***
Вечером моего пятого дня, который я провёл в Безграничных Землях, я пошел "спать", но вместо того, чтобы мгновенно проснуться освежённым, я оказался перед старым-добрым загрузочным экраном.
Подпрограмма Автоматического Выхода из Системы инициирована…
Обработка…
Обработка…
Яркий белый свет на какое-то время заполнил моё поле зрения, а когда наконец потускнел, то я обнаружил, что вернулся обратно в гостиную из 1980-ых годов, снова сидя в том же самом изношенном коричневом кресле, в то время как ИИ, что звалась Клио, предстала предо мной всё в том же и уже знакомом мне образе пожилой бабушки. Она сидела напротив меня в маленьком кресле, тихонько потягивая чай.
— Ах, Мистер Рэйтак, рада снова вас видеть, — поприветствовала меня Клио.
— Эм-м, я тоже рад вас видеть, наверное...? — ответил я немного смущённо.
— У нас мало времени, так что, сразу убирая все эти любезности с дороги — я должна объяснить, почему вы снова оказались здесь. Как вы видите, — она указала на настенные часы, что висели на стене впереди меня, — прошло уже 24 часа в реальном мире, и ваше сознание вскоре будет "отделено" от игры и вернётся в реальность на какое-то короткое время. Вы же сейчас здесь, потому что я хотела бы вас предупредить кое о чём, — она сделала небольшую паузу, о чём-то недолго размышляя. — Скажу прямо: возвращение в физическое тело станет для вас шоком. Хотя я и восстановила многие из систем вашего организма, моя работа всё ещё далека от завершения, и вы определённо испытаете дискомфорт, а также сильное чувство слабости, которые вы не ощущали с тех пор, как пребывали в игре, — сказав это, Клио вновь замолчала, при этом надолго, как будто пытаясь сформулировать правильный способ представить мне свою следующую новость. В этот момент я подумал про себя, что это не может быть чем-то хорошим, когда даже ультрасовременная ИИ уже во второй раз с трудом придумывает простой способ что-то мне сказать.
— Есть ещё один эффект... который реальность окажет на вас, и вот он будет... намного... намного более тревожным. В то время как я признаю, что вы добились больших успехов здесь, в виртуальном мире, ваш разум в то же время всё ещё не полностью восстановлен физически, — сказала она мрачно, но уже при следующих словах у неё загорелись глаза, буквально. — Если честно, человеческий разум оказался самым сложным и тонким процессором, над которым я когда-либо имела удовольствие работать. Но... видите ли, возможно, я немного нарушила правила игры. Дело всё в том, что пока вы находитесь здесь, в виртуальном мире, ваш разум дополняется крошечной частью моей собственной вычислительной мощности. Обратите внимание, — она твёрдо покачала головой, — что я не жульничала и ни коим образом не помогала вам ничем, кроме того, что приводила ваши умственные способности в соответствие с тем, что было, когда вы были здоровы. Могу заверить вас, что каждая мысль и действие, которые вы сделали в игре, были вашими собственными. Я никоим образом не могу контролировать вас или заставлять делать то, чего вы не хотите, — на последнем слове она едва заметно запнулась. — Но теперь... теперь я сожалею о том, что вам придётся испытать в течение следующих нескольких минут. Я подсчитала, что доктору и техникам "снаружи" потребуется примерно четырнадцать минут, чтобы загрузить лекарства и наноботы в Медпод. Но не беспокойтесь, уже затем вы снова вернётесь в игру, — сообщила мне Клио и поставила чашку на столик, который каким-то образом вдруг оказался рядом с ней.
Так и не дав мне больше ничего сказать, она в последний раз посмотрела на меня с бабушкиным беспокойством, а уже в следующий миг я впервые отключился от Безграничных Земель...
Передо мной снова возник знакомый яркий свет. Однако, теперь, когда он потускнел, я оказался уже не в игре, а в своём настоящем физическом теле. Физическая слабость и боль, которые до этого момента компенсировались вычислительной мощностью ИИ, резко "поздоровались со мной", давая понять, что я вновь вернулся в своё прежнее вегетативное состояние, оказавшись в своём личном аду на следующие 14 бесконечных минут...
***
Где-то на заднем плане возник мягкий жужжащий шум, а затем послышалось шипение, когда Медпод наконец начал открываться. Один из техников снимал ВР-шлем с пациента, в то время как второй уже принялся проверять и дважды перепроверять Медпод на наличие любых программных или других механических неисправностей. Пока же они были заняты свои делом, медсестра выполняла свои, осторожно подкатывая маленькую тележку с лекарствами поближе к этому странному гробоподобному устройству.
— Доктор Гринуэй, как мой отец реагирует на лечение? — спросил Трей Рэйтак. Его голос выражал волнение.
— Мистер Рэйтак, если честно, то то, что мы сейчас видим... ничем иным, кроме как чудом назвать нельзя. За последние 24 часа состояние вашего отца существенно стабилизировалось. По правде говоря, ещё день назад ваш отец был уже на самой грани смерти, но вот... посмотрите на него сейчас — хоть он и пребывает пока во всё ещё относительно плохом состоянии, непосредственной опасности для него больше нет, — у доктора Гринуэй был крайне поражённый вид, когда она просматривала данные на своём планшете, глядя на текущие показания и сравнивая их с тем, что она видела вчера. — Согласно этим данным, его сердце, которое ещё несколько часов назад было на грани отказа, сейчас работает уже на целых двенадцать процентов эффективнее, чем вчера, — вновь подчеркнула она, — а вот здесь, например, была восстановлена часть мышечной ткани, — она показала Трею нужный график на своём планшете. — Знали ли вы, — спросила она удивлённо, — что ткань сердечной мышцы является единственной мышечной тканью, которая не может восстановить сама себя? Должно быть, это работа наноботов...
Прежде чем продолжить, доктор Гринуэй подошла к тележке с лекарствами и открыла нужный отсек, готовя его к использованию, после чего вновь взглянула на экран.
— Так или иначе, но похоже на то, что и его легкие, почки, печень, да и все остальные органы также, хоть и в меньшей степени, но всё равно улучшаются, — на этом моменте женщина постучала несколько раз по Датаслейту, прежде чем снова продолжить, но уже с особым энтузиазмом. — Но самое удивительное — вот это, — она повернула планшет поудобнее, чтобы Трей мог взглянуть на него. — Его нейрологическое функционирование со вчерашнего дня по сегодняшний. Если то, что мы видим, верно, похоже, что наноботы и медикаменты восстанавливают мёртвую мозговую ткань, и у вашего отца уже видно десятипроцентное увеличение мозговой активности! Это... это должно быть просто невозможно с медицинской точки зрения! Основываясь на этих выводах, я собираюсь одобрить рекомендованные ИИ протоколы лечения и посмотреть, что будет в течение следующих двадцати четырёх часов.
Вновь развернув экран планшета к себе, доктор Гринуэй сделалась более осторожной в профессиональном поведении, вместо того чтобы показывать волнение, как это случилось с ней всего несколько секунд назад.
— Гхкм-кхм. Хотя я и удивлена подобными улучшениями, я не хочу вас слишком обнадёживать. Ваш отец всё ещё в очень тяжёлом состоянии, и всё это, — она обвела рукой капсулу, — крайне экспериментально, — после чего подошла к Медподу и приступила к его наполнению наноботами и лекарствами, которые ИИ рекомендовала ей для лечения.
К тому времени, как она закончила, специалисты из Медитронакса тоже как раз уже переустановили шлем и вновь запечатали капсулу, а затем, распрощавшись, как и в прошлый раз покинули это помещение на целый день, впрочем, вновь пообещав, что будут следить за всем дистанционно.
— Ну вот, он снова под присмотром вашего Искусственного Интеллекта. Кажется, она проделывала хорошую работу до сих пор... — сказала женщина и слегка улыбнулась. — Я так полагаю, что должна уже начинать беспокоиться, так как это вполне может полностью вывести меня из работы. В любом случае, я со всем закончила, так что, пожалуй, оставлю-ка я вас наедине с вашим отцом. Как и обычно, я вернусь завтра, чтобы заменить лекарства. Хорошего вам дня, Трей, — сказала доктор Гринуэй и вышла из комнаты, оставив Трея проводить время с его отцом.
— Папа, я надеюсь, что поступаю правильно, а не просто продлеваю твою боль... Я знаю, что ты не можешь меня услышать сейчас, но мне жаль... мне так жаль, что я не навещал тебя так часто, как должен был, — вымолвил Трей, кладя руку на стеклянную крышку Медпода.
В это же время дверь в комнату снова открылась, и в помещение вошла сестра Фрэн, как и обычно бывало — со своей фирменной дружелюбной улыбкой на лице.
— О, доброе утро, мистер Трей. Как вы поживаете тут с отцом? — спросила она, подходя к соседу Полковника Рэйтака по комнате, мистеру Таю, чтобы пронаблюдать его жизненные показатели.
— Он очень хорошо справляется благодаря этой штуке и, конечно же, вашей несравненной заботе, — ответил Трей с лёгкой улыбкой на лице, похлопывая Медпод. — А как там дела у вашего внука? Ему пока что нравится игра? — поинтересовался Трей.
Он отправил одну из лишних ВР-установок, которые были у него в доме, приоритетным транспортом, поэтому её внук, Нолан, должен был уже получить всё необходимое для бета-запуска Безграничных Земель.
Неожиданно Фрэн подошла ближе, а затем крепко, прямо по-матерински, обняла его.
— Вы сделали Нолана самым счастливым молодым человеком в Ноксвилле, мистер Трей. Вы знаете, хоть мне и нужно обычно просто срывать эту штуку с его головы, чтобы только заставить его пойти в школу или на работу, но я всё же не давлю на него слишком сильно. Моё сердце радуется, когда он так много улыбается. Он был так взволнован, когда нашёл группу друзей, чтобы играть в одной из этих... как их там называют... клубы, гильдии или что-то похожее, — Фрэн безразлично махнула рукой. — Главное, что за один день он приобрёл больше друзей, чем за всю свою жизнь. Кажется, эти геймеры всё же могут быть хорошими людьми. Есть даже один ребёнок, который играет в его группе, что ходит в ту же школу, что и Нолан. Впервые... впервые у него в школе появился настоящий друг, который не доставляет ему трудностей из-за его инвалидности. Я никогда не смогу достаточно отблагодарить вас, сэр, — проговорила Фрэн, после чего, ещё раз похлопав Трея по спине, тихонько вышла из комнаты.
Трей в последний раз посмотрел на отца сверху вниз и впервые за много лет улыбнулся, разворачиваясь и покидая комнату с номером 51.
— Пока, папа. Увидимся завтра, — сказал Трей и погасил свет.
