала Аджест и подняла стакан.
Она вернулась к напитку, с которого начала этот вечер — к пиву.
— Я рада видеть, как просветлело твоё лицо.
— Спасибо, Аджест.
Дезир тоже поднял стакан, и они звонко чокнулись.
Это было последнее, что Дезир увидел в новом мире.
