***
Постепенно оставляя позади себя последние отголоски густого леса, мы продвигались всё дальше, направляясь обратно — на ярко освещённые солнцем равнины. Помогать то и дело спотыкающимся раненым, а также тащить за собой мёртвых — надо сказать, всё это довольно сильно замедляло нашу и без того неспешно продвигавшуюся процессию. Так что я приказал своим солдатам оставить мёртвых наемников прямо на опушке леса. Их похороны мы могли бы организовать чуть позже, после небольшого отдыха, что как никогда требовался всем нам, а сейчас мне вовсе не хотелось тащить их ещё через целые сотни метров поля, которое было озарено палящими лучами всё ещё находящегося в зените солнца.
Отсюда, с самой опушки леса, уже можно было разглядеть "цель" нашего назначения, а потому, наконец увидев караван, многие из раненых наёмников не смогли сдержать своих эмоций и просто разрыдались, как... обычные мальчишки. Всё ещё спотыкаясь, они уже более быстрым шагом заковыляли к предполагаемой надёжности и безопасности таких... внезапно очень знакомых и даже родных повозок, что виднелись впереди в расплывчатом образе раскалённого воздуха.
Бёрк же просто остановился на самом краю леса, удивлённо разинув рот. С непередаваемым шоком, так и не двигаясь с места, он глядел на кровавую бойню, что ещё некоторое время назад звалась здесь полем боя. Повсюду были разбросаны целые груды мёртвых гоблинов, периодически сменяясь пустыми интервалами в тех местах, куда попали залпы наших метательных копий. Ещё одна куча мёртвых тел, что уже своим намного большим скоплением давала понять, где так и не сокрушённая стена щитов сдерживала зелёный прилив, выглядела ещё более впечатляющим зрелищем, пока зелёный оттенок, в который теперь было окрашено практически всё поле, напоминал о том, как беспощадно мои люди целыми толпами убивали своих многочисленных противников, убогих гоблинов. Теперь более двухсот безжизненных зелёных трупов неподвижно валялись на здешней земле, в то время как падальщики, количество которых с каждой минутой становилось всё больше, уже пировали над своей долгожданной добычей.
— Ты-ы... твои солдаты сделали в.. в-всё это? Как...? — это были первые слова Бёрка с тех пор, как мы спасли его из лап неминуемой смерти.
— Вот что случается, когда недисциплинированные воины нападают на солдат Империума. Vae Victis, что означает — горе побеждённым, — сказал я ему напоследок, прежде чем направиться к уже заждавшемуся меня кругу повозок.
Дэган и Сержант Брукс встретили меня у самых передних фургонов. Я предоставил обоим небольшой рапорт, в общих деталях сообщив, что именно произошло в лесу, и что гоблины больше не должны будут являться проблемой для караванов Дэгана, причём в течение весьма длительного времени. Затем, дав своим людям пару десятков минут на отдых, я выделил два Отряда своих солдат и присоединил к ним Лиама и его ребят — нужно было похоронить оставшихся на опушке леса мёртвых.
Что ж, это становилось очевидным — я уже начинал замечать, что мне не хватало находящегося в добром здравии и полного сил Сержанта Брукса, который всегда помогал мне делегировать всякие подобные мелочи, что требовали к себе необходимое внимание после каждого боя. Именно по этой причине мне стал любопытен вопрос о ранениях и внебоевой регенерации, так что я ненадолго окунулся в настройки игры, дабы найти необходимый справочный материал.
Спустя несколько часов, когда всё наконец было готово, один из поселенцев, владеющий навыком резьбы по дереву, сделал над общей братской могилой небольшую табличку с указанием даты и имён погибших. Как я и приказывал тогда в лесу, гоблины остались неподвижно лежать там, где расстались со своими жизнями. Быть съеденными падальщиками — это определённо было хорошей судьбой для тех, кто этого сполна заслуживал.
Именно тогда я и впервые заметил, что рядом с Дэганом стоял маленький мальчик лет восьми. Его глаза уже успели покраснеть от слёз, пока сам он время от времени всё ещё жалобно всхлипывал. Заметив мой взгляд, Дэган дал мне объяснение:
— Это Эдвин, — старик печально покачал головой. — Ох-х, бедный паренёк, оба его родителя были убиты в бою ранее. Они погибли, спасая этого мальца от гоблинов, которые пробрались через баррикаду. Я пока даже и не знаю, что с ним делать... — вздохнул караванщик.
Непрерывно глядя на мальчика в слезах, я так и застыл на месте, не смея шелохнуться. И тут...
Внезапно я что-то почувствовал... там... у себя в голове... почувствовал, как медленно возвращается моя память... Боже... Я держал на руках... пытаясь утешить... маленького трёхлетнего ребенка... который плакал оттого, что зажал палец в двери... это б-был мой сын... у меня был сын!
Господии-и, — ощутив внезапно подступившее головокружение, я отошёл от остальных и сел на ящик возле одной из повозок и больше не мог сдерживать эмоции, которые в нескончаемом порыве начали выходить наружу. Дэган, заметив моё состояние, тактично прогнал всех зевак, что блуждали вокруг, и позволил мне побыть немного наедине с самим собой.
Поч.. п-почему я не могу всё... вспомнить? Что... что-о это за ужасная вещь такая, что отец забыл своего собственного с-сына?! Как... к-как такое вообще можно забыы-ыть?! –мои эмоции, что в данный момент океаном бушевали в моём собственном разуме, прыгали между чувством вины за то, что я ничего не помнил, и разгорячённым, доселе невиданным гневом на то, что же отняло у меня эти воспоминания. Слёзы свободно текли по моему лицу, и мне было всё равно. — К чёрту эту военную в-выправку. Как... как... я сейчас вообще могу играть в эту игру... как она может мне... помочь? Почему... п-почему ИИ просто не рассказала мне о моём... прошлом? Если бы я знал... если бы я только знал своё прошлое, возможно, это помогло... бы мне вспомнить, кем я был... кто я есть... и было ли всё это каким-то больным наказанием за то, что я... когда-то сделал?
И тут внезапно я почувствовал, как чья-то рука легонько похлопала меня по плечу.
— Хей, старый солдатик. Всё будет хорошо, — это была Йенди. Девочка присела рядом со мной и теперь мягко держала меня за плечо, периодически похлопывая. Она проявила мудрость не по годам, осознавая, что в такие моменты не нужно больше ничего говорить, я просто нуждался в другом человеке, который немного побыл бы рядом со мной. Я не знаю, как долго я ещё так сидел и плакал, но в какой-то момент мне захотелось рассказать кому-нибудь... кому угодно... даже этому странному и эксцентричному ребенку, кто я такой и что со мной происходит.
— Знаешь, — медленно начал я, вытирая последние остатки солдатской гордости с пропитанного влагой лица, — на самом деле... в реальной жизни я уже давным-давно старик. Хочешь верь, хочешь нет, но мне целых девяносто три года, — её реакция была на удивление спокойной. — Ага, я не какой-то там паренёк, что просто играет в игры, дабы убить время или отвлечься от монотонной работы. В данный момент я нахожусь в госпитале, внутри какого-то устройства, которое называется... Медпод. И представь себе, всё это мне сообщил Искусственный Интеллект! — заметил я, уже слегка улыбаясь. — Врачи пытаются вылечить меня, но, по-видимому, мой мозг представляет из себя то ещё месиво. И хотя они могли бы восстановить все мои физические повреждения, мои воспоминания при этом навсегда бы исчезли. Однако же, есть и хорошие новости. Искусственный Интеллект считает, что если я буду играть в эту игру, то это может помочь стимулировать воспоминания в моей памяти... — на этом моменте моё выражение лица снова стало "чернеть", — но вот сейчас я не очень у-уверен, что хочу... хочу помнить... если в процессе... это приносит... СТОЛЬКО боли, — мой кулак непроизвольно сжался, "подбадриваемый" старыми воспоминаниями. — Тот ребёнок напомнил мне, что у меня есть... сын. Но я... но-о я ничего... не могу о нём... вспомнить, — мои предложение звучали всё реже и прерывистее. — Я не знаю ни... его имени, ни... дня рождения, ни... его любимой игрушки. Не говоря уже о том, что “малышу”, скорее всего, уже за сорок или пятьдесят лет. Единственное, что у меня есть, это... воспоминание о том, как я держу его... в трёхлетнем возрасте, — я замолчал на какое-то время, пытаясь полностью осмыслить происходящее. — Интересно, а есть ли у меня... жена? Она... она-а всё ещё жива? И вообще, мой сын... он жив? — именно эти вопросы всё это время никак не давали мне покоя, довлея надо мной и моими эмоциями. — Зато я помню многое из своего профессионального опыта. Большую часть жизни я был солдатом и даже участвовал в нескольких войнах. Позже я стал бизнесменом и, похоже, в какой-то момент изучал военную историю. Вероятно, именно поэтому Клио сделала доступным для меня такой необычный класс, — усмехнулся я, тяжело вздыхая. — Йенди... я не знаю, что мне делать... Должен ли я сейчас просто попытаться выйти из системы? И почему меня теперь... вообще должно волновать, что происходит в этой игре? Боже, столько вопросов, и так мало... ответов, — наконец-то я замолчал, впрочем, всё ещё продолжая пытаться разобраться во всех своих новых мыслях и чувствах в собственной голове.
— Ваа-уу... извините, мистер Рэйтак, но я... я и не знаю, что сказать в такой ситуации, — её голос звучал серьёзно, и она впервые за всё это время обратилась ко мне в вежливой форме. — За исключением того, что, возможно, пребывание в этой игре таки помогает вам, если вы всё же смогли вспомнить своего сына, как думаете? Знаете, мои родители всегда учили меня слушать доктора, и, похоже, врачи оказались правы, ведь вы уже что-то, да получили от этой игры. Разве даже одно воспоминание о вашем сыне не стоило того, чтобы за него бороться? Мой отец всегда учил меня никогда не отступать, и я не думаю, что вы тоже должны опускать руки. Я, Квимби и Дрейк весело провели время, путешествуя вместе с вами. Надеюсь, вы всё же решите продолжить... играть, — сказав это, Йенди дала мне своё последнее похлопывание по плечу и медленно поднялась на ноги, отряхиваясь.
— Ох-х, кстати, — заявила она затем уже более непринуждённо, — мне тоже есть, в чём признаться. Я знаю, вы, наверное, думаете, что я действительно уже какая-нибудь старая бабка и всё в таком духе, но нет же... мне всего... десять! — эта девчонка... я не мог на это не улыбнуться. — Ну ладно, давай, Хрустяш, нам ещё нужно привести тебя в порядок. На тебе слишком уж много... гоблинской жижи, — с этими словами Йенди развернулась и двинулась в сторону реки, в то время как её "ненормальный" Жук-единорог последовал за ней, чуть ли не наступая на пятки своей новой хозяйки, словно какой-то причудливой щенок-переросток.
Что ж, хоть она и была ребёнком, странным ребёнком, но она была права. Я не был трусом. И если одно воспоминание уже было найдено, то и остальные тоже можно было разблокировать. Так что я продолжу играть в том же духе и сделаю всё, что в моих силах, чтобы добиться своей цели. Ведь любая достойная работа стоила того, чтобы выполнить её надлежащим образом...
