Было трудно не испытывать раздражения.
Последние «встречи» едва ли дотягивали до своего названия. Все они проходили с людьми, находящимися очень низко в тотеме политической власти, зато и встретиться с ними были проще. Вообще, именно поэтому он за ними и ходил.
И по той же причине его сильно раздражало, когда кто-то из них не являлся.
Сейчас он сидел в одном из нескольких ресторанов, которые регулярно посещал в последнее время. Если и было что-то, что ему нравилось в этом плавильном котле, называющем себя страной, так это обширные возможности попробовать кухни всевозможных стран — особенно здесь, в столице.
Однако проблема новых кухонь, конечно же, была в том, что не всегда они отвечали надеждам. Может, именно поэтому он сейчас был таким недовольным. Не понравился ему ни обед, ни экспериментальный десерт после него. Другие блюда, испробованные им в этом месте, были изысканными, однако же этот…
Может, джезболийская еда не для него. Или, может, в этом в остальном превосходном ресторане просто не умели её готовить. Нужно было попробовать ещё в одном месте, чтобы убедиться в своих выводах, прежде чем ставить крест на кухне целой страны.
Наконец он решил, что продолжать ждать бесполезно. Видимо, юнец забыл о том, что у них назначен разговор. Он сразу показался ему довольно легкомысленным. Или просто слишком нагруженным работой. Временами одно от другого трудно отличить.
Он уже заплатил, поэтому собрался, медленно надел куртку, и пошёл на выход.
Снаружи его ждала машина, готовая увезти в Великий Замок Живого Камня, где он был лишь одним из множества послов.
Однако не успел он и трёх шагов к ней сделать, как вдруг заметил знакомое лицо — посветлевшее от узнавания в ответ.
— Принц Давид, — сказал юный усатый мужчина. Дружелюбная улыбка появилась на его лице — хотя она была довольно сдержанной, в сравнении с их прошлыми встречами. — Рад видеть Вас снова, сэр.
— Взаимно, — ответил принц. Не с этим человеком он собирался сегодня пообедать, но, насколько помнил, они работали вместе. — Помощник юриста Виктор Брэнсон. Какое совпадение. Вам тоже нравится это место?
— Эм… да, сэр, нравится. Я сюда всё время прихожу. За их джезболийские фрикадельки умереть можно.
Давид лишь усилием воли не позволил себе поморщиться — именно этим блюдом он сегодня и обедал, но пришёл к противоположному выводу.
— Хм. Занятно. Знаете, я должен был пообедать сегодня с Чарли, но он почему-то не пришёл. А так хотелось потыкать его мозг на пару тем.
Глаза Виктора стали шире, он охнул.
У Принца Давида дёрнулась бровь от такой реакции.
— Но, возможно, его потеря может обернуться Вашей выгодой, — продолжил он. — Я как раз закончил обедать, но что скажете, если я угощу Вас?
— С-сэр… это щедрое предложение, но я должен сказать, что… Чарли Роджерсон, эм… в общем, сегодня утром его не стало.
Каким-то образом Давид не был шокирован этой новостью так сильно, как должен был быть. Но спокойствие сейчас сыграло бы против него:
— Что?! В каком смысле? Как это случилось?
Виктор вздохнул и потёр лоб:
— Я сам всё ещё не верю, что это произошло. Но, эм… он был в своей кровати и просто… просто не проснулся. Так что, полагаю, на самом деле он мог погибнуть ещё прошлой ночью, а не этим утром… чёрт, да какая разница. Я просто не могу в это поверить.
— Мне очень жаль это слышать. Я видел его не больше двух дней назад, и он выглядел здоровым как бык. Юным и энергичным. Мне… представить не удаётся… как…
Виктор кивнул:
— Вот и я о том. Скорая просто засвидетельствовала факт смерти, но причину на месте установить не удалось, а гадать они не стали. Мы думаем… что это аневризма какая-нибудь или что-то ещё в мозгу.
— …Мы?
— А. Я и другие соседи по квартире. Мы все были в шоке. Чёрт, я, по-моему, до сих пор не отошёл.
— Можно понять. Вот это утро.
Виктор ничего не ответил и просто продолжил тереть лоб, заглядывая вдаль.
Вау. Трудно же было поддерживать подобные разговоры. Но Давид делал, что мог:
— Я не знал, что Вы с Чарли жили вместе.
— Да… ещё с университета в одной комнате ютились… — Виктор покачал головой. — А он ведь только вчера говорил, что собирается съехать. Не прямо сейчас, просто как одна из его целей на будущее. Я думал, что он девушку нашёл…
Ох блин. Давид осмотрелся. Людей на улице было немало, да и машина до сих пор ждала. И что делать в такой ситуации?
Ну, вариант напрашивался сам собой. Не мог же он оставить бедного пацана, не предложив ему достойного соболезнования.
Толкнув Виктора в плечо своей рукой в перчатке, Давид сказал:
— Похоже, тебе сейчас не обед нужен. — Он показал на бело-синий седан у тротуара. — Я как раз собирался в своё маленькое посольство в Живом Камне. Не хочешь проехаться со мной? Посмотрим виды. И ещё я угощу обедом, конечно. Если хочешь.
Виктор взглянул на машину и ответил неуверенно:
— Я-я не знаю… у меня дача показаний через пару дней, к которой я ещё не до конца подготовился…
О? Хм-м.
— Дайте-ка подумать. Если правильно помню, то у Вас в начальниках… Сенатор Леорика, да?
— Да, сэр.
— Уверен, она поймёт, если Вам понадобится немного отдохнуть после случившегося. Вообще, как мне кажется, она наверняка прикажет Вам это сделать.
— Эм… я очень сильно в этом сомневаюсь, сэр.
Принц приподнял бровь:
— Да ну? Я, конечно, слышал всякое о ней, но не такая же она… — То, что он слышал, звучало как «ведьма стервозная», однако вслух стоило использовать слова помягче: — …строгая начальница. Несколько выходных в такой ситуации кто угодно предоставит, разве нет?
Виктор посмотрел ему в глаза. Он ничего не ответил вслух, но слова с таким лицом и не требовались.
Давид не стал заставлять его:
— Ладно, в таком случае Вам тем более следует поехать со мной. Можете использовать любой из кабинетов посольства для своей работы, а если их окажется недостаточно, то в замке полно других мест. Включая, должен сказать, довольно роскошные.
Виктор всё ещё ничего не говорил, но в его лице читалось искушение.
Принц подошёл к машине и открыл дверь, приглашая мужчину сесть первым.
Тот выглядел так, будто хочет что-то сказать, однако наконец не выдержал и залез внутрь.
Давид последовал за ним, сказал водителю, куда ехать, и они отправились.
Через тонированные окна открылся уже очень знакомый вид на Андиал, столицу Интара. Шоссе в этом городе были захватывающим зрелищем — они поднимались на такую высоту, что под ними могли бы поместиться офисные здания — а время от времени и помещались. Многие небоскрёбы, устилающие город, располагались у самых дорог, с которых временами открывался отличный вид в чужие кабинеты.
Парень всё ещё молчал, поэтому работу по восстановлению разговора взял на себя Давид:
— Эти ваши интарские дороги — просто нечто, — сказал он, пялясь в окно. — Каждый раз, оказываясь на них, приходится бороться с желанием достать бинокль и понаблюдать за жизнью людей внутри зданий. А ещё, может, посчитать, на какой высоте пролегают ваши дороги.
— …Зависит от района, — ответил Виктор, — но в этом выше тридцатого этажа они не поднимаются. Самая высокая, которую я видел, если не ошибаюсь, была на высоте пятидесятого этажа.
— Мне это всегда казалось любопытным. Учитывая, как много земли у Интара, можно было бы подумать, что люди будут стремиться в стороны, а не вверх.
— Интарцы всегда восхищались небом. Даже во времена моссианской Империи, наши люди строили настолько высокие монументы, насколько возможно.
— А, да, кажется, я слышал об этом. По-моему, в какой-то момент даже появилось соревнование?
Парень кивнул:
— Да, появилось. Император Армад Третий объявил ежегодную традицию, и постепенно из неё вырос целый фестиваль. Пока, наконец, он не стал одним из национальных праздников.
— Днём Искателей Облаков.
— О, Вы его знаете? Редкие иностранцы слышали о нём.
— В молодости я прожил здесь несколько лет, — ответил Давид с небольшой улыбкой. — Но эти годы не насытили моё любопытство о том, почему же интарцы так одержимы тем, чтобы строить вверх. Откуда начался этот интерес небом? Это любопытная часть Вашей культуры.
— А, Вы имели в виду самое начало. Ну. Я слышал, что точно никто не знает. Некоторые говорят одно, другие — другое.
— Пару теорий и я слышал. Самая популярная, насколько могу судить, связана с религией. С Кокорой, если быть точным. Древние моссианцы хотели быть ближе к Богине Света, поэтому тянулись к солнцу.
— Мне эта теория больше всех нравится. Есть в ней нечто романтичное.
— Ха-ха. Не могу не согласиться.
Вновь наступила пауза в разговоре, Давид спешил найти новую тему. Может, пока требовать более детальной информации было рано, но предложить пареньку заговорить самому, пожалуй, стоило. Он ведь всегда мог отказаться. Они никуда не спешили.
По крайней мере, пока не спешили.
— …Не хочешь поговорить о Чарли? — предложил Давид.
Виктор колебался.
Нужно было прояснить:
— Ничего страшного, если не хочешь. Я просто предлагаю ухо, готовое выслушать, если оно тебе нужно.
Виктор продолжал молчать. Возможно, он сам не знал, чего сейчас хотел.
Хм-м. Давид ненадолго задумался:
— …В таком случае, может, мне стоит поговорить о нём? Пусть я и почти не успел его узнать. Ты не против?
Парнишка кивнул через секунду.
— Он был очень открытым человеком. Я говорил с ним, кажется… всего в четырёх случаях, но каждый раз у меня складывалось впечатление, что он не боится высказать всё, что у него на уме. Мне это очень нравилось в нём.
Взгляд Виктора оставался на полу машины, пока он слушал.
— Особенно Чарли задевало нынешнее разделение между Лунами и Великами, — продолжил Давид. — Помню, он как-то говорил, что весь их разлад и противостояние — не более чем шоу. «Демонстрация для серых масс», как он это назвал. Якобы сотрудничество между ними не просто возможность, а неизбежность, предотвратить которую в силах лишь тот, кто сейчас правит. — Давид усмехнулся. — Интересная перспектива, как мне сразу показалось.
Виктор всё ещё не смотрел в его сторону. Он просто жевал губу и разглядывал сидение водителя перед ним.
Принц задумался о том, что сейчас могло быть на уме у этого парня. Он бы хотел продолжить говорить о Чарли, но уже не мог найти слов. Не так и много встреч между ними было. К его большому сожалению.
— А… помню, он как-то говорил, что мог бы писать речи, учитывая, как сильны некоторые его политические убеждения, и что хотел бы этим заняться однажды. Сказал, что у него пока недостаточно опыта в риторике — и что у одного из его друзей риторика всегда получалась лучше. До завидного лучше…
Глаза Виктора открылись чуть шире, он перестал жевать губу и просто нахмурился. Прежде чем встряхнуть головой и вздохнуть.
Давид не мог удержаться от желания соединить точки:
— Он… он не про тебя ли говорил?
Парень почесал бровь:
— Не знаю… может быть…
Это звучало как «да» больше, чем могло бы звучать «да». Давид спросил:
— А ты бы хотел писать речи?
—М-м… я бы не отказался от работы, если бы её предложили, но не скажу, что моя цель в этом. Мне больше интересна разработка законов. Настоящие перемены.
Давид почувствовал, что за это можно зацепиться:
— Можно поспорить, что ради настоящих перемен требуется не позиция, а сильные аргументы и навык убеждения. Законы, следующие за переговорами — не более чем легальная формальность уже принятых перемен. Или, скорее, обсуждение деталей, а не самой сути.
Юноша выдохнул:
— Вы уверены, что говорили с ним лишь несколько раз? Потому что звучите совсем как он.
— Ха-ха. Для меня это звучит как комплимент.
Виктор не ответил — хотя Давид заметил небольшую улыбку на его губах.
И вновь он не знал, что сказать дальше. Впрочем, может, и не стоило тянуть разговор через силу. Возможно, лучше было бы дать мальчишке немного тишины и покоя. Он никогда не думал о себе, как о хорошем молчуне, но сейчас, пожалуй, не стоило вообще думать о себе.
Тишина задержалась. До Живого Камня ещё хватало километров, но что уж там.
Однако через какое-то время Виктор решил заговорить сам:
— Принц Давид, сэр… эм…
— Да?
— …Вы когда-нибудь… теряли близких людей?
Ох. Значит, в эту сторону мы решили пойти, а? Ух, блин. По правде говоря, о собственном прошлом Давид предпочитал молчать, но если и было подходящее время, то именно сейчас.
Принц глубоко, медленно вдохнул, и наконец ответил:
— Да, терял. Совсем недавно я потерял братьев.
— Братьев? — переспросил Виктор. — Нескольких, хотите сказать?
— Да. Нас у родителей было восемь детей. И в прошлом году четверых моих братьев убили.
— О господи. Мне так жаль. Я не знал. Даже представить не мог…
— Да, что ж… это было трудное время… с трудными эмоциями. Пожалуй, я бы не назвал нас по-настоящему близкими людьми, но… у нас были свои моменты.
Давид задумался о том, стоило ли упоминать, что на деле он потерял ещё и пятого брата, раз Лютер сидел в тюрьме за убийство четверых других.
Но решил умолчать. Целью вопроса Виктора явно не были семейные драмы королевской семьи какой-то маленькой страны.
Вообще, откровенно говоря, зря он упомянул своих братьев. Наверное, лучше бы подошла смерть отца?
Та…
У него была другая, гораздо более подходящая ситуация. Но хотел ли он обсуждать её здесь? Особенно с этим юношей, которого едва знал?
Пожалуй, нет.
— …Вы верите в загробную жизнь, сэр?
Ух. Вау. Сейчас явно было не время говорить, что нет, не верит. Получилось бы слишком неуважительно. Поэтому он решил сгладить свой ответ:
— По правде говоря, я не уверен в том, во что верю.
Виктор посмотрел на него с сомнением:
— Правда, сэр? Человек Вашего возраста всё ещё не уверен в том, во что верит?
Давид отпрянул назад, упёршись головой в кресло, и не удержался от смешка:
— Прошу прощения, но не могли бы мы удержаться от упоминаний моего возраста? По-моему, я не говорил ничего столь оскорбительного, чтобы спровоцировать подобные нападки.
— Ой… простите, сэр.
— Ха-ха. Я тебя прощаю. Ведь ты ещё юн и глуп.
Парнишка тоже усмехнулся:
— Сэр, прошу. Лицемерие Вам не идёт.
— Да ну? Тогда почему оно так замечательно на мне смотрится?
Вскоре, за таким же пустым разговором, они прибыли к своей цели. Великий Замок Живого Камня был древней и несравнимо гигантской структурой, несколько раз расширенной за средние века Империи Моссиан. Король Уильям часто рассказывал ему подробную историю этого старого места, но Давид запомнил только самые мрачные моменты.
У этого места была странная репутация. Построенное в так называемую Золотую Эпоху, оно должно было демонстрировать несравненную мощь и богатство Императора, но стройку века сопровождали бессчётные неприятности и тот самый Император умер задолго до её завершения.
По легенде, он прибыл посмотреть за ходом работ, как раз когда заканчивали второй этаж. Но один из рабочих случайно уронил камень — размером не больше бейсбольного мяча — тот отскочил от стены и приземлился точно в лысую макушку Императора, убив его на месте.
Слуги Императора даже не сразу поняли, что произошло, потому что удар не выглядел смертельным. Более того, Император остался стоять. И потому как прикасаться к нему без разрешения было запрещено и каралось казнью, никто не осмеливался подтвердить смерть правителя на протяжении многих часов, пока не прибыла его любимая жена.
С того самого момента люди начали считать, что место, где строился замок, проклято — а от него, якобы, проклятье перешло и на империю. Поэтому многие из последующих императоров решали отказаться от того, чтобы там жить — и с каждым из них случалось большое несчастье — притом, почти всегда смертельное — не более, чем через десять лет правления.
Так что слухи множились. Пока, наконец, у замка не появилось другое прозвище.
«Бремя Правления», как его стали называть. Жить в котором опасно, а игнорировать — смертельно.
Сам Давид, впрочем, нисколько не был против жить в этом месте. За эти месяцы работы посла зловещая репутация замка ничуть его не коснулась — да и не думал он, что когда-либо коснётся. Во всякую чепуху принц не верил, а даже если бы верил, то с чего проклятию местных королей касаться иностранных гостей?
К тому же в замке подавали потрясающие блюда.
Так что ему, скорее уж, было труднее заставить себя его покидать. Именно поэтому Давид старался проводить встречи во всяких ресторанах города — просто для того, чтобы заставить себя двигаться. А не прозябать в роскоши.
Кроме того… было что-то такое в Замке Живого Камня. Нечто, что он не до конца осознавал, но из-за чего внутри ощущался особенный комфорт. Он замечательно спал по ночам, чувствовал поразительный покой в экстравагантных садах двора, и наслаждался красивыми закатами с верхних этажей. К счастью, тянущиеся к небу башни пригорода Андиала не перекрывали солнце полностью. На самом деле, они скорее даже украшали его своими мерцающими окнами.
Выходя из машины, Давид заметил, как юный Виктор изумлённо уставился на величественные здания перед ним.
— Впервые здесь? — спросил принц.
— Д-да… это, эм… вживую это место гораздо более устрашающее…
— Устрашающее? — переспросил Давид, взглянув на обведённые чёрным окна с острыми вершинами; стены из повторяющихся узоров серого на тёмно-сером; и длинные скаты крыши, создающие просторные тени даже посреди дня. — Чего же в нём устрашающего?
— Вы что, шутите? — изумился Виктор. — Просто взгляните на него.
Давид взглянул. И пожал плечами:
— Как по мне, то он выглядит величественно.
Виктор моргнул:
— Н-ну да, величественно, н-но…
За ними на обочине начали останавливаться другие машины, оставляющие пассажиров. Давид уже узнавал некоторые лица — но только некоторые. Живой Камень постоянно переполняла, собственно, жизнь, поэтому уследить за всеми жильцами было непросто.
Его собственная машина поехала к парковке, но он знал, что водитель его надолго не оставит. Потому что ещё он работал его телохранителем, и Давид постепенно понял, что Вито наблюдал за ним даже тогда, когда сам он его присутствия не осознавал.
Даже сейчас, спустя месяцы того, как этот человек двигался за ним подобно тени, Давид почти ничего не знал о способностях Вито, но нисколько не сомневался, что новый Лорд Владения Уоррен не назначал бы ему того, в ком не был уверен. Пусть Вито редко разговаривал — даже когда с ним говорили — но Давид не сомневался в том, что к своей работе он относится серьёзно.
Пока что попытки разговорить этого человека были чем-то вроде рабочего проекта для Давида. Потому что пробиться сквозь такую стену стоицизма — это и вправду настоящая работа. К тому же, тут представлялась возможность узнать больше о знаменитых рейнлордах Саира. О сэндлордах ему удалось хоть что-то узнать благодаря женитьбе брата Меривезера на Назире Саккаф, а вот рейнлорды оставались полнейшей тайной. До сих пор Атрия никогда не состояла ни в каких формальных отношениях с ними, так что, в некотором смысле, юный телохранитель создавал историю.
Если бы только ему удалось помочь Вито увидеть себя в таком ключе. Может, тогда он бы стал более разговорчивым.
Впрочем, пока что Давид был полностью сосредоточен на другом своём юном друге, с которым они вместе как раз вошли в замок. Прихожая была такой громадной, что в неё могли бы разом заходить ещё сотни людей — а часто именно столько ей и приходилось принимать. Но даже так ей удавалось выглядеть практически пустой.
До посольства Атрии ещё было неблизко, но, к счастью, в бесконечных коридорах поставили множество пассажирских конвейеров, сделавших перемещение проще. Виктор тем временем изумлённо смотрел по сторонам — и Давид его прекрасно понимал. На каждом перекрёстке можно было чем-то восхититься. Статуя Бога Смерти из периода до зарождения империй. Гигантская картина Дариса Аркануса, первого властителя Империи Моссиан. Золотой канделябр размером с грузовик. Ещё одна предымперская статуя, в этот раз Богини Облегчения в компании ангела и со спящим младенцем на руках.
Эта была особенно знаменита, как и сцена, которую она изображала. Давид много раз видел её на протяжении жизни, во всевозможных формах изобразительного искусства, однако статуя, пожалуй, была любимой — хоть он и не испытывал любви к религии в целом.
Это была сцена, при которой Богиня Ксиса и Архангел Максимил позволяли Богу Смерти родиться в мире, чтобы облегчить страдания смертных.
— Как вообще можно жить в таком месте? — сказал Виктор.
— В смысле? — спросил Давид. — Как по мне, здесь очаровательно. Столько красоты и истории переплелось вместе, всюду есть на что посмотреть — даже поздней ночью.
— …Принц Давид, сэр, вы, случайно, не вампир?
Принц просто хохотнул.
— Вы ведь завели меня сюда не для того, чтобы просто убить?
— Ну конечно нет, мальчик мой. Сначала нужно тебя раскормить.
Теперь засмеялся Виктор:
— Разве вампиры не только кровь пьют?
— Пожалуй, так. Ну, может, я решил попробовать что-то новое.
Наконец они добрались до посольства. Оно было расположено в довольно скромных покоях и включало в себя только рабочий кабинет, небольшую комнату для встреч, и приватную комнату Давида.
Послам других стран предоставляли куда более экстравагантные помещения, но он не жаловался. Да и не хотел. Его всё более чем устраивало. Скорее уж это у остальных место пропадало зря. Возможно, Вито хотел бы больше места, чтобы не спать на раскладушке в рабочем кабинете, но если так, то он об этом умалчивал — даже когда Давид спрашивал напрямую.
Они с Виктором вошли в кабинет, где принц ввёл пароль и позволил парню использовать компьютеры как пожелает. Он не беспокоился о том, что юноша наткнётся на какую-нибудь ценную информацию, потому что у него эти компьютеры, по сути, простаивали. Давид предпочитал использовать собственный планшет и предоставленный правительством телефон.
Он задержался с парнем ещё ненадолго, продолжая разговаривать, после чего ушёл в спальню. Спать пока было рано, но посмотреть новости в интернете — в самый раз.
Однако взять телефон он не успел — как и нормально сесть. Пол вдруг затрясся, бросив его задом на кровать.
Давид сжал простыню, пытаясь удержаться и понять, что произошло. Землетрясение? В Андиале не бывало землетрясений.
Он начал вставать, но всё тряхнуло снова — не так сильно, как в первый раз, но достаточно, чтобы заставить замереть.
Не более чем через мгновение он увидел Вито в дверном проёме.
— Господин Принц, Вы в порядке?!
— Всё хорошо, Вито, но благодарю за беспокойство. Как думаешь, что происходит?
— Думаю, это может быть нападение, — сказал Вито, теперь спокойнее.
— Нападение? — отпрянул Давид. — Почему ты так считаешь?
— Просто догадка, господин. Пожалуйста, не отходите от меня.
Он определённо не собирался этого делать.
Виктор тоже прибежал из другой комнаты:
— Люди, вы это почувствовали? Я такого никогда…
Вдруг случился ещё один толчок, по силе превосходящий первые два вместе взятые. Картины полетели со стен, ваза в углу упала на пол, пока Давид просто держался за кровать, пытаясь не упасть.
Когда всё наконец снова успокоилось, в комнате был полнейший беспорядок и Давид увидел глубокую трещину, расколовшую одну стену целиком.
Вито уже стоял рядом с кроватью и помогал принцу подняться:
— Нужно выбираться отсюда, господин. Пожалуйста, идите за мной.
— Х-хорошо…
Давид пытался сохранять спокойствие. Экстренная ситуация. Он ничего не забыл? Если ему никогда не вернуться в эту комнату, то что нужно обязательно взять? Планшет, телефон, обувь, кошелёк, королевский медальон. Всё на месте. Куртка, шляпа, кейс? Не обязательно. Но их он тоже взял, просто на всякий случай.
Затем они отправились в путь. Вито вёл их за собой, а Давид следил за тем, чтобы Виктор не отставал.
Через гигантские окна внутреннего коридора открывался вид на один из множества внутренних дворов замка, и через них Давид увидел дымящуюся гору, выглядящую так, будто в неё упал метеорит.
Что, чёрт возьми, произошло? Он хотел остановиться и уставиться на неё, но ноги, по всей видимости, сейчас думали лучше головы и потому продолжили тащить его вперёд. Хотя на бегу он успел разглядеть силуэты в дыму. Они появились из метеорита?
Крики вдалеке. Сразу несколько. И все оборвались.
У Давида похолодело внутри.
Теперь люди заполняли коридор, большинство бежали в том же направлении, что и они, пока очередная встряска не заставила всех пошатнуться.
Давид едва осознавал, что происходит. Слишком сильно трясло. Он упал на руки и колени. Пытался подняться, как только тряска ослабевала. Вито тоже был рядом, помогал ему.
Благослови Богиня этого парнишку.
А Виктор? Тоже поднялся. Молодец.
Затем стена перед ними взорвалась, и Давид увидел несколько силуэтов, быстро движущихся по пыли и обломкам. Они отскакивали друг от друга, и он слышал звон металла и гулкие выстрелы. А ещё крики.
— Ладно, может, лучше идти не в эту сторону, — сказал Вито, осматриваясь.
Раздалось больше хлопков выстрелов — в этот раз гораздо ближе — и они не прекращались. Давид услышал рой пуль, просвистевших в воздухе, и плюхнулся на землю не задумываясь.
А затем Вито внезапно оказался сразу за ним, в полный рост, и вместо свиста пуль Давид внезапно услышал звон пуль, отскакивающих от металла. Но недолго. Потому что его телохранитель ответил таким же огнём, и одновременно с тем начал толкать Давида и Виктора к открытому дверному проходу справа от них.
Они добрались до комнаты и нашли внутри ещё одну группу людей, перепуганно выглядывающих из-за линии столов, выставленных вдоль дальней стены.
Огонь не прекращался, и Вито продолжал толкать их, пока они не пробрались вглубь комнаты, за собственный толстый стол.
И когда странный мужчина прорвался через открытый дверной проём, Вито встретил его лицом к лицу.
Всё произошло так быстро, что глаза Давида не сразу смогли распознать произошедшее. Незнакомец открыл огонь, как вдруг Вито перекрыл ствол собственной ладонью, будто тот стрелял водой, а не свинцом.
Незнакомец замахнулся на него, и Вито вильнул в сторону, ответив хуком с правой, который отправил мужчину обратно через дверь, в которую он только вошёл, вместе с частью косяка и стены.
Ещё один силуэт появился на его месте, в этот раз женский, но Вито не задержался даже на мгновение, он без промедления схватил её и повернул голову той как переспелый арбуз. Тело упало на пол, и следующего нападающего Вито ударил её оторванной головой.
Давид смотрел широко раскрытыми глазами, неспособный отвернуться.
Вито не отходил от дверного проёма, даже когда град пуль испещрил все стены вокруг него. К счастью, лишь редкие из них попадали в комнату, но Вито всё же оглянулся назад — явно для того, чтобы проверить, прячутся ли они за укрытиями, как он сказал.
У него что, была металлическая кожа? Давид всё ещё слышал звонкие рикошеты, и на нём появился блеск, которого он раньше не замечал.
Вито ответил огнём, но вскоре у него закончились пули, и ему пришлось перезаряжаться. Хотя искать укрытие он не стал, и когда очередной враг побежал на него, то ударил того пистолетом в висок, сбил с ног, и раскрошил череп ударом ноги.
После этого битва сбавила темп — вероятно, враги начали думать дважды, прежде чем напарываться на Вито, который даже не сдвигался с дверного прохода.
Давид всё ещё слышал выстрелы вдалеке, как и крики, но больше всего тревожила дрожь. Что это было? Взрывы? Метеориты с врагами? Он не знал, чего бояться больше.
Очередная тряска сбила пыль с потолка и заставила принца задуматься о том, не обвалится ли он на них. К счастью, тот выдержал — а опустив взгляд, Давид увидел, что Вито держится за остатки дверного проёма, чтобы устоять на ногах.
А потом дверь и стена вокруг неё взорвались, выбросив Вито вместе с кучей обломков. На месте стены появилась здоровенная горизонтальная масса, что-то вроде длинного и плоского валуна — хотя он не задержался и практически тут же исчез, вместе с грязью и некоторыми кусками камня. Однако Давид не понял ни как, ни почему. Да и не сильно он об этом думал. Его гораздо больше беспокоила судьба Вито, оставившего гигантскую дыру в стене по другую сторону комнаты.
— Выходите, выходите, маленькие богатые свинки! — раздался грохочущий голос. — Не заставляйте своих собачат отдавать жизни за вас! Мы здесь ради краткого веселья, а не долгой скуки! И если сможете развлечь нас своей жалкой мольбой, то мы вас отпустим и пойдём по своим делам!
Сердце Давида билось в горле, пока он слышал. Как же знакома была вся эта чёртова ситуация. Может, он и делал выводы, практически не имея информации, но внезапно ему стало очевидно, кто же на них напал.
Маньяки Избавления. Он узнал их породу лучше, чем хотел бы.
Всего несколько таких смогли оккупировать Атрию и манипулировать целой страной, а здесь и сейчас, как он чувствовал, собралось гораздо, гораздо больше.
Глаза Давида остановились на огромной дыре, через которую вылетел Вито. Сейчас он не знал, на что ещё надеяться, кроме как на чудесное появление его юного телохранителя.
И он появился.
Металлическая рука схватилась за край дыры так, что стена треснула, и Вито протащил себя через проём, ещё более блестящий и серебристый, чем раньше. Его левая рука была вывернута в неправильную сторону, а шея слегка свёрнута направо, но они с щелчком встали как надо.
Вито встретился с Давидом взглядом и жестом указал на дыру, через которую только что забрался. Он ничего не сказал, да этого и не требовалось. Принц понял. Дыра была достаточно большой, чтобы через неё сбежать, и его телохранитель собирался выиграть им время.
Схватив Виктора за руку и рывком подняв его на ноги, Давид поспешил к дыре, жестами подзывая остальных людей.
Избавленцы, впрочем, тоже не стали ждать. Он шагнули через дыру в том месте, где была дверь.
Давид прибавил шагу, но всё равно успел обратить внимание на то, как много их было. Он насчитал не меньше пяти. И его не покидало ужасное чувство, что за ними ещё гораздо, гораздо больше врагов.
.
