Полночь по завершении второго дня экзамена. На переполненном днём бассейне сейчас было тихо. Я пришёл сюда, чтобы удостовериться в своей правоте. Поскольку мобильные телефоны, которые нам раздали, уже содержали номера учителей, я с легкостью смог связаться с Чабаширой-сенсеем. Несмотря на самый разгар лета, мы плыли прямо над поверхностью океана, поэтому ночной ветер был достаточно холодным.
— … Извини, что заставила ждать, Аянокоджи.
— Меня это не волнует. Что более важно, извините, что потревожил вас так поздно.
— Если ученик попросит учителя о консультации, тот обязан будет ответить. Ничего странного. К лучшему или худшему, ты впервые сам захотел со мной поговорить.
Без особой любви относясь к классу D, Чабашира-сенсей не нравилась ученикам даже из лести. Если у студентов и были какие-нибудь проблемы, навряд ли бы они обратились за её консультацией.
— Я хотел бы кое-что спросить… Сенсей, ваше лицо выглядит довольно бледным.
Сначала я не заметил в темноте, но у Чабаширы-сенсея было смертельно-бледное лицо.
— … Не беспокойся, это просто удел взрослых. Так в чем дело?
Я мог более или менее понять ситуацию, ибо чувствовал запах алкоголя, исходящего от её дыхания.
— Вы говорили, что в этой школе нет ничего, что нельзя «купить» за очки. Но есть и исключения, верно?
— Естественно существуют исключения. Например, если ты попытаешься купить жизнь ученика или учителя за очки, мы не позволим этому случиться.
— Тогда самая дорогая вещь, когда-либо купленная за очки в прошлом, это…
Но прежде чем закончить свой вопрос, я почувствовал присутствие постороннего, подслушивающего за нами.
— Я-ха! Сае-чан. Развлекаешься?
Появилась Хошиномия-сенсей. Это простое совпадение? Нет, вероятность этого предельно мала. Она не могла оказаться в подобном месте, не преследуя Чабаширу-сенсея.
— … ты ведь не пьяна?
— Хмм? Разумеется, нет. Не может такого быть, чтобы я была пьяна. Возможно ты валяешь со мной дурака?
— И в самом деле… Ты спокойно можешь держать в руках свой ликёр, впрочем, как и всегда.
Хошиномия-сенсей продолжила говорить.
— Привет, Аянокоджи-кун. Хорошо себя чувствуешь?
Обратившись в довольно непринуждённой манере, она подошла ко мне, и снова фамильярно положила руки на мои плечи. Она подошла так близко, что я мог почувствовать алкоголь, исходящий от её дыхания. Разумеется, что несовершеннолетний человек, вроде меня, не мог знать, но неужели алкоголь действительно такой хороший напиток? Просто почуяв этот запах, я уже чувствовал к нему отвращение.
— Я в порядке. В противном случае меня бы здесь не было. — сказал я.
— На удивление милый ответ. Так Аянокоджи-кун у нас тсундере, прямо как Сае-чан? — спросила меня Хошиномия-сенсей.
— Не делай этого со студентами. Ты нарушаешь свою профессиональную этику.
К счастью, Чабашира-сенсей схватила Хошиномию-сенсея за шиворот и оттащила её от меня. Тем временем я вспомнил услышанный вчера разговор между учителями. Даже они конкурировали между собой, осторожничали и обманывали друг друга для достижения высшего класса.
Я не знаю, предполагало ли это соревнование учителей повышение их зарплаты или всё берет своё начало еще со студенческих годов Чабаширы-сенсея и Хошиномии-сенсея? Тем не менее я уверен, что школа и учителя пытаются сделать систему справедливой. Если бы хоть какая-то информация утекла, это само по себе было бы серьезной проблемой. Учителя не могут избежать ответственности за это. Исходя из этого, очень вероятно, что Ичиносе даже не сказали, для чего конкретно её назначили в группу «Кролик». В конце концов она обладает острой проницательностью и отличной наблюдательностью. Рано или поздно она начнёт подозревать что-то неладное. Например, то, «почему» её назначили в группу «Кролик». Было бы хорошо, если бы Ичиносе списала всё это на совпадение. Но Хошиномия-сенсей плохо скрывает свои эмоции, поэтому она неизбежно узнает, что её отправили наблюдать за Аянокоджи Киётакой.
Нужно разработать контратаку на такой случай. И просто подумав об этом, я уже начал укреплять свою оборону.
— О чём вы оба разговариваете так поздно ночью? Разве это само по себе не большая проблема?
— Большая проблема? Разве не очевидно, что учитель должен реагировать на беспокойства своих учеников, консультируя их по этому поводу? — отвечает ей Чабашира-сенсей.
— Но если вы говорите правду, почему бы не сделать этого в более открытом месте? Ведь нет необходимости скрываться.
Пока Хошиномия-сенсей пыталась во всём разобраться, Чабашира-сенсей сохраняла своё чувство рациональности и спокойствия.
— Это то, о чём Аянокоджи сам меня попросил. Он хотел проконсультироваться наедине, чтобы никто не узнал. — наконец заявила она.
— Хмм... Хорошо, больше у меня нет никаких претензий.
— Если ты поняла, тогда возвращайся в бар. Я скоро присоединюсь к тебе.
— Хорошо, хорошо! Не торопись, но и не забывай не делать с ним ничего сексуального.
И оставив после себя такое ненужное предупреждение, Хошиномия-сенсей вернулась внутрь корабля. Кажется, она очень легко может скрывать своё присутствие.
— Извини, что мы такие проблемные учителя.
— Ничего подобного.
Чабашира-сенсей не сказала о том, что за мной наблюдают. Не знаю, что происходит между ними, но, честно говоря, это не имеет ко мне никакого отношения.
— В любом случае, продолжим где остановились. Самая дорогая вещь, купленная за очки в прошлом?
Когда я слегка кивнул, Чабашира-сенсей вдумчиво посмотрела на меня.
— Думаю, что «изменение школьных правил». Разумеется, что ты можешь поменять их только реалистично. Например, чтобы тебе позволили приходить в школу на минуту позже обычного времени или что-то вроде того.
Чабашира-сенсей решила использовать пример для объяснения, но не назвала самого факта.
— Всего лишь пример?
— Недоволен?
— Нет, всё в порядке. Так я смогу лучше понять школьную систему с использованием баллов.
Это значит, что в зависимости от того, как ты используешь очки, даже по самой тривиальной причине, можно бросить вызов школьной системе. Значит, приватные баллы действительно чрезвычайно важны.
— Ты мог спросить это, отправив сообщение. Не было необходимости встречаться здесь. — сказала Чабашира-сенсей.
— Отправка почты оставляет следы. Я бы хотел этого избежать. — ответил я.
После этого я решил уйти и использовать выход, отличный от того, что использовала Хошиномия-сенсей. Хотя есть довольно много вещей, которые я хотел бы подтвердить у сенсея, полагаю, что сейчас мне достаточно этой информации.
— Скоро я попрошу вас об одолжении. — сказал я.
И когда я повернулся, чтобы уйти, Чабашира-сенсей какое-то время неуверенно смотрела на меня.
