О’Брайен посмотрел на мужчину средних лет, стоявшего у него на пути, и на его лице появилась сияющая улыбка. Что было странно, так это то, что в его улыбке тоже присутствовало что-то безразличное и беззаботное, удивительно похожее на улыбку Алана.
— Мистер Бостен, если я правильно помню, вы уже развили свою способность восьмого уровня из Сферы Магии четыре года назад, — равнодушно сказал О’Брайен.
— Неплохо, — спокойно проговорил Бостен: — Я весьма восхищен памятью вашего благородия.
О’Брайен выпрямил спину и с легкой улыбкой сказал: — Вероятно, именно поэтому ваше благородие считает, что обладания восьмиуровневой способностью Сферы Магии уже достаточно, чтобы возглавить семью Редбад.
Лицо Бостена слегка скривилось. Он, очевидно, понял, что имел в виду О’Брайен, и это означало, что сила семьи Редбад поддерживалась только этим. Эти слова не были ложью. Размер семьи Редбад был не так уж велик, и главным образом потому, что прямая родословная их семьи постоянно производила несколько пользователей способностей восьмого уровня, им удавалось компенсировать свою численность военной силой, что позволяло им занимать место в Кровавом Парламенте. В обычной ситуации, семья Редбад даже не обладала достаточной квалификацией, чтобы противостоять семье Артура.
О’Брайен не собирался останавливаться на этом. Он улыбнулся и сказал: — На самом деле, с силой семьи Редбад, даже если вы все будете служить словно псины, вы все равно останетесь слабаками. Может быть, вам всем нужно время от времени немного подавать голос, чтобы привлечь внимание своего хозяина? Однако этот пес, похоже, недостаточно умен, лая на людей, которых ей не следует трогать. Возможно, еще до того, как хозяин обратит на вас внимание, вам уже переломают ноги.
Лицо Бостена тут же посерело, и он со злостью заорал: — Ты!.. Я действительно верил, что у семьи Артура с ее древними традициями есть хоть какие-то благородные манеры!
О’Брайен отвечал так, как будто его не волновало, что он вообще говорит: — Благородные манеры используется в общении с другими благородными. Какими качествами должна обладать псина, чтобы с ней общались с благородными почестями?
Ледяной блеск промелькнул в серых глазах О’Брайена, когда он посмотрел на Бостена. Затем он медленно произнес: — Однако я действительно ненавижу, когда на меня разевает пасть дворняга. Мистер Бостен, если ваше благородие так желает, я могу предложить вам два варианта, как спасти свою честь. Первый — это традиционная дуэль по этикету между мной и вами, второй — это тоже схватка, но вы можете добавить этих четырех последователей седьмого уровня, в то время как мне, мне понадобится только помощь Алана. Не могли бы вы прямо сейчас дать мне ответ?
Бостен был немедленно шокирован. Его лицо сразу же стало бледным, как у мертвеца!
Можно сказать, что оба типа битвы, предложенные О’Брайеном, были ему выгодны, и именно из-за этого, если он откажется, репутация семьи Редбад упадет на дно. Борьба седьмого уровня против восьмого, основываясь на нормальных рассуждениях, давала огромное преимущество. Однако, когда он смотрел в глаза О’Брайена, которые были похожи на глаза мертвеца, Бостен чувствовал непреодолимую волну страха из глубин своего сердца! Только когда кто-то оказывался перед О’Брайеном и ловил на себе его взгляд, только тогда он мог в полной мере ощутить трепет своей души.
Бостен был уважаемой и значимой личностью. Во время битвы могло случиться что угодно, так что даже если он убьет О’Брайена, что он с этого получит? Если из-за этого он понесет серьезный ущерб, то должность главы семьи, скорее всего, займет кто-то другой. Чем больше он думал о последствиях, тем сильнее падало сердце Бостена. Естественно, ему было о чем беспокоиться. Без крайней необходимости он не желал сражаться, ставя на кон свою жизнь, не говоря уже о том, что статус О’Брайена был выше его собственного.
Вскоре окружающие поняли, что Бостен не осмелится принять вызов. Все принялись обсуждать это между собой, одновременно испытывая шок от безумной храбрости О’Брайена.
О’Брайен был молод, обладал безграничным потенциалом и даже имел авторитет как глава семьи Артура. Независимо от того, с какой точки на это смотреть, он не должен был подвергать свою жизнь опасности. Седьмой уровень способностей Магии против восьмого уровня — не всегда являлся безнадежной ситуацией. Например, комбинация магии, тактика, дополнительные способности и доступное снаряжение — все это может повлиять на конечный результат битвы. Однако, если говорить прямо, между силой способностей восьмого и седьмого уровней была огромная разница, достаточная, чтобы компенсировать все типы переменных. Это было истиной, если только О’Брайен не обладал достаточным количеством способностей седьмого уровня, чтобы компенсировать разницу в уровнях способностей. Однако О’Брайен был еще очень молод, и его возраст представлял собой недостаток боевого опыта, а также ограничивал его возможное количество эволюционных очков. Здесь не было недостатка в сильных пользователях способностей, и они, естественно, могли сказать, что О’Брайен действительно имел только семь уровней способностей, более того, не слишком большое количество, самое большее три. С этими способностями, против Бостена, который имел один восьмой уровень и два седьмых, шансы О’Брайена на успех в битве не на жизнь, а на смерть были не больше 30%.
В конце концов, люди — не роботы. Решения, которые они принимали, не могли быть строго рассчитаны на основе чисел и вероятностей. Вот почему тем, кто бросил вызов, был О’Брайен, а оробел — Бостен.
О’Брайен равнодушно усмехнулся. Он оставил Бостена с побледневшим лицом позади и направился к стоянке самолетов, принадлежащей семье Артура.
На площадке, самолет, который испускал бронзовое свечение от всего своего корпуса, уже запустил двигатели, и мощнейший звук, казалось, подавлял все близлежащие звуки. По мере того как пропеллеры увеличивали скорость, сам самолет тоже время от времени начинал дрожать, как будто в любой момент мог развалиться на части.
Через несколько минут, О’Брайен и его спутники уже сидели в салоне. Через боковые иллюминаторы было видно, что в этом направлении издалека смотрят люди, что-то тихо обсуждая. Между тем, тех, кто указывал на фигуру Бостена, было даже немного больше.
— Похоже, даже те знатные господа, которые, как известно, опытны и закалены, не все имеют мужества сражаться насмерть, — равнодушно сказал О’Брайен.
Алан сидел напротив О’Брайена, и, судя по тому, как он сидел, он был скорее другом, чем подчиненным. Он продолжал лениво улыбаться, медленно произнеся: — У меня на самом деле другое мнение! Бостену очень повезло, хотя он, возможно, даже не подозревает об этом. На мой взгляд, битва, которая неизбежно будет выиграна, называется не битвой, а бойней.
О’Брайен тихо посмеялся, не опровергая слов Алана.
