От восковой обертки исходил слабый, приторный запах, наполняя ноздри своим приятным ароматом. Это было опьяняющее чувство, которое заставляло усомниться в реальности происходящего.
Два куска жесткого черного хлеба и бутылка немного грязной воды. Падальщики никогда не видели такой качественной еды раньше, и каждый был переполнен невероятным чувством предстоящего блаженства.
Дрожащие руки КлаудХока, разворачивающего сверток обернутый в восковую бумагу, походили на руки набожного паломника, держащего свою святыню. Наконец развернув его, его взору предстали два куска хлеба. Их аромат становился все сильнее, заставляя его рот почти сразу же обильно течь слюнями. Хлеб. Да, это был хлеб!
Он знал, что это такое только по книгам и рассказам старика. Он никогда бы не подумал, что этот легендарный деликатес появится в его собственных руках. В руинах, эти два куска хлеба стоили бы жизни человека. Нет. Они были бы достойны жизни десятка людей!
Робко и осторожно отломив небольшой кусок, он положил его в рот. Тут же, он закрыл глаза, пытаясь полностью прочувствовать мягкий вкус. Сначала он позволил своей слюне медленно смягчить жесткий хлеб. Вкус хлеба начал растекаться по всему рту, постепенно обволакивая все вкусовые рецепторы. Это было так замечательно, что казалось почти нереальным. КлаудХок чувствовал себя опьяненным, сейчас он боялся внезапно проснуться, казалось, все это был лишь сон.
Однако этот чудесный сон был внезапно прерван.
Исхудавшая, но мускулистая фигура направлялась в его сторону, держа в руках большое мачете. Лицо мужчины было украшено отвратительным швом. Это был тот самый человек, который вчера напал на КлаудХока, и отнял у него драгоценное мясо.
"Неужели он пришел забрать хлеб?"
От этих мыслей КлаудХок проглотил откушенный кусок, а оставшуюся часть хлеба попытался побыстрее запихать в рот.
Затем он резко вскочил и обнажил свой короткий меч. Внимательно всматриваясь в глаза человека со шрамом, с неприкрытой враждебностью. Он выглядел как разъяренный молодой хищник, защищающий свою добычу. Вчера, мужчина со шрамом был голоден, и поэтому с легкостью убил бы КлаудХока за кусок пищи. Сегодня же все было по-другому. Сегодня они поменялись местами. Если бы кто-нибудь осмелился попытаться отнять у него хлеб, он бы без сомнения вонзил бы в него свой короткий меч, даже если бы это стоило ему жизни.
— Ой-ой. Расслабься. Меня не интересует твоя еда!
— Тогда что тебе нужно!?
У него был странный взгляд. Алчность перемешенная с хитростью и жестокостью. Взгляд шакала.
— Посмотри туда? — он указал в сторону стоящего недалеко грузовика, -Всего лишь три экскаватора. А грузовик то наполнен едой, водой и оружием. Теперь мы все при оружии, что мы теряем?
Там действительно было лишь три экскаватора, и ни один из них не был вооружен огнестрельным оружием. Падальщикам было понятно, что их привезли сюда, чтобы они были пушечным мясом. Их просто отправят на смерть.
— Вместо того, чтобы смиренно ждать смерти, почему бы не объединить силы и не убить трех стражников? Еда, оружие, вода. И только убийство трех человек отделяет нас от самых ценных сокровищ пустошей!
Когда перед группой мусорщиков возникла возможность легкой добычи, в воздухе запахло жадностью, жаждой крови и коллективным желанием легкой наживы.
— Убить их всех! Сотрите их в порошок!
Все как один, группа падальщиков поднялись с земли. Человек со шрамом кинул взгляд на нерешительного КлаудХока и спросил:
— Ну, ты с нами?
Все люди обладают пороками и непреодолимыми желаниями, КлаудХок не был исключением. Он уже чуть было не присоединился к ним, но его опыт выживания вдруг остановил его. Долгие годы тяжелой и голодной жизни подсказывали, что нельзя доверять человеку со шрамом и таким как он. КлаудХок был лишь слабым подростком, даже если им и удастся захватить грузовик, что заставит озлобленных и алчных падальщиков поделиться едой и водой с маленьким и тощим пареньком?
Ответ был совершенно очевиден.
Если бы КлаудХоку и перепадет хоть что нибудь, это не будет больше чем дневная порция. Сейчас падальщики объединились, чтобы овладеть едой малочисленных экскаваторов. Что помешает им объединиться, чтобы завладеть долей слабых падальщиков. Правильно. Ничто.
И вообще, смогут ли они убить экскаваторов?
Это был нелепый вопрос. Двадцать против трех? Ответ был очевиден. Но, по какой-то причине, у КлаудХока было очень плохое предчувствие.
КлаудХок взглянул на чернокожего человека, стоящего у грузовика. Когда он это сделал, он не мог не почувствовать, волну оцепенения, пробежавшую по позвоночнику. Ему казалось, что его окатили ведром ледяной воды
Чернокожий смотрел прямо на падальщиков, как будто знал что они задумали. Его взгляд пересекся с взглядом КлаудХока.
Казалось, что глаза чернокожего испускали молнии. КлаудХоку не хватило бы словарного запаса, чтобы описать ужас который его охватил.
Этот острый, жесткий взгляд был наполнен неописуемой силой и властностью. Это был взгляд не человека, а дикого мутазверя. В этом взгляде было неприкрытое предупреждение: «Для меня вы никто иные, как группка жалких мусорщиков. Добыча! Вы недостойны даже того, чтобы я переживал о вашем неповиновении».
Каждая клетка КлаудХока сжалась от страха. Он чувствовал себя слабым волком, склонившимся перед альфа самцом. Хоть он и знал, что шансов выжить было не много, он не мог себе позволить смириться с судьбой, и так за дешево отдать свою жизнь.
— На твоем месте, я бы отказался от задуманного, — приложив усилие, КлаудХок наконец пришел в себя и шепотом продолжил, — Вы все умрете.
— Ах ты, бесполезный кусок дерьма! — человек со шрамом смачно сплюнул, а затем сказал другим падальщикам, -Сначала мы убьем копателей, — вдруг он обернулся на КлаудХока и продолжил, — А затем мы вернемся и разберемся с этим отбросом!
Группа скавсов направилась в сторону экскаваторов, их глаза были полны мрака и отрешенности. Все обитатели пустошей знали этот взгляд не понаслышке. Падальщики обратились в стаю диких волков. Стаю голодных волков, загоняющих ослабленную жертву.
На лице Мэддока не было ни беспокойства, ни удивления. Он смотрел на приближающихся мусорщиков, будто их и вовсе не было, не спеша, покуривая сигарету.
Игнорируя приближающихся падальщиков, он с интересом посмотрел в сторону тощего скавса, сидевшего у стены и доедавшего выданный хлеб. Он явно выделялся среди всех падальщиков, его взгляд был наполнен мистической звериной дикостью, и у него хватило ума отделиться от своры своих соплеменников. Тем более, у него хватило моральной силы выдержать тяжелый взгляд Мэддока.
А самое главное, парень хорошо чувствовал опасность, даже когда она была не очевидна.
— Ну и что, вы, мрази, удумали? Подохнуть захотелось? — крикнул Мэддок падальщикам, — Жалкие тараканы, лучше вам вернуться к своему пайку!
Два других экскаватора тоже заметили приближающихся мусорщиков. Они повытаскивали свое оружие, и безмолвно смотрели на оборванных мусорщиков. Однако мусорщики не реагировали, они приближались все ближе и ближе.
— Хехе-хе, ну же, ребятки. И почему все должно быть именно так? — Мэддок издал глубокий хриплый смешок, звучащий как уханье совы. Как только он улыбнулся, сетка шрамов на его лице, пугающе зашевелилась, принимая все более уродливые формы и узоры. Он небрежно бросил свою сигарету на землю, затем носком ботинка втоптал её в землю.
— А вообще-то… Чтото мне скучно стало. Ну-ка, сопляки, отойдите, — скомандовал он двум экскаваторам.
— Мэддок, босс, может не нужно? — неловко спросили они.
Два наемника обменялись взглядами с Мэддоком, затем тут же закрыли рты. Отойдя в сторону, они в последний раз обернулись, чтобы посмотреть на глупцов-падальщиков.
Мэддок злобно усмехнулся, затем вытащил из-за пояса два блестящих на солнце мачете. Они походили на изогнутые кукри, с плоской гардой. Лезвия были чрезвычайно широкими и очень тяжелыми и требовали немалой силы запястья для искусного обращения с ними. Но тут, вдруг, всех охватило оцепенение. Вытащив свои клинки, Мэддок безбрежно бросил их на землю и хрустнув костяшками кулаков направился в сторону падальщиков.
"Почему он выбросил оружие? Почему он бесстрашно шел прямо на ошалевшую от алчности толпу вооруженных мусорщиков?" — задавался вопросом КлаудХок
Но падальщики не интересовали ответы на эти вопросы, они были охвачены кровожадностью и желанием убивать. Со стороны, казалось, что в действиях Мэддока не было никакого смысла. Человек со шрамом шел впереди толпы. Пути назад уже не было, и он проревел:
— Убить! УБИТЬ ЕГО! — по его команде, толпа будто сорвалась с цепи, и в неистовом порыве бросилась вперед, подобно голодной стае ублюдочных шакалов.
Человек со шрамом бежал впереди всех, подняв свое мачете над головой, направил его в сторону Мэддока. По его бокам были его сподручные падальщики, вооруженные металлическим прутом и большим двуручным топором. Это были три самых сильных и самых дерзких падальщика среди всей группы, они, вместе с человеком со шрамом, являлись авангардом атаки.
— ОТСЕКИТЕ ИМ ГОЛОВЫ! ВСКРОЙТЕ БРЮХО! ОТРУБИТЕ КОНЕЧНОСТИ! УБИТЬ! УБИТЬ ИХ, — кричал человек со шрамами, подбегая к Мэддоку, именно это он и хотел сделать, замахнувшись своим мачете, но вдруг, его рука остановилась
