Когда Имперея абъявила войну, а Легеон атаковал, отец с дядюшкой Каршталем отправились на поле боя.
Вернется ли к ночи отец?
И будет ли с ним дядюшка Каршталь?
Малютка Лена, которая держала в руках свою любимую куклу, ожидала возвращения отца в просторном холле огромного поместья.
ᅠ
— Клод. Делай все, что говорят тебе мама и брат, ладно? Генри, позаботься о матери и Клоде.
— Ладно.
— Да, пап. Я позабочусь.
Клод махнул отцу, когда тот уходил на вайну. Свободной рукой он обхватил запястье мамы — брат, стоявший рядом, также махал отцу на прощание.
ᅠ
Фронт откатывался назад со стремительной скоростью. Они посылали все больше и больше солдат, но ничто не останавливало продвижения автономных боевых дронов Империи, Легион.
— 1-я бронетанковая дивизия уничтожена. Этот Легион, чертовы монстры!..
— Мы не можем связаться с пехотным подразделением, что выдвинулись для нашего прикрытия… Уже разгромили их, скорее всего. Среди выживших — все из числа Колората, но они храбро сражаются за нашу страну.
Когда товарищ произнес это через стиснутые зубы, одна мысль промелькнула в голове у Каршталя.
«А-а. Неужели ты даже не понял, Вацлав?
Колората.
Ты уже проводишь различия между ними и Альба.»
ᅠ
Родители и старший брат смотрели по телевизору исключительно новости. Оставшись без любимых мультиков, Шин был недоволен. И драгоценный брат также не поиграет с ним. Но что тревожило его сильнее, так это их напряженные выражения лиц при просмотре новостей.
Он не знал, что происходит, но явно что-то нехорошее.
ᅠ
— Поступило увидамление об эвакуации ближе к границам. В общем, хм-м… Здесь опасно, и нам придется бежать. Нужно собрать вещи, возьми только самое важное. Сменную одежду и максимум одну игрушку. Самую твою любимую. Хорошо, Сео?
— Хорошо.
ᅠ
— Тору, мы уходим. Скажи «пока» морю и кораблю.
— Обязательно, дедуль.
Высунувшись из автобуса, используемый для эвакуации приграничных районов, Тору помахал рукой знакомому виду на море и кораблю дедушки. Все это время он думал, что, скорее всего, вернется через один-два дня.
ᅠ
По городу расклеено много плакатов. С каждым днем их становится все больше. Отец сказал ей, что через них сазывают солдат.
«Сегодня их еще больше», — подумала Анжу, шагая по улице и держа отца за руку.
ᅠ
По новостным репортажам показывали исключительно ухудшающуюся военную обстановку. Выпив кофе после завтрака, Альдрехт, когда убедился, что дочка не услышит, прошептал:
— Армия Республики проигрывает раз за разом.
Ему дрожащим голосом ответила жена:
— Что с нами будет дальше?.. А что со страной?..
ᅠ
Пожар войны был еще далек от второстепенной столицы, Шарите, и ее городов-спутников, но Кукумилы уже паковали вещи. Крена, стоя рядом с сестрой, которая помогала родителям наполнять чемоданы, чувствовала себя как перед предстоящей поездкой. Она бегала вокруг, танцевала и успела примерить свое самое красивое цельнокроеное платье и любимую шапку.
ᅠ
В школьном общежитии имелся лишь один телевизор, и находился он в столовой. Райден с тревогой смотрел непрекращающуюся новостную передачу, пока позади него стояла старушка, управлявшая школой. Райден не понимал, о чем именно говорят в новостях, но предположил, что о чем-то нехорошем. Поэтому он тревожно посмотрел на старушку.
Его родители, живущие далеко отсюда, все еще в порядке? А друзья?
— Бабуль…
Морщинистые руки опустились ему на плечи. Эти руки были больше, чем его собственные, эти руки принадлежали взрослому.
— Не волнуйся. Твой дом, твои мама с папой — в безопасности.
ᅠ
Голос дамы, рассказывавшей новости, стал мрачнее. В словах читалась злость и провокация, будто бы искались те, кого можно было обвинить в сложившейся ситуации.
Каждый день смотря новости, Шиден увлеклась горячими спорами. Кто виноват? В чем виноват? Она не знала почему, но ответ находился сам собой:
— Это вина Импереи, вот чья! — простодушно заявляла Шиден
— Да! Это вина Импереи! — наивно вторила ей младшая сестра.
ᅠ
Фронт продолжал отступать. В город, где проживали Кайе и ее семья, прибыли автофургоны с беженцами. Когда беженцы выходили из них, соседи наблюдали за этим с враждебностью. Не таких взглядов к своим соотечественникам ожидаешь увидеть. Словно они были неудобством. Чужаки.
Эти взгляды принадлежали людям, отчаянно нуждавшимся свалить на кого-либо свои тревогу и страх… и только что нашедших, на кого.
ᅠ
Предатели.
Именно это слово было на камне, что влетел в лампу на крыльце. Скорее всего, его кинул тот, кто знал, что семья Пенроуз когда-то считалась имперской знатью, а значит, сейчас они — потомки врага.
Укрывшись за дверью, Аннет смотрела, как отец убирал стекло с жестким выражением лица.
ᅠ
Перед Каршталем взгромоздился холм. Это трупы солдат их армии, сваленные друг на друга, точно мешки с песком. А ведь мешков для тел поставляли вовсе не так много, поэтому много времени не пройдет, прежде чем им придется оставлять останки павших солдат.
Обессиленный и неподвижный, один выживший прошептал:
— Почему мы?..
«Почему только мы?»
Все эти трупы принадлежали Альба с серебряными волосами и глазами. Не то чтобы Колората совсем не гибли, но соотношение их к Альбам с позиции общей популяции было чересчур однобоким. Поэтому погибших Альба больше. А вот если пройтись по соотношению внутри каждой группы отдельно, то процент погибших Альба не особо отличался от процента погибших Колората.
Но вот же, холм прямо перед глазами — тут лежали только трупы Альба. И на какое поле боя ни зайди, принадлежать они будут всегда Альба, а не Колората.
Солдат опять зашептал. Решительно, но вместе с тем лихорадочно.
Это их вина. Они не помирают. Они убивают нас и, наверное, посмеиваются. Потомки Империи. Отпрыски тиранов. Они те, кто не одни из нас.
— …Чертовы Колората.
ᅠ
Снаружи было необычайно шумно. Его мама отодвинула занавеску и посмотрела в окно, затем повернулась с бледным лицом.
— Дастин… Не смотри. Ни в коем случае, — сказала она.
ᅠ
Солдаты в той же форме, какую носил отец, по неизвестной причине ворвались в дом и уложили на пол Клода и маму. Отец Клода, вернувшийся тяжело раненым, пытался сдержать слезы, лившихся из покрасневших глаз.
— Генри! — отчаянно позвал Клод.
Тот отвел взгляд своих серебряных, как у брата и самого Клода, глаз.
ᅠ
Когда Каршталь вернулся с поля боя, ему приказали сопровождать конвои Колората. Между миссиями Каршталь неподвижно стоял перед статуей Святой Магнолии в армейском штабе.
Это она возглавила эволюцию триста лет назад, и это ее жители Республики бросили в тюрьму, где она и умерла.
Ведь она была не из простолюдинов.
С таким невинным видом сражалась против дискриминации, с таким благородством победила, а в простолюдины ее не записали. Они видели в ней одну из злобных, грубых угнетателей. Только за то, что она была принцессой ненавистного королевского дома.
Да. В конце концов для жителей Святая Магнолия — не более чем чужак, она не одна из них.
