Очевидно, первый день девятьсот шестьдесят шестого года получился вовсе не таким уж счастливым.
Кроме госпожи Лист, в тяжелые раздумья погрузился еще один человек. Во дворце.
По окончании банкета принц Чэнь не пошел спать, а согласно своей данной привычке, вернулся в свой кабинет и в одиночку заперся там.
— Может, я слишком сильно надавил на Чарли?
Принц Чэнь стоял перед зеркалом. Величественная церемонная улыбка исчезла с его белого, как мел, лица. В зеркале отражался всего лишь слабый больной человек.
Но он спрашивал не себя, как могло бы показаться на первый взгляд.
— Ваше Высочество, а не надумали ли Вы себе чего?
В углу стоял дворцовый маг в красном плаще. Услышав вопрос принца, он медленно вышел из тени.
Голос его звучал хрипло. Он как будто гнил изнутри.
— На самом деле, меня уже давно терзают сомнения, еще с прошлогоднего Цинфэна, — с горечью проговорил подлинный властелин Империи, глядя на свое отражение. — И хотя тогда все подумали, что Чарли будет украшением нашего славного рода… Хм, давно уже не случалось, чтобы церковников унижали на глазах у всех, чтобы Его Превосходительство прилюдно просил у нас прощение… Эх! Этот мальчик так возвысился! Он помог всему двору выйти из затруднительного положения, и я не могу обвинять его, а наоборот, должен похвалить его… Ведь я отец! Я не могу позволить своему сыну пасть духом, я не могу убить в нем веру в себя. Успех без награды может еще больше растревожить его бунтарский нрав.
Поэтому очень долго я пытался контролировать его. После коронации я по-прежнему не разрешал ему покидать дворец, не давал ему никаких политических дел, и вообще не позволял ему действовать самостоятельно. Даже дворцовые учителя, приставленные к нему, не имеют право при нем упоминать о государственных делах.
Несколько дней назад его учитель спросил у меня совета, можно ли передать Чарли хотя бы самые незначительные дела. Это было бы для него хорошим опытом. Но я отказал. Разрешил только читать анналы…
Я думал, что сдерживая его, я смогу научить его терпению! Смогу выровнять все «острые углы» его характера, чтобы он стал настоящим правителем.
Принц Чэнь слегка оперся на стол и усмехнулся.
— Скажи мне, я плохой отец? Честно говоря, я знаю… В последнее время я все больше и больше недоволен Чарли. Хм… Мой мальчик, мой сын! Ему ведь только двенадцать лет!
В душе его кипели смешанные чувства, понятные только одному ему.
Маг в красном удивленно спросил:
— Ваше Высочество, Вы… Неужели Вы тревожитесь по поводу сегодняшнего покушения на Герцога Тюльпана? Думаю, это дело сейчас более важно, нежели чем Чарли.
Принц Чэнь горько усмехнулся и кивнул.
— Об этом… мне, кажется, и нечего беспокоиться. Когда мне сообщили, как это произошло, я несколько разозлился, но… ведь ты понимаешь, что это был не я. Однако, кто-то творит такое за моей спиной в моем же дворце, и это меня настораживает.
— Ваше Высочество, — равнодушно отозвался маг. — Вы хотите произвести зачистку?
Зачистка!
В этом слове чувствовался какой-то особый, жестокий смысл.
Принц Чэнь нахмурился и покачал головой:
— Не стоит действовать так открыто. У меня уже есть кое-какие соображения на этот счет. Вот только, это дело… Я беспокоюсь о другом…
Он обернулся, в упор глядя на мага.
— Скажи мне, Двэйн может знать о том, что мой организм… Вот то, что меня беспокоит больше всего. Если ему все известно, то сегодняшнее покушение будет для него предостережением.
— Предостережение насчет чего?
— Насчет того, что у меня появился повод желать ему смерти, — загадочно улыбнулся принц Чэнь. — Допустим, если я действительно окажусь на грани жизни и смерти, я непременно убью его. Потому что я понимаю, насколько серьезна моя болезнь, и мой сын, оставшись с таким человеком, как Двэйн, один на один, не сможет противостоять ему. Как только Двэйн осознает это, мы перестанем быть так духовно близки.
Помолчав немного, маг в красном вдруг странным голосом произнес:
— Ваше Высочество, после покушения я лично проверил ту часть дворца, труп убийцы, его оружие и порванную одежду Двэйна.
Убийца использовал кинжал, сделанный из очень хорошей стали. На лезвие был нанесен смертоносный яд, полученный из растения, которое называется Янвэйцао или остролист, и произрастает оно только в Ледяном лесу. Хоть это северное растение, но на удивление высокотоксичное. Им очень любят питаться пауки. На рынке его практически невозможно найти, но в целом окольными путями купить можно. Соприкоснувшись с внутренними органами человека, яд этого растения убьет даже очень сильного мага, если у него под рукой не окажется специального лекарства.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился принц Чэнь.
— Одежда Двэйна, — тихо произнес маг, — была изорвана в районе груди. Убийца применил Доу Ци, которой обычно владеют воины высокого уровня. Одежду могло разорвать ударной волной, шедшей с лезвия кинжала. Мы знаем, что Герцог Тюльпан очень хорошо владеет боевыми искусствами. Помните тот день, когда он сражался со святым рыцарем восьмого уровня? Он силен, но кинжал все-таки зацепился за его одежду, а это значит, что противнику удалось прорвать его защитное Доу Ци. Либо же, когда убийца напал, Герцог Тюльпан вовсе не применил Доу Ци…
— Ты хочешь сказать…
— Это очень просто. Ваше Высочество… Двэйн… Он не умер… Двэйн по каким-то причинам не смог развернуть Доу Ци. Это раз. Во-вторых, он болен, а потому, даже обладая боевыми навыками, не смог отбросить противника подальше от себя. В-третьих, он маг, и магия его не исчезла во время его болезни. Но воин смог приблизиться к нему, и это создало опасную ситуацию. И того, у нас три факта. Я очень много думал над ними. Получается, что Двэйн, хоть и не убит, но непременно ранен, и это видно по его одежде. Но…
Голос мага в красном звучал несколько удивленно.
— Но его ранили отравленным кинжалом, а он не умер — вот что действительно странно! Либо Герцог Тюльпан заранее знал, что на его жизнь будут покушаться. К тому же, убийца использовал не простой яд, а яд остролиста, и, возможно, у Двэйна под рукой оказалось противоядие… Хотя это вряд ли возможно… Тогда вопрос только один — почему герцог не умер? И даже как будто и не ранен. Или он…
— Или он что?
— Или он вовсе не болен, а только притворяется. Его физическая сила как будто сохранилась на прежнем уровне. Или, еще возможно, что… силы Герцога Тюльпана достигли такого предела, что и вообразить нельзя. Может, он уже стал сильнейшим святого уровня? Или даже еще более мощным сильнейшим?
Принц Чэнь нахмурился, погрузившись в глубокое раздумье…
— Не будем об этом, — наконец, взмахнул рукой он. — Пока не будем думать о том, как противостоять Двэйну. Потому что… я не хочу, чтобы мы с ним становились врагами. Все-таки в день переворота ситуация была такова, что я едва не потерпел крах, но он самоотверженно встал на мою сторону. Это было давно… Но я не смирюсь!
— Я знаю, что Вы всегда ценили преданных Вам людей, — спокойно сказал маг. — Я лишь один из тысячи Ваших подчиненных, маленькая пешка в большой игре. Но я хочу предупредить Вас… Вы сами признались в том, что слабы телом, а в этой ситуации Вы прежде всего должны подумать о той власти, которой этот человек обладает. Отобрать полномочия, боюсь…
Маг низко поклонился принцу.
— Я знаю, что мои слова режут Вам слух, но все же я призываю Вас тщательно обдумать этот вопрос. Вы не можете оставить Чарли в наследство такого сильного соперника. Как отец и как правитель Империи, Вы должны оставить ему хорошее состояние.
Помолчав немного, маг продолжил.
— Я знаю, судя по обычному поведению Герцога Тюльпана, его нельзя назвать нечестным человеком. Но Вы сами некогда говорили, Ваше Высочество, что большие дела нельзя основывать только на доверии. Ведь человеческое сердце — самая быстроменяющаяся вещь в мире! А вдруг, как только Вас… не станет, герцог изменит свои намерения. Тогда что делать?
Принц Чэнь молча опустился на стул…
Наконец он произнес:
— Я устал. Ступай.
Оглядев пустой кабинет, принц Чэнь оперся на спинку стула и тихо произнес, обращаясь к самому себе:
— Душа… Да, на нее не стоит опираться… Лучше все держать в своих руках.
Рано утром госпожа Лист в гневе бросила на пол дорогой бокал.
Послышался звон, и по полу разлетелись осколки стекла.
Лицо женщины скривилось от переполнявшей ее злобы. Глаза ее тревожно бегали туда-сюда.
Перед ней на столе лежало письмо, которое только что принес слуга. Почерк был неровный — видимо, тот, кто написал это, очень торопился.
«Прости, сестра. Замуж не пойду!»
Когда порыв гнева в ней поутих, она послала домовых стражников и всадников на поиски…
А в это самое время из северных ворот столицы вылетела белоснежная лошадь. Всадник, завернутый в белый длинный плащ, внезапно остановил коня и, бросив прощальный взор на город, тихо прошептал:
— Прости, сестра.
Лошадь сорвалась с места и помчалась прочь отсюда.
Госпожа Лист не торопилась извещать Двэйна о произошедшем.
Маг не ложился всю ночь.
Перед рассветом он вдруг позвал старика Яня и поручил ему несколько срочных дел.
— Во-первых, поезжай на северо-запад и скажи Филиппу, что теперь армия клана повинуется только приказам из имения, и никакие другие приказы на них не распространяются. На нашей территории, а также на границе с провинцией Нули следует усилить патруль. Никого из столицы не пускать… Я разрешаю в самом крайнем случае пускать в ход оружие! Я наделяю Филиппа полномочиями в особых случаях использовать наши силы в Гилиате!
— Во-вторых, передай Руолине, что отныне всеми погрузками и выгрузками занимается он. Пусть едет на юг и контролирует наши суда в порту. Неважно, силой ты ее заставишь или же уговоришь, но в течение месяца она должна добраться до долины Роулингов, взять мою мать и отвезти ее на острова!
— В-третьих, вот мой золотой значок. Отвези его на северо-запад и отдай дядюшке Альфа. Скажи, что в степях не должно быть тихо. Пусть расшевелит там всех.
— В-четвертых, — особенно строго добавил Двэйн. — Скажи Роригезу, чтобы готовил отряды десептиконов. Я даю ему на сборы три дня. Никого не беспокой, никому ничего не сообщай. Все это не должен знать никто, кроме обозначенных лиц. Пусть Родригез сам встает во главе войск, и если кто-то обнаружит их местопребывания… неважно, кто бы это ни был… убить без разбирательств!
Услышав приказы господина, старик Янь тотчас нахмурился и пристально посмотрел на него.
— Господин…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — слегка улыбнулся Двэйн. — Я не собираюсь бунтовать, я лишь заранее готовлюсь к худшему. Только и всего.
Сказав это, он посмотрел в окно. Небо постепенно затягивало тучами. Вокруг царила странная атмосфера.
— В этом мире самая ненадежная вещь — человеческое сердце! Нужно управлять своей судьбой, чтобы жить спокойно. Нельзя целиком и полностью рассчитывать на честность и порядочность других людей.
Сегодня, в первый день Нового года, по улицам столицы разгуливал холодный зимний ветер.
Когда порыв его стихли, растворившись в затаенных переулках, события стали раскручиваться с невероятной быстротой.
Неважно, кто тот человек, что пытался убить Двэйна. Его план не удался, но отношения между Двэйном и принцем Чэнем дали трещину.
Двэйн вдруг осознал, что их судьба их дружбы целиком зависит от того, как долго проживет принц Чэнь на этом свете…
Теперь нужно ждать! Терпеть! И думать о том, что прежде казалось немыслимым!
А то, что не сделано, надо делать прямо сейчас.
И все это потому, что в этом мире самая ненадежная вещь — человеческое сердце! Никакого официального заявления. Но все происходило тихо, само собой…
Два авторитетнейших человека Империи, двое талантов, некогда доверявших друг другу, прошедших вместе сквозь огонь и лед, надежные товарищи…
….вдруг оказались по разные стороны баррикад!
