Двэйн будто шел по усеянному яркими вспышками света туннелю.
Впереди туннеля показался сверкающий тупик. Двэйн находился внутри туннеля. Внизу и вверху, слева и справа, кругом, доносился свист, и постоянно мерцали изображения.
На изображениях были показаны разные люди и случаи. Будто бы отрывки из воспоминаний. Они напоминали отрывочные фрагменты из фильмов. Глаза разбегались. Двэйн из-за всех сил пытался разглядеть стремительно проскальзывающие кадры, но это было невозможно.
На одном из фрагментов было двое подростков, укрывавшихся во дворе ветхого домика. Один юноша сидел на корточках. Другой стоял на плечах своего товарища. Двумя руками схватившись за подоконник, он тайком подглядывал в окно. В это время доносился приглушенный звук текущей воды и мелодия народной песни, которую радостно напевала молодая девушка…
Еще один фрагмент. Те прелестные юноши уже немного подросли. Он сидел верхом на лошади. Сзади на спине висел небольшой узел с вещами. Он уезжал по тропинке из деревни. Позади него на склоне горы виднелся миловидный силуэт, издалека наблюдавший за ним. Падали слезы и рассеивались по ветру.
Снова фрагмент. Морские волны словно разбушевались. Одна за другой они безумно ударялись о корпус корабля. Несмотря на шторм, юноша решительно держал в руках причальный канат. Волны постоянно обливали его насквозь.
Другое изображение. Молодой человек бессильно лежал перед лицом одного пожилого человека. Тот старик притягательно улыбался, его взгляд был наполнен магической силой — это были Арагон и Крис. Все время думал про себя Двэйн.
Новая картинка. Юноша стал взрослым решительным человеком. Он сидел верхом на боевом коне в примитивных боевых доспехах. Позади него находилась армия в легких доспехах. Это был убогий вооруженный отряд. Их флаг трещал по швам. Однако юноша, громко крича, со свистом обнажил меч. Похоже, что это был знак наступления из какой-то эпохи.
Еще один кадр. На этот раз талантливый юноша был в старом замке. Он сидел на троне. На его голове была надета золотая корона. Рядом с ним сидела женщина в роскошной одежде. Арагон держал ее за руку. Но ее лицо было безразличным, а внешний облик был показан смутно.
Кроме замка была еще одна красивая девушка, с потерявшим надежду выражением лица. Она по-прежнему была одета в крестьянскую длинную одежду. Из-за своего пояса она достала ножницы и повернулась к своим золотистого цвета волосам, чтобы обрезать их!
Клочья волос развеялись по ветру…
Затем главные ворота замка распахнулись. Молодая девушка, теперь уже с короткими волосами, сменила свою длинную юбку на доспехи.
— Начиная с сегодняшнего дня, я больше не Лолита! Теперь я Мессия! Отныне я больше не верю в любовь, я верю только в войну!
Услышав это фразу, стоявший в туннеле Двэйн внезапно почувствовал боль!
На картинке появился пороховой дым и поле боя. Повсюду были останки трупов и уничтоженное огнем знамя. Арагон собственными руками заколол последнего вражеского главнокомандующего! Обернувшись назад, он направил меч высь, в небо. Окровавленный меч и могущественное протяжное пение. Это звучание отозвало назад с поля военных действий несчитанное количество солдат. Они, размахивая мечами, повернулись к своему полководцу и выразили уважение. На лице каждого было выражено глубокое почитание. Оно было таким бурным, что его было невозможно скрыть, словно еще не остывшую кровь.
Позади Арагона стоял изящный силуэт девушки, одетой в доспехи… На ее лице была маска! Сквозь маску были видны только ее глаза. Взгляд был полон безразличия!
Еще один фрагмент. Много отрядов из множества солдат выстроились в ровные шеренги в одну квадратную фалангу. Это напоминало один большой муравейник. Гул доносился, словно морской прибой, с нарастанием. Топот ног был словно землетрясение!
Вдалеке над городом нависли темные тучи. Словно под всем этим рвением все уже было на грани развала!
Еще среди толпы этого военного войска выделялся золотой блеск доспехов одного кавалериста. В его руках было длинное копье с высоко поднятым знаменем: цветок колючего кустарника!
В дворце с золотыми стенами несчитанное количество воинов в золотых доспехах признали себя подданными, стоя на коленях. Они с почтительным видом находились перед троном главнокомандующего.
Арагон снова сел на трон. В этот раз его утвердили в качестве владыки Континента. Это было высочайшее распоряжение под звездным небом. Около него находился человек средних лет. Он был одет, как священнослужитель из Религиозной Общины Света, в мантию. Он надел на голову Арагона величественную корону. После этого он передал в руки Арагону золотой скипетр.
Этот человек, похожий на священнослужителя, был тем самым юношей, на плечах которого стоял Арагон, подглядывая в окно.
Посреди главного зала несметного количество воинов восторженно кричали.
Но среди толпы не хватало одного человека… Того длинного силуэта с короткими золотистыми волосами и безразличным взглядом… Ее не было!
Сердце Двэйна сжалось от боли!
В сердце периодически кололо! Внутри была резкая боль, будто его сердце и легкие разрывали на части! Наблюдая за тем человеком на картинке… Ее не было в живых! Она умерла! Она умерла!!
На сердце была нестерпимая боль. Отчаяние. Мука… Все отрицательно эмоции, которые только существовали, собрались воедино и вырывались наружу! Эта внутренняя боль в сердце словно сбила его с ног!
Из-за этой боли он еле как стоял на ногах. Чуть не сел на землю.
Не хватало одного человека.
Ее не было в живых!
Двэйн разозлился. Затем, шатаясь, он развернулся и медленно пошел.
Изображения вокруг по-прежнему сверкали. Но Двэйну уже было все равно на то, что там появлялось!
Он, не чувствуя ног, пробегал взглядом каждое изображение. Но ему было безразлично содержимое фрагментов. Его глаза только искали тот самый силуэт на кадрах… Если на рисунке не было ее, Двэйн сразу же рассматривал другой кадр.
Это труднообъяснимое чувство овладело всем его сознанием. Из-за этого Двэйн словно погрузился в болезненное мучительное состояние.
Наконец, сверкнули новые кадры, и Двэйн заметил на них тот самый изящный силуэт… Но в это время туннель уже закончился!
Перед его лицом засверкали два синих луча. Их сияние было смутным и похоже на человеческие облики. Но в этом сиянии было невозможно разглядеть их лица.
Двэйн успокоился. Он глубоко вздохнул с широко раскрытым ртом. Его рука со всей силой сжала грудную клетку. Он пытался подавить эту душевную боль. Его глаза уставились на два святящихся человеческих облика.
— Ты очень страдаешь, — слегка проговорил хорошо знакомый голос.
— С чего бы это я стал страдать! — сказал Двэйн.
Он злобно заскрипел зубами:
— Почему! Почему я должен страдать!! Это дела Арагона! Почему мне так плохо!
С левой стороны светящегося объекта донесся хорошо знакомый Двэйну голос:
— Двэйн, — в этот раз голос не смеялся.
Он был наполнен скорбью:
— Тебе самому хорошо понятно. Пускай мы не хотим признавать этого, признавать того, что мы с тобой и есть Арагон. Но, на самом деле, мы с тобой один и тот же человек.
