Клауд Хок брёл по одному ему известным дорогам обратно к станции Песчаная Коса.
Страж «Когтей Бога» провалил задание — он не сумел привлечь Лесную Долину на сторону Небесного Облака, но, убив Гадюку, по крайней мере помешал Конклаву Суда приобрести могущественного союзника. Парень считал это разумным успехом. Его успех будет вознаграждён, и его репутация в экспедиционных силах и Небесном Облаке в целом вырастут. Титулы хороши — ему это не нравилось, но он ценил то, что они давали. В тех случаях, когда нужно было что-то сделать, они реально помогали. Возможно, если бы он заработал достаточно престижа в Небесном Облаке, он смог бы использовать своё влияние, чтобы защитить те части Пустоши, которые стоит защищать?
Шагая по изуродованному ландшафту, он вспоминал о младшей сестре, которую только что потерял. Воспоминания нахлынули волной, но без чувства потери или сожаления. Он всё понимал. Они были людьми из двух разных миров. Их расставание — не плохо.
Хорошо, что она нашла такое милое местечко, как её маленький оазис. Страж был искренне рад за неё. Его единственной надеждой было то, что она сможет оставаться счастливой и в безопасности до глубокой старости. Помогая ей в этом последнем путешествии, Клауд Хок сделал всё, что мог, и теперь уже ничего не мог. Никаких забот, никаких угрызений совести, чистая совесть и ясный ум!
Азура восхищалась своим учителем за его беззаботное и прямое отношение. У такого человека, как он, особая аура, которая сопровождала их повсюду.
Что-то привлекло внимание Клауд Хока, и, остановившись и прищурив глаза, он огляделся.
— Эй, выходи. Нет смысла прятаться.
«О, нет! Засада!»
Азура почувствовала, как волосы встали дыбом у неё на затылке.
В поле зрения появился молодой человек с левой рукой, обмотанной бинтами. Его взгляд был холодным и строгим, а лицо — безразличным. Что-то в нём заставляло людей неловко ёрзать. Клауд Хок в очередной раз был поражён тем, насколько этот человек отличался от беззаботного юноши, которого он встретил много лет назад.
На этот раз Шквал носил потрёпанные доспехи. Полосы засохшей крови покрывали его лицо и волосы. Тревожное ощущение кровавой бойни висело над ним, как будто он только что вышел с поля боя. В его чёрных глазах уже не было того блеска, как раньше. Его суровое лицо уже не выражало теплоты. Юношеская элегантность и очарование исчезли с течением времени, уступив место более резким и угловатым чертам.
В Пустошах было тихо, если не считать лёгкого ветерка, поднимающего пыль и затуманивающего зрение. Оба мужчины стояли лицом друг к другу, не говоря ни слова. Странно, им обоим казалось, что они каким-то образом поменялись местами.
Постоянная тлеющая ярость горела внутри Шквала, проникая в его кости, как будто он не человек, а какой-то дикий зверь. Это состояние прекрасно знал и Клауд Хок в те трудные месяцы, когда он пробивался к Небесному Облаку.
Лицо Стража «Когтей Бога» было невозможно разглядеть под маской, но он небрежно стоял, скрестив руки на груди. Парень начал учиться смотреть на вещи спокойно и не полагаться на истерический гнев для решения своих проблем. Клауд Хок обрёл то самое беззаботное качество, которое Шквал потерял на этом пути.
Но Клауд Хок не был Шквалом, и его непринуждённость не была наивностью. Он пережил горькую, суровую, болезненную реальность мира, в котором они жили, и научился спокойно смотреть ей в лицо. Это — признак зрелости.
И Шквал не был прежним Клауд Хоком. Даже когда он пил кровь животных и охотился за личинками, этот парень оставался дитём тьмы, жаждущим света. Он никогда не впускал эту тьму внутрь. Но Шквал… он принял её, и позволил этому чувству стать частью его, пока оно не поглотило его душу. То, что скрывалось под этой всё более могущественной оболочкой — человек, окутанный ненавистью, который хотел, чтобы мир узнал о его мести. Чистая ненависть и жгучая ярость — вот что подпитывало его.
Голос Клауд Хока был спокоен, как ветерок:
— Что ты здесь делаешь?
Шквал помрачнел ещё больше. Его левая рука сжалась в кулак, а щека задёргалась от тика. Вены на шее пульсировали, как будто мужчина едва сдерживал свой гнев:
— Почему ты убил Гадюку? Зачем так поступил с Ашей? Если не хочешь помогать Пустошам в этой войне — прекрасно, но зачем связывать свою судьбу с Элизийцами?
— Эта война бессмысленна. Конклав Суда в конце концов будет уничтожен, и все Пустоши поплатятся кровью из-за идиотского союза. Если я стану достаточно важным для Элизийцев — когда придёт время наводить порядок, я смогу защитить тех, кто этого заслуживает. Именно так я стремлюсь остановить смерть множества людей.
И без того распухшая левая рука Шквала оттопырилась ещё больше. Струйки чёрного дыма просачивались между бинтами, и мрачная аура нависла над этим местом. Неясно, исходило это ощущение от силы его руки или от глубины испорченного духа этого человека.
— Я не знаю, добьётся ли Альянс Пустошей успеха или нет, но без сомнения, ты только что стал ещё одной дворняжкой для этих самодовольных убийц, — глаза Шквала потемнели ещё больше. Воин стал похож на демона ярости, окутанного живой тенью. — Итак, пришло время убить тебя!
Образы с точки зрения Чудака промелькнули в голове Клауд Хока. Силуэты приближались со всех сторон. Рэвенос Тайгер, Чёрный Дьявол, Трёхглазый Паук, Рэйвен и другие.
Они ждали его здесь. Это хорошо организованная засада!
Клауд Хок знал, что эта конфронтация рано или поздно произойдет, но не ожидал, что ТАК скоро. Он огляделся.
— Убить меня? Тебе маловато людей, чтобы выполнить эту работу.
Если он не мог сражаться со всеми, это не означало, что он не мог убежать. В Пустошах или Небесном Облаке осталось уже не так много людей, которые представляли для него реальную опасность.
Трёхглазый Паук вышел вперёд со злобной ухмылкой на отвратительном лице. Его третий глаз своим немигающим взором уставился на Стража «Когтей Бога».
— Не будь таким самоуверенным, сопляк! Твои способности к телепортации неповторимы — это правда, но такой силой трудно управлять, и даже она имеет ограничения. Ты тоже несёшь бремя. Во всех направлениях отсюда — бесчисленные километры Пустошей, пески и пыль. Интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем у тебя иссякнет энергия?
Бывший ведущий учёный Тёмного Атома полагался на технологии в большинстве своих способностей. Клауд Хок не знал этих старых секретов, и кто знает, какие уловки старый чудак прятал в рукаве? Его плащ невидимости оказался повреждён ещё в Долине, так что, если они пустятся в погоню, ему будет трудно ускользнуть от них даже с его пространственным камнем.
Клауд Хок посмотрел на них с выражением жалости в глазах:
— Шквал, ты слишком много потратил в погоне за властью и бессмысленным насилием. Вот он я, твой друг, а ты готов убить меня без всяких сомнений. Ты позволяешь тьме пожирать твою человечность, и если ты продолжишь полагаться на её решения, это сведёт тебя с ума…
— Я сошёл с ума давным-давно! С того момента, как они убили его, с того момента, как я узнал… — красивое лицо Шквала исказилось в выражении адской, нечеловеческой ненависти. — Кто навязал мне это? Кто заставил меня вести это безумное, жестокое существование?!
Туман полился из ониксового тела Чёрного Дьявола и просочился в левую руку Шквала, и бинты, удерживающие её, начали рваться. Жажда крови, витавшая в воздухе, навалилась с новой силой. Конфликт оказался неизбежен.
Слова никогда не были сильной стороной Клауд Хока. Он мог бы говорить бесконечно, но всё бы оказалось бессмысленно, ничто не могло отвратить Шквала от тёмного пути, который он избрал. Посох экзорциста скользнул в потемневшую руку, и сразу же сила, хлынувшая через него, заставила голову закружиться.
Внезапно Шквал пришёл в движение. Он метнулся к Клауд Хоку быстрее стрелы. В его правой руке уже лежал посох экзорциста, который яростно вращался. Левая рука пульсировала смертоносной чёрной энергией.
Это была та самая энергия, к которой он привык. С течением времени его контроль над этой силой и её пределами рос не по дням, а по часам.
Клауд Хок немедленно телепортировал себя и Азуру на расстояние тридцати метров. Шквал врезался в землю там, где они стояли, заставив песок заметно покрыться рябью, как поверхность озера. Его атака была настолько яростной, что сам песок почернел и превратился в стекло. Мужчина сгорбился в центре кратера после своего шокирующего «выступления».
Прежде чем Шквал оправился от своей первой атаки, его подхватил сильный ветер. Воин не терял бдительности, но едва не попался: чужой посох экзорциста приближался сбоку.
Бабах!
Несмотря на растерянность, Шквал успел вовремя поднять руку. Два посоха затрещали от столкновения, после чего его отбросило на дюжину метров через поле.
Рэвенос Тайгер выхватил свой огромный топор ещё когда наблюдал за перепалкой. С каждой секундой его хмурый взгляд становился всё мрачнее. Прогресс Шквала был невероятным, почти пугающим. Его контроль над этой силой также улучшился. Рэвенос Тайгер не был уверен, что сможет одолеть молодого человека в честном бою. Этот мрачный факт означал, что его положение и влияние среди Разбойников будут омрачены навсегда.
Но именно Клауд Хок действительно застал Рэвеноса Тайгера врасплох.
Он вспомнил их первый обмен репликами. Тогда у парня были кое-какие способности, но в лучшем случае его можно было признать сносным бойцом. Каким-то образом за прошедшее время он стал совсем другим человеком. Когда Тайгер услышал, что именно Клауд Хок убил Гадюку, он не поверил, но теперь увидел, что это правда.
Пропасть между ними оказалась слишком велика.
Если бы не уникальная имплантированная реликвия Шквала, усиливающая его способности, он не пережил бы ни одного удара Клауд Хока. Даже с Рукой Геллиона ему едва удавалось отбиваться и он явно был в невыгодном положении.
Страж «Когтей Бога» продолжил атаку. Один, два, три удара посохом экзорциста — очень быстрые и без какой-либо паузы удары сыпались на Шквала со всех сторон. Каждый из них заставлял мужчину немного отступать.
Клауд Хок продолжал пытаться уговорить его, даже пока они сражались:
— Почему ты должен быть таким грёбаным идиотом? Почему ты должен идти по стопам Гадюки?! Ты думаешь, я не убью тебя?
Шквал отразил атаку левой рукой. За мгновение противник выпил энергию из реликвии Клауд Хока, как безжизненный песок вокруг капли влаги. Со звериным рёвом мужчина выпустил всю заключённую в себе энергию, нанеся удар, который породил оглушительный шторм. Атака разнесла посох экзорциста «шавки Элизийцев» вдребезги, как будто это была гнилая ветка дерева.
Тут же полосы серебра скользнули из рукавов противника, когда появились его парные мечи. Восемь полос холодного света последовали почти прямо друг за другом, когда он контратаковал.
Шквал защищался Рукой Геллиона и отбивался своим посохом экзорциста, но его превосходили. Даже такой мастер ближнего боя, как Экард, не смог бы отразить неутомимую атаку Клауд Хока. Один из ударов настиг его, вонзившись в его тело и оставив красную полосу.
— Рэйвен, разберись с ним! — выкрикнул приказ Трёхглазый Паук.
Как робот, киборг откликнулся на команду. Его запястье откинулось назад, обнажив дуло пулемёта, и мгновение спустя поле боя содрогнулось от свинцового шквала.
Эти ублюдки просто решили закидать его пушечным мясом! Клауд Хок не был идиотом. Нет никакого смысла вести эту тяжёлую битву. Его разум разрабатывал план побега для Азуры и для него самого, когда внезапно сверху появилась полоса света. Механическая рука Рэйвена отделилась от тела и рухнула на песок бессмысленной кучей металла.
Ещё один такой же удар на этот раз заставил Рэвеноса Тайгера отпрыгнуть назад или постигнуть ту же участь. Клауд Хок мельком увидел фигуру в чистом белом одеянии, спускающуюся с неба.
Селена? Что она здесь делает? Все здесь знали силу дочери Балдура. Она была таким же смертоносным бойцом, как Гадюка, а с реликвиями своего отца — ещё более устрашающей.
Столкнувшись с этим новым, грозным врагом, Шквал был вынужден отступить. Даже такой поехавший не был готов пожертвовать половиной своих людей только для того, чтобы разобраться с одним Клауд Хоком.
Столкнувшись в очередной раз с демонстрацией силы Селены, Страж «Когтей Бога» не мог сдержать лёгкого трепета, который наполнил его. В конце концов, не так давно он убил её двоюродного брата. Но не похоже, чтобы бывшая Пропитанная Кровью Королева винила его. Под этой маской холодного безразличия проступило выражение искреннего беспокойства и облегчения.
