В итоге, Чэн Фэю диагностировали психическое расстройство. Разумеется, перед принятием этого решения за ним долгое время наблюдали.
Обычно они следили через камеры за тем, как Чэн Фэй ведёт себя в палате один. Он либо сидел полдня у подножия стены, или что-то бормотал, или просто бесился.
По сути, он почти не вёл себя нормально.
Нин Шу лишь закатила глаза на всё это. Если бы Чэн Фэй действительно был настолько умственно отсталым, что стал бы есть своё дерьмо, то она бы поверила, что Чэн Фэй — сумасшедший.
Так как у Чэн Фэя не было семьи и только одна жена, и при этом он хотел превратить её в янтарь, правительство решило отправить Чэн Фэя в психиатрическую лечебницу.
Нин Шу наблюдала за тем, как Чэн Фэя садят в машину, чтобы увезти в психиатрическую лечебницу.
Чэн Фэй наклонил голову и посмотрел на Нин Шу, которая стояла неподалёку. Он изогнул уголки рта, глядя на неё.
… … какая дьявольская ухмылка.
Ему действительно доставляет удовольствие обманывать людей.
Нин Шу тоже слегка улыбнулась, подошла, протянула руку и похлопала Чэн Фэя по спине.
— Веди себя хорошо в психиатрической лечебнице. Я приеду тебя проведать.
Чэн Фэй нахмурился, словно ему было больно от похлопываний Нин Шу.
Затем он сказал:
— Да, я буду тебя ждать.
Чэн Фэя отвели в машину, где он повернулся и с улыбкой посмотрел на Нин Шу.
Нин Шу помахала рукой и сказала:
— Я непременно приду тебя навестить.
Чэн Фэй посмотрел на Нин Шу через окошко и помахал ей рукой.
Расставание всегда печально.
Чэн Фэй, оставайся же в психиатрической лечебнице до конца своей жизни.
После этого Нин Шу прошла через все формальности и принесла термос куриного супа в психиатрическую лечебницу, чтобы повидать Чэн Фэя.
Перед уходом, мать Ай положила в сумочку Нин Шу электрошокер.
И попросила Нин Шу быть осторожной.
В психиатрической лечебнице очень опасно.
Нин Шу угукнула и отнесла термос в психиатрическую лечебницу.
Психиатрическая лечебница, в которую поместили Чэн Фэя, находилась на природе. Её окружал высокий забор.
Вокруг была проложена проволока под напряжением, отчего это место было похоже на тюрьму.
Впрочем, это и была тюрьма.
Нин Шу прошла через формальности и медсестра повела её в палату.
В коридоре было полно психических пациентов в больничных халатах.
Один громко пел оперу “Моя страна погибла”.
Один считал себя собакой, ползал по полу и лаял.
Были люди, которые словно пребывали в шоке, а другие были в состоянии безумия.
Рядом с такими людьми, даже если ты не больной на голову, можешь заболеть.
Внезапно, какой-то мужчина вытянул руку и схватил Нин Шу.
— Ты — женщина-демон, во имя спасения этого мира этот даос изгонит тебя.
Нин Шу: …
Тут полно всяких чудиков.
Медсестра, которая показывала Нин Шу дорогу, лишь равнодушно глянула и даже не подумала помогать.
Нин Шу с силой оттолкнула пациента, который держал её, отчего ему пришлось сделать два шага назад.
— Ох, эта женщина-демон сильна. Подожди, пока этот даос сходит за магическим талисманом.
После этого он убежал, сверкая пятками.
Медсестра с холодным выражением лица привела Нин Шу к двери палаты и сказала:
— Чэн Фэй внутри.
Нин Шу протянула медсестре пакет с фруктами в котором лежал красный конверт.
— Вот, поешьте фруктов. Я хочу поговорить с Чэн Фэйем.
Выражение лица медсестры потеплело. Она взяла пакет с фруктами из рук Нин Шу, достала из него красный конверт и спрятала его в кармане своей униформы.
— Вы уж поскорее. Максимум, что я могу вам дать — это полчаса, — сказала медсестра.
Нин Шу вошла в палату, и медсестра закрыла дверь.
Палата была довольно тесной. Тут было небольшое окно, которое располагалось очень высоко. Человек не смог бы даже через него пролезть.
В палате было очень пусто, не считая узкой койки. Тут не было даже стола или стула.
А уж ещё более опасных вещей в палату вообще не стали бы помещать.
Вдруг пациент впадёт в безумие и возьмёт что-нибудь опасное. Он может навредить себе или другим.
Обычная лампочка накаливания была включена, освещая палату. Она периодически мерцала, становясь то яркой, то тусклой. Это создавало немного пугающую атмосферу.
В палате был только Чэн Фэй, который сидел на койке и читал, опустив голову.
Нин Шу взяла термос и подошла к нему. Чэн Фэй поднял голову. Увидев Нин Шу он улыбнулся, отложил книгу и сказал:
— Ты пришла.
Чэн Фэй подвинулся, чтобы дать Нин Шу место присесть.
Проклятье, Чэн Фэй комфортно устроился и даже не выглядел, как психопат.
Нин Шу использовала психокинез и просканировала всю палату. Она обнаружила, что во всех четырёх углах комнаты есть камеры.
Было очевидно, что все попавшие в это заведение, оказываются под строгим наблюдением.
Нин Шу открыла термос и дала Чэн Фэю ложку.
— Поешь. Моя мама сварила для тебя куриный бульон.
Чэн Фэй взял термос, понюхал его и покачал головой.
— Это варила не тёща. Тёща любит добавлять апельсиновые корки. Я тут не чувствую апельсинового аромата, только запах традиционной китайской медицины.
Нин Шу развела руками.
— Ладно, его сварила я.
Чэн Фэй взял ложку, зачерпнул бульон, попробовал и, не удержавшись, покачал головой.
— Ты сварила всё в одной кастрюле. У ингридиентов нет последовательности. Вкус неприятный.
Нин Шу: …
Как психопат, даже если тебе дали кусок дерьма, ты должен радостно его съесть. Те эксперты, которые оценивали твоё психическое состояние, вообще в курсе, как ты теперь выглядишь?
Чэн Фэй отложил термос и перестал есть.
Нин Шу: …
Неужели она приготовила настолько несъедобно?
Нин Шу зачерпнула ложку и попробовала бульон.
— А мне кажется, что он нормальный.
Получилось очень даже неплохо. Можно есть.
Чэн Фэй улыбнулся.
— Ну что, невкусно?
— Мне кажется, что вкусно. Или тебя тут настолько хорошо кормят всякой изысканной едой?
Не смеши. Тут столько людей едят из одной большой кастрюли риса, откуда тут быть изысканной еде?
Их же тут кормят, как свиней.
Чэн Фэй сказал:
— Еда тут действительно нехорошая. Я ем её только для того, чтобы обеспечить своё тело необходимой энергией, но это не мешает мне комментировать то, как ты приготовила суп.
— Поешь немного. Может, ты больше никогда не сможешь отведать мой суп снова.
Нин Шу вернула термос в руки Чэн Фэя.
Чэн Фэй улыбнулся.
— Ты не должна готовить своими руками. Пары масла вредят твоей коже.
Нин Шу: …
Чэн Фэй взял ложку и стал понемногу есть. Но он только пил суп, и не ел курицу.
Нин Шу посмотрела на голову Чэн Фэя и сказала:
— Чэн Фэй, у тебя есть седые волосы. Тебе же всего лишь тридцать, откуда у тебя седые волосы? Должно быть, ты слишком много просчитывал и обдумывал, раз они у тебя появились, — Нин Шу вытянула руку и взъерошила волосы Чэн Фэя. — И у тебя тут не один или два.
— Тогда, пожалуйста, помоги мне их выдернуть.
Чэн Фэй наклонил голову ближе к Нин Шу.
— Это следы возраста, Ай Юнь. Я надеюсь, что ты всегда будешь выглядеть такой же красивой, как сейчас, вместо того, чтобы у тебя появились седые волосы, а время забрало у тебя красоту, — сказал Чэн Фэй.
Нин Шу проигнорировала слова Чэн Фэя и протянула руку, чтобы взъерошить волосы Чэн Фэя.
— Будет немного больно, ты уж потерпи.
Нин Шу выдернула один седой волос и показала его Чэн Фэю.
Чэн Фэй посмотрел на седой волос.
— Я надеюсь, что на твоей голове таких не появится.
Нин Шу: …
Нин Шу продолжила выдёргивать волосы у Чэн Фэя.
Серебряная игла незаметно появилась в руке Нин Шу и вонзилась в голову Чэн Фэя.
Чэн Фэй нахмурился и тут же схватил руку Нин Шу. Нин Шу ослабила пальцы и серебряная игла упала на пол, став едва заметной. Между большим и указательным пальцами остался только седой волос.
