Фэллоумур. Хаос. Руины.
Снаружи он находился под осадой экспедиционных сил Небесного Облака. Внутри бушевала война между жителями Пустошей и элизийскими захватчиками. Великолепный город, который сотни лет парил над Пустошами, в этот момент ничем не отличался от негостеприимных хребтов Блистерпика. Кто бы ни выиграл эту войну, Фэллоумур останется разорённым полем битвы.
Тарон взмахнул «Посохом Арбитра» и обрушил его на Аббадона. Брызги крови, которых он ожидал, так и не появились. Вместо этого демон растворился в облаке песка, которое окружило ближайших Охотников на Демонов. Как будто на элизийцев внезапно напал миллион кровожадных насекомых, мельчайшие песчинки сдирали с них кожу до тех пор, пока не остались одни кости.
Как только Халиф Песков преобразился, он стал невосприимчив ко многим атакам. Смертоносное облако двигалось сквозь силы Небесного Облака, пока его не атаковали разряды электричества. Они хлестали и кусали облако, как тысяча разъярённых гадюк.
Оглушительный взрыв потряс поле боя! Песчаное облако наполнилось искрами.
Оно реагировало так, словно воздух попал в огненный вихрь, как насекомые, столкнувшиеся с кипящей водой. Песчинки немедленно собрались обратно в форму Аббадона. От его тела поднимались струйки чёрного дыма.
Арктур отбился от демона, используя «Руин», чтобы блокировать «Клинок Забвения» Волчьего Клинка. Когда два легендарных оружия столкнулись, «Руин» заметно потускнел. Однако Волчий Клинок явно уступал в силе и не мог пробиться сквозь защиту Мастера-Охотника на Демонов.
Клауд Хок заметил свой шанс. Он обрушил «Гнев Пламени» на своего врага. С ворчанием Арктур отшатнулся назад.
С фланга Рассвет призвала силу «Вестника Земли», чтобы обстрелять Губернатора и тех, кто его окружал, шипами земли. Несколько человек просто повисли на кольях, а остальные не смогли отступить, пытаясь преодолеть стену из зазубренного камня. С молниеносной скоростью Клауд Хок предпринял вторую, а затем и третью атаку.
Арктур отшатнулся назад, оставляя за собой облако красных капель.
Элизийские лица наблюдали за происходящим с трепетом. Самый сильный из них, Тарон, попытался вмешаться. Вложив свою силу в «Посох Арбитра», он отразил наступление Клауд Хока. Дурные предчувствия Оракула усилились. Мастер Арктур находился в тяжёлом положении, и ему не становилось лучше. Между тем у жителей Пустоши элитных бойцов столь же много, как звёзд. Оракул остро ощущал опасность, в которой они находились.
Арктур уже стольким пожертвовал и сильно пострадал. Он больше не мог сражаться.
Тарон был горячим сторонником Губернатора. В глубине души он чувствовал, что Арктур прав, и действия этих глупых варваров — просто стремление к саморазрушению. Если бы не усилия Губернатора за последние много лет, Небесное Облако уже было бы разорено.
— Защита!
Тарон призвал к оставшимся войскам Элизиума, чтобы те перешли в защиту. Действительно, у элизийцев не так много элитных бойцов, как у жителей Пустоши, но Оракул был уверен, что их общая сила выше. Более того, снаружи элизийская армада полностью подавила войска Клауд Хока. До тех пор, пока они удерживают блокаду, силы вторжения Небесного Облака оставались непоколебимыми.
Но как только эта мысль пришла в голову Оракулу, всё остановились. Снаружи загорелся ослепительный свет.
На мгновение он вспыхнул ярче, чем само солнце. Свет проникал сквозь трещины в защитном панцире Фэллоумура и освещал поле боя ослепительными белыми лучами.
Пока все пытались выяснить, что происходит, неизмеримая сила захлестнула город. Им казалось, что они попали в океан, проливные волны обрушивались на них одна за другой. Плавучий город накренился набок, обломки стали падать на солдат.
Город начинал походить на деревянный дом, изрешечённый пулемётным огнём. Что касается тех, кто внутри? Они взбесились, как испуганные насекомые, попавшие в стеклянную банку. Искусственная гравитация начала давать сбой, заставляя всех подниматься в воздух.
— Что, во имя богов, произошло?!
Тарон и представить себе не мог, какая сила могла вызвать подобное. Он уставился на десятки солдат, цепляющихся за всё вокруг, чтобы попытаться удержаться на земле. Страх овладел им.
— Уничтожен! Всё разрушено!
— Флота больше нет!
Экспедиционный корпус уничтожен? Такие ошеломляющие новости появились из ниоткуда! Что за оружие могло уничтожить целую армаду?!
Лицо Арктура становилось бледнее с каждой секундой. Когда он услышал новости, он сразу понял, что произошло. Только ядерное оружие способно на такое разрушение.
Когда Конклав Суда захватил Ядро, они также получили доступ к боеголовкам Тёмного Атома. Как мог кто-то столь хитрый, как Волчий Клинок, позволить такому ужасающему оружию попасть в руки врага и ничего не сделать? Всё это, должно быть, дело рук этого ублюдка! Он использовал Конклав Суда, чтобы те сами активировали ядерную бомбу в своих собственных целях.
Всё это сыграло ему на руку.
Ни один житель Пустоши не смог бы проникнуть в сердце армады. Должна была быть помощь изнутри. Это единственный способ переправить боеголовку в тыл элизийцев, где она нанесла бы наибольший ущерб. Конечно, этот наглый поступок также унёс жизни многих жителей Пустоши, но какое это имело значение, если это означало полное поражение сил Небесного Облака?
— Похоже, мы проиграли, — Арктур стоял на дрожащих ногах, тяжело дыша. — Уходим. Не беспокойтесь обо мне и разбредайтесь по Пустошам, иначе вы погибнете здесь.
— Мастер Клауд, я всегда рядом с вами! Бегство — это не вариант! — Тарон отклонил приказ. –У Королевства ещё есть войска, мы можем собрать силы и прикрыть наше отступление!
Жизнь Арктура была маяком, более ярким и важным, чем любой другой. Как только его свет погаснет, народ останется во тьме — включая Тарона.
Арктур покачал головой. Они не могли сбежать, да он и не хотел этого. Теперь, когда всё уже решилось, Арктур почувствовал не гнев или сожаление, а облегчение.
— Раньше я не верил в чудеса, но теперь верю. Я ничего не могу изменить. Я сделал всё, что мог, и не чувствую печали. Те, кто выживет — это наша надежда и наше будущее. Не трать это понапрасну, чтобы умереть рядом со мной.
Когда Арктур заговорил с такой интонацией, молния отбросила на его лицо резкую тень. Это углубило морщины, подчеркнув чувство потери и другие сложные эмоции, написанные в них.
— Уходи, сейчас же!
Сказав это, Губернатор высвободил всю оставшуюся в нём силу на одном дыхании. Сотни молний вырвались наружу и закрыли небо. Клауд Хок и Волчий клинок наблюдали, как Арктур, подобно потухшей звезде, выбрасывает свою жизненную силу в окружающий мир.
— Берегись!
Клауд Хок собрал тех, кто был рядом с ним, и взмахнул своей перчаткой защиты. Разряды молний ударили в бледно-белый щит и раскололись, создав сеть переплетённых электрических щупалец.
Арктур рухнул.
Тарон и остальные ни за что бы не оставили своего драгоценного лидера позади. Они подняли тело и начали отступать. Другие могли погибнуть, весь элизийский флот мог быть уничтожен, важен только Губернатор. Если он падёт, то Небесному Облаку конец!
Клауд Хок увидел их и бросился в погоню. Ему всё равно, кто сбежит, но остаться должен труп Арктура. Пока Губернатор будет дышать, эта ужасная война будет повторяться снова и снова. Пустоши не смогут вынести ещё одного подобного конфликта.
— Не преследуй разбитого врага! — Волчий Клинок встал перед Клауд Хоком, останавливая его. — Не волнуйся, у меня всё готово.
Осталось двадцать элизийских захватчиков, включая Тарона и Мороза Зимы. Перед лицом своего ужасного поражения они искали способ сбежать из города. Но единственное, что они нашли — чёрный кинжал, летящий сквозь тени.
Он попал одному из старейшин семьи Клауд прямо в грудь. Тот умер, не издав ни звука. В ужасающем зрелище его труп засыхал у всех на глазах.
— «Смерть и разложение»! — прошипел Тарон.
Это та самая мерзкая реликвия, инструмент ИнкСпектра!
— Я использовал это же оружие, чтобы покончить с жизнью Скай Полариса за стенами этого города, — голос, зловещий и мрачный. ИнкСпектр, Шквал, Рэвенос Тайгер и остальные вышли из тени. По мановению его руки «Смерть и Разложение» вернулся в руки владельца. — Теперь я использую его, чтобы убить Арктура. Поэтично, тебе не кажется? Так возмездие приходит ко всем нам.
Безумный гнев проявился в виде ухмылки на лице Тарона. Он крепко сжал «Посох Арбитра» и шагнул вперёд, оставив остальных присматривать за Губернатором.
— Ты думаешь, что твоя группа червей сможет остановить нас?
Странная ухмылка расползлась по лицу ИнкСпектра. Это наполнило Тарона тошнотворным чувством неловкости, потому что за этой ухмылкой скрывалась уверенность в победе. Такая улыбка появлялась, когда комар сел на руку. Взмах ладони — и вредитель уничтожен…
Только почему он так уверен в себе? С точки зрения чистой силы Тарон мог справиться с половиной их команды, даже раненый. Он и представить себе не мог, что заставило ИнкСпектра думать, что он сможет победить всепобеждающий «Посох Арбитра»!
Замешательство Тарона было недолгим. Ответ пришёл, когда он почувствовал, как холодный укус проник в его тело. Серебристый клинок вырвался из его груди, сопровождаемый пробирающим до костей холодом. Оракул почувствовал, как кровь застыла у него в жилах. Его хриплое дыхание превратилось в пар.
— М-мороз. ты…
Это немыслимо! Никогда в его самых смелых мечтах… Он ведь самая яркая восходящая звезда элизийского Королевства. Собственный ученик Арктура, Мороз Зимы, отвернулся от своего учителя? Почему он выбрал предательство, и именно сейчас?
Остальные тоже не могли поверить в то, что увидели. Предатели были повсюду и могли быть кем угодно — кем угодно, только не им! И всё же это невообразимое событие разворачивалось прямо перед ними.
Героические черты лица Мороза Зимы были искажены гневом. Он вырвал «Ледяную Арию» из тела Оракула, затем разрубил его вдоль. Тарон оказался рассечён по пояс, и его замороженное тело разлетелось вдребезги, как стекло, когда упало на землю.
Копьё безжалостно ударило снова. Прежде чем кто-либо отреагировал, Мороз Зимы вонзил своё оружие в грудь другого мужчины. Второе убийство наконец вывело остальных из оцепенения. Мороз Зимы — предатель! Третий солдат был убит, и к этому времени «Рука Геенны» присоединилась к схватке. Когда осталось всего двадцать или около того, как элизийцы должны защищаться?
Только один оставался спокойным. Арктур наблюдал так, как будто знал, что это произойдёт. То, чему суждено случиться, должно случиться, поэтому он встретил это с радостью.
