Форпост Гринлэнд мог содержать население в пятьдесят тысяч человек, потому что, в отличие от остальных частей пустоши, у них было много еды и воды. У них также были акры неисследованных археологических памятников, изобиловавших инструментами и материалами. Другими словами, единственное, в чем это место нуждалось больше всего — люди, которые добывали бы эти вещи.
Территория раскопок протянулась на километры, в ожидании, пока ее разграбят, как и поля плодородной почвы, которые нужно было культивировать.
Учитывая окрестности, форпосту требовалось много солдат, чтобы держать менее дружелюбных тварей оазиса в страхе. Рабочие были нужны чтобы создавать и обслуживать оборудование, а красивые девушки были необходимы в качестве развлечения для богатых обитателей форпоста.
Рабочие, солдаты и женщины были товарами, которые искал форпост Гринлэнд. А там, где была необходимость, был рынок и торговцы, удовлетворяющие спрос.
В форпосте Гринлэнд имелось множество работорговцев, причем Леонин был одним из самых значимых. Он рыскал по пустоши и привлекал несчастных обещаниями излишеств и комфорта в форпосте Гринлэнд. Тех, кто выжил во время путешествия, продавали в рабство, сажали в кандалы и бросали в клетки, где их "приручали" с помощью пыток.
Это был не первый раз, когда Леонин продал партию людей таким образом. Он в одиночку привел на заставу уже сто пятьдесят высококачественных рабов. Большинство из них стали солдатами или рабочими, но он также привел и несколько ценных женщин. Руководители заставы остались довольны его продукцией.
Когда заключенные кричали и плевали, проклиная его и все, что его касалось, Леонин не шелохнулся. Он смотрел на них с холодным бесчувственным равнодушием.
Его товары будут сопровождаться вооруженной охраной в хранилище рабов, одно из самых охраняемых районов поселения. Охранники были повсюду, внутри и снаружи, а рабов запирали за массивными железными дверями. Как только рабы вошли в тюрьму, все шансы на побег исчезали.
Рабов заставляли терпеть бесчеловечное обращение, понемногу, пока они бы не сломились и не смирились со своей судьбой. Они работали до смерти, копая колодцы, а затем их трупы становились кормом для зверей, в то время как женщины становились игрушками богатых. Все они были обречены на ужасную участь, и в конце концов умирали.
Леонин не чувствовал себя виноватым за это. В пустошах не было места подобным чувствам.
Лидер охраны форпоста заговорил, когда они шли к лагерю рабов: "Как всегда, мы берем сорок процентов, ты — шестьдесят. Пока что просто ожидай”.
Этот ебаный вампир.Он убивал, совершенно не рискуя своей шкурой, но у Леонина не было выбора, кроме как принять вымогательство лидера защитников. Если бы он не смирился с этим, то лидер защитников мог бы и подтасовать отчеты или продать его товар по более низкой цене и Леонин тогда пострадал бы из-за этого. Он должен был проглотить свою гордость.
Леонин использовал немного воды, чтобы помыться, переоделся и пошел домой. Он пришел к приземистому каменному зданию, одному из оставшихся сооружений старого города, и осторожно постучал в дверь.
"Кто там!?" — Изнутри раздался тревожный голос маленького мальчика.
"Это я".
Дверь открылась лишь немного, и маленькая головка выглянула наружу. Мальчик не старше десяти лет взглянул на Леонина, хотя он был молод, он был очень бдителен. Он сжимал в руке револьвер.
Когда он увидел, кто это, глаза мальчика загорелись. Он распахнул руки и обнял Леонина.
Внезапно напряженный хмурый взгляд Леонина исчез, и он улыбнулся. Он обнял ребенка одной рукой. Когда он говорил, он делал это нежным и отеческим тоном: "Посмотрите-ка на этого парня с пистолетом, который я ему дал. Ты планируешь использовать его на мне?”
Ребенок яростно покачал головой: "Ты сказал, что я мужчина. Я должен защитить маму и сестру!”
"Да, хороший мальчик".
Леонин поднял его и вошел в потрепанное жилище. Внутри скромно выглядящая женщина средних лет сидела сбоку от кровати. Она присматривала за маленькой девочкой, лет пяти или шести. У малышки на голове были взъерошенные льняные волосы, из-за которых она выглядела как очаровательный маленький чертенок, вот только ее тело было слишком худым — одна кожа да кости. Большая опухоль росла на левой части ее шеи — какая-то злокачественная опухоль.
Эта женщина, мальчик и больной ребенок были его семьей. Этот хрупкий род был всем, что у Леонина было в этом жестоком мире!
Хотя они проживали здесь, они не были гражданами форпоста. Их пребывание здесь стоило немалых денег, и даже вода и зерно для его детей стоили очень много, тем более, они не могли работать. Иногда становилось настолько тяжело, что Леонину было трудно дышать.
Одна катастрофа за другой преследовали работорговца.
Полгода назад у его дочери начали проявляться признаки болезни. Нарост начал появляться на левой стороне шеи. С каждым днем она становилась все слабее и слабее. Леонин сделал все, что мог, чтобы попытаться спасти ее, и привел ее к врачам форпоста, которые были оснащены отличными технологиями Старого Времени. Однако заручиться их помощью пришлось огромной ценой.
Леонин должен был зарабатывать больше, и риски были бы необходимы. Работорговля была способом увеличить его доход, чтобы он мог накопить достаточно для лечения дочери. Это была тяжелая ситуация, определенно, и он не был уверен, как долго продержится его маленькая девочка.
Леонин опустил мальчика. Он подошел к кровати и взял женщину за руку: "Как она?”
“Становится все хуже и хуже". — Она была обычной женщиной, время и стресс сказались на ее внешности: “Она совершенно не ест и спит целыми днями. Она иногда просыпается и жалуется, что хочет увидеть папу”.
Она не могла скрыть поступивший к горлу ком во время своего ответа.
Во время разговора глаза несчастной девочки широко раскрылись. Они были коричневые и красивые, и прозрачные, как чистый кристалл. В этой гнилой пустоши было трудно найти глаза, подобные этим.
Маленькая девочка изо всех сил пыталась протянуть свою тонкую руку к мозолистой руке Леонина. В ее сверкающих глазах была радость, когда она смотрела на него, как будто она забыла всю боль, разрушающую ее маленькое тело. Она окликнула его своим тонким, хрупким голосом, словно бьющиеся крылья комара: "Не уходи, папочка ... хорошо?”
"Прекрати говорить глупости и отдохни немного". — Он поцеловал ее крошечную ручку: "У меня почти достаточно денег. Мы найдем тебе лучших врачей, и все будет как раньше”.
“Брата и маму обижают плохие люди. Ты должен остаться, папочка". — Слезы начали собираться в ее глазах, мерцая в тусклом свете: “Я не чувствую себя плохо. Честно. Все хорошо”.
У Леонина были красные глаза. Ей было восемь лет, но она знала, что ей осталось недолго. Маленькая девочка не хотела, чтобы ее отец был в опасности, когда ее мать и брат нуждались в нем здесь.
Леонин закрыл глаза от этой мучительной мысли. Он не мог сдаться, не мог. Несмотря на то, что он знал, что надежды было так мало.
Женщина средних лет вытерла уголки ее глаз и сказала Леонину: “Ты должно быть устал после всего этого путешествия. Давай я тебе что-нибудь приготовлю, поужинаем вместе”.
Каким бы темным ни был мир, какой бы жестокой ни была пустошь, какой бы тяжелой ни была жизнь, когда он заканчивал дело и отдыхал в кругу семьи — Леонин был счастлив. Он был готов на все, чтобы защитить это.
Но их воссоединение продлилось недолго…
"Эй, Леонин дома?" — Ворвался охранник: "Ваша партия была просмотрена. Пожалуйста, отправляйтесь в форт, чтобы забрать свой заработок”.
Леонин не стал медлить. Он сразу направился к форту.
Форт Гринлэнд управлял форпостом из своего центра, башни цвета слоновой кости, в которой находилось его руководство.
Здание занимало около пяти тысяч квадратных метров земли и было сорок или пятьдесят метров в высоту. Оно было достаточно большим, чтобы в нем могли жить десять тысяч человек, и те, кто там жил, были лучшими в форпосте. Обитатели форта получали более чистую воду, лучшее лечение и более безопасное жилье.
Леонин мечтал однажды перевезти свою семью в форт.
Верхний этаж был отведен для начальника форпоста. Там постоянно дислоцировалось более ста пятидесяти телохранителей, которые также выполняли функции смотрителей для более чем двухсот женщин, которых он содержал для личного пользования. Никому без официального разрешения не разрешалось входить.
Леонин последовал за охранником, который привел его прямо в приемную.
Босс кого-то развлекал, и Леонин молча стоял в стороне и ждал своей очереди. Пока он ожидал, работорговец украдкой посмотрел на людей, с которыми встречался босс. Это были три странных человека. Один из них был полностью одет в черное, лицо было закрыто странной маской. Другой также носил черное, но это был естественный оттенок его угольно-черной кожи, пара бычьих рогов росла из его черепа. Последний был моложе, и его спину украшала пара крыльев.
Босс форпоста Гринлэнд был известен своей свирепостью — его называли Гидрой. Однако, когда он говорил с тремя мутантами, он явно был почтителен. Если бы он знал его не так хорошо, Леонин бы даже сказал, что в его поведении был намек на страх.
Мужчина в черном говорил холодным, как у смерти, голосом: "Не забывай, Гидра, это место было бы ничем, если бы не помощь мастера. Без его поддержки ты бы не был боссом. Теперь вдруг ты возомнил себя большой шишкой и хочешь стоять на своем?”
Гидра был одет в доспехи с мечом, привязанном к талии, его мертвый глаз был прикрыт повязкой на глазу. Его лицо было грубым и свирепым, и далеко не привлекательным. Он был крепким мужчиной, высоким и мускулистым, взгляд его единственного глаза был глубок, как колодец. Он немного нахмурился, когда говорил с человеком в черном, но говорил почтительным тоном: "Как ты и сказал, все, что у меня есть — благодаря нашему мастеру. Я бы не посмел предать его. Вот только, вы просите две тысячи человек ... это слишком много для этой заставы, так что прошу прощения, но я не могу согласиться”.
"Гидра, ты понятия не имеешь, что для тебя хорошо!" — Крылатый юноша вытащил мачете из ножен. Он молниеносно бросился к лидеру форпоста: "Если ты не следуешь приказам, то на что ты, блядь, способен?! С таким же успехом можно убить тебя и поставить на твое место кого-то другого!”
Рогатый мужчина схватил меч своего товарища голой рукой. Острый металл зазвенел в его пальцах, словно ударившись о сталь или камень, и не оставил никаких ран: "Не будь таким нетерпеливым, третий брат”.
Рука Гидры была на рукоять его оружия: "Вы должны хотя бы сказать мне, почему вам нужно так много людей”.
Ему ответил человек в черном, его голос звучал легко и отстраненно: "Мы преследуем пару охотников на демонов”.
"Охотников на Демонов?"
"Короче говоря, мы потеряли их в песчаной буре. Нам нужно больше людей, чтобы помочь найти след". — Он остановился на мгновение, затем продолжил: "Кроме того, я готов предложить вознаграждение наемникам форпоста. Если кто-нибудь найдет этих двоих и доставит их нам, они получат щедрую компенсацию”.
На лице Гидры появилось странное выражение: "Как мы их узнаем? Не поймите неправильно, я спрашиваю, потому что я лично мог бы принять участие в поиске”.
“Один мужчина, одна женщина. Возраст женщины неизвестен — около двадцати лет. Она носит маску, перчатки и крестик на шее. Мальчик пятнадцати или шестнадцати лет с черными волосами и глазами. Он худой и носит с собой странный трехлезвийный посох…”
Когда человек в черном описывал беглецов, позади раздался голос.
"Они?!"
Три командира мутантов и лидер форпоста были сильными и опытными людьми. Конечно, они услышали эти слова, и когда они повернули головы, чтобы найти источник, они увидели высокого человека с бородой, смотрящего на них.
Гидра сузил глаз: "Леонин? Ты только что сказал что-то? Только не говори мне, что у тебя есть мысли, где могут быть Охотники на Демонов?”
“О, я знаю, где они находятся. Черт, я могу привести их прямо к тебе!" — Но он вдруг подумал и шагнул вперед к человеку в черном: “Но ты должен сдержать свое слово!”
Трое мужчин молча переглянулись. Наконец заговорил мужчина в черном: "Я даю тебе слово...”
Леонин тут же ответил: “Я уже привез их сюда. Они в форпосте, заперты в подвале для рабов!”
Они снова замолчали, и мутанты удивленно переглянулись. Может быть, им не придется изнашивать подошвы своих ботинок, прочесывая пустоши? Разве их добыча не попала из огня да в полымя?
Гидра взглянул на Леонина, что-то мрачное промелькнуло в его взгляде: “Я приведу их к вам!”
