Глава 43 — Пища
Клауд Хок был безжалостным язычником из пустошей, лишенным морали и уважения к законам. Он жил по своему собственному кодексу — не убивай, если не нужно, и не бери чужую еду. В его глазах он не жил злой жизнью, и взять кинжал, предназначенный для уничтожения, не было большой проблемой. И уж точно не было тем из-за чего он чувствовал себя виноватым.
Но не Рассвет.
Она была немного бунтаркой, но, несмотря на это, она выросла под строгими требованиями религии. Конечно, она издевалась над людьми время от времени, но никогда ничего такого, что перешло бы черту вопиющего греха. В худшем случае она получала неодобрительные взгляды, но из-за её семейного происхождения никто ничего не мог поделать.
Теперь же все было по-другому. Это было табу.
Ей понравился кинжал, это было бесспорно, но это была реликвия древнего прошлого, выкопанная из руин. Коллекционировать подобные вещи было категорически запрещено, и если об этом станет известно, это вызовет скандал в их семье. По этой причине, даже держа его в руках, она нервничала, но как только она сделала пару взмахов, она уже не хотела его выпускать из рук.
Это был первый раз, когда что-то подобное было добавлено в её коллекцию. Возбуждение было восхитительным.
Поэтому она последовала примеру Клауд Хока, разрезав несколько монет пополам, чтобы проверить это самой. Чем больше она видела, на что способен кинжал, тем счастливее становилась: «Эта вещь определенно не реликвия, как я могу резать металл, как будто это была грязь?»
Валюта в Элизиуме называлась золотом, серебром и медью. Хотя они напоминали эти материалы по текстуре и цвету, на самом деле они были сделаны из особого материала, данного им богами. Ни один обычный ремесленник не мог работать с ним, и монеты были исключительно упругими. Обычное стальное оружие — даже отточенное до тонкости — не могло повредить поверхность.
«Посмотри на лезвие. — Клауд Хок указал на почти незаметную черную линию вдоль края. — Я и сам не очень хорошо понимаю, видел только один такой же в пустоши. Секрет в этой черной линии. Они говорят, что это всего лишь несколько атомов толщиной, которые вибрируют очень быстро. Когда он входит в контакт с обычными материалами, он прорезает их насквозь, вот как он это делает.»
Поскольку под её тонкими одеждами ничего не было видно, время от времени можно было увидеть изгиб груди. Она не была особенно чувственной женщиной, но и худой тоже не была. Её тело было покрыто тонкими мускулами, и хотя её груди не были большими, но они были хорошо пропорциональны для её фигуры.
Они были достаточно близко, чтобы Рассвет могла почувствовала жар от Клауд Хока. Они были очень разные, но она не находила его отвратительным для своего любопытства. Этот молодой человек был грязным язычником пустоши, и одного его приближения было достаточно, чтобы сломать ему несколько костей!
У молодого парня был своеобразный, врожденный темперамент.
Клауд Хок не уважал Рассвет из-за её происхождения, и не боялся из-за её силы или характера. Похоже, в глазах Клауд Хока люди не были разделены по классам. Неважно, кто ты — благородный житель Элизиума или падальщик, влачащий жалкое существование в пустыне. Под всем этим все были одинаковы.
Низкое рождение — не повод для жалости. Это не повод чувствовать себя неполноценным. Это утверждение сделало Клауд Хока особенным.
Взглянув на него, Рассвет увидела, что он молод, но на его лице было написано гораздо больше. Она видела бурное прошлое, его дикую натуру и одиночество. Одинокий волк, который пересек много километров негостеприимной пустыни.
Он был человеком с историей.
Он не выглядел ни особенным, ни выдающимся, ни даже очень красивым. По сравнению с Морозом Зимы он не мог сравниться ни внешностью, ни темпераментом. Но у него была нежная приятная внешность, достаточно приятная для глаз.
Именно тогда Клауд Хок заметил, что Рассвет пристально смотрит на него, и ответил ей тем же взглядом. Он был простоват, не так уж многословен, но если что-то и выделяло пустошника, так это его темные глаза.
«Ты знаешь много интересных вещей. — Когда их глаза встретились, Рассвет вдруг занервничала, она не привыкла стоять так близко к другим людям. Она сунула кинжал в специальные ножны и отступила на несколько шагов. — Откуда в пустошах такие странные вещи? Ты ведь оттуда, там весело?»
На секунду Клауд Хок не знал, что ответить. Он нахмурился и слегка опустил глаза, глядя в пространство. Прежде чем дать ответ: «Это не то место, которое ты когда-нибудь захочешь посетить.»
«Но почему?»
«Слишком опасно.»
«Разве эта сука не прекрасно там живет? — Её раздражение вспыхнуло вновь. — Почему она может пойти, а я нет? Что у неё есть такого, чего нет у меня?!»
Между этими двумя женщинами явно была большая вражда.
Рассвет, женщина, выросшая в роскоши, с нимбом над головой и серебряной ложкой во рту, понимала эту пустыню только по рассказам и слухам других людей. Она никогда не испытывала этого на себе, так как же она могла понять? Селену Клауд тоже несколько раз пытались убить во время их путешествий, и даже сейчас он не мог знать, жива она или мертва.
Рассвет была старше Селены, но всем было ясно, что она гораздо более импульсивна. Эта невежественная, опасно самонадеянная женщина и дня не протянет в пустошах без помощи своей семьи.
«Я принес тебе кинжал, который ты хотела, — сказал Клауд Хок, глядя на неё. — Мой долг выплачен.»
«Я держу свои обещания, никто никогда не говорил иначе. Однако ... — она подняла кинжал в ножнах и с резким блеском в глазах выхватила его, проведя им поперек своего горла. — Ты и я — это единственные люди, которые знают о том, что произошло сегодня. Если кто-то третий услышит об этом, можешь быть уверен, я заберу твою жизнь.…»
Подобные угрозы не пугали Клауд Хока, поэтому он не придавал им особого значения. Он получил то, что хотел, чтобы его странный маленький питомец был в безопасности. И его сговор с Рассветом был установлен.
Это было очень важно. Клауд Хок знал, что здесь ни один человек не может выжить в одиночестве.
Коммандер Поларис спас Клауд Хока только для того, чтобы он мог использовать его, и больше ему некуда было идти. А этот узколобый говнюк Мороз Зимы был зациклен на том, что бы превратить его жизнь в ад, а у Клауд Хока не было других друзей в Небесном облаке. Рассвет была единственной, к кому он мог обратиться.
Она все еще не выходила из его комнаты, и все еще стояла там, не сводя глаз с крошечной птички в его руках. На её лице появилось странное выражение: «А? Ей уже лучше?»
Действительно, выздоровление крошечной птички было впечатляющим. Прошло совсем немного времени, но всё уже вернулось на круги своя.
Она неуверенно взмахнула крыльями и вспорхнула на плечо Клауд Хока. Своей пушистой головкой она уткнулась ему в шею, что только подогрело ревность Рассвета. Такая умненькая штучка, подумала она. Какая жалость…
Клауд Хок настороженно смотрел на неё: «Почему ты все еще здесь?»
«Я иду туда, куда хочу, и ухожу, когда захочу. А тебе-то какое дело? Не забывай о своем месте, я хозяин этого дома, а ты — слуга, жизнь которого зависит от меня. — Её брови взлетели вверх, когда она недвусмысленно дала понять, каковы их роли. Она подчеркнула это, подойдя ближе к птице и оглядев её. — Странно, она кажется какой-то вялой.»
Клауд Хок также заметил, что что-то здесь не так. В подтверждение этого через их связь передавалось одно-единственное ощущение: голод.
Он хмуро посмотрел на неё: «Ты голодна?»
Рассвет, не в силах долго держать рот на замке, ответила: «Ну, если она голодна, тогда накорми её.»
«Я не знаю, что она ест», — сказал он с некоторым раздражением.
Она посмотрела на него, будто он был идиотом: «Ты ужасный хозяин, ты даже не знаешь, чем кормить своего питомца. Это просто жестокое обращение с животным.»
Эта тварь только что родилась!
Клауд Хок никогда раньше не приходилось ухаживать за животными, откуда ему было знать, чем их кормить? Млекопитающие пили молоко от своих матерей, но птицы, подобные этой, вероятно, ели червей или насекомых или что-то еще.
Рассвет заметила его замешательство и махнула ему рукой: «Пойдем со мной!»
Она повела его в кладовую особняка, где хранились всевозможные фрукты, овощи, мясо и многое другое. Здесь было достаточно еды, чтобы прокормить тысячу человек. Хрустальные колонны были разбросаны по комнате, наполняя её холодным воздухом. Это должно было быть какое-то охлаждающее оборудование, которое они использовали, чтобы сохранить свежесть пищи.
Подобно тому, как сила плавающего корабля никогда не исчерпывается, так же одна из волшебных ламп освещала комнату и ни когда не гасла. Холодильное оборудование тоже было постоянным, и пока оно находилось здесь, в Элизиуме, у него было достаточно энергии для работы. Просто еще одно преимущество этого места.
«У нас здесь все есть. Морепродукты, птица, мясо, овощи, фрукты ... взгляни.»
Клауд Хок положил птичку перед грудой еды, но ничто не привлекло её внимания. Это застало его врасплох и вызвало некоторое замешательство. Разве она не ест нормальную пищу? Он стоял, озадаченно глядя на неё, как вдруг почувствовал, что маленькое животное оживилось.
Она подлетела к одной из ближайших хрустальных колонн и принялась клевать её клювом.
«Что она пытается сделать?»
«Я не знаю.»
Хруст.
Энергетический кристалл треснул, и от него отвалилась небольшая часть. Птица подлетела к тому месту, где приземлился кусочек, и проглотила его. Клауд Хок почувствовал его удовлетворение. И он, и Рассвет стояли в стороне с удивленными лицами, когда птица съела еще шесть или семь кусочков, пока её маленькое брюшко не выпятилось.
Как странно, эта птица на самом деле ест такие вещи!
Чудак, подумал он. Кажется, это подходящее имя для неё.
Рассвет указала на него пальцем: «Какого урода ты растишь?»
Клауд Хоку тоже было интересно, что это за птица. Немного поколебавшись, он все же поделился тем, как птица вылупилась. Когда она услышала, её лицо нахмурилось, как будто она глубоко задумалась, но она никогда не слышала ни о чем подобном.
Погруженная в свои мысли, она не заметила, что её халат немного развязался. Взгляд Клауд Хок случайно блуждал и хорошо видел то, что находилось под ним.
Здесь было холодно, разве она не чувствовала этого?
Внезапно она хлопнула себя по лбу: «Мне нужно, чтобы ты украл кое-что еще.»
