Семья Дин была разделена на две фракции. В одной из них была мать Дин и Дин Сюэцин. Существование Дин Нинде было просто оскорблением для матери Дин.
Хоть мать Дин и говорила, что не ненавидит незаконнорожденную дочь, но это было ложью. И, естественно, Дин Сюэцин была на стороне своей матери.
Поручитель всегда безразлично относилась к этой незаконнорожденной сестре.
Прилюдно, она никогда не признавала Дин Нинде своей сестрой.
Она прямо говорила: “Это другая дочь моего отца”.
Поручитель винила Дин Яня в том, что он предал её мать, поэтому отношения между отцом и дочерью были плохими.
А в другой фракции были Дин Янь и Дин Нинде.
Каждый раз, когда Дин Нинде смотрела на Дин Яня, её глаза были на мокром месте. Она словно хотела сблизиться, но не смела.
Она делала чай для Дин Яня и всячески ему помогала.
Такое поведение невольно смягчило отношение Дин Яня, и он всегда защищал её, будь то намеренно, или нет.
Если бы они не были отцом и дочерью, Нин Шу подозревала бы, что они состоят в отношениях.
Дин Янь попросил Дин Нинде извиниться перед Нин Шу. Дин Нинде посмотрела на Нин Шу своими невероятно влажными и ясными глазами. Даже на её ресницах были капельки. Это выглядело очень трогательно.
Но Нин Шу была не мужчиной. Если бы мужчина увидел такой жалобный взгляд, то его сердце непременно бы растаяло.
А Нин Шу равнодушно смотрела прямо на Дин Нинде.
— Какой смысл извиняться? Она уже кувыркалась с Бай Ханьмо и скрывала это так долго. Если бы мы не выяснили это сейчас, неизвестно как долго это ещё оставалось в тайне.
Голос матери Дин был полон иронии. Она посмотрела на своего мужа с невероятным разочарованием во взгляде.
Мать Дин была аристократичной женщиной из богатой семьи, она знала, когда нужно наступать и отступать. Когда мать Дин Нинде пришла к их дверям с ребёнком в руах, мать Дин была спокойна.
Но теперь она была так зла, что её тело тряслось. Она с усмешкой сказала Дин Яню:
— И что ты будешь делать? Бай Ханьмо явно жених моей дочери.
Дин Янь плотно нахмурил свои брови. Было видно, что ему не нравится такое доминирующее поведение матери Дин.
— В любом случае — это будет брак между семьёй Дин и семьёй Бай…
Дин Янь даже не успел договорить, как мать Дин прервала его.
— Ты сказал только фамилию Дин. А ты умеешь играть словами. Это в любом случае брак двух семей, пока невестой является твоя дочь. А как же моя дочь? Что мне делать с Сюэцин? Что будет с её репутацией?
За последние несколько лет отношения между супругами были равнодушными. Их можно даже описать, как холодные.
Нин Шу потянулась и взяла мать Дин за её холодную руку, после чего потянула её сесть и спокойно сказала:
— Матушка, не волнуйся. Волнением ничего не решить.
Мать Дин сделала глубокий вдох и села. Она посмотрела на Дин Нинде, стоящую на коленях на полу, и её взгляд наполнился глубоким отвращением.
Если до этого она игнорировала её, то теперь испытывала к ней только несравненное отвращение.
Дин Нинде дёрнулась от такого взгляда и со слезами посмотрела на Нин Шу.
— Сестра, прости. Я была неправа. Я знала, что он — твой жених. Но я полюбила его и без него я умру. Я знаю, что моё существование вас раздражает, но жених старшей сестры единственное в моей жизни, за что я хочу бороться.
Слова Дин Нинде были с шипами. Она говорила, какая она жалкая и какая скромная, и что она ничто. Но при этом они выражали её позицию.
Говоря о Бай Ханьмо она называла его женихом старшей сестры, словно специально провоцируя людей.
Она выросла в богатой семье. Неужели она действительно настолько чистая и невинная? Ха-ха-ха…
Не забывайте, что мать Дин Нинде — актриса.
И Дин Нинде всегда помогала своей матери деньгами. Мать Дин была так зла, что её всю трясло, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания. Если бы она знала заранее, что такое случится, она бы утопила её в туалете ещё младенцем.
Выражение лица Нин Шу было спокойным.
— Без жениха старшей сестры ты не сможешь жить?
Нин Шу тоже использовала термин “жених старшей сестры”. Посмотрим ещё, кто кого больше спровоцирует.
Влажные ресницы Дин Нинде дрогнули, словно она испугалась Нин Шу, но потом она твёрдо кивнула.
— Да, сестра, мы с Бай Ханьмо искренне любим друг друга. Вы с Бай Ханьмо лишь неженатая пара. Вы не супруги. А пока вы не поженились, я хочу бороться за свои чувства.
Мать Дин так рассердилась, что встала. Нин Шу взяла мать Дин за руку.
— Матушка, не сердись. Сядь.
Мать Дин сделала глубокий вдох и снова села.
Дин Нинде была в слезах и выглядела скромной.
— Сестра, прошу, поддержи меня и Бай Ханьмо. Без него…
— Знаю-знаю. Без него ты умрёшь, — с улыбкой сказала Нин Шу. — Ну так и умри.
Выражение лица Дин Нинде стало немного отупевшим, а Дин Янь с некоторым недовольством в голосе сказал:
— Сюэцин, она же твоя сестра.
Нин Шу кивнула.
— Если она посмеет умереть, тогда я заплачу за её жизнь.
Хоть маленький белый цветок и выглядит нежным, часто в слезах, словно во время дождя, кажется нежным и, без защиты мужчины вот-вот сгинет, но её сердце и дух сильны. Даже если другие люди будут вынуждены броситься в реку или повесятся, эти маленькие белые цветочки ни за что не захотят умереть.
Дин Нинде опустила голову и пролила слёзы.
— Я знаю, что моя сестра не простит меня.
Нин Шу посмотрела на свой аккуратный маникюр и сказала:
— Если ты умрёшь без Бай Ханьмо, то можешь пойти и умереть. Потому что я тебе его не отдам. Если ты посмеешь умереть, то я посмею заплатить за твою жизнь. Нет, лучше давай умрём вместе. Возмьёмся за руки и вместе спрыгнем с крыши. Мы наверняка умрём. А даже если не умрём, то будем инвалидами. Вот только посмеешь ли ты умереть? Посмеешь?
Нин Шу подперла свой подбородок рукой и посмотрела на Дин Нинде, наклонив голову.
Дин Нинде лишь опустила голову и стала ронять слёзы, сверкающие, словно жемчужины.
Нин Шу действительно ненавидела такой тип женщин, которые льют слёзы при каждой возможности.
Но на самом деле они не плачут. Слёзы — это их оружие.
Было очевидно, что Дин Нинде и её жених старшей сестры не знают стыда, не знают человеческого приличия.
Ах, истинная любовь, с ней ничего не поделать.
А теперь она только и делает, что плачет, словно Нин Шу и мать Дин издеваются над ней.
— Чего ты плачешь-то? В итоге, будешь умирать или нет? Если ты не смеешь умереть, тогда не смей говорить, что не сможешь жить без любви. Если ты не собираешься умирать, то кого ты тут пугаешь? — саркастично сказала Нин Шу.
Дин Янь вздохнул и сказал Нин Шу:
— Сюэцин, не будь такой агрессивной.
— Ну а я вот агрессивная. Разве это я заставила её переспать с моим женихом? Я заставила её украсть моего жениха? Я заставила её прийти и заявить свои права на него, говоря, что она не сдастся перед лицом истинной любви?
Нин Шу развела руками и посмотрел на Дин Яня.
— Отец, даже если сердце человека бывает предвзято и словно бы перекошено в одну сторону, то твоё сердце уже залезло в подмышку.
Дин Янь увидел, что его жена смотрит на него с ненавистью во взгляде и не удержался, чтобы сказать:
— У твоей сестры с детства была тяжёлая жизнь.
Дин Янь был вынужден заступиться за Дин Нинде. Люди склоняются на сторону слабых, плюс Дин Нинде была близка с Дин Янем ещё с той поры, когда была ребёнком.
— Тяжёлая жизнь? — Нин Шу пожала плечами. — Это не я сделала её незаконнорожденной дочерью.
Что посеешь, то и пожнёшь.
Дин Янь: …
— К тому же, в каком месте у неё тяжёлая жизнь? Она носит брендовую одежду, у неё есть деньги на карманные расходы в шестизначную сумму. Она даже помогает своей матери. Где уж тут тяжёлая жизнь?
Нин Шу всё это время держала холодную руку матери Дин.
— Сюэцин, твоя сестра очень хрупкая. Она всегда была очень чувствительной и чувствовала себя неполноценной. А ты очень сильная. Папа непременно найдёт для тебя мужчину лучше, чем Бай Ханьмо.
Дин Янь не хотел терять возможность брака с семьёй Бай, и в душе он всегда благоволил Дин Нинде.
Нин Шу вздохнула.
— Значит, это моя вина, что я сильная? Я сильная, и поэтому я должна уступить той, которая чувствительная и чувствует себя неполноценной?
