Брэндель наконец-то понял, что не так: сейчас к нему вполне применимы были слова, которые он когда-то бросил в Макарова. И чем он отличается от старого лиса, если сейчас кого-то тут бросит? Спаси он ребят вместо того, чтобы польститься на очередную награду — оставил бы себе последний шанс вызволить Ромайнэ.
«Чертов лицемер! И что осталось от твоего обещания быть добрее, щедрее, храбрее, в конце концов?!» — проклял он сам себя за малодушие.
— Смертный, ты показал, что достоин! Вот твоя награда, — снова раздался голос «ведущего».
Погребенный в валуне меч громко завибрировал, словно стряхивая с себя оковы, и прилетел к Брэнделю в руку, вырвав вздох изумления у присутствующих.
Он поднял руку, принимая еще трясущееся оружие.
И тут же почувствовал прилив сил, словно обрастая связью с землей под ногами. Он больше не упадет, никогда и нигде: только держись, а мать-земля поднимет!
Внезапно Колизей разразился приветственными воплями:
— З’роэ! З’роэ! З’роэ!
Волны и волны приветствий и восхищения в бухте для героев — ни малейшей опасности и подводных камней, пускай и слегка искаженные в иллюзии.
Брэндель почувствовал это отношение: да, чествовали обладателя меча воистину по-королевски, но порадоваться при нынешних обстоятельствах не получится. Встряхнув головой, чтобы избавиться от лишних эмоций, он спросил:
— Кто-нибудь знает, что такое З’роэ?
— Вообще-то, это… имя… древнего короля Рунных гномов, но постепенно оно стало нарицательным, «завоеватель земель».
И действительно, рассмотрев клинок, Брэндель нашел на нем надпись, и даже не удивился, что она на китайском. Здесь могло произойти вообще что угодного.
— К сожалению, я не понимаю, что тут написано, — тоже заметила гравировку Медисса.
— «Хозяин меча будет править великими землями»… — прочитал Брэндель, и почувствовал, что у него дернулся глаз.
— Господин, вы понимаете? — удивленно расширила глаза Медисса. Даже Ортлисс удивилась.
Брэндель потер лоб, поняв, что попал впросак, и быстренько сориентировался:
— Изучал я этот язык по старым книгам в Черной Башне…
Медисса кивнула, но рыцарь-хранитель подозрительно прищурилась.
Одум с восхищением разглядывал стены Колизея, дивясь на причудливую архитектуру, и чем дольше он всматривался в детали — тем меньше внимания обращал на остальное.
И тут землю тряхнуло, и Брэнделю в руку влетел гномий меч.
Переменившись в лице от увиденного, старый гном забормотал:
— Т-так это ж меч З’оре! Так вот, что за сокровище тут похоронено! Но с чего бы меч стал соглашаться перейти в человеческие руки? А что там этот громкий голос только что озвучивал? Я засмотрелся и не обратил внимания….
Перед глазами у Брэнделя замелькали зеленые строки. Слышал он, что этот клинок — Фантазийный артефакт 45 уровня, и при появлении в игре такой стоил совершенно немеряных денег.
«Что ж, сравним, посмотрим»…
— Гальран Гайя
— Раритет Золотого ранга (Фантазийное оружие)
— 34-42 (Сила удара/ Режущая сила)
— +22 к Силе, +17 к Скорости, +20 к Физической форме
— Дополнительные навыки:
— Землетрясение: автоматический выброс земляного пика в сторону цели (воздействие — в зависимости от Силы владельца)
— Лорд Элементов: владелец меча получает способность к призыву шестерых Обсидиановых пантер
— Каменное гнездо: оплати X серых кристаллов — и явится X Каменных пантер. Создается по одной каменной пантере в день (10/300, при наличии кристаллов создаются автоматически).
— С обсидиановыми пантерами можно усилить Гнездо:
— Черный кристалл маны — 1 шт.,
— Каменный ключ — 1 шт.,
— Скрижаль мудреца 1 шт.,
— Янтарные камни — 6 шт.
«Невероятно: статистика и бонусы раза в три — не меньше — выше, чем у схожих мечей того же ранга! Слышал я, конечно, про способности этого меча, но чтобы такое! По сути переносное Гнездо, которое еще и апргрейдить можно!»
Кольцо Императрицы Ветров тоже к некоторой мере работало как переносное Гнездо, храня призываемое существо высокого уровня. Гальран Гайя же сам по себе был начальной формой, но если его прокачать как следует — можно получать триста обсидиановых пантер в год, а каждая такая зверушка по силе сравнима с бойцом Железного ранга на пике силы.
И на этом плюсы не закачивались: обычно Гнезда в игре можно было усиливать дважды, но вполне могло статься, что этот меч — исключение, и апгрейдить такой можно сколько угодно!
От радости при виде такой находки Брэндель едва не забыл о нынешних своих горестях, но теперь пора было приходить в чувство и для начала — разобраться с ситуацией. Потом можно будет и подумать, как отыскать все нужные для прокачки гнезда предметы.
Снова вздохнув, он сосредоточился на гноме рядом с озирающейся по сторонам Ромайнэ.
«Так, а это не тот ли гном из харчевни? Зовут его, кажется… Одум. И что он тут делает?»
— Господин, а может, я еще раз попробую сразиться? — спросила Скарлетт, выбираясь из клетки, и передвигаясь вдоль плетеной стены, явно готовая спрыгнуть, — некоторые свои силы я еще ощущаю…
Джана тут же оттащила ее назад, поняв, что та собралась спасти Ромайнэ даже ценой собственной жизни. Слишком уж эта хрупкая с виду девчонка напоминала ей погибшую в устроенной Гродэном резне сестру. Не хотелось, чтобы еще один дворянский отпрыск унес еще одну молодую жизнь.
— Пусти, Джана! — попыталась отмахнуться Скарлетт, но та не отступала.
И тут силившаяся понять, откуда такая преданность и желание сражаться Джана вдруг что-то осознала.
«Да она же…»
Оставалось только печально наблюдать, как девушка возвращается к краю клетки.
Подоспевший мрачный ответ Брэнделя заставил ее замереть, так и не спрыгнув:
— Второй попытки не дается.
«Да даже если бы и была… Сколько силы тебе удалось набрать? Серебряный ранг, Золотой едва-едва на пике? А побить надо Цербера, который не дался Джане, а она за собственную жизнь сражалась, а потом еще и Вариан… Одна безнадега…»
— Смертный, желаешь продолжить испытывать судьбу? — раздался, наконец, голос «ведущего».
Брэндель оглядел вмиг посерьезневшую Ромайнэ, которая, похоже, осознала, насколько все плохо.
— Желаю отсрочить поединок! — выкрикнул он, и в Колизее все затихло.
«Я что, уже настолько привык к потерям, что окончательно очерствел? В кого я превратился, что собрался просто оставить этих ребят здесь умирать?»
Ромайнэ — первая, кого он встретил в этом мире. Девушке удалось остаться собой, невинной и прикидывающейся глупышкой плутовкой, несмотря на все смерти и кровопролитие на их пути. К тому же, она была любовью «прошлого» Брэнделя, и он бы никогда от нее не отказался.
В некотором роде, для него она стала важнее Богини Войны, и этой потери ему точно не пережить. Фрейя — лишь символ, несбыточная мечта, о которой он жалел, но не мог забыть, но именно Ромайнэ держала его в этом мире, не давая почувствовать себя абсолютно одиноким и ненужным. Подумать только, он ведь даже не стал искать здесь «родителей», подсознательно отказываясь выстраивать связи с этим миром.
«Еще одной ошибки я не допущу. Не спасу Ромайнэ — утрачу самого себя. И в кого я же тогда превращусь…»
— Запрос принят, смертный, — наконец-то ответил «ведущий» — на помост для дуэли ступили новые смертные. Желаете испытать судьбу?
— Погоди! Дай хоть пару минут! — выкрикнул Брэндель.
Он дошел уже до того, что себя не жалко, и можно и статуей тут остаться. Но что тогда будет с Ромайнэ? Она же не виновата в том, что он творил что хотел, и не должна пострадать от его поступков.
Пришедшее на ум решение тоже было очень и очень нелегким.
— Медисса, прости… — покачал Брэндель головой и улыбнулся эльфийке, печально и искренне, искреннее, чем когда бы то ни было в этом мире, — похоже, тебе придется остаться здесь и подождать следующего Плейнсволкера.
— А вот это вряд ли, господин. Когда меня вернули в бытие Законы этого мира, я пришла в этот мир воином. Но каждый Плейнсволкер — индивидуальность с собственным характером и представлениями о мире, и из одинаковых карт в зависимости от него могут прийти совершенно разные существа. А можно и заменить жителя карты…
— Я… понимаю…
— Господин?
— Да?
— И о Скарлетт: вы же понимаете, что после… роспуска Серых Волков она верит только вам одному и в вас одного?
— Что? — нахмурился Брэндель — она ведь пустила в душу некоторых… немногих… Этот… Эке? Он ведь ей нравился.
— Аутн’сда’тткарес, — прошелестел ответ.
«Люди связаны?» — припомнил Брэндель эльфийскую пословицу в игре.
А эльфийка продолжила, каждым словом оставляя на его сердце ноющий шрам:
— Когда человеку уделяют внимание, ценят, он же… привязывается в ответ. Эльфы верят, что в каждом поколении бывает всего несколько настоящих друзей, и эту дружбу надо беречь сильнее любых сокровищ. Я чувствую, насколько господин нас всех ценит, и Скарлетт тоже. Я же.. всего… внебрачный ребенок, но вы меня уважаете и относитесь как к равной, и этого я не забуду…
Улыбнувшись, она кивнула:
— Не стоит чувствовать себя виноватым, господин. Я искренне рада, что мы встретились.
