— В будущем ты встретишь мужчину лучше, чем этот старик. Если ты будешь любить себя, то и другие будут любить и уважать тебя. Мужчина изменяет своей жене у неё за спиной, а ты ждёшь, что он будет хорошим человеком?
— Спасибо, учитель. Я подумаю об этом. Пожалуйста, никому не говорите об этом, — сказала студентка.
Нин Шу угукнула.
— Не волнуйся. Обдумай всё. Это всего лишь 150 000, этого слишком мало. Даже если у тела есть своя цена, то она не такая. А если что-то произойдёт, то на теле останутся следы.
Она хотела найти себе честного человека, но откуда в мире так много честных людей?
На самом деле, такая высокая, на первый взгляд, цена не окупается. Кажется, что это большая выгода, за малое вложение. Но, если рассматривать потери, то выгода не стоит таких потерь. Тело — это дар небес, но ценить его — не означает беречь.
— Учитель Ай, такую как вы, ваш муж наверняка очень сильно любит, — сказала студентка.
Нин Шу: …
Ага, так любит, что готов убить.
Когда выдалось свободное время, Нин Шу сходила в суд, чтобы потребовать развод. Жить с психованным мужем, который только и хочет, что убить её — это слишком небезопасно.
Конечно же, суд одобрил требование и брак был аннулирован без обязательного подписания сертификата о разводе.
Некоторое время спустя Нин Шу пошла проведать Чэн Фэя и увидела, что движения Чэн Фэя стали менее плавными.
Словно у него начиналась болезнь Паркинсона.
Чэн Фэй увидел Нин Шу и медленно сел на лавку.
Нин Шу спросила:
— Я тебя давно не видела, а твои кости уже заржавели?
Чэн Фэй потёр свою ногу, посмотрел на Нин Шу и сказал:
— Возможно, у меня болезнь Паркинсона. Может, в следующий раз, когда ты придёшь, мой мозжечок атрофируется и я тебя уже не узнаю.
Нин Шу села рядом с ним.
— Откуда ты знаешь. что у тебя Паркинсон?
— Я же доктор.
Нин Шу лишь угукнула и больше ничего не сказала.
— Если подумать, то есть кое-что, что я должен тебе сказать.
Нин Шу кивнула.
— Говори, я слушаю.
Чэн Фэй спросил:
— То, что я стал таким, имеет к тебе какое-то отношение?
— Конечно же нет. Ты меня за бога принимаешь? Если тебе суждено было заболеть, то ты и заболеешь.
Чэ Фэй взял Нин Шу за руку.
— В этой жизни я больше всего сожалею о том, что не смогу сохранить твою красоту.
Нин Шу сложила руки в молитвенном жесте и помолилась небесам.
— Хвала небесам, что не позволили тебе сохранить мою красоту.
Чэн Фэй наклонил голову и посмотрел на Нин Шу.
— Однажды ты меня поймёшь. Жизнь проходит, а самое прекрасное мгновение жизни сохранено навсегда и время ничего не сможет с этим поделать.
Нин Шу закатила глаза.
— Думаю, я тебя поняла. Ты имеешь в виду, что раз люди всё равно умирают, то лучше хитроумно покончить с собой, верно?
Чэн Фэй был немного в замешательстве.
— Ты исказила концепцию. Всё не так.
Нин Шу встала.
— А я думаю, что это одно и то же. Я пришла в этот раз, чтобы сказать тебе: суд одобрил наш развод, так что мы больше не муж и жена, и это последний раз, когда я тебя навещаю.
Нин Шу осмотрелась по сторонам.
— Хоть это место и окружено высокими стенами, но оно вполне подходит для содержания престарелых.
Чэн Фэй посмотрел на Нин Шу.
— Ты думаешь, что я проведу свою жизнь тут?
— Нет, я не сомневаюсь в твоих способностях, я просто имею в виду, что это место тебе подходит, — сказала Нин Шу.
Чэн Фэй улыбнулся, но мускулы его лица начали немного подрагивать неконтролируемо.
Чэн Фэй снова похудел.
— Дома есть сберегательная книжка, ты можешь взять и использовать её.
— Спасибо, но у меня уже есть работа и зарплата. Твоими деньгами я оплатила твои больничные счета. Можешь оставаться здесь сколько захочешь. Так что спасибо, но нет.
Чэн Фэй с улыбкой смотрел на неё, словно на питомца, который оскалил зубы и обнажил когти. Он не сердился на то, что она капризничала.
Нин Шу: …
Нин Шу сделала глубокий вдох, стараясь не злиться.
— Тогда я пойду. Береги себя и больше читай книги, когда тебе нечего делать. Я тебе даже принесла несколько книг.
Нин Шу достала книги из сумки и положила их на лавку. Чэн Фэй посмотрел на книги.
— “Совесть”, “Будь хорошим человеком”, “Воспитание Любви”? Это всё для меня? — спросил Чэн Фэй, наклонив голову.
Нин Шу кивнула.
— Да, это для тебя. Читай больше.
Чэн Фэй улыбнулся и сказал:
— Хорошо, я их прочитаю. Мне нравится вот так разговаривать с тобой.
У Нин Шу сложилось впечатление, что у неё с Чэн Фэйем складываются довольно странные отношения.
Но Чэн Фэй был спокойным, словно гора. Он же не станет скоропалительно прыгать через стену, верно?
Ей тоже нужно оставаться очень спокойной.
Чэн Фэй помахал рукой айfree_dom Нин Шу.
— Надеюсь, мы ещё увидимся снова.
— Может быть.
Чёрта с два она придёт.
Нин Шу вышла из психиатрической лечебницы, подняла руку и посмотрела на серебряную иглу, зажатую между пальцами. Серебряная игла, толщиной с волос, внезапно сломалась.
Нин Шу выбросила половинку серебряной иглы.
Серебряные иглы просто не выдерживают духовной энергии. Стоит только направить в неё хоть немного духовной энергии, как она ломается.
Сломанная серебряная игла осталась в акупунктурной точке.
Духовная энергия будет буйствовать, а серебряная игла будет стимулировать акупунктурную точку.
Нин Шу подняла голову и начала спускаться с горы.
Если мозжечок Чэн Фэя действительно атрофируется, то его могут перевести в другую больницу на лечение.
Так что ей всё равно придётся присматривать за состоянием Чэн Фэя.
Непонятно, когда это задание закончится.
Нин Шу начала сдавать всякие экзамены, словно она снова поступила в аспирантуру. Ей нужно было иметь как минимум один сертификат, чтобы быть преподающим профессором.
Всё же, быть просто учителем слишком тяжело. Быть преподающим профессором гораздо проще.
Но, поначалу, будет трудно.
Временами Нин Шу подрабатывала переводчиком. Хоть платили немного, но она могла общаться с людьми.
Нин Шу всё так же ходила в психиатрическую лечебницу, но не для того, чтобы встретиться с Чэн Фэйем, а просто узнать про его ситуацию.
Ситуация Чэн Фэя ухудшилась. Мозжечок заметно атрофировался, и Чэн Фэй теперь мог лишь сидеть в инвалидном кресле.
Чэн Фэй стал таким худым, что от него остались только кожа, да кости. Его подбородок стал резко выпирать.
Однако его взгляд остался спокойным. Его руки с трудом переворачивали страницы.
Словно почувствовав, как кто-то наблюдает за ним, он повернул голову и встретился взглядом с Нин Шу.
Будучи обнаруженной, Нин Шу встала и, не скрываясь, подошла к Чэн Фэю.
— Ты пришла, — Чэн Фэй закрыл книгу и повернул голову, чтобы посмотреть на Нин Шу, внимательно осматривая её. — Ты кажешься ещё более прекрасной.
— Это потому, что я прекраснее всего, когда расправляю крылья, — сказала Нин Шу. — Я прекрасна благодаря самой себе.
— Жаль, что этого не сохранить. Такую красоту лучше сохранить навсегда, — с сожалением сказал Чэн Фэй.
Нин Шу: …
Почему он постоянно думает о том, чтобы превратить её в янтарь? Неужели он совсем не думает о том, что она умрёт?
Она не будет больше дышать и её сердце не будет биться.
— Как я уже сказал, ты меня поймёшь. Жизнедеятельность лишь временна, а ты будешь существовать вечно.
Нин Шу просто никак не могла понять что такого в сохранении навечно? Даже некоторые летние насекомые не доживают до зимы, что с этим поделать?
Пока они живы, они просто не смогут друг друга понять.
