(от лица Хорикиты)
Шла последняя декада мая. В субботу примерно в одиннадцать утра я вышла из своей комнаты, чтобы кое с кем встретиться. Этот человек окликнул меня сразу, как я показалась в вестибюле общежития.
— Доброе утро, Хорикита-сан, — улыбнулась Каруизава-сан, пришедшая пораньше.
— Доброе. Прости, что вдруг позвала вчера вечером.
Как я и сказала, в своем вчерашнем сообщении, которое отправила вечером, я попросила Каруизаву-сан о встрече. У нее много друзей, и я бы не удивилась, откажись она из-за планов, но вместо этого она охотно согласилась.
Сказав так, он не стал дожидаться моего ответа, а развернулся и пошел.
Срочных дел у меня нет, поэтому без проблем могу пообщаться с ним…
На этих выходных мне еще не попадались на глаза слоняющиеся по школе люди, то есть поговорить мы можем, как я думаю, где угодно. Видимо, он и правда не хочет, чтобы нас кто-нибудь услышал…
— Ты отправил мне то сообщение?
— Почему ты так решила?
— Ты даже не отрицаешь.
Ишигами-кун не спросил, про какое сообщение я говорю, то есть он знает, о чем речь. Впрочем, судя по настрою, он и не пытается это скрыть.
— Если ты просто хочешь что-нибудь обсудить, на выходных можно сделать это где угодно. Но ты уточнил, что не хочешь, чтобы нас кто-нибудь увидел. Кабинет ученического совета не подойдет, потому что туда могут зайти как члены совета, пришедшие на собрание, так и остальные. И ты обратился, когда я возвращалась из кабинета ученического совета, поскольку убедился, что я одна.
Наверняка он ждал подходящего момента, держась вне поля моего зрения.
— Признаюсь. Извини, что обратился таким способом.
— Я особо не возражаю, но если для твоего вопроса нужно срочное вмешательство ученического совета, боюсь, оставить его между нами не смогу.
Чем серьезнее проблема, тем больше необходимости поделиться информацией с ученическим советом. Возможно, рассказать придется не только ученикам, но и учителям.
— Не стоит волноваться об этом.
— Однако ты же понимаешь, что решать это не тебе, верно?
— Я хотел обсудить… то, что ты, президент, кажется, основательно изучаешь Амасаву, — сказал Ишигами-кун, не снижая темпа и не оборачиваясь.
— Как это понимать?..
Неожиданные слова застали меня врасплох, тем не менее я сделала вид, что ничего не понимаю.
Я ни разу не связывала Ишигами-куна с Амасавой-сан, но, похоже, я обращала слишком мало внимания на него. Амасава-сан, скорее всего, заметила мою слежку ранее и попросила его помочь. Это всего лишь предположение, но весьма вероятно, что так и было.
— Ты даже не отрицаешь, — сказал он, когда остановился, обернулся и без колебаний поймал мой взгляд. Все ради того, чтобы оценить мое смятение, которое я пыталась скрыть.
Если раньше моя настороженность к нему появлялась медленно, то сейчас она резко возросла.
— Я учусь с Амасавой в одном классе. Само собой я узнаю, если вокруг нее то и дело будет происходить что-то сомнительное.
— Понятно…
Анализируя последние несколько дней, я убедила себя, что Амасава-сан — ученица, которой нравится действовать в одиночку. Но, судя по всему, это не так.
Она заметила мою слежку и попросила Ишигами-куна помо… Нет, но…
— Ты недоволен, что одноклассника проверяют? Это предупреждение?
— Нет. Просто мне нужно знать, почему ученический совет проверяет Амасаву. Если она создает проблемы, нашему классу придется принять меры.
Убедительный повод. От класса A ждут полное самообладание, и естественно, они будут чувствительны к проступкам одноклассника. Так что настороженность неудивительна.
— Если дело в этом, то можешь быть спокоен. Проблемы она не создает.
Для начала я уберу неверное понимание ситуации. И тем самым открою себе путь к своей цели.
— Тогда в чем причина слежки?
— Ты знаешь ученика по имени Аянокоджи-кун из класса 3-C?
— Лично с ним не общался, но среди второгодок его обсуждают как ученика, который перевелся из класса A в класс C.
— Все-таки знаешь. Когда я спрашиваю о нем, большинство учеников интересуются, что о нем думаю лично я, но ты, по-видимому, к таким не относишься.
— Не хочу расстраивать, но меня не интересуют другие параллели. Однако я что-то не вижу связи с тем, что Амасаву проверяют.
Похоже, Ишигами-куна интересуют дела лишь собственного класса. Не сказать, что это хорошо для меня, но… я сразу продолжаю:
— Я искала ученика, который мог бы знать о нем до этой школы. И в процессе выяснилось, что Амасава-сан может быть давней знакомой Аянокоджи-куна. Я хотела бы расспросить подробности, но мы с ней не настолько близки. Прямо спрашивать я не решаюсь, поэтому вместо этого пыталась найти отправную точку.
— Почему президент ученического совета изучает того, кто предал класс?
— Переводы в другой класс в этой школе происходят нечасто, но раз уж мы с этим столкнулись, то приходиться действовать. Он в нынешнем классе C, а значит мой соперник. Вполне логично, что я буду пытаться собрать как можно больше информации, чтобы в будущем его одолеть, согласен?
— Чтобы познать врага, нужно пробраться в его стан. Это ты имеешь в виду?
— Что-то вроде того. Скорее всего, я продолжу изучать Амасаву-сан, но не беспокойся, на класс 2-A это не повлияет.
— Я понял. Но не знаю, как это воспримут остальные. Если президент ученического совета уделит Амасаве особое внимание, могут ошибочно посчитать, что внутри класса есть проблемы. Я бы хотел, чтобы ты все разрешила как можно скорее.
Мне самой не хочется медлить, но проще ведь сказать.
— Пока что мне ничего неизвестно насчет конкретно Аянокоджи-семпая, но я знаю, кто может знать о его прошлом.
— Правда? Кто? — с волнением спросила я.
Однако Ишигами-кун не ответил сразу.
— Я не против сказать, но пообещай одно: ты никоим образом не упомянешь, что именно я натолкнул на этого ученика.
На мгновение я подумала, что за информацию он попросит приватные баллы, но, похоже, ему нужны совсем не деньги.
— Если ты этого хочешь, то обещаю сохранить анонимность.
— Этот человек — ученик с особенно острым чутьем. И естественно, он будет допытывать, как именно ты на него вышла. Могу я ожидать, что ты разберешься с этим под стать ученице класса A и президенту ученического совета? — давил он, словно хотел окончательно удостовериться.
Наверное, для Ишигами-куна тот человек мог доставить хлопот. Хотя нет, это было ясно с самого начала. Любой, кто знает о прошлом Аянокоджи-куна, владеет отличительными способностями, это очевидная истина.
— Я сделаю все возможное. Сейчас я могу попросить только довериться мне, — высказалась я и намекнула, что намерена отказаться от пари или контракта, если он будет настаивать.
— Хорошо. Я доверяю тебе, президент Хорикита, и поделюсь информацией.
— Спасибо…
— Я говорил об ученице, Нанасе из класса 2-D. Вы знакомы, она член ученического совета.
Человек, настолько близкий, что я даже не думала на него. Я на мгновение оцепенела, когда услышала про нее.
— Боюсь, этого не может быть. Я уже интересовалась у нее похожим образом, когда представилась возможность попить чай вместе. Она сказала, что не знает про него.
— Значит, она просто не говорит правду.
Ишигами-кун посмотрел на меня, в его тоне слышалась уверенность, как будто он не предполагал.
— Почему ты так думаешь?.. Нельзя же сомневаться в ней без причин.
— Я всего лишь часть класса A, тем не менее постоянно собираю информацию по другим классам. Среди прочего я выяснил, что Нанасе уже давно контактирует с Аянокоджи-семпаем.
— Это…
Я вовремя сдержалась и не сказала, что Нанасе-сан участвовала в экзамене для узкого круга учеников первого года, в котором можно было получить приватные баллы, если подстроишь исключение Аянокоджи-куна. Это не то, о чем знают все нынешние второгодки, да и третьегодки тоже. Я сочла, что от копания в прошлом и легкомысленного выбалтывания пользы не будет.
— В прошлом году первый специальный экзамен включал и наше, второгодок, участие. Наш класс взаимодействовал с классом Нанасе-сан, так что вот тебе и связь между ними.
— Это я понимаю. Но не исключено, что ваше сотрудничество изначально устроила Нанасе, чтобы подобраться ближе к Аянокоджи-семпаю, ты так не считаешь?
— Если они давно дружат, она могла бы просто заговорить с ним. Не нужно же специально…
— Да, наверное, ты права. Если я просто много себе вообразил, то пусть будет так. Забудь, что я сказал, — отступил Ишигами-кун и взял свои слова обратно.
Нанасе-сан знает о прошлом Аянокоджи-куна?
Единственная информация об их связи у меня есть только от Ишигами-куна, и надежной ее не назвать. Но эта возможность, стоило ей появится, засела в уголке сознания и отказывалась оттуда уходить.
Это казалось невозможным, но если допустить… то…
— Могу я попросить тебя посодействовать?..
— Посодействовать? В чем?
— Я бы хотела изучить Нанасе-сан для верности. Вы в разных классах, но на одном году обучения, поэтому точек соприкосновения в ежедневной жизни у вас немало.
— Это правда, но я думаю, мне будет сложно здесь посодействовать. Есть причина, почему я попросил об анонимности. Нанасе, кажется, мне не рада.
— Не рада?.. Из-за соперничества классов?
— Хосен из класса D создает беспорядки даже вне специальных экзаменов, и мне постоянно приходится вмешиваться. По этой ли причине или нет, сказать не берусь, но она точно испытывает ко мне неприязнь.
Оценки в «ОИС» показывают выдающуюся успеваемость Ишигами-куна. Хотя он вроде как не лидер класса, но если предположить, что он вносит вклад скорее как советник, то его враждебность к Нанасе-сан — а точнее к ее классу — вполне естественна.
А вот… она не кажется мне человеком, который открыто проявляет личную неприязнь к кому-то просто потому, что этот кто-то из соперничающего класса. По крайней мере судя по тому, что я знаю о ней.
Если Ишигами-кун не имел возможности узнать ее, то неудивительно, что он воспринимает все так однобоко. Или, быть может, он просто не хочет лишних проблем, а потому ищет отговорки, чтобы не помогать.
Хотя неясно, могу ли я доверять ему, но в любом случае сейчас мне бы пригодились помощники.
— Ну, ладно. Я не могу действовать напрямую, но хотя бы попробую аккуратно разузнать что-нибудь, не выдавая себя. Затем, если окажется, что Нанасе не имеет к нему отношения, я посмотрю, знает ли про Аянокоджи-семпая Амасава или еще кто. Президент Хорикита, ты можешь спокойно продолжать свое расследование, однако помни про обещание.
— Хорошо, спасибо. Даже если меня прижмут, твоя личность останется в тайне.
— Надеюсь, что-нибудь из этого выйдет. До встречи, — сказал Ишигами-кун, после чего отвернулся и пошел в противоположном от входа направлении. Из осторожности, должно быть — он не хотел, чтобы нас вместе увидела Нанасе-сан, если она где-то рядом.
Чем больше я пыталась узнать об Аянокоджи-куне, тем сильнее ощущала, как погружалась в болото.
— Аянокоджи-кун, кто же ты такой…
Тем не менее мне не остается ничего другого, кроме как упорно продираться через трясину и следовать за его спиной.
Пусть я и набралась решимости, но на тот момент еще ничего не знала. Ни о происхождении Аянокоджи-куна. Ни про существование нереального, жестокого заведения и обучения, через которое он прошел, — нечто за гранью воображения нормальных людей. Ни о том, что среди детей, ломавшихся друг за другом, держался лишь он один. Ни о суровой судьбе, что ждет его…
Уверена, это переломный момент. Новая встреча с ним, с Ишигами-куном, была началом чего-то, что кардинально изменит мою жизнь.
Я буду глубоко вовлечена в жизнь человека по имени Аянокоджи Киётака.
Наша встреча отнюдь не случайна.
