— Они тебе угрожали? — спросил Бай Ханьмо у Дин Нинде.
Он обвёл ледяным взглядом людей в комнате.
— Я, Бай Ханьмо, не побоюсь ответить действием.
Дин Нинде была очень взволнована.
— Нет, всё не так, послушай…
— Ладно, я знаю, что происходит в семье Дин.
Взгляд Бай Ханьмо остановился на Нин Шу и матери Дин.
Он явно считал Нин Шу и мать Дин злодеями в этой истории.
Нин Шу равнодушно смотрела на эту парочку. Дин Нинде долго пыталась объяснить, но ни одного толкового слова так и не сказала.
Ну кто так говорит?
— Если тебе есть, что сказать, говори прямо. Сегодня я тут. Думаешь, ты одна такая хорошая? — властно сказал Бай Ханьмо.
Нин Шу ничуть не рассердилась.
— Я — твоя невеста, так что ты должен дать мне объяснение по этому вопросу.
— Я, Бай Ханьмо, никому не даю объяснений. Это мне дают объяснения, — равнодушно сказал Бай Ханьмо.
Нин Шу медленно подняла одеяло, выбралась из постели, обулась, села на краю кровати и посмотрела на Бай Ханьмо и Дин Нинде.
— Вы, мерзавец и проститутка, разве не должны передо мной объясниться о том, что между вами?
Дин Янь боялся, что Бай Ханьмо рассердится и тут же отчитал Нин Шу.
— Сюэцин, что ты такое говоришь?
Нин Шу: …
У Нин Шу сложилось такое впечатление, что потрясающий статус Бай Ханьмо был просто багом.
Словно весь мировой бизнес крутился вокруг семьи Бай. А все остальные склоняются перед величием семьи Бай. Бай Ханьмо был единственным, кого уважали и почитали.
— Какое объяснение тебе нужно? Я хочу жениться на дочери из семьи Дин. Кто сказал, что этой дочерью должна быть ты? — медленно сказал Бай Ханьмо.
Бай Ханьмо повернулся к Дин Нинде.
— Они тебя били? То, как они обращались с тобой в прошлом, сегодня можешь вернуть им. Я тебя поддержу. Можешь делать всё, что захочешь.
Дин Нинде покачала головой и вздрогнула.
— Нет, ты можешь идти. Это наши, семейные дела. Мы с тобой поговорим о нас позже.
Бай Ханьмо выглядел недовольным. Но, при виде жалкого вида Дин Нинде, его сердце снова смягчилось.
— Ты просто мягкосердечная. Другие люди издеваются над тобой, а ты всё равно не даёшь сдачи. Но, как моей женщине, тебе больше не нужно ничего бояться. Можешь делать всё, что захочешь.
Дин Нинде всё равно покачала головой, словно она привыкла, что над ней издеваются и не давала сдачи.
Нин Шу: …
Вот почему людям обязательно нужно растоптать кого-нибудь, чтобы проявить свою прекрасную и властную любовь?
Бай Ханьмо примчался спасать девицу в беде и поддержать Бай Нинде.
Чтобы она могла делать всё, что захочет.
Он изменил своей невесте, ни сказав ей ни слова, а теперь ещё и обернулся против неё.
У Нин Шу сложилось впечатление, что эти двое — пара, созданная на небесах.
Бай Ханьмо был оправдан, потому что он сильный, а Дин Нинде была оправдана, потому что она слабая.
Весьпрогнётся под оправдания для этих двоих.
Как же это раздражает. Нин Шу уставилась на этих двоих. Они были просто отвратительны.
— Действуй. Что бы ты ни сделала сегодня, эти люди ничего не посмеют тебе сделать, — нежно сказал Бай Ханьмо, обращаясь к Дин Нинде.
Поведение Бай Ханьмо было таким, какого желает каждая женщина: он был холодным и безжалостным по отношению к другим, и только к ней относился по особому.
Дин Нинде покачала головой и сказала:
— Забудь, давай не будем.
Она закусила губу и стала выглядеть напуганной и растерянной.
Люди, которые ничего не знали, могли подумать, что с Дин Нинде действительно что-то сделали.
Нин Шу могла гарантировать, что Дин Нинде ничего не сделает. Ей и не нужно ничего делать. Ей нужно лишь быть мягкой, слабой, жалкой, красивой и трогательной.
Всё остальное сделают мужчины.
Мать Дин была очень зла. Она никогда ещё не встречала такого бесстыдного человека.
Поручитель и мать Дин ненавидели этих двоих до мозга костей. Наполовину из-за Дин Нинде, и наполовину из-за отношения Бай Ханьмо.
Такое отношение Бай Ханьмо лишь причиняло вред людям. Он делал это не для того, чтобы компенсировать что-то, а наоборот, для того, чтобы причинить людям вред.
Он такой потрясающий, поэтому ему всё можно.
Это и было причиной того, почему поручителя и мать Дин выбросили из семьи Дин.
За то, что они открыто говорили злые слова и упрекали Дин Нинде и, тем самым, причинили ей страдания?
На самом деле, Дин Янь получил намёк от Бай Ханьмо, чтобы он дал свою фамилию матери Дин Нинде.
Мать Дин была официальной миссис Дин, поэтому мать Дин Нинде всегда была лишь любовницей, а сама Дин Нинде была только незаконнорожденной дочерью.
Как только мать Дин Нинде вышла замуж за Дин Яня, Дин Нинде больше уже не была незаконнорожденной дочерью.
Перед Бай Ханьмо Дин Нинде наверняка прямо не говорила о том, чтобы помочь Дин Яню жениться на её матери, она лишь говорила об истинной любви её матери и отца.
Но положение миссис Дин уже занято.
И, пока всё делается под лозунгом истинной любви, всё в порядке.
В любом случае, этим людям и не нужно заниматься ничем другим, кроме как любовью.
Любой, кто оскорбил Дин Нинде, кто презирал её, в итоге получит свою пощёчину.
Когда Дин Нинде отправилась на банкет и над ней насмехались дети из богатых семей, та самая “золотая молодёжь”, в итоге, Бай Ханьмо избавился от них всех.
Нин Шу сделала глубокий вдох и поманила Дин Нинде.
— Иди сюда, я хочу тебе кое-что сказать.
Лицо Дин Нинде тут же стало бледным, словно бумага.
Крепко вцепившись в своё платье, она медленно пошла в сторону Нин Шу.
Она выглядела испуганной, словно не смела ослушаться.
Нин Шу: …
И как такой женщине досталась такая судьба?
Бай Ханьмо схватил руку Дин Нинде.
— Ты чего такая послушная? Если тебе говорят идти, то ты идёшь?
Дин Нинде едва заметно вздохнула с облегчением, отчего лицо Бай Ханьмо помрачнело. У него в голове снова начали роиться мысли о том, какая же жизнь была у неё в семье Дин.
Бай Ханьмо принял решение и сказал Дин Яню:
— Я хочу жениться на Дин Нинде. Мы же просто обсуждали брак между семьями Бай и Дин. И, пока она дочь семьи Бай, всё в порядке.
Дин Янь кивнул на Нин Шу и мать Дин, после чего кивнул.
— Хорошо.
Когда Дин Янь согласился, выражение лица матери Дин застыло. А её тело дёрнулось, словно оборванная струна.
Нин Шу крепко сжала руку матери Дин, чтобы не позволить ей вести себя импульсивно. Сейчас было невыгодно устраивать сцену.
Мать Дин с красными глазами повернула голову, чтобы посмотреть на Нин Шу, которая незаметно покачала головой.
Мать Дин закрыла глаза.
Бай Ханьмо увидел растерянную мать Дин и молчаливую Нин Шу. его уголки рта изогнулись в злой ухмылке. Он сказал Дин Яню:
— Я скоро женюсь на Дин Нинде. Теперь Дин Нинде — моя женщина. А раз она моя женщина, то она переедет в семью Бай.
— Позаботься о Дин Нинде.
— Об этом не переживай, — тут же ответил Бай Ханьмо.
Лицо Дин Нинде сияло, словно утренняя роса, и было покрыто робким румянцем.
Бай Ханьмо развернулся и ушёл. Дин Нинде последовала за ним, чтобы проводить его.
В комнате остались только три члена семьи Дин, и Дин Янь сказал матери Дин:
— Не волнуйся, я найду хорошего мужа для Сюэцин.
Мать Дин открыла глаза и закричала:
— Пошёл вон…
Лицо Дин Яня дрогнуло и перекосилось. Чувствуя себя униженным, он развернулся и тоже вышел.
Он громко захлопнул дверь.
Как только Дин Янь ушёл, мать Дин с покрасневшими глазами схватила Нин Шу за руку и сказала ей:
— Сюэцин, доченька моя, а как же ты?
— А что я могу поделать? Я не хочу выходить замуж за кого-то настолько безразличного ко мне, как Бай Ханьмо. К счастью, я ещё не вышла замуж. Если бы такое случилось после свадьбы, то хлопот было бы гораздо больше.
Если бы подобное случилось после свадьбы, то ей бы осталось только выть, как собаке.
