Сара бродила туда и обратно по рампе, пытаясь сдержать свой бурлящий гнев. И хотя она делала храброе лицо, но всё равно боялась. Боялась этой битвы, боялась того, чего пыталась достичь Колония, боялась оказаться так высоко на рампе без перил и боялась себя. Битва против голгари тогда в улье позволила ей многое узнать о себе, о том, какой она была, только прибыв в Подземелье, и какой была теперь.
И, самое важное, она пришла к осознанию, что страх был источником гнева, а не его побочным продуктом. Её гнев был реакцией на то, какой боязливой и нерешительной она была, только прибыв в этот мир маленьким медвежонком, только сформированным на первом слое и вынужденным сражаться за своё существование с самой первой минуты после своего создания. Было странно, как эти воспоминания оставались настолько свежими, даже сейчас, десятилетия спустя, она до сих пор помнила ужас, который она испытывала во время первой битвы. Крысо-жаба нашла её спустя менее пяти минут после порождения, пока она ещё спотыкалась в туннеле, пытаясь понять, как двигать её новыми ногами, шокированная и сбитая с толку от произошедшего с ней, отчаянно желающая понять, где находилась.
Они были охотниками засады, крысо-жабы, и эта цеплялась за потолок, ожидая, пока добыча забредёт под неё, что она по своей глупости сделала. Если бы не её крепкая шкура, ей ещё тогда мог настать конец. Так или иначе, она потеряла кусок плеча, прежде чем вообще осознала, что на неё напали, внезапная боль заполнила организм адреналином, пока она замахивалась в панике. Удача больше чего бы то ни было позволяла ей выживать в той битве, и в то время страх расцвёл в её сердце, никогда не покидая её, даже по сей день.
И никогда не уйдёт. Она, спустя так много времени, наконец приняла это. Она не была как Энтони, который каким-то образом принял свою новую жизнь с невинной радостью, которую она никогда не могла надеяться воспроизвести. Она не принадлежала этому месту, этому миру, однако была заперта здесь без возможности выбраться. Так что всё, что она могла сделать, это научиться контролировать свой страх, дабы испытывать его, не позволяя ему контролировать её. Как только она достигнет этого, как только он будет в её хватке, она сможет заодно контролировать и гнев.
Сейчас он был внутри неё, закручивался в постоянной петле, что поддерживает его в движении, усиливает его. Вместо того, чтобы убегать, она полагалась на него, позволяла себе ощущать его, признавать его и таким образом замедлять, не позволяя умирать. Ещё было не время. Скоро, но пока нет.
Воздух вокруг неё кипел от взрывов, льда, проклятий и молнии, пока Колония и демоны вели магическую битву, в то время как тысячи муравьёв продолжали работать над рампой, протягивая её теперь лишь магией земли, манипулируя камнем с помощью своих разумов на расстоянии, нежели подвергать драгоценных резчиков риску выходом на линию огня, где они не смогут себя защитить. К данному моменту она ничего не могла сделать, абсолютно ничего, так что она бродила. Ходила и держала сосредоточенность внутри.
[Идите сюда и получите своё, придурки! Жрите огненный шар! Погоди-ка… огненные шары вероятно отстой против этих ребят… Жрите ледяной взрыв! Хах!]
Исходил постоянный поток болтовни от Энтони, который, казалось, переживал лучшие моменты своей жизни, бегая туда-сюда по самому краю рампы, ступая вперёд всякий раз, как та разрасталась хотя бы на сантиметр, и бросаясь заклинаниями прямиком в лица демонов. У него будто бы никогда не кончались силы, вероятно мутация или орган, не то чтобы она собиралась разбираться, были гораздо более важные дела.
Каждую прошедшую минуту огнешторм из магии становился всё более интенсивным, делая страх внутри Сары ещё сильнее, пока у неё получалось управлять его разрастанием. Она даже не осознавала этого, бродя туда и обратно, однако низкий рёв начал издаваться из её глотки, отправляя вибрации по воздуху и постоянно увеличиваясь в громкости. Пока рампа подбиралась всё ближе и ближе к краю плато, её ярость становилась всё сильнее, красная пелена находила на её глаза, пока Асура внутри начинала биться в ритм её злости.
Это было знакомое ощущение, которого она так долго боялась, что почти что не могла вспомнить времени, когда было иначе, однако теперь она не закрывалась от него, она силилась его обуздать. Её рёв рос и рос, а она росла вместе с ним, седлая волну бурлящего гнева, старающегося выбить сознание подальше из её тела, однако она позволяла ему обрушиться на неё без потери контроля над собой.
В тот момент, как рампа наконец оказалась достаточно близко, она ощутила себя рычащей, высвобождающей подавляемые эмоции в одном сотрясающим рыке, прежде чем рванула вперёд, пробегая к краю и прыгая с него. Это было странное чувство, будто она являлась пассажиром внутри её собственного тела, однако в отличии от прошлых случаев, как это происходило, она не была загнана в маленький угол её собственного разума, закрытую коробку, где она пряталась, вместо этого она как будто вцепилась в спину несущемуся быку, только быком также была она сама.
С шумом она приземлилась на плато прямо перед лицом могучей орды демонов, что сразу обернули на неё свой гнев. Её встретили пламя и клыки, однако боль лишь ещё больше усиливала её. Медведь Асуры был двигателем, а гнев был топливом, что тот прожигает, чем больше они атакуют, тем более могучим тот становится, пока клыки и лапы не начинают испускать красную энергию, напугавшую всех вокруг. Грохот, что она лишь отдалённо услышала, сообщил, что к ней присоединился Тини, прыгнув через пропасть на крыльях, с разрушительным ударом приземлившись посреди демонов, окружающих её. С освободившимся местом, что он предоставил ей, она прыгнула вперёд, когти сверкали, челюсти смыкались, а враги вокруг неё встречали её наступление.
И она пошла на них, усердно сражаясь против монстров перед ней, рычание в её горле разрослась до непрекращающегося рёва, и в этот момент его стало слишком трудно сдерживать. Бык наконец добился своего и её сбросили, уронив в так хорошо известный ей тёмный угол.
Даже пока контроль ускользал от неё, она всё равно ощутила мимолётную волну триумфа. Она продержалась дольше, чем когда-либо прежде, и при небольшой удаче в этот раз она и вернётся скорее. Если она продолжит пытаться, возможно настанет день, когда она наконец станет единственной, кто управляет ей самой.
