— Что значит, я должен жениться на принцессе?
Оглушительный рев генерала раздался по всему корпусу, что аж стекла в окнах задрожали. От гнева он подскочил так, что едва не ударился макушкой о потолок.
Крупное лицо генерала Лонгботтома забавно сморщилось. Мотая головой из стороны в сторону, он, отмахиваясь, бормотал:
— Нет, нет! Даже не думайте! Это невозможно, совершенно невозможно! Хоть бейте меня до смерти, я ни за что не соглашусь! А если не до смерти, то тем более не соглашусь!
Двэйн тяжело вздохнул и принялся успокаивать главнокомандующего своей армии.
— Мой дорогой генерал, — с чувством начал он, — ведь это превосходная должность! Ты ведь видел нашу принцессу, неужели ты считаешь ее недостаточно красивой? Вот что я тебе скажу, за ней у ворот императорского дворца выстраиваются целые очереди молодых аристократов, стремящихся добиться ее расположения! К тому же, она родная сестра принца-регента, высокое положение в обществе, гордость всей императорской фамилии, неужели это все еще недостаточно для тебя? Кроме того… нам сейчас срочно требуется успокоить ее, а что может быть лучше, чем выдать ее замуж? В этом случае, как мы скажем, так она и сделает. Подумай, сколько выгод мы от этого получим!
Но генерал Лонгботтом был неумолим.
— Сказал нет, значит, нет! Придумали тоже… Принцесса! Мне, невежде, с такой не справиться! К тому же, с моей комплекцией, в моих летах… да я ей совсем не подхожу! Но главное то, что я терпеть не могу иметь дело с аристократами, и вам это хорошо известно! А если я женюсь на принцессе, то разве не попаду прямиком в их лапы? Тут и обсуждать нечего! Я не согласен! Я Вам, герцог, прямо говорю — прикажите мне вместе с войском отправиться в огонь, я и бровью не поведу, но в этом деле на меня не рассчитывайте! Я ваших тонкостей не понимаю и в ваши игры не играю!
Генерал Логботтом говорил очень решительно.
— Женить меня на принцессе? Что за шутки! — ворчал он про себя. — Я здоровенный детина, спина тигра и поясница медведя, в один присест съедаю полкило говядины и выпиваю бурдюк крепкого. Мне даже лошадь найти тяжело, которая меня выдержит! А принцесса Луиза такая маленькая, хрупкая, я же ее одной рукой задавлю, как же я могу взять ее в жены?
В представлении генерала Лонгботтома принцесса императорской крови должна жить в императорском замке, среди напудренных, женоподобных мальчиков, которые своими тонкими изнеженными пальчиками играли бы ей келейные мелодии. Они бы тихо перешептывались, пили бы разные сорта чая, разговаривали о погоде, искусстве и на другие, изысканные, но по существу пустые темы. А по вечерам танцевали в большом шумном зале, наполненным такими же как она, утонченными и элегантными особами.
Такую жизнь генерал презирал до глубины души!
Глядя на то, как генерал мотает головой из стороны в сторону, точно китайский барабанчик, Двэйн не стал принуждать его. Филипп в душе испугался — если за это грязное дело не возьмется генерал Лонгботтом, то герцог свалит его на него!
Нет! Так не пойдет! Как же заставить этого здоровяка подчиниться?
— Генерал, но ведь это же совершенные пустяки, — медленно сказал управляющий.
Военачальник промолчал, но лицо его сделалось строгим. Подумав немного, он снова помотал головой:
— Прошу прощения, Герцог Тюльпан.. но я не могу. К тому же, Вы что, забыли? У меня уже есть жена.
Теперь настала очередь Двэйна и Филиппа погрузиться в молчание.
Все советники и полковые командиры клана Тюльпанов сейчас бы очень поняли эту его затаенную боль.
На самом деле, у генерала раньше действительно была жена. Он женился на ней еще в ранней молодости, но впоследствии получил приказ расположиться с войсками в степях. Само собой, жену он оставил на родине… Поговаривали, что она происходила из местной зажиточной семьи.
Говорили также, что Лонгботтом действительно любил свою жену. Он часто хвастался: я такой невежда, а женился на красавице. Вот она, манна небесная!
Поэтому, по слухам, генерал не боялся ничего и никого, кроме своей жены, а потому безропотно ей подчинялся.
Когда он вместе с войсками был мобилизован на северо-запад, то не взял с собой жену, побоявшись, что она не сможет жить в столь холодном, суровом климате. Он также оставил ей большую часть ценного имущества. Ведь Лонгботтом, как-никак, был главнокомандующим части Императорской армии, а потому считался человеком очень богатым.
После этого Лонгботтом не переставал писать жене письма, периодически отправлял ей необходимые вещи и параллельно время от времени брал отпуск и возвращался на несколько дней домой.
Однажды его жена заболела. Лонгботтом шесть дней и шесть ночей гнал лошадей — так спешил на родину. В итоге, когда он прибыл, жена уже почти выздоровела… Но получилось так, что этот всегда отличавшийся крепким здоровьем генерал неожиданно сам серьезно заболел — причиной тому стало его падение с лошади.
Но потом, когда его армия квартировалась в степях, Лонгботтом женился снова. Конечно, согласно законам Империи, она стала всего лишь младшей женой, то есть наложницей.
Эта история получила широкую огласку, а потому была известна многим жителям материка: тогда, в степях, он командовал двадцатитысячным войском и получил титул полководца, став едва ли не самым влиятельным человеком в этом регионе. Посредством активного привлечения на свою сторону местных жителей генерал сделался очень популярен среди множества племен. В то время два наиболее крупных племени решили заключить династический брак, и чтобы разрушить их планы объединения в коалицию, генерал остановил провожавшее невесту войско и потребовал увидеть ее лицо, а согласно степным обычаям, это было строжайше запрещено.
Лонгботтом нарочно помешал бедной дочери вождя выйти замуж, а затем сам вздумал жениться на ней. Остановив процессию, он нагло заявил:
— Думаю, в лице ее и примечательного только пару веснушек. Не разрешите ли взглянуть? Говорите, если я посмотрю, то брак не состоится? Вот и отлично! Все очень просто — я сам женюсь на ней! Вот тогда я смогу вдоволь наглядеться на нее! Когда захочу! А по вечерам наслаждаться всем ее телом!
В итоге это дело закончилось вторым браком генерала… Разумеется, это был чисто политический ход.
На самом деле, впоследствии стало известно, что хотя генерал фактически силой завладел этой девушкой, но все же к своей новой жене относился очень хорошо. К тому же, таким образом он смог добиться значительного влияния в племени, к которому она принадлежала. Узнав об этом, Двэйн невольно проникся еще большим уважением к генералу. В тот момент он подумал: как жаль, что такой талант был загублен подлыми людьми из имперской аристократии.
Действительно, все хорошее длится недолго. Логботтом серьезно обидел столичную знать, а потому был лишен должности, арестован как предатель Империи и предан суду.
Все это время его степная наложница не переставала ждать его. Она была дочерью вождя богатого племени, а потому вымолила у отца большую сумму и послала ее в Империю в надежде на то, что это поможет разрешить дело.
Но, к сожалению, генерал Лонгботтом провинился перед аристократами не как-нибудь, а именно тем, что помешал им нелегально продавать народам степям боевое оружие, тем самым нанеся существенный удар по их доходам, а потому, сколько бы он не платил, он по-прежнему сидел в Императорской тюрьме…
К счастью, сумма, полученная от жены, все же возымела свое действие — она, по крайней мере, спасла ему жизнь.
Если бы не Двэйн, Логботтом до сих пор бы сидел в тюрьме. Или умер. Или бы прождал десятки лет, пока, наконец, новый правитель в день своей коронации не объявит амнистию и не выпустит его на свободу — но тогда он наверняка был бы таким старым, что не смог бы выйти из своей камеры без посторонней помощи.
Похоже, пословица «человек ушел — чай остыл» применима почти к любой ситуации.
Когда генерал Лонгботтом был осужден и только-только доставлен в столицу и посажен в тюрьму, все сначала были уверены, что раз уж он много лет провел в степи и добился больших успехов, власти ни за что не станут избавляться от столь выдающегося и знаменитого военачальника.
Тогда многие верили, что очень скоро ему вернут прежнюю должность, и он снова будет трудиться на благо Империи. В конце концов, этот молодой полководец был очень талантлив.
Тогда авторитет генерала в степях было еще очень высоким, и несколько племен, с которым у него некогда были тесные взаимоотношения, поддавшись уговорам его жены, согласились выделить некоторую сумму и попробовать помочь генералу избежать наказания.
Лишь только постепенно все начали понимать, что похоже на этот раз карьера Лонгботтома загублена окончательно.
Поговорка «человек ушел — чай остыл» снова показала свою актуальность.
Но генерал и подумать не мог, что первым, кто его бросит, будет не так степная жена, а та, что осталась дома!
Будучи в тюрьме, он получил от нее письмо. В нем она прямо просила его о разводе.
Генерал тогда просто отправил приславшего письмо восвояси, и лишь только вечером написал ответ, пообещав удовлетворить все ее требования. Все-таки теперь он был заключенным и не знал, что еще ему преподнесет судьба. Лонгботтом по-прежнему очень любил свою жену и не хотел обременять ее, а потому согласился на развод.
От ближайшего подчиненного генерала, Гайды 205, который все еще продолжал верно служить ему, Двэйн узнал одну деталь, которая очень задела чувства военачальника.
Когда Лонгботтом оказался в тюрьме, его вторая жена всюду вымаливала деньги ради его спасения, а главная жена, которая благодаря его заслугам жила в роскоши, не предпринимала совершенно ничего.
Она не искала с ним встречи, не писала и не потратила ни единого гроша на то, чтобы помочь ему.
И затем просто прислала прошение о разводе.
Но Лонгботтом ни в чем не обвинял ее. Он думал, что во всем этом виноват только он один. Пока он приносил пользу государству на северо-западе, молодая и красивая жена вынуждена была сидеть дома и ждать. Какая девушка в ее летах выдержит такого беспросветного одиночества?
Однако у Гайды 205 была еще одна тайна, о которой практически никто не знал.
Когда в решающий момент судебного процесса у генерала появился шанс, поскольку шестой император династии Августинов был непомерно честолюбив — он вел агрессивную внешнюю политику и затеял плавание в Южные моря, порядочно истощивший имперскую казну. Финансы страны пришли в беспорядок, поэтому пожилой император издал указ: заключенный может быть отпущен на свободу, если он выплатит оговоренную сумму денег.
Тогда, если бы Лонгботтом вовремя сообразил, у него был бы шанс освободиться. Даже если нельзя было сразу выйти из тюрьмы, то хотя бы через два-три года срок его заключения непременно бы истек.
Но, к сожалению, племена больше не хотели выделять средства на освобождение генерала. Как бы не уговаривала их его жена, но вожди посчитали, что карьера Лонгботтома завершилась окончательно и бесповоротно, а потому помогать ему выйти из тюрьмы не было никакого смысла.
В итоге несколько наиболее верных подчиненных военачальника спешно приехали к его главной жене и стали умолять ее о помощи, — в то время они еще не были разведены.
Тем, кто ездил за помощью, был никто иной как Гайда 205, один из ближайших подчиненных генерала, которого он воспитал и выучил практически единолично. Для Лонгботтома он был как родной сын, хоть и разница в возрасте между ними была не более десяти лет.
В итоге Гайда всегда с досадой говорил об этом деле.
-У нашего генерала, — говорил он, — на родине осталось большое богатство! Это все он скопил, будучи в должности полководца. У него есть поместье, есть фруктовый сад и большой дом! Очень неплохо! Возможно, наш генерал действительно провинился перед своей первой женой, но ведь мы служим родине. Разве может быть по-другому? Что за отвратительная женщина! Столько лет живет в роскоши, не то что мы, вечно ходим голодные! Но теперь с генералом случилась беда, а она даже задницу свою от дивана не оторвет! Когда мы пришли к ней и попросили денег, знаешь, как она с нами обошлась? Она велела слугам выставить нас за дверь! А затем к нам вышел какой-то уродец — управляющий! — и начал угрожать нам! Он сказал, что если мы сейчас же не уберемся отсюда, он тут же позовет охрану и скажет, что мы грабители! Вот черт! Ведь все это имущество принадлежит генералу, а вовсе не ей!
