Ся Цинвэй улыбнулась взволнованным детям.
— Мне жаль, ребята, но я больше не могу учить вас.
Один мальчик встревожено спросил:
— Почему вы не можете учить нас? Учитель Ся, вы больше не будете нашим учителем?
— Верно, — улыбнулась Ся Цинвэй, протягивая руку, чтобы погладить его по голове.
Но мать ребенка внезапно притянула его к себе, как будто Ся Цинвэй могла заразить его какой-то заразной болезнью, нервно и настороженно наблюдая, чтобы Ся Цинвэй не прикоснулась к ее сыну.
Подлая любовница, разбившая чужую семью, не имела морального права даже посмотреть в сторону ее дитятка!
Ся Цинвэй перестала улыбаться и слушала, как мать отчитывала своего ребенка:
— Зачем ты задаешь так много вопросов? Не имеет значения, если она больше не будет учить вас, у вас просто будет другой учитель!
— А вот и имеет! — закричал упрямый мальчишка. — Учитель Ся милая и терпеливая! Мне легко учиться у учителя Ся! Другие учителя говорят слишком быстро, и я не понимаю некоторых вещей, но я всегда понимаю все, когда объясняет учитель Ся!
— Переспроси, если не понимаешь! Все преподают одно и то же, кто бы тебя ни учил! — Разъяренная родительница оттащил сына подальше.
Другие дети также возмущались:
— Я не хочу, чтобы учитель Ся уходила, мне нравится учиться у нее!
Однако их родители отреагировали точно так же, оттащив своих детей и сказав им, чтобы они прекратили безобразничать.
Ся Цинвэй вздохнула и сказала:
— Дети, усердно учитесь. Другие учителя тоже могут хорошо преподавать. Если есть что-то, чего вы не понимаете, не стесняйтесь и обязательно спросите. Мне очень жаль, но я не могу учить вас всех сегодня. Вы все хорошие мальчики и девочки, и я особенно благодарна за то, что у меня были такие прилежные и замечательные ученики, как вы.
Голос Ся Цинвэй был мягким и ласковым. Чем больше дети слушали, тем грустнее им становилось. Вспомнив о ее терпении и мягкости на уроках, они начали реветь во весь голос.
— Не уходите, учитель Ся, мы вас не отпустим!
— Мы хотим, чтобы учитель Ся учила нас!
Родители рассердились, услышав это, и оттащили своих детей в сторону, чтобы отругать их.
Ся Цинвэй вздохнула, не желая смотреть на этот фарс. Она повернула голову и сказала директору Сунь:
— Спасибо, директор Сунь, что заботились обо мне, пока я здесь работала. И спасибо, что пытались заступиться за меня.
Директор Сунь тяжело вздохнула:
— Я ничего не могу сделать для вас, но я верю в вас. Я знаю, что вы хороший человек.
Ся Цинвэй улыбнулась ее.
— Я не обману вашего доверия. А теперь... — Ся Цинвэй глубоко вдохнула. — Я ухожу. Надеюсь, у нас еще будет шанс встретиться.
— Всего доброго. — Директор Сунь чувствовала сожаление.
У Ся Цинвэй хороший характер и мягкий нрав. Она могла легко поладить с любым, даже самым капризным ребенком. И детям она очень нравилась. Теперь, когда ее вынудили уйти, директор Сунь чувствовала себя виноватой.
Пока Ся Цинвэй ждала лифта, она позвонила Ван Цзюхуаю.
— Почему так быстро? Отменили занятия? — спросил Ван Цзюхуай, направляясь к машине.
— Нет, но давай поговорим об этом позже, — сказала Ся Цинвэй. — Лифт подъехал, и прием внутри плохой, так что вешаю трубку.
— Ладно.
Повесив трубку, Ся Цинвэй села в лифт. Когда она вышла из здания школы, машина мужа уже ждала ее у ворот.
— Что случилось? — спросил Ван Цзюхуай, как только она села в машину. Увидев потерянное лицо жены, он не мог ума приложить, что ее так огорчило.
— Давай уедем, — сказала Ся Цинвэй.
Она боялась, что Ван Цзюхуай пойдет в школу, если она сейчас все ему объяснит. Большинство людей слышали имя Ван Цзюхуая, но они не узнали бы его при случайной встрече.
Но в этой школе искусств преподавали музыку, а Ван Цзюхуай был кумиром в кругу музыкантов. Можно с уверенностью сказать, что здесь его легко узнали бы.
.
