Обитатели маленькой темной комнаты столкнулись с серьезной проблемой. Здесь, на заставе, им давали только одну еду, и эта еда состояла из грязных корней и извивающихся насекомых. Вместо воды им дали чаши с кровью.
Отказаться от еды? Но потом не вини других, что ты умер с голоду. Можно было бы продержаться и день, но они были всего лишь людьми. Как долго они смогут обходиться без еды?
Клаудия и двое других из «Небесного облака» наблюдали, как Клауд Хок с наслаждением поглощает еду, словно это был какой-то редкий деликатес. Это заставило их усомниться в своем предположении, что еда была такой же отвратительной, как и казалась.
Это было так же отвратительно, как и выглядело, но в такой ситуации им приходится лишь обманывать себя, заставляя думать иначе. Клаудия полчаса кружила над миской, хотя знала, что время ограничено. Еще через полчаса должен был прийти солдат и забрать у них еду.
Стиснув зубы, она выбрала корень, который выглядел не слишком ужасно из-за кучи в её миске. Конечно, все они были ужасны, но этот, по крайней мере, выглядел относительно съедобным — даже если и напоминал ей окаменевшие фекалии. Если бы это было так, то его правильная форма говорила бы о хорошем пищеварительном здоровье владельца.
Ладно, хватит. Это только психология, не обращай внимания, на то как это выглядит.
Клаудия повертела его в пальцах и почувствовала, что к нему прилипла земля. Должно быть, этот корень недавно выкопали из земли. Но это не имело значения — соберись и съешь это!
Но потом она подумала. Она не знала, откуда это взялось.
Она вытащила из рюкзака нож и срезала кору с корешка. Это помогло развеять иллюзию, что он выглядит как дерьмо, но чем больше она очищала, тем больше он начинал пахнуть. Тем не менее она сдержала отвращение и откусила кусочек. И тут же на её лице появилось страдальческое выражение.
«Буггхх-ху-уууууууу!!»
Двое других не выдержали и последовали за ней.
Могли ли люди на самом деле есть эту дрянь?! Это было как смерть для их вкусовых рецепторов, каждый вдох был смертельным! Неважно, насколько сильна твоя воля, эта штука была сильнее. Это было абсурдно-нелепо! Как эта неотесанная свинья могла съесть его как деликатес? Невозможно!
Клауд Хок давно покончил со своей порцией. Он тихо сидел с закрытыми глазами.
Ему было все равно, что подумают другие. Годы, проведенные в пустошах, научили его, что чем скуднее становится пища, тем больше приходится экономить энергии. Развеять мысль о каком-либо ненужном движении. Попытайтесь заставить системы вашего тела бездействовать, чтобы тратить меньше драгоценной силы.
Доказательством тому была его реакция. Несмотря на знаменитый аппетит Клауд Хока, он никогда не был слишком голоден. Хоть еда в лагере и оставляла желать лучшего по вкусу, но она определенно была достаточно сытной, чтобы поддерживать их энергию.
Клаудия и двое других стажеров забились в свои углы, прижимая к груди урчащие желудки.
Они были охотниками на демонов, а охотники голодали сильнее, чем обычные люди. Они были сильнее,и поэтому их тела должны были расходовать больше энергии, чтобы поддерживать их. Обычно они компенсировали это тем, что ели много богатой питательными веществами пищи, но через два дня они были полуголодные.
Клаудия едва сдерживала тошноту. Она протянула руку, чтобы сделать еще один укус, когда дверь в их каюту распахнулась. Вошла группа солдат и схватила миски, независимо от того, закончили ли с ними ученики или нет.
День третий.
Клаудия умудрилась проглотить первую миску еды. Её уже дважды стошнило, но она была так голодна.
День четвертый.
Она съела каждый кусочек этой мерзости. На этот раз её не вырвало.
День пятый.
Они уже привыкли к еде, но еще даже толком не приступили к тренировкам. Это было похоже на ад. Для Клауд Хока дни скудной пищи и воды были похожи на возвращение в пустоши. Для избалованных элизийцев всё было гораздо хуже.
Но это было терпимо. Клаудия и остальные не справлялись с этим так же хорошо, как Клауд Хок, но он был способен вынести гораздо больше, чем обычный человек.
Пять дней и ночей в полной темноте, голод и мучения довели их до крайности. Хуже всего было то, что им не разрешалось передвигаться, не говоря уже о том, чтобы разговаривать. Это было жестокое наказание.
Старшие члены семьи снова и снова говорили им, чтобы они соблюдали все правила, но через пять дней их воля начала ослабевать. Нетерпение взяло верх, и они решили, что несколько спокойных слов не причинят им вреда.
Небольшая беседа поможет сделать все это проще. Ничего страшного, какой вред может принести одно предложение?
«Давайте поговорим. — Сказал один из парней, чтобы нарушить молчание. После стольких лет без него его голос стал хриплым. — Я видел кучу хижин. Они не могут следить всё время. Если мы просто будем сидеть здесь в тишине, я сойду с ума.»
«Ты прав, а как тебя зовут? Я третий сын генерала южного города, меня зовут…»
Двое молодых благородных детей продолжали свой тихий разговор. Клаудия тоже находила тишину почти невыносимой, но, сидя и глядя на Клауд Хока, который молча сидел, скрестив ноги, в другом конце комнаты, она решила тоже молчать. Она не собиралась проигрывать этому ублюдку.
Если этот идиот может продержаться, то почему я не могу? Если он не откроет рот, то и я не открою!
Она страстно ненавидела Клауд Хока и считала его своим заклятым врагом. Она терпеть не могла выглядеть слабее него. Тем временем остальные двое смотрели на Клаудию и Клауд Хока. Они уже давно заметили Клаудию. Такая хорошенькая девушка привлекала внимание, куда бы она ни пошла, особенно учитывая её семью. Они решили, что будет неплохо познакомиться с ней поближе.
Но она молчала. Было бы неприлично просто подходить к ней.
«Эй, почему ты молчишь?»
«Все в порядке. Сейчас ночь, и если мы не будем шуметь, они нас не услышат.»
Они попытались привлечь внимание Клауд Хока, но после нескольких попыток парень игнорировал их. Это расстроило двух стажеров. Маленькая хижина была всего двадцать квадратных метров, поэтому они встали и подошли к нему, сделав всего пару шагов.
Клауд Хока уже недолюбливали, так как он явно отличался от них.
Надо сказать, что пока остальные голодали, он без проблем поглощал эту ужасную еду. Он выставил их дураками, пока они выблевывали свои кишки, а он просто все это съедал. Как они могли не расстроиться?
«Мы с тобой разговариваем. Ты сдох?»
Они несколько раз пытались привлечь его внимание, но что бы они ни делали, Клауд Хок не двигался с места. Для него они были не людьми, а парой танцующих обезьян, лепечущих вдали. Он не хотел тратить время на животных.
«Черт, ты же не боишься проявить неуважение, а? Я сын генерала!»
Один из юношей вскочил на ноги, расстроенный оскорбительным поведением Клауд Хока. Он сбил того с ног.
Клауд Хок сел, его лицо ничего не выражало. Он ничего не сказал, не нанес ответного удара, потому что знал, что ему не стоит совершать ошибку и провоцировать старших в лагере. Его равнодушное отношение только разозлило молодых людей.
Это был спектакль, поставленный для Клаудии Лунэ. После нескольких дней, проведенных здесь в неловком положении, они хотели вернуть себе немного уважения. Это желание поднялось в них подобно приливу. Один из них ударил Клауд Хока кулаком в лицо.
Клаудия злорадствовала, с холодной насмешкой. Эти двое были из влиятельных семей маленького городка. Они были молоды и преувеличенно высокого мнения о себе. Все они были собраны вместе по какой-то причине, и действия, которые они предпринимали сейчас, будут стоить всем вовлеченным. Это был лучший исход для неё.
Клауд Хок определенно был бы втянут!
Клаудия знала, что он столь же хитер, сколь и импульсивен. Если он сумеет удержать себя в руках, это будет сюрприз. Все, что ему нужно было сделать, это поднять руку, и наказание, которое он заслужил, будет музыкой для её ушей. Если он этого не сделает, она будет смотреть, как эти два идиота избивают его до полусмерти. Что может быть лучше этого? После почти недели темноты и тишины, наконец-то хоть какое-то развлечение!
Но как только кулак парня приблизился, то он не попал в Клауд Хока, как ожидалось. Вместо этого он прошел прямо через голову, как будто размахивал руками в воздухе.
«Какого черта?»
Другой попытался тоже ударить. Результат был тот же-его кулаки прошли прямо через голову Клауд Хока.
Был ли этот парень каким-то призраком? У него должна быть какая-то особая реликвия, которая может создавать иллюзии!
Двое молодых людей уставились на него широко раскрытыми глазами, а Клауд Хок лишь ухмыльнулся им в ответ. У них кровь застыла в жилах: «Ты…. Смелый. Я запомню.»
Ни один из них не осмелился снова подойти к нему. Не имело значения, откуда он пришел, если Клауд Хок мог использовать такую силу, он не был обычным парнем. Он не был тем, с кем они должны связываться, это только привело бы их к плохому концу.
Клауд Хок снова закрыл глаза и молчал, как будто сосредоточился на чем-то.
Эти два идиота считали себя умными, но Чудак держал ухо востро. Каждый день у их хижины дежурили по меньшей мере три солдата, работая посменно. Их странные ауры было трудно распознать даже Клауд Хоку, поэтому он не был уверен, когда они были поблизости. Но он знал, что вся эта чушь, которую затеяли эти парни, была зафиксирована. Они знали.
Шестые сутки.
Седьмые.
Время шло, и можно было представить, что правила нарушала не только горстка людей.
Бам-бам-бам!
«Всем собраться!»
На восьмой день раздался гонг, достаточно громкий, чтобы разбудить всех. Стажеры вышли из своих хижин и увидели нескольких крупных мужчин, стоящих в центре лагеря похожих на железные башни. Перед ними стоял человек со шрамом, в черной одежде, с повязкой на глазу.
Перед ними стояла группа из семидесяти или восьмидесяти молодых, свеженьких новобранцев лет двадцати с небольшим, с сумками за спиной. После семи дней и ночей все они выглядели голодными, едва способными стоять на ногах.
Когда Клауд Хок вошел в эту толпу, он почувствовал на себе враждебные взгляды. Его брови сошлись на переносице. Он знал, что Клаудия ненавидит его, но после мольбы отца её склонность к насилию почти исчезла.
Это убийственное чувство ... трудно было понять, откуда оно.
Клауд Хок был уверен, что никого тут не знает, что здесь, кроме Клаудии ему ни кто не знаком. Зачем кому-то желать ему зла? Он начал оглядываться в поисках обладателя этих глаз, когда…
Лязг, лязг, лязг. Звук тяжелых шагов.
Мимо прошли пятеро солдат-ветеранов, окруживших одинокого мужчину.
Он был двухметрового роста, мускулист и крепок, как лев. Его красновато-черное лицо было испещрено полудюжиной шрамов, которые тянулись от одной стороны лица до другой. Они были явно зашиты. Из-за этого на его и без того неприятное лицо было труднее смотреть, как будто они использовали разные виды кожи, чтобы снова всё это сшить вместе.
Он шел внушительно, и от каждого его шага дрожала земля. Он выглядел так, как будто ничто не могло остановить его — он прошел бы прямо через гору и расколол бы её пополам, если бы она осмелилась встать на его пути.
«Всем привет. Я один из ваших инструкторов по обучению. Люди рядом со мной-мои помощники. И это конец моего представления. — Инструктор со шрамами говорил очень быстро, как молния, и остро, как лезвие. Его голос прогремел по лагерю. — Теперь все люди, которых я назвал, встанут за меня.»
Он начал показывать на людей, в конце концов отобрав из толпы человек двадцать. Среди них были двое из хижины Клауд Хока. Стоя перед холодным взглядом инструктора, они не смели пошевелиться.
Страх, охвативший их всех, был почти осязаем.
У всех них было что-то общее: все они каким-то образом нарушили правила, закрытые в маленьких темных комнатах. До сих пор они считали, что им повезло. Но в конце концов они поняли свою глупость-за ними следили двадцать четыре часа в сутки.
«Знаете, почему я выделил именно вас? Нарушение правил само по себе неплохо — мы любим нарушителей правил в долине Ада! Но если вы собираетесь нарушить правила, вам нужно либо иметь власть, чтобы изменить правила, либо быть достаточно умным, чтобы не попасться! Вот где вы потерпели неудачу. — Инструктор ухмыльнулся, и его покрытое шрамами лицо исказилось, как у дьявола. — Значит, теперь вам придется заплатить за это, вот и всё. Если кто-то из вас не согласен, тогда шаг вперед! Я дам тебе шанс!»
Двадцать нарушителей посмотрели друг на друга. Никто из них не осмеливался поднять голос.
Как бы ни были сильны его помощники, никто не хотел испытывать силу инструктора. Их поймали, и безошибочно вычислили их. Не было ничего, что можно было бы оспорить, это только сделает их наказание ещё хуже.
«Очень хорошо. Ну, если вы не хотите рисковать, тогда не вините меня за то, что будет дальше.»
Зловещая ухмылка инструктора со шрамом заставила всех вздрогнуть.
