Внезапно в голове дяди мелькнула мысль о том, что не стоило бы рассказывать парнишке подобные вещи. Поэтому дядя закашлялся и уставился на мальчишку пристальным взглядом, говоря при этом:
— Скорее, надо присмотреть за слугами, как они там приводят все в порядок! Здешняя посуда необычайно редка и ценна, не дай Бог им разбить хоть что-то! Нужно еще проведать Повелителя!
Внезапно Мадэ заметил, что паренек его вовсе не слушает, он недовольно посмотрел на своего подопечного. Парень все завороженно взирал в сторону входа. Вероятно, он все высматривал свою внезапную избранницу. В конце концов, дядюшка рассердился, но тоже бросил взгляд на вход в пиршественный зал. Двери были открыты настежь, и трое человек пытались войти в зал, несмотря на препятствования слуг. Они были одеты совсем не как приглашенные на пир люди!
Всю их одежду составляли какие-то лохмотья, их лица были покрыты пылью, волосы на головах напоминали солому. Даже тот мужчина, что был их предводителем, был одет в порванные штаны. На нем не было никакого приличного пальто. Вместо этого были лишь привычные северо-западные меховые полушубки. Две девушки, что были рядом с ним, напоминали бездомных, и казалось, что с них вот-вот посыпется грязь.
Но то, что заставляло Мадэ удивляться все больше — это то, что эта троица пыталась прорваться на пир. Они бежали вглубь пиршественного зала, не обращая внимания на слуг, пытавшихся их остановить. Бежавший впереди всех мужчина достиг стола и, схватив сальной рукой золоченый бокал, в один присест выпил находившееся в нем ценнейшее старое вино. Второй рукой он схватил окорок благородного мяса и принялся жрать! Он не обращал внимания на кого-либо, только ел без остановки.
Две девушки, что прибежали с ним, были несколько поделикатнее, но все же не походили на почетных гостей. Каждая из девушек пыталась съесть по огромной булке. Одна из них чуть было не подавилась, проглатывая очередной кусок хлеба. Спустя некоторое время мужчина поднял глаза, наконец, оторвавшись от очередного винного бокала. Половина яств на столе была съедена или попросту опрокинута.
Дядя Мадэ искривился в лице. Этот бокал стоит несколько сотен монет! Откуда взялись эти трое нищих? Где вся стража! Гвардия Герцога Тюльпана! Мадэ закипал от ярости! Дядюшка было зашагал в сторону нищих, но внезапно остановился. Нищий мужчина поднял глаза и посмотрел в его сторону:
— Дорогой Мадэ!!! ХА! А уж и не думал, что увижу тебя! Не ел три дня, устал, как собака! Как приятно, что ты приготовился как надо! Все, как я люблю!
Помедлив мгновение, он звучно рыгнул, затем вздохнув, продолжил:
— Мадэ, ну что ты так нарядился? Неужели у нас дома какой-то праздник?
Конечно, Мадэ слышал, что ему говорили, но удивление было столь сильно, что челюсть совсем не поднималась.
— Двэйн, Господин Двэйн???
Затем Мадэ стал с силой протирать глаза. И вправду, этот нищий попрошайка, покрытый землей, был Двэйном! Но что еще больше изумляло старика, так это стоящие подле девицы, грызущие хлеб. Неужели… этого не может быть… это госпожа Вивиан? А вторая особа, схватившая столовый нож и кромсающая огромный стейк… Неужели это воительница Джоанна?
— Герцог… Почтенный Герцог, — говорил, запинаясь, Сэнди. — Где вы так испачкались? Я не слышал, чтобы в окрестных землях происходило что-то страшное!
Мадэ похлопал его сзади по плечу, и Санди поспешно встал на правое колено. Двэйн, следуя правилам этикета, утер рот салфеткой. Наелся он уже к тому времени чуть ли не до рвоты. Наконец, Двэйн начал свой рассказ:
— Ох, долгая история! Кажется, здесь происходит что-то грандиозное, Мы пересекли хребет Цилималошань, затем прошли пустыню и степь, дабы не делать большого крюка… но эти горы чертовски высоки! И ветер там чертовски сильный! И он сдул меня на запад! В пустыне же меня настигла буря, и было попросту негде найти еду! Мадэ, довольно распросов! Скорее приготовь мое спальное место, у меня совершенно нет сил! Да и переодеться да помыться мне бы не помешало!
Когда Двэйн уединился в своей комнате и принял горячую ванну, он, наконец-то, вздохнул с облегчением. В самом деле, полет от горы шаманов через всю пустыню выдался на редкость утомительным! Этой троице выпали непростые испытания. Больше всего Двэйна огорчал тот факт, что в его перстне совсем не осталось силы. Многие припасы, что были у них при себе, попросту испортились. Теперь только горячая вода и пища, наконец, снимали накопившийся стресс.
Двэйн встал и стал оборачиваться в белое ворсистое полотенце. Большинство аристократов никогда не совершает омовение просто так, обычно их сопровождают красивые девушки, но для Двэйна это представлялось ужасным, развратным и просто нестерпимым. Выйдя из бани, Двэйн увидел неподалеку огорченного Филиппа.
Но что больше всего изумляло Двэйна, так это то, что подле Филиппа стояла дама Листер.
Все жители Лоулани желали увидеть внезапно вернувшегося Двэйна. В конце концов, отныне все были в одной лодке.
— Неужели вы двое забыли, что не следует тревожить людей, когда они совершают омовения!
Двэйн тяжело вздохнул, хотя и не чувствовал никакого стыда. В конце концов, что же такого ужасного в мужчине, одетого в одежду для плавания? Люди ведь как-то ходят во всеобщие купальни? Филипп первый сделал шаг вперед, сказав:
— Повелитель, если мы не побеспокоим вас сейчас, боюсь, у вас больше не будет возможности спокойно принимать ванну!
— Хммм, и что же случилось? — с недоумением спросил Двэйн.
Лицо Двэйна до сих пор не выражало никакой заинтересованности, что было, впрочем, ожидаемо, ведь уже навидался достаточно за последнее время. Боги, феи и магические чары отныне вряд ли впечатлили бы Двэйна. Что ж, быть может, здесь случилось то-то поинтереснее? Филипп же, не тратя слишком много времени, приступил к рассказу о поимки Дайли, пытавшейся выкрасть военные тайны. Уже на середине рассказа глаза Двэйна наполнились злобой.
— Так, стало быть, у нас в темнице будущая императрица и принцесса Луиза?
Двэйн подмигнул Филиппу.
— Принцесса по-прежнему в самых лучших покоях замка! Довольствуется прелестями жизни! А вот Дайли я заточил за решетку в нашей подземной темнице, она полностью отрезана от мира.
— В маленькой яме?
— Хочешь сказать, у нас в плену будущая супруга принца-регента?
— Еще мы убили ее телохранителей — около сотни человек.
— Я спрашиваю тебя, дорогой Филипп, почему мы всегда влипаем в переделки?
Филипп перешел почти на шепот:
— Господин, я пытался скрыть это событие, вас не было, и я распорядился самостоятельно, поэтому…
— Поэтому что?
— Поэтому, — спокойно продолжал Филипп, — перед Вами, господин, отныне два пути: первый — вы как можно скорее выносите решение, а заодно и учите меня действовать в подобной ситуации. Второй же вариант…
Тут Филипп внезапно прервался, тяжело вздохнув:
— Придется повернуть против течения реки!
Двэйн задумчиво смотрел в глаза Филиппу, потом перевел взгляд на даму Листер, его лицо было серьезным и напряженным. Поразмыслив недолго, Двэйн сказал:
— Что ж, ладно, кажется, я знаю, что нам делать, но сейчас вам лучше уйти.
Филипп усмехнулся, уже готовясь отвесить свой фирменный поклон и удалиться, но тут вмешалась дама Листер:
— Почтенный Герцог, я думаю, вы не понимаете всей серьезности ситуации.
— Конечно, я понимаю, — равнодушно сказал Двэйн. — А еще больше я понимаю, что сейчас мне необходимо помыться, и на мне, как видите, одно лишь полотенце, я полагаю, что не стоит нам с вами, госпожа, в данной обстановке решать столь важные вопросы.
Но видя мрачный взгляд дамы Листер, Двэйн сказал:
— Ну, хорошо, госпожа, успокойтесь, у меня уже есть план, я разберусь с этой особой, — договорив, Двйэн обернулся и ушел в глубь комнаты для омовений.
