Часть 4.
Сегодняшний скудный... нет, здоровый завтрак закончился, и наконец начались серьезные занятия. Большие группы собрались в классе — немного более просторном, чем те, что были в Кодо Икусей.
Интересно, университетские аудитории выглядят так же? Мы не получили никаких инструкций в отношении наших мест, так что могли сидеть, где и с кем захотим.
Неизбежно, что в конечном итоге каждый займет место рядом с учениками из своей малой группы. Конечно, если хочется, можно в одиночестве расположиться в углу класса, но это неизбежно привлечёт внимание учащихся других школьных лет и, в зависимости от обстоятельств, может даже привести к тому, что отщепенцу будет вынесено предупреждение.
Поскольку малые группы 2-го и 3-го года еще не пришли, у первогодок было предостаточно свободных мест на выбор.
— В таком случае... может, сядем спереди?
— Нет. Думаю, нам стоит сначала подождать, пока рассядутся старшеклассники. Это избавит нас от неприятностей.
Похоже, Кейсей не хочет рисковать, эгоистично занимая лучшие места, только чтобы впоследствии быть изгнанным оттуда.
— Коенджи, тебе лучше не уходить и вообще не делать что вздумается. Не садись в одиночку на приглядевшееся тебе место.
— Я считаю, что пока все стулья свободны, я вполне могу сесть там, где захочу.
Несмотря на сказанное, он остался стоять вместе с остальными, не торопясь эгоистично занять лучшее место. Выходит, Коенджи всё-таки не из тех, кто игнорирует все возможные правила.
Кстати, он также обычно молчит и на школьных занятиях. У людей, подобных ему, вероятно, есть свой собственный свод соблюдаемых правил.
— Похоже, вы в затруднительном положении, первый год!
Один из второгодок окликнул нашу группу.
— Если у вас проблемы, я могу помочь!
— Нет, всё в порядке...
Кейсей слегка склонил голову в ответ на давление со стороны этого старшеклассника.
— Ха-ах... и почему я должен быть лидером?..
Приветствие учеников 2-го и 3-го года — это тоже одно из дел, выполнять которое полагается лидеру. В результате всего этого Кейсей, кажется, переживал сильный стресс.
Если я оставлю его в таком состоянии... возможно, через некоторое время он не выдержит столь большого давления.
Часть 5.
Занятия физкультурой или, точнее сказать, упражнения для поддержания физической формы проводились во второй половине дня.
Согласно полученному нами объяснению, основное внимание будет уделено марафонской подготовке; похоже, на последний день пребывания в летнем лагере запланирован эстафетный забег на дальнюю дистанцию. Результаты наверняка повлияют на общую оценку за специальный экзамен.
Судя по всему, нам предстоит несколько дней тренироваться на свежем воздухе, и только потом на трассе для гонки.
— Кха, хаах.
Кейсей задыхается. С самого утра мы участвовали в нескольких тренировках, изнуривших нас физически, поэтому сейчас ему очень плохо.
Если бы полученное задание было ориентировано на знания, я мог бы дать Кейсею какой-нибудь совет, но, когда дело доходит до чего-то вроде базовой физической подготовки, мне остается только наблюдать.
С другой стороны, Ишизаки и Альберт следят за своим здоровьем и физически сильнее среднего ученика. Поэтому они могут справляться с заданиями без особых проблем.
" ... я начал думать обо всём этом только с сегодняшнего утра".
Мне кажется, я в каком-то смысле уже устал от своего нынешнего положения. Похоже, придётся забыть о желании не предпринимать никаких действий. Ячувствую, что должен хотя бы улучшить показатели группы, дабы не стать одним из кандидатов на исключение.
Если мы займем последнее место и покажем результаты ниже установленного школой порога, то Кейсея исключат из школы. Вероятность того, что он потащит меня вниз за собой, крайне низкая, но это всё равно не гарантированно.
Потому что я могу вызвать обиду своего друга тем, что не протянул ему руку помощи, хотя и знал, что он страдает.
Следует ли мне предоставить Кейсею минимальную поддержку, необходимую для того, чтобы он не получил красную карточку? Или я должен принять определенные меры, чтобы вся наша группа «взлетела вверх»?
А может, мне стоит просто ждать и надеяться, что эта проблема решится сама по себе.
Впрочем, я быстро отмёл мысль о том, что могу лишь наблюдать.
Есть ещё кое-кто, от кого, по всей видимости, в будущем можно ждать проблем. Полагаю, мне нужно поторопиться и сделать ход. Я притормозил и пристроился рядом с Коенджи, непринужденно бежавшим за мной. Однако, тот не удостоил меня и взглядом, даже когда я приблизился.
Похоже, он не сделает ни шага за пределы своего мира, пока кто-либо не постучится к нему.
— Эй, Коенджи. Ты не мог бы относиться к ним немного мягче?
— Под «ними» ты подразумеваешь нашу группу, малыш Аянокоджи?
— Да. Остальные ученики сейчас в замешательстве. Не все ведь такие же невероятные, как ты.
— Ха-ха-ха. Определённо, я единственный и неповторимый. Однако, не кажется ли тебе, что для меня будет крайней глупостью замедлять темп просто для того, чтобы массы могли не отставать?
— Ну... я не знаю, что правильно, а что — нет.
— О чём же ты тогда толкуешь?
— Я думаю, что было бы здорово, если бы группа смогла получить хороший результат. Мне хочется избежать исключений.
— Если ты так хочешь этого, тебе остаётся только работать на результат, верно?
— Именно поэтому я сейчас веду этот диалог.
Наши ноги. Я слышал звук, с которым ступни опускаются на землю. Коенджи, похоже, вернулся в свой собственный мир, поэтому перестал отвечать.
Как я и думал, управлять им невозможно, и непродуманные угрозы и призывы совершенно бессмысленны. Это становится очевидно, если оглянуться на нашу школьную жизнь до сих пор.
Даже если все ученики или, возможно, даже все учителя попытаются убедить его — раз уж его ответ «нет», то это «нет».
Просто такой уж он человек.
Часть 6.
После изнурительной марафонской подготовки остальные занятия состояли только из объяснений относительно устройства этой школы и того, что нас ждёт в течение оставшегося времени. Теперь совершенно очевидно, что основное, чему мы будем учиться — это «социальность».
Впрочем, даже если сказать это напрямую, первогодки, вероятно, не поймут. Старшеклассники же ведут себя спокойно. Очевидно, что разрыв в опыте между 1-ым и 2-ым годом непреодолим.
— Ууух…
Наш последний урок, Дзадзэн, только что, наконец, кончился, и Кейсей сел на пол прямо в додзё, будучи не в силах двигаться.
— Ты в порядке?
— «Да, всё нормально» — хотелось бы так сказать, но мои ноги совершенно онемели... пожалуйста, подожди минутку.
Похоже, этот предмет оказался слишком трудным для Кейсея. Примерно две минуты он оставался неподвижным и ждал, пока его конечности смогут нормально двигаться. Ишизаки тоже, похоже, пришлось тяжело с Дзадзэном, поскольку сейчас он весь согнулся от боли.
— Сходить в туалет, поесть и принять ванну. Да, ванну... помоги мне, Альберт.
Тот молча подошел и за руку поднял Ишизаки вверх.
— Эхх!.. будь поаккуратнее! Пошли.
Хлоп! — Ишизаки упал на землю.
— Кхаах!..
Увидев эту небольшую сценку, я счёл происходящее забавным. Тем не менее, другие ученики нашей группы могли считать этих двоих только «паразитами». Кейсей тоже игнорировал их и уже собрался уходить, однако сейчас я решил высказаться.
— Забавная компания, не правда ли?
Сказал я, привлекая внимание Кейсея.
— Лучше не трогай их, Киётака. Они просто дурака валяют. Если не хочешь привлечь излишнее внимание, то лучше даже не смотри в ту сторону.
Сказал так наш лидер, пытаясь отговорить меня от ненужных провокаций.
— Вероятно, всё не так плохо, как с Судоу, но Ишизаки тоже из тех парней, что сперва бьют, а только потом задают вопросы. В конце концов, он может стать новым Рьюеном, знаешь ли.
— Тем не менее, мы в одной группе. Я уверен, что они в определённой степени не против контакта, согласен?
Я указал пальцем в сторону этих двоих. Кейсей на какое-то мгновение съёжился, когда Ишизаки, заметив это, оглянулся. Но тот лишь замолчал и быстро потащил Альберта на выход из додзё.
— Почему?..
Чуть помолчав, Кейсей добавил ещё кое-что.
— ... а ты на удивление смелый, Киётака.
На самом деле, я вёл себя так потому, что знал всё об истинном положении дел. Мне не хотелось бы говорить ему это прямым текстом, но пока Кейсей наш лидер, контроль над учащимися из других классов будет иметь очень важное значение, вплоть до решающего.
— Нам, возможно, придется снять еще один... слой здесь, в этой летней школе.
— Слой? Что ты имеешь в виду?
— Это значит, что нам придётся подружиться с Ишизаки и Альбертом... в какой-то степени.
— Абсурд. Мы, как ни посмотри, враги, хоть и состоим в одной группе. Несмотря ни на что, я точно не смогу стать их другом. В конце концов, это не последний специальный экзамен, который нам предстоит сдавать.
Нет причин для того, чтобы ладить с ними — вот, что говорит Кейсей. То же самое чувствовал и я, когда только поступил сюда. На самом деле, эта школа процветает именно благодаря такого рода конфликтам. Однако... в последнее время у меня появилось ощущение, что, возможно, есть и другой путь.
— Я слышал, что президент студенческого совета Нагумо всё же сумел объединить классы.
— Это... дело в его харизме. Всё потому, что он особенный. У меня нет такого таланта... нет, я не думаю, что подобный подвиг мог бы совершить вообще кто-либо другой. В конце концов, мы понятия не имеем, продержится ли наша дружба до самого выпуска или нет. Я даже предположить не могу, что у них на уме, но независимо от того, насколько ученики ладят друг с другом, единственные, кто будут смеяться в конце — это те, кому повезёт выпуститься из класса А. Для остальных всё закончится слезами.
Сказал так Кейсей и покинул додзё.
Часть 7.
Это случилось, когда после ужина я решил вернуться в свою комнату раньше остальных.
Вероятно, в коридоре что-то произошло, поскольку несколько парней и девушек столпились в одном месте.
— Прости, прости. Ты в порядке?
— Да... не стоит беспокоиться.
Ямаучи из нашего класса извинился и протянул свою руку упавшей Сакаянаги Арису.
Та, впрочем, не приняла помощь и попыталась подняться на ноги самостоятельно.
Однако не похоже, что она в состоянии встать своими силами, поскольку Сакаянаги сразу же схватила свою трость и, опираясь на стену, поднялась с пола, что, впрочем, почти не отняло у неё времени.
Однако, под таким количеством посторонних взглядов это время, должно быть, показалось для самой Сакаянаги необычайно долгим.
Ямаучи неуклюже убрал свою руку.
— Тогда, эмм, я пойду?
— Да. Пожалуйста, не переживай об этом.
Сакаянаги слегка улыбнулась и почти сразу отвела взгляд от Ямаучи.
И парни, и девушки почувствовали облегчение от того, что этот казус не превратился в проблему, и понемногу начали расходиться.
— Правда, Сакаянаги-чан милая... но не слишком ли она неуклюжая?
Ямаучи даже не рассматривал вариант того, что причиной столкновения стала его невнимательность.
— Ты в порядке?
Каким-то образом наши с Сакаянаги взгляды встретились; я подошел поближе и окликнул её.
— Спасибо за беспокойство, но это не было таким уж серьёзным происшествием.
— Я устрою Ямаучи нагоняй попозже.
— Не то чтобы он сделал это специально... я всего лишь упала.
Сакаянаги тихо рассмеялась, однако в ее глазах не было и капли веселья.
— Что ж, тогда прошу меня извинить.
Камуро, которая обычно всегда рядом с ней, здесь нет — похоже, они с Сакаянаги оказались в разных группах.
У меня нет возможности узнать, какие сражения происходят на стороне девушек... собственно, мне это и не интересно.
Неожиданно Сакаянаги, уже собравшаяся уходить, остановилась и оглянулась на меня.
Она заметила, что я смотрел ей в спину?
— Я только что вспомнила, что хочу с тобой поговорить, Аянокоджи-кун.
Чуть стукнув своей тростью по полу, Сакаянаги слабо улыбнулась.
— Класс В определённо обладает единством. Можно с уверенностью сказать, что это потому, что Ичиносе Хонами-сан завоевала доверие своих товарищей, отдавая все силы на помощь им. Однако, в самом ли деле стоит так сильно доверять ей — вот о чем я думаю.
— Всё это звучит так, словно не имеет ко мне никакого отношения.
Но Сакаянаги продолжила говорить, даже не обратив внимания на мои слова.
— Некоторое время назад об Ичиносе ходили слухи, что она обладает огромным количеством баллов. Несмотря на то, что до сих пор ей не приходилось особо выделяться на специальных экзаменах, благодаря своим накоплениям она всегда имела возможность потребовать расследования со стороны школы. Честно говоря, меня это удивило. Учитывая её огромный капитал, ты не думаешь, что, по всей вероятности, Ичиносе играет роль сейфа класса В?
— Не уверен. Единственные, кто знает это наверняка, это она сама или ее одноклассники. Какой смысл спрашивать что-то такое у меня?
— Я пытаюсь сказать, что... действительно ли нормально доверять все эти приватные баллы одному человеку? Например, может случиться так, что из-за допущенной ошибки она попадёт в затруднительное положение, и ради своего спасения потратит огромную сумму. Или же отдаст школе все накопленные баллы, чтобы спасти одноклассника. В конце концов, это то, за что ее никто не будет винить — можно сказать, именно для этого она играет роль сейфа.
— Вероятно, всё так.
— Однако... если бы она эгоистично использовала все баллы для собственного удовольствия, то школа могла бы посчитать подобное мошенничеством.
В любом случае, это головная боль не для меня и не для Ичиносе, а только для остальных учеников класса B первого года.
Если она действительно функционирует как сейф, то единственные, кто имеют право жаловаться, это учащиеся, сдавшие баллы ей на хранение.
— Сомневаюсь, что Ичиносе станет расходовать приватные баллы ради собственной выгоды.
— Да, это так. По крайней мере, пока что никто в ней не сомневается.
Сакаянаги пытается сказать, что с этого момента в отношении Ичиносе будут появляться подозрения.
— Я с нетерпением жду возвращения в школу.
Вероятно, довольная тем, что высказала все свои мысли, Сакаянаги ушла, ни разу не оглянувшись.
Часть 8.
В 10 вечера погаснет свет, и до этого момента у нас ещё оставался один час. В общей комнате нашей группы каждый проводил время в одиночестве, почти не общаясь с другими — всё-таки момент, когда нужно начать разговор, чтобы с кем-то поладить, весьма и весьма трудный. Даже если возьмёшь и заговоришь с кем-то из другого класса, он может просто удивиться, зачем ты вообще это делаешь. Именно из-за этого очень трудно завязать беседу.
Было бы здорово, если бы кто-то проявил инициативу и поднял какую-нибудь темудля разговора, но это, кажется, несбыточная мечта.
В этот момент кто-то слегка постучал в дверь. Похоже, у нас посетитель.
— Кто это там? В такое-то время...
Никто не догадывался, кем мог быть постучавший, поэтому все с любопытством смотрели на дверь.
— Должно быть, учитель.
Безразличным тоном сказал Ишизаки; конечно, такое вполне возможно. Кейсей встал с кровати и направился к двери, чтобы открыть её стучавшему. Человеком, решившим нас навестить, оказался кое-кто действительно неожиданный.
— Вы ещё не спите, ребята?
— Президент Нагумо... у вас к нам какое-то дело?
— Я пришел проведать вас, раз уж мы все в одной группе. Могу я войти?
Конечно, ни у одного первогодки — кроме, разве что, Коенджи — не хватило бы смелости ответить «нет» на такую просьбу. Кейсей немедленно дал свое согласие и пригласил Нагумо войти. Однако, по всей видимости, тот пришёл не один — его сопровождали вице-президент Кирияма, а также двое третьегодок. Одного из них звали Цунода, а другого Ишикура, оба они были из класса B.
Войдя в нашу комнату, Нагумо осмотрелся.
— Как и ожидалось, они обустроились так же, как и ты, сенпай.
Нагумо с улыбкой сказал это Ишикуре.
— Похоже на то. Итак? Как ты собираешься «укрепить связи в группе», затащив нас в комнату первогодок?
Ишикура задал такой вопрос, и Кейсей, не совсем понимая ситуацию, тоже решил переспросить.
— «Укрепить связи»?
— Разве я не сказал? Мы пришли проведать вас, ребята, раз уж судьба свела нас в одну группу. В этом лагере нет ни телевизоров, ни компьютеров, ни телефонов — честно говоря, нет вообще ничего, что можно было бы назвать развлечением. Но я принёс кое-что, во что мы можем сыграть.
С этими словами Нагумо вытащил из кармана своей футболки маленькую коробку.
— Карты?
— «Играть в карты сейчас? В таком месте? В нашем-то возрасте?» Я уверен, сейчас у вас в головах именно эти мысли. Но в летних лагерях обязательно нужно сделать это хотя бы раз.
Нагумо непринужденно сел на свободное место и содрал пленку с запечатанной коробки.
— Пожалуйста, устраивайтесь, сенпаи. Извините, первогодки, но, поскольку здесь очень мало места, пожалуйста, сядьте на свои кровати.
Нагумо сказал это, останавливая тех, кто начал занимать свободные места.
— Я ухожу.
Цунода отказался тоном, не терпящим возражений, и развернулся.
— Пожалуйста, не говори так, давай сыграем! Возможно, мы сможем обсудить вещи, о которых не получилось бы поговорить в другой ситуации.
На мгновение Цунода задумался, но всё же послушно сел на свободное место. После этого Ишикура также занял своё.
— Чтобы оживить игру, я думаю, мы должны поставить что-нибудь на кон. Мне нужно несколько хороших идей.
Участники моей малой группы, нервничавшие уже из-за того, что имеют дело со старшеклассником, не смогли ничего придумать. Вероятно, это из-за того, что они не знают, что стоит и не стоит говорить президенту студенческого совета.
Нагумо, разумеется, понимал, что первогодки поведут себя таким образом.
— Мы уже определились с порядком приготовления завтрака, верно? Почему бы нам не вернуться к этому вопросу и не поставить его решение на кон? Если какая-то группа будет проигрывать снова и снова, то, в худшем случае, им придётся готовить завтрак до конца летнего лагеря. С другой стороны, отсутствие поражений избавит вас от хлопот с готовкой. Вот, что я хочу предложить.
— Эй, Нагумо. Разве мы не должны согласовывать подобное со всей группой?
Ишикура окликнул его таким вопросом.
— Это всего лишь порядок готовки завтрака. Пожалуйста, дай мне хоть немного свободы действий в этом вопросе.
Поскольку Нагумо — президент студенческого совета этой школы, он, не сдерживаясь, высказывал свои пожелания даже старшеклассникам. С другой стороны, не похоже, что третьегодки могут позволить себе быть чересчур жесткими, когда имеют с ним дело. Зная о столкновениях между ним и Хорикитой Манабу, они, вероятно, не хотят баламутить воду неосторожными действиями.
— Понятно. Что ж, давайте сыграем в карты и решим.
— Нас это тоже устраивает, так ведь?
С некоторой сдержанностью спросил Кейсей, повернувшись к первогодкам.
Ишизаки, Хашимото и остальные слегка кивнули, давая свое согласие. Я поступил таким же образом. Не отреагировал на этот вопрос только один человек.
— Коенджи, ты что, против того, чтобы решить всё путем игры в карты?
Было бы нормально просто проигнорировать его, но Нагумо самоуверенно заговорил с Коенджи. Их беседа в спортзале может иметь к этому какое-то отношение.
— Я не соглашаюсь и не отказываюсь. Всё уже решено большинством голосов.
— Это не имеет отношения к числам. Я хочу, чтобы ты высказал своё мнение.
— Тогда позволь мне ответить, президент студенческого совета. У меня нет ни малейшей заинтересованности во всём происходящем. Согласие или несогласие — я даже не думал о таких мелочах. Такой ответ тебя устраивает?
Других слов, в общем-то, от Коенджи и не ожидалось. Тем не менее, Нагумо с удовольствием засмеялся и задал ему совершенно неожиданный вопрос:
— Почему бы тебе не вступить в студенческий совет, Коенджи? Я был бы рад кому-нибудь столь интересному в его составе. Кроме того, я слышал, что ты демонстрируешь прекрасные академические и физические способности.
Все присутствующие в комнате, в том числе и третьегодки, были шокированы этими словами. Единственным, чье выражение лица не изменилось, оставался Коенджи.
— К несчастью, я совершенно в этом не заинтересован.
— Полагаю, так и есть, но знай, что тебе всегда будут рады. Если когда-нибудь изменишь своё мнение на этот счёт, не стесняйся связываться со мной в любое время.
Похоже, что Нагумо с самого начала не рассчитывал получить согласие Коенджи.
— Ну, что ж, сыграем в карты?
Нагумо отвел взгляд от Коенджи и в очередной раз повторил свой вопрос.
— Во что именно мы будем играть?
— Посмотрим... почему бы нам просто не сыграть в Старую деву? Тот последний, у кого останется Джокер, проигрывает. В игре примут участие по два представителя от каждого учебного года, то есть всего игроков будет шестеро.
(Старая дева — игра, целью которой является избавление от всех карт из своей руки. Исход поединка зачастую зависит исключительно от удачи играющих. Нагумо чуть изменяет правила, сделав последней картой не даму, а Джокера, но сути это не меняет)
Я не очень хорошо знаком с карточными играми, но даже я знаю о Старой деве.
— Участвующие могут по собственному желанию выходить из игры. Просто, пожалуйста, не делайте этого прямо посреди кона.
Сказал Нагумо и начал тасовать карты. Чтобы каждый мог удостовериться, что нет никакого жульничества, он позволил сделать то же самое одному из третьегодок, после чего передал колоду Кейсею.
Тот, перетасовывая карты, взглядом искал еще одного ученика, готового принять участие. Поскольку никто другой не вызвался добровольцем, Хашимото неохотно поднял руку и спустился с кровати.
