Часть 1
Вечером того же дня, когда его привели в участок, Сората разорвал бумагу с надписью «Моя цель — побег из Сакурасо» и заявил всем, что остаётся.
— Приношу глубочайшие извинения, что нагнал шороху. Благодаря вам я пришёл в себя. Я продолжу жить здесь, в Сакурасо, так что позаботьтесь обо мне.
Дзин понимающе улыбнулся поклонившемуся Сорате, а пьющая пиво Тихиро попросила не говорить настолько смущающих речей. Мисаки сменила тему, будто её это совсем не касалось, и тогда дело дошло до Рюноске, который в своём репертуаре остался у себя в комнате.
«Да, хорошая работа. От горничной».
Использовал электронную горничную, чтобы та выполнила за него всю работу, и не явился на собрание лично.
Остаться в Сакурасо Сорату побудила Масиро, но вот её как раз на собрании и не было, поскольку по приходу она тут же направилась к себе рисовать мангу. Потому Сората не знал, что она думала.
Должно быть, из-за скорых сроков сдачи сейчас она трудилась даже больше, чем раньше, и если бы он попытался заговорить с ней, она бы его проигнорировала.
Даже если он говорил, что ванна готова.
— Аууу, Сиина. Прими ванну.
— …
— Ванну.
— …
— Похоже, я могу говорить всё, что хочу. Если не ответишь, я полапаю твою грудь.
— …
— Как же мне жаль, что это шутка.
Масиро не выказывала никакой реакции. Сорате на самом деле не хватило бы смелости, чтобы полапать её грудь, потому он сдался и пошёл в свою комнату, чувствуя себя воздухом, на который не обращают внимание. Может, «Сора» в его имени и правда означало воздух*…
Тогда пора уже жаловаться на своих родителей.
На следующий день Сората пожалел о своём вчерашнем решении. Когда он открыл дверь, Масиро до сих пор сидела за столом и работала на планшете. Восход освещал стройную фигуру девушки и создавал вокруг неё божественную ауру.
Так как она не отвечала на его вопросы, ему пришлось вытаскивать её из-за стола и каким-то образом волочить в школу. Конечно, она пребывала в таком состоянии, что просто не могла сосредоточиться на уроках. Когда Сората на перемене посетил её в классе изобразительного искусства, то увидел, как она без зазрения совести дрыхнет на столе. От прочих студентов-художников он понял, что она не просыпалась, что бы учителя ей ни говорили.
Он думал, что её придётся ждать после школы, но получилось наоборот, это она пришла к нему, пока он собирался. Её лоб до сих пор был красный после сна на парте, а волосы запутались. Как бы то ни было, она сразу дёрнула Сорату за ремень и попросила отвести в общежитие.
Из-за этого они породили волну недоразумений среди одноклассников, а Сорате пришлось уйти, не имея шанса всё им объяснить.
Как только они вернулись в Сакурасо, Масиро вернулась в рабочий режим и, закрывшись у себя, продолжила работу над мангой. При этом она не сказала Сорате ни «спасибо», ни что-то ещё.
Похоже, она делала по одной черновой странице в день. Она посылала их по электронной почте редактору и временами говорила с ним по телефону.
Шло время, и распечатки отвергнутых раскадровок оказывались на полу. Чтобы следить за порядком, Сорате приходилось иногда заглядывать в её комнату. Раскадровки Масиро почти доходили по качеству до чистовиков. Персонажи были нарисованы сплошными линиями, без грубых участков.
Календарь на стене, на котором около даты 30 июня красным цветом написали «Крайний срок для конкурса», говорил, что у неё осталось лишь полмесяца, так что она не могла позволить, чтобы её черновые варианты отвергали. Она должна была получить одобрение всех раскадровок и как можно скорее начать чистовик. Но даже в такой ситуации она не забросила отработку навыков рисования.
Не рассчитывая на ответ, Сората спросил Масиро.
— А не лучше ли повременить с тренировками?
— Сейчас мне нужно тренироваться. Равно как и в будущем, — быстро ответила
Масиро, не отвлекаясь от рисования.
Но что бы он ни спрашивал у неё в дальнейшем, его игнорировали.
Хотя Масиро забила голову одной лишь мангой, иногда она подходила к Сорате и говорила бессмысленные вещи. Если же он первый пытался разговаривать с ней, она не обращала на него внимания, а начинала говорить, только когда сама того хотела.
Впервые это произошло, когда Сората и Мисаки играли в файтинг. Тогда она сказала:
— Сората, я иду к себе.
И она действительно ушла к себе. Во время смены раунда парень оглянулся в её поисках, но девушка уже ушла. Он не знал, что она хотела этим показать.
— Кохай-кун, что это было такое?~
— Поди разбери.
А на следующий день, когда он уже собирался спать…
— Сората, я иду в душ.
Она пришла к нему в комнату и заявила это. А через день…
— Сората, в туалет.
Услышав это, он выплюнул сок, который пил.
— Да что ты хочешь этим сказать?!
— Это Сората сказал мне говорить обо всём.
— Я имел в виду другое!
Он сказал это в день похода в лав-отель, но не имел в виду, что она должна говорить ему обо всех аспектах её повседневной жизни.
— А что насчёт чистки зубов?
— Не стоит говорить мне об этом!
— А что насчёт переодевания?
— Переодевайся, сколько влезет!
— Сората капризный...
— Сегодня всё стало ещё хуже! Это надоедает больше, чем объяснение офсайда маме!
— Офсайд?
— Не спрашивай!
Масиро скривила губы и пожаловалась:
— А нужно говорить, что я сдала раскадровки?
— Вот такие вещи говори!
— Я сдала раскадровки.
— Угу. Поздравляю.
— Спасибо.
Это стало бы проблемой, если бы она не говорила ему настолько важные новости, так что он попросил Масиро рассказывать ему обо всём. Конечно, когда она сказала, что у неё начались месячные, он хотел умереть, но помимо этого всё было терпимо.
— А что насчёт офсайда?
— Я же сказал, тебе такое знать не нужно!
До крайнего срока осталось девять дней. За это время от Масиро требовалось сделать тридцать две страницы, потому Сората решил отложить её тренировки. Он так и не рассказал ей про офсайд.
Прошла неделя, и наступило 29 июня. Когда он вышел из душа и пошёл в свою комнату, то увидел Мисаки, как обычно злоупотребляющую шортами с футболкой.
Дивчина прилипла к телевизору и играла на приставке. Это была RPG. Игровых часов набежало за тридцать, а она уже дошла до последнего подземелья. Мисаки играла в таком стиле, чтобы пропускать всех слабых монстров, неписей и побочные квесты, потому её уровень в ролевых играх всегда оставался жутко низким. Как парень и ожидал, она завалилась в последнее подземелье со слабой командой, которая не могла справиться даже со свитой босса.
Она раз за разом нажимала кнопку сброса, чтобы попытаться ещё раз.
— Будет быстрее, если ты прокачаешься.
— Я лучше брошу играть, чем буду издеваться над слабыми!
— Да неужели?
Вот только её собственный уровень был ниже «слабого»…
— Кстати, я тоже хочу сыграть, так что подвинься.
Мисаки даже не посмотрела на Сорату и, блестяще избежав атаки одного из монстров, вышла из подземелья.
— Понятно, простой игнор…
Замечательная тактика бегства.
— Уверен, надо делать не так.
— Нет, нет, Кохай-кун! Ты должен играть так, как хочешь! Скучно играть по чьим-то правилам! Я придумаю собственный стиль игры!
— Пусть и так, но не надо относиться к игре настолько серьёзно!
Крича абсурдные вещи, Мисаки добежала до комнаты финального босса. Если она увернётся от последнего моба, то доберётся до босса. Хотя, учитывая её максимальные хитпойнты, она не переживёт и одного его удара. Речь шла о 3000 урона за удар, а Мисаки располагала всего 2000 хитпоинтов. Разрыв составлял 20 уровней. Также финальный босс имел вторую форму, атаки которой обладали окаменяющим и отравляющим эффектами, наносящими сокрушительный урон.
Мисаки, ничего этого не знавшая, прорвалась через толпы врагов до точки сохранения в передней части комнаты босса. Она облегчённо вздохнула и открыла меню сохранения. А затем экран погас, и парочка замолчала. Появился логотип приставки.
— А? Что случилось?!
Сората и Мисаки проверили приставку и увидели там Кодаму, пятнистую кошку, зарядившую кошачий пинок по кнопке питания.
Внезапный, беспощадный кошачий сброс данных. А в этой игре, заработавшей дурную славу из-за специфичного геймдизайна, сохраняться можно было лишь на чекпойнтах. Таким образом, Мисаки пришлось вернуться ко входу в подземелье, к месту последнего сохранения.
Шокированная Мисаки завалилась на спину и тупо уставилась в потолок.
— Два часа усилий коту под хвост. Я не смогу повторить~ Словно моя душа разбита на тысячи кусочков. Не сердце, а именно душа. Нет больше на это сил.
— Я понимаю, каково тебе.
Сората тоже часто переживал кошачий сброс. Он взял Кодаму и улыбнулся.
— Эх~
Мисаки внезапно вздохнула.
— Знаешь~ Кохай-кун.
— Ты опять собираешься нести чушь?
— Заставить королеву превратиться в собаку — довольно эротичная идея.
— Да что ты несёшь?!
— «Ха-ха-ха! Я превращу тебя в собаку!», «Ни за что не отступлю!», «Как долго ты будешь противиться? Превратись-ка в собаку!», «Кяяяя…». А затем королева станет собакой!
— Это проклятие звучит слишком по-японски.
— «Каково это быть собакой» , «Вууу~», «Раз ты собака, то гавкай в ответ!», «…Гав, гав… гав…», «Пав!», «Гав», «Сидеть», «Гав», «Как мило, я буду вечно заботиться о тебе. Ахахахаха…» «Вууууу~…». Как-то так. Разве это не эротично? Это тебе не просто панцушот или коммандо*! Это настоящая эротика. Само название — просто рай!
— Тебе нужно предъявить иск!
Мисаки ещё раз вздохнула. Её возбуждение бесследно исчезло.
— Я просто не могу это сделать~ Даже игры и разговоры с Кохаем-кун не помогают мне забыть.
— О чём?
— Моя жажда не иссякнет.
— Ты наркоманка, что ли?
Мисаки закрыла лицо руками. Вероятно, она хотела остаться со своими эмоциями наедине, а не прикрыть от света глаза.
— Моё тело изнывает от желания.
Её голос стал немного похотливым.
— Я хочу сделать это. Я больше не могу сдерживаться, Кохай-кун!
— Скажи это Дзину-сэмпай!
— Я сказала~
— Ааа, правда?
А он думал, что это окажется проблематично.
— Я пишу ему на почту, чтобы он поторопился со сценарием. Я даже шлю ему СМС-ки.
— Что?
Услышанное шло вразрез с тем, что он ожидал.
— В следующий раз я хочу на 30 минут. Хм, или дольше. А мне по силам фильм?~ Ах~ Хочу попробовать!~
— Так ты говорила об анимации?..
— Каждый раз, как я вижу Масирон, я словно горю~ Аххх~ хочу быстрее сделать это!~
Мисаки каталась по полу.
Сората чувствовал иное. Всякий раз, как он видел Масиро, он нервничал. По крайней мере, 90% времени всё было именно так, ну а оставшиеся 10% так же, как у Мисаки, когда ему вдруг хотелось что-нибудь сделать.
— Сэмпай, если ты не собираешься играть, то отдай мне контроллер.
На груди улёгшейся Мисаки виднелся серебряный аксессуар. Это было милое ожерелье с медведем.
Передав контроллер Сорате, она осторожно обхватила ожерелье обеими руками.
Уголки её рта слегка приподнялись, изобразив радостную улыбку.
— Довольно мило.
Состроив удивлённое лицо, Мисаки улыбнулась, словно влюблённая девочка, и кивнула. Он понимал без всяких намёков, что это подарок Дзина на день рождения.
Она стала носить его и радостно пританцовывать сразу после событий в лав-отеле. И она даже не думала лить слёзы, которыми заливалась в тот день. По крайней мере, Сората их не видел.
Сората переключился на телевизор и принялся за игру. Из системного меню он перешёл в сеть и поставил на закачку довольно старую аркаду. После загрузки игра стала устанавливаться на жёсткий диск, затратив на это секунд тридцать.
Парень вернулся к системному меню и запустил игру.
После ностальгического логотипа появился начальный экран. Так как игра вышла почти десять лет назад, графика выглядела мыльно. Но когда он играл, проблем ни с чем не возникало. В игре только и нужно было, что ходить вокруг и убивать одних и тех же врагов. Увлекательная вещица.
— Ах, эта, это ведь та?
Мисаки привстала и уставилась на экран.
— Если будешь говорить эта и та, я не смогу тебя понять.
— Что это такое? Когда один человек развивает идею и создаёт игру? Подумай~
— Это «Давайте сделаем игру».
Производители консолей устраивали конкурс, чтобы отыскать людей с творческими способностями.
Будь то команда или один человек, новички могли представить свои идеи для игры в форме отчёта или презентации, и если вас признают, вам будет обеспечена масштабная поддержка при создании игры, включая расходы на разработку и распространение.
Продажа и реклама падали на плечи компании, поэтому требовалось только разработать игру, не думая ни о чём лишнем.
Требования на конкурсе были невероятно высокие, так что даже за десять лет существования программы лишь несколько игр и правда вышли в свет. Как и ожидалось, из-за высоких требований компании и хорошего качества работы эти игры становились в момент выхода хитами. Одну из них сейчас Сората и скачал.
Это была экшн-головоломка, разработанная четырьмя студентами Университета Суймэй.
Она продалась тиражом в миллион копий, став эмблемой «Давайте сделаем игру», а каждый из членов той команды получил по десять миллионов йен.
Даже сейчас имелось много оптимистов, мечтающих о подобном успехе, что делало соревнования ещё напряжённее. Но за десять лет много что переменилось. Из-за растущих мощностей консолей и улучшения графики все эти свистопляски стали лишь мешать выпускать большие хиты.
Теперь игры лишь короткое время продавались на дисках, а потом их сменяли цифровые копии по меньшей цене. Не менялось лишь то, что конкурс требовал проявить своё творчество и показать новые идеи.
— Неужто ты делаешь игру, Кохай-кун?
Мисаки состроила рожу, говорящую «хочу знать», и закрыла собой экран.
— Сэмпай, ты мешаешь.
— Знала~ знала!~ Ты делаешь игру? Почему ты не сказал мне?! Почему? Почему, почему, почему?!~ Мы же так близки! Я ничего для тебя не значу?!
Задрав над собой обе руки, Мисаки разговаривала с ним так, будто он её парень, изменяющий ей. Она начала трясти его взад-вперёд.
— Говорю же, я не вижу экран!
— Если хочешь, чтобы я отпустила, то скажи! Скажи мне!
— Ты задушишь меня!~
Мисаки хотела броском из реслинга скинуть парня с кровати, но знакомый голос прервал их.
— Сората.
Испытав суровые объятья Мисаки, Сората посмотрел на дверь и увидел силуэт Масиро. Она до сих пор носила школьную форму, не удосужившись переодеться в домашнее.
Глаза Масиро просканировали комнату и забегали по склеенным фигурам Сораты и Мисаки.
— Нет. Мы ничего такого не делали и даже не пытались!
— …
— Я-я не вру.
— …
— Хотя ты вряд ли будешь о таком думать, так что неважно…
Сората видел в глазах Масиро усталость. Но на её лице читалось счастье.
— Кохай-кун! Только недостойные сдаются на полпути! Ты должен взять на себя ответственность и довести дело до конца!
— Когда ты говоришь об ответственности и конце, смысл получается совершенно другим!
Он вырвался из объятий Мисаки.
Он знал, что Масиро не возражала, когда он был с кем-то, но её равнодушный взгляд плохо влиял на его здоровье.
Мисаки смотрела на него с надутыми, как у белки, щеками.
— Сэмпай, учись понимать настроение других!
— Кохай-кун, настроение нужно, чтобы веселиться! — резко ответила она с серьёзным лицом.
Он оттолкнул Мисаки подушкой. Она пыталась возражать, но он проигнорировал её.
— Что хотела, Сиина? Что-то не так?
— Я закончила.
Её слова «Я закончила» могли означать лишь одно.
Сората попытался придумать, что сказать.
— Молодец, Масирон!~ Покажи мне чистовик, ну покажи!
Но его возможность что-то сказать забрала себе Мисаки, запрыгнувшая на Масиро.
— Что мне делать~ как волнующе! Я вне себя! Аж дрожу!
История Сораты уже не волновала её.
— Да, хорошая работа.
Он протянул руку Масиро, которую сбила с ног Мисаки.
— Ага.
Масиро отряхнула свою юбку от пыли. Мисаки побежала по лестнице вверх, думая, что ей уже разрешили прочитать чистовик.
— Ты хочешь показать ей чистовик?
— Я не могу.
— Ты не разрешаешь?
— Нет.
— Почему?
— Стыдно.
— Врёшь!
— Нет.
— Ты же лишена человеческих эмоций!
— Ты неблагоразумен.
— Уж кто тут неблагоразумен, так это ты!
— А ты хочешь увидеть?..
— А-ага.
— Тогда я покажу тебе.
Масиро отвернулась. Казалось, она хотела показать что-то другое.
— Следуй за мной.
Сората последовал за ней и вышел из комнаты.
Зайдя в её комнату, он сел там, где ему сказали, напротив большого экрана. От мягкой и пушистой подушки на стуле ему стало не по себе, так как она напоминала о Масиро. Но теперь бежать будет глупо, ведь он сам попросил показать ему законченную работу, а отказываться от предложенного стула будет как-то грубо.
Компьютер включился, издавая звук вращения жёсткого диска, даже не дав Сорате времени успокоиться.
Масиро наклонилась к компьютеру, чтобы управлять им с помощью планшета. Но при этом она держала дистанцию, чтобы не касаться Сораты.
Когда Сората понял, что она делала всё это ради него, ему стало неловко за себя.
Пока он критиковал себя, на экране появился чистовик Масиро.
— Вот.
Когда она отошла назад, Сората потянулся к мышке.
— Скорее, скорее, Кохай-кун!
Из-за Мисаки, навалившейся на него сзади, его рука перестала дрожать. Он прокручивал колёсико, читая страницы по одной.
Великолепие рисунка не поддавалось сомнению. Тренировки не прошли даром. Фоны и перспектива, а также средства выражения претерпели значительное улучшение.
Он чувствовал куда больше эмоций, чем раньше, да и диалоги стали короче и проще для чтения. А наибольшее внимание привлекало качество иллюстраций.
Но долистав до середины, рука Сораты остановилась.
— Эй, Сиина.
— Да?
— У меня такое чувство, что я где-то уже это видел…
— Парень выглядит как Кохай-кун, а девушка как Масирон.
— Вам просто кажется.
Не ему одному это показалось. Это были не просто иллюстрации. Содержание так же наводило на определённые мысли. Речь шла о девушке, заботившейся о парне, который преуспевал в живописи, но не ладил со здравым смыслом.
Роли поменялись, но это были те же Сората и Масиро. Просто, как дважды два.
Как и сказала Мисаки, персонажей скопировали с них, и Сорату это не сильно обрадовало. С каждой страницей он чувствовал себя всё более неловко, а когда дошёл до сцены, где девушка, похожая на Масиро, мыла парня, похожего на него, то не выдержал. Он хотел закричать, что это всё ложь.
— А где лав-отель?
Парень прочитал ещё раз, но не нашёл упоминаний о нём.
— Его убрали из раскадровки.
— Почему?!
— Так решила Аяно во время обсуждения.
— А как насчёт того раза, когда ты рисовала меня голым?
— Страница 3.
— Там лишь короткая сцена, где его моют словно собаку!
— В следующий раз я сделаю его кошкой.
— Я не о том!
Подумав некоторое время, Масиро потянулась за блокнотом, лежащим на столе. Она пролистала страницы и показала Сорате запись.
— Это предложение Аяно.
— Раньше было не так?
— В версии Сиины встречались грубые слова.
— Да уж.
— Было трудно понять.
— Угу.
— Не думай слишком много над историей и сосредоточься на иллюстрациях и Сорате.
— Понятно… Подожди, что?! Почему здесь упоминается моё имя?!
— Я рассказала Аяно об общежитии.
— Ты не могла придумать что-то другое?
— Аяно сказала, что это забавно.
— Ты говоришь о себе, а не обо мне?
— Аяно сказала, что я должна использовать общежитие в качестве основы.
Этот совет оказался годным, так как и персонажи получились весьма симпатичными, и повествование не пострадало. По сравнению с предыдущей работой наметился большой прогресс. Да что там прогресс, между ними лежала бездонная пропасть.
Кроме того, хорошей идеей было сосредоточиться на рисунке, а не на диалогах.
Когда ближе к концу, на развороте, появился мужской персонаж, что было редко для сёдзё-манги, атмосфера вдруг словно наэлектризовалась.
Нельзя сказать, что в целом работа получилась хорошей, но каждая страница имела свою ценность. Масиро могла создавать блестящие иллюстрации. Во многом, потому что с этим связан её предыдущий опыт.
— Ого~ Масирон, это почти жульничество…
Мисаки выглядела необычайно счастливой, говоря это.
Дочитав до конца, Сората убрал руку от мышки.
— Как оно?
— Весьма интересно.
— Ага. Концепция хороша. Ты точно выиграешь приз!
Сората уже представлял себе такое будущее. Он не знал, какого качества работы участвуют в конкурсе новичков, но эта работа не казалась любительской.
Сората прокрутил обратно, желая найти одну из страниц, но компьютер начал шуметь и подвисать. Прокрутка начала замедляться и, в итоге, вовсе застыла. А затем вырубился экран.
Троица ничего не сказала.
Спина Сораты покрылась холодной испариной.
Он протянул руку к кнопке питания и нажал её.
Началась проверка памяти, но даже когда она закончилась, изменений на экране не
произошло.
— Наверно, сломался~ Это ведь жёсткий диск так шумел.
Мисаки потянулась за клавиатурой и нажала несколько клавиш. Появился синий экран BIOS. Там всё было на английском, потому Сората не мог говорить наверняка, но в разделе жёстких дисков висело сообщение о том, что диск не обнаружен.
— Ч-что случилось?
У него пересохло во рту.
— Из-за неполадки жёсткий диск умер.
Мисаки слегка рассмеялась.
— Сиина, ты послала работу редактору?
— Ещё нет.
Его сердце ёкнуло.
— А резервная копия?
— Что это?
— Ты даже не знаешь, что это?!
Вряд ли Масиро его понимала.
— Это означает, что твои данные удалены.
Тогда она открыла ящик стола и достала бумагу и ручки.
— Эээ, Сиина?
— Я нарисую заново.
— Но срок…
— Завтра.
— Как же ты успеешь?
— Но у меня нет выбора.
— Нет, подожди. Должен быть другой путь.
Масиро работала достаточно, чтобы вся усталость читалась у неё на лице. Они не могли отказаться от всего только из-за потери файлов. Кроме того, последним трогал компьютер именно он, и его мучила совесть. Лучше бы Масиро сейчас винила его, но вместо этого она пыталась нарисовать всё заново. Она физически не могла успеть в срок.
— Сэмпай, мы можем что-нибудь сделать?!
— Интересно, что скажет на это Рюноске?
— Точно!
Мисаки выбежала из комнаты и вернулась с полностью заряженным нетбуком. Там уже работала программа чата, и Рюноске висел онлайн. Он даже заговорил раньше, чем успел Сората. Трое посмотрели на маленький экран.
«Нет проблем. Если вы про резервную копию, я уже её сделал».
— Что?
Сората и Мисаки посмотрели друг на друга. Как и он, она изрядно озадачилась. Значит, Мисаки ничего не говорила Рюноске. Но тогда как он это сделал? Масиро не понимала, что происходит, и лишь наклонила голову вбок.
«Как ты узнал? Откуда у тебя резервная копия?»
«Что за бесполезный вопрос. Я же хакнул вас».
«Ты вообще охренел?»
«Я хакнул вас, лол».
«Это даже хуже! Откуда ты вообще знаешь про нашу ситуацию?»
«Опять же, бесполезный вопрос. Я прослушивал комнаты».
«Ты реально охренел!»
«Я прослушивал комнаты, гы-гы».
— Ты шутишь?!
«Не волнуйся. Я всегда серьёзен».
А разговаривали ведь они частенько.
— Тогда ещё хуже! Не пичкай комнаты жучками с таким серьёзным настроем!
«Не беспокойся. Меня интересовала лишь возможность прослушки, а не сами беседы».
— Ты очень смел для преступника!
«Каюсь».
— Пустые слова!
Масиро взяла его за рукав рубашки.
— Файлы.
— А, да, точно. Акасака, ты и правда можешь вернуть чистовик?
«Я постоянно слежу за сетью Сакурасо. Так что анимация Камигусы и драгоценные фотографии и видео Канды автоматически сохраняются на сервере. Не волнуйся. Для меня не существует слепых пятен».
— Лучше бы они у тебя были.
«Я загрузил чистовик на флешку. Она будет перед моей комнатой».
Рюноске вышел из чата.
— А! Стой! Скажи, где твои жучки!
Мисаки сиганула вниз по лестнице.
Она почти сразу вернулась с флешкой в руках.
— Это была хорошая возможность вытащить Рюноске наружу, но дверь уже закрыли.
Они проверили содержимое флешки и обнаружили там искомый чистовик.
— Думаю, мы должны поблагодарить Акасаку… Но…
— Но?
— Мы не пойдём спать, пока не найдём жучок.
В этот день Масиро воспользовалась компьютером Мисаки и отправила свою работу редакторам, а затем они до полуночи искали жучки. Первой свалилась Масиро, уснув прямо на лестнице, а через несколько минут и Мисаки потеряла к этому интерес и начала смотреть разные видео в сети.
Сората не мог позволить ей спать прямо там, на лестнице, так что пытался разбудить её и отвести в её комнату, но она не просыпалась.
— Сората… Спасибо.
Он не мог разбудить её, потому что у него бешено колотилось сердце, и он решил оказать ей королевские почести.
В этот момент возникла Тихиро и сфотографировала их, чем очень смутила Сорату.
— На некоторое время ты станешь моим рабом.
— Учитель не должен так небрежно говорить про рабов!
Он молил её удалить фотографию, но, как и ожидалось, это оказалось бесполезно.
Масиро беззаботно спала, не ведая о ситуации, и Сората положил её в кровать. Ему выдалась хорошая возможность посмотреть на лицо спящей Масиро, и, вдоволь насмотревшись, парень вышел из её комнаты.
Он снова осмотрелся, пытаясь найти жучок.
Но сколько бы он ни искал, найти его не мог, потому сдался и спросил у Рюноске в чате. Жучок оказался лишь один, и установили его в телефоне Сораты.
«И когда ты успел?»
«Помнишь, как ты однажды пошёл в школу, забыв телефон в общаге?»
Точно. Сората использовал телефон как часы, так что тот день стал для него настоящей пыткой.
«Не забывай, пока в Сакурасо никого нет, оно полностью под моим контролем».
«Лааады, а теперь выйди из своей комнаты!»
Очевидно, Рюноске так и не вышел.
Часть 2
Закончив чистовик, Масиро прожила три первые дня июля совершенно без мотивации. Она просыпалась, шла в школу и возвращалась обратно, но при этом вела себя, как капибара, погружённая в горячий источник. Казалось, её разум блуждал в совершенно другой реальности. Так что присматривать за ней стало довольно трудно.
Но на четвёртый день её мотивация начала возвращаться, а ещё через день она вернулась к прежней Сиине Масиро, которая выкладывалась в рисовании на полную.
Её рвение сказывалось на Сорате, самом близком для неё человеке.
Потому вина за всё лежала на Масиро. Когда Сората включил компьютер лишь для того, чтоб пробежаться по игровым блогам, он в итоге обратился с вопросом к Рюноске.
«Как мне стать разработчиком игр?»
Когда Сората взглянул на то, что написал на экране, то сразу занервничал. Он впервые выражал сокровенные мысли в текстовом виде.
Он спрашивал это не из особой необходимости. Просто сказанное Дзином пробудило в нём данный интерес. Этот интерес постепенно рос, а из-за Масиро вырос ещё больше.
Он хотел испытать себя, и это желание постоянно в нём бушевало. Он хотел избавиться от него, поэтому и задал вопрос Рюноске.
Выдержав небольшую паузу, тот ответил.
«Если устроишься на работу в игровую компанию как разработчик или планировщик, то можешь называть себя так».
«Нет, я имею в виду не должность, а карьеру. Есть для меня какие-нибудь варианты?»
Снова пауза. Прошло секунд тридцать, и Рюноске снова ответил.
«Для начала тебе нужно изучить язык программирования. Ты должен хорошо разбираться в C. Также нужно знать об оборудовании и основных тенденциях в мире программного обеспечения».
«И как мне всё это узнать?»
«Можешь начать читать. Я могу одолжить тебе пару своих книг для новичков».
«Спасибо».
«Не стоит благодарить меня. Я знал, что к этому в итоге придёт».
«О чём ты?»
«Я знаю, что ты добавил в избранное домашнюю страницу «Давайте сделаем игру». Кроме того, ты периодически проверяешь блоги разработчиков. Понять твои мысли было легко».
Он больше не удивлялся словам Рюноске. Ведь этот тип создаёт резервные копии данных с чужих компьютеров без разрешения владельцев. Отследить панель закладок ему ничего не стоило.
«Ясно».
«Я могу спросить у знакомых из отладочной компании».
«Нет, помоги мне связаться с ними напрямую».
«Быть может, есть вариант лучше. Если ты действительно хочешь что-то создать, тебе нужна так называемая “Семья творцов”».
«Я уже знаю».
Это была система, где производители консолей выпускают инструменты для создания игр, так что любой мог воспользоваться ими, чтобы разработать контент своей мечты. Система позволяла не только лишь создавать игры, но и загружать их на сайт, где другие люди могли поиграть и оценить их, делясь про между делом информацией и новостями.
Сората скачал несколько любительских игр с сайта и откопал среди них как прекрасно скомпонованные игры, так и дикий треш.
«Если ты не знаешь, как программировать, то смысла в этом нет».
«Я понимаю, что в одночасье ничего не произойдёт. Я начну с книг по программированию».
«Хорошо, я оставлю их перед своей дверью».
«Ты очень хорошо подготовился».
«В первый час у тебя возникнет сильное желание всё бросить, но к концу книги постепенно придёт понимание».
«Только не пугай».
Когда Рюноске решил, что разговор окончен, то сразу вышел.
Сората пошёл к его комнате, чтобы забрать книги. Он ожидал увидеть там две или три книги, но их оказалось в десять раз больше. Наверху кипы лежала полезная записка от Рюноске, советующая начинать с тех книг, что сверху.
Он занёс книги к себе и открыл самую верхнюю. Пропустил предисловие и начал с первой главы, в которой говорилось о техническом аспекте программирования.
— Чёрт, не могу поймать мысль.
Это отличалось от предметов, которые он учил в школе. Он понимал, что в книге пошагово изложен метод создания программы «Hello World»*, но ему так и хотелось сказать: «И что?». Сората не представлял, как можно создать игру, используя полученные из прочитанного текста знания.
— Думаю, с завтрашнего дня я буду стараться как никогда прежде.
Он даже не вытерпел прогнозируемый Рюноске час и сдался через двадцать минут. Он вернул книгу на вершину стопки и впервые за несколько месяцев услышал, как кто-то стучится к нему в дверь.
Будь это Мисаки, она бы ворвалась в его комнату, равно как и Масиро. Значит, из вариантов оставались Дзин и Тихиро.
— Войдите, — прокричал он в сторону двери.
Дверь медленно открылась, и стояла там Масиро.
— А…
Сората встал и замер, сам того не понимая.
Это была Масиро. Одетая в юкату.
Теперь, думая об этом, он вспомнил, что Мисаки вчера сказала. Точно, сегодня вечеринка в честь праздника танабаты. Он вспомнил, как она сказала, что все парни должны надеть джимбэй*, а девушки — юкату. Им надо было устроить собрание Сакурасо, чтобы придать событию официальный вид.
Мисаки достала для всех джимбэй и юкаты, а также посадила огромное бамбуковое дерево высотой почти в десять метров. Теперь оно стояло рядом с вишней и деревом, посаженным в прошлом году на Рождество. Вместе они создавали причудливую иллюстрацию времён года, на которую открывался прекрасный вид из окна Сораты.
Масиро надела монохромную юкату, подчёркивающую её стройную фигуру, а в руке держала небольшой мешочек. Её волосы были собраны, потому виднелась белая шея, обычно скрытая от глаз. Именно от неё исходил очень приятный аромат.
Масиро просто смотрела на Сорату, не произнося ни слова.
— Ч-что случилось?
Сората еле удержался, чтобы не сказать ей, насколько хорошо она сегодня выглядит, и попытался изо всех сил сохранить спокойное выражение лица.
— Просто…
— Тебе что-то нужно?
— Нет.
— Тогда зачем ты пришла сюда?
— …
Воображение могло играть с ним, но Сорате показалось, что она расстроилась. Она теребила бахрому и продолжала смотреть на него. По какой-то причине девушка кардинально отличалась от обычной Масиро, но он подумал, что это может быть из-за юкаты.
Когда Сората замолчал, они будто на пару хотели что-то сказать, но не решались.
— Масирон, ну как тебе?
В этот момент возникла одетая в красную юкату Мисаки и звонко спросила. Она посмотрела на Масиро и Сорату и показала лицом, будто всё поняла.
— А, я ошибся?
— Кохай-кун ужасен!~ Такой болван!~
Мисаки, наговорившая на Сорату, взяла Масиро под руку и повела из комнаты.
Та даже поддержала её.
— Болван.
Звук их шагов стих.
Оставшись один, Сората подумал о том, насколько сложно понять девушек, и выключил компьютер. Чувствуя вину, он высунул голову в коридор.
Но, как и ожидалось, Масиро и Мисаки в поле зрения не попали.
— Что это было?
— Типа «юката хорошо смотрится на тебе, не могу больше сдерживаться, хочу раздеть тебя и поиграть в игры с доминированием». Кажется, она надеялась услышать что-то в таком духе.
Владельцем этих слов оказался Дзин, прислонившийся к стене в коридоре. Он был одет в коричневый джимбэй, подходивший его высокому росту.
— Говоришь как заправский сексуальный маньяк.
— Когда говорю это девкам, им вроде нравится.
— Потому что сэмпай есть сэмпай!
— Если хочешь жаловаться, то хоть задумайся, с чего бы это.
Дзин усмехнулся и направился к выходу.
— Быстрее переодевайся и присоединяйся к нам.
— А, стой! Ты о чём?
Дзин продолжил идти, махая рукой за спиной.
— Какого чёрта тут происходит? И почему все участвуют?
Ворча себе под нос, он вынул джимбэй, полученный накануне от Мисаки, и, сам того не поняв, начал волноваться.
Когда он переоделся и вышел в сад, то увидел Мисаки с оравой соседских детей, развешивающих пожелания на бамбук*. Они веселились, делясь своими желаниями или пытаясь сохранить их в тайне.
На прошлогоднее Рождество уже устраивали похожее мероприятие. Мисаки всегда пользовалась популярностью у детишек, потому события вертелись вокруг неё.
Несомненно, этому способствовала та её душевная особенность, которая делала её похожей на детей. Загадай она желание, наверняка вышло бы что-то типа «хочу научиться стрелять лазером». Но при этом на обратной стороне могла запредельно мелким шрифтом написать «хочу, чтобы он когда-нибудь понял». У Сораты защемило в груди.
Детсадовский мальчик потянулся к её декольте. Будь он взрослым, на него бы пало божественное наказание, но Мисаки лишь слегка ударила его по голове, и они все вместе посмеялись над этим.
Дзин ледяными глазами смотрел на суету издалека.
— Если бы пацан коснулся их, я бы запустил его в полёт, и даже не за пределы Млечного пути, а сразу к Стиксу.
— Сэмпай, ты ведь понимаешь, что он всего лишь ребёнок.
— Эй, как думаешь, возможно ли идеальное преступление?
— Не шути с таким серьёзным лицом.
— О чём это ты? Я не шучу.
— Ещё хуже!
— Ха-ха, я просто угораю.
Вот только глаза его совсем не выражали веселье. Даже сейчас они смотрели на Мисаки и лишь на одну Мисаки.
— Вот, это для тебя.
Дзин передал ему ручку и бумажку для желания.
— Желание…
Он оглянулся и посмотрел на Масиро, сидящую в стороне от детей и с серьёзным лицом записывающую желание.
Позади неё была уже привычно пьяная Тихиро, заливающая в себя новую порцию пива. Она организовала небольшой банкет для мам набежавших детей. Рядом с ними пировали семь кошек Сораты.
Мисаки до сих пор играла с детьми около бамбукового дерева. Подарок, который она недавно получила, отражал лунный свет.
— Мисаки-сэмпай он нравится.
— А? А, хорошо, — ответил Дзин, смотря не на него, а на звёздное небо.
Когда Сората смотрел на Дзина, ему вдруг захотелось расспросить.
О том, что произошло в тот день. День, когда он позвонил ему из лав-отеля.
Но прежде, чем он заговорил, Дзин сам открыл рот.
— Прости.
Сората не понял, за что он извиняется, и посмотрел на него.
Взгляд Дзина до сих пор был прикован к небу.
— Это я надавил на тебя, когда ты думал съехать, — наконец увидев его глаза, Сората приметил в них горькую улыбку.
— Тебе не за что извиняться, сэмпай.
— В тот день… у меня запутались мысли.
— Что случилось?
— Меня тяжело ранил продюсер анимационной компании. Знаешь, как это бывает.
Когда мой сценарий критикуют. Да и репутация в интернете — это ни то ни сё.
Сората молча кивнул. Вслух он ничего не сказал.
Сколько людей, столько и мнений, но большинству зрителей сценарий в фильме Мисаки не нравился. Из-за хорошего качества анимации сюжетные огрехи слишком бросались в глаза. В отзывах встречались такие фразы, как «качество рисовки и сценария не соответствуют друг другу» и «надо заменить сценариста».
— По их мнению, я был балластом, тянущим Мисаки вниз. Я множество раз слышал подобное, но мне впервые сказали это в лицо. «История средняя. Персонажи тоже средние. Диалоги неинтересные. Сборы получились хорошие, но чувствовалась работа новичка». Услышанное сильно меня ранило. Вот почему я пытался всё на ком-то выместить, чтобы прийти в себя.
— И я попался под горячую руку?
— Угу. Не человек, а мешок с песком, которого нокаутирует даже один удар.
— Это слишком.
— Я постоянно прокручиваю это у себя в голове. Не к лицу взрослому издеваться над подавленным человеком.
— Раз ты занялся рефлексией, расскажи мне… Что ты собирался тогда сказать.
— Что я собирался сказать… Думаю, не стоит и дальше игнорировать проблему.
Дзин тихо посмеялся.
Даже когда он выглядел беспомощным, ему это шло.
— Почему это не может быть Мисаки-сэмпай?
Настолько её любить, чтобы ревновать к ребёнку, настолько ей дорожить, но не делать попыток сблизиться.
Ранее он уже говорил, что не хочет ранить Мисаки.
И когда он понял причину, то увеличил между ними расстояние.
— Талант — это то, что привлекает людей, но в то же время истощает их. Чем ты ближе к такому человеку, тем сильнее тебя рвёт на части.
— Ты про Мисаки-сэмпай?
Дзин согласился, показав это взглядом.
— Они живут в ином от нас мире. Настоящие монстры, с которыми мне не сравниться. С точки зрения нормальных людей, вроде меня, они летают выше небес. За облаками, где я их даже не увижу.
Дзин всё смотрел в небо.
— Мисаки живёт в таком мире.
— …
— Так что иногда я хочу сломать её.
— Это…
— А что насчёт тебя? Как думаешь, на какой ты стороне?
Спрашивая это, Дзин смотрел на Масиро, вешающую бумажку с желанием.
Масиро повернула голову, чтобы взглянуть на Сорату.
Тот посмотрел на её юкату и ответил Дзину:
— Для Мисаки-сэмпай таланты и умения не имеют значения.
— Я тоже так думаю. Но не могу придумать другой способ сократить между нами брешь, кроме как сдаться, потому не знаю, как с ней быть. Пока я не смогу гордо стоять рядом с ней, мне не будет покоя.
— Так вот почему ты остаёшься в стороне?
— Хочешь сказать, это бессмысленно? Хотя я понимаю, что не могу любить никого, кроме Мисаки.
— Хочешь сказать, что ты не можешь изменить свои чувства, но при этом продолжаешь крутиться около множества девушек и делаешь всё возможное, чтобы задеть чувства Мисаки. Я просто не могу этого понять.
— Если столько знаешь, то хватит трындеть.
Он вспомнил, что Мисаки написала на оборотной стороне записки с желанием.
— Чувства Мисаки-сэмпай не изменятся. Скорее, кто-нибудь зарежет тебя.
— Ха-ха, а это вполне возможно.
— Не причиняй Мисаки-сэмпай ещё больше боли.
— Если Мисаки так сильно тебе нравится, то сам её осчастливь.
— Ты ведь шутишь?
Дзин решил не отвечать и сразу сменил тему.
— Пока я не смогу противопоставить что-то талантам Мисаки… Я не могу быть с ней.
Он не мог ни у кого спросить, добьётся ли когда-нибудь задуманного.
Он не хотел услышать отрицательный ответ.
Дзин закончил разговор и затопал прочь. Когда он ушёл, Масиро пошла к Сорате, будто сменяя Дзина на дежурстве.
Когда она встала рядом, у парня пересохло горло.
— Что пожелал Сората?
Его бумажка для желаний оставалась до сих пор пустой.
— А ты что?
— Не скажу.
Масиро взглянула на бамбук.
— Пожелала приз?
— Не нужен.
— О, и почему?
— Я получу его собственными силами.
Она совсем не хвасталась. Её ясные глаза выражали уверенность, а фигура в юкате выглядела очень убедительно.
— Ты и правда удивительна…
— О чём ты?
— Такая уверенная в себе.
— Потому что Сорате понравилось.
— Если не выиграешь, то не вини меня.
— Аяно тоже сказала, что получилось хорошо.
— Правда?
— Я должна стать первой или второй. Всё зависит от финальной оценки. По крайней мере, о моей работе сделают специальную заметку. Я верю Аяно.
— Когда буду известны результаты?
— Первый этап 19-го.
— В этом месяце?
Масиро кивнула, не меняя выражения лица.
Осталось меньше двух недель. По какой-то причине Сората начал беспокоится. Они не узнают результаты, пока их не объявят.
Всего в конкурсе участвует около 700 или 800 человек. Из призов были: главный, золотой, серебряный и две специальные заметки. Так что на деле призёров получалось крайне мало.
Слишком узкая дверь, чтобы пройти через неё.
Поэтому Сората решил пожелать Масиро успехов с её дебютом. Он решил повесить бумажку так высоко, как мог, чтобы Масиро не увидела её.
Масиро стояла рядом с ним и смотрела на бамбук, пытаясь увидеть его желание. Её тонкие губы в свете луны привлекли внимание Сораты. Он хотел смотреть на них и дальше. Он хотел протянуть руку и прикоснуться к ним.
— Что?
— Ничего…
Он не мог сказать, что рассматривал её. Чтобы скрыть растущий пульс, он попытался сменить тему.
— Сиина, тебе и правда идёт юката.
— …
— …
И говорящий, и слушающий внезапно замерли.
— Я-я не имел в виду ничего такого!
— Ага…
Зачем он так сказал? Зачем он сказал одну правду, пытаясь скрыть другую? Ему захотелось засунуть голову в песок. Но убегать сейчас было бы ещё более неловко.
— Оно сбудется, правда?
Её голос прозвучал слишком тихо, чтобы Сората в полной мере услышал его.
— Что?
— Ничего.
Он уже хотел спросить вновь, но сзади на него напала Тихиро.
— Эй, ты.
Она, как заядлый пьяница, всем своим весом упала ему на спину.
— Оу, сэнсэй, от вас воняет!
— Ты~ ведь не забыл про анкету о будущей профессии?
— Отвалите от меня!
— А если я прикоснусь к тебе сиськами?~ Только не слишком возбуждайся.
— Оу, не трогайте мою задницу! Я подам в суд за сексуальное домогательство!
Часть 3
Хотя метеоцентр и передавал, что сезон дождей закончился, тот продолжал лить, а голубого неба не было видно вплоть до второй половины июля.
За это время прошли семестровые экзамены, их результаты уже успели и обрадовать и опечалить. Но это было уже в прошлом.
19 июля. Сегодня был национальный праздник День Моря, так что они не пошли в школу. Кроме того, послезавтра начинались летние каникулы. Поэтому отдых, по сути, уже начался. Народ настроился на веселье и строил планы на каникулы.
Сората занимался бы тем же самым, будь сейчас прошлый год.
Тем не менее, в этом году всё получилось несколько иначе. Он ничего не запланировал на тот день, но всё равно проснулся очень рано и не мог успокоиться. Беспокойство не покидало его и во время завтрака или полдника, и с течением времени оно только нарастало.
Чтобы отвлечься, он решил приготовить ужин, но стоило обо всём вспомнить, и руки отказались двигаться.
Он знал, отчего себя так вёл. Именно сегодня объявляют победителей конкурса новичков. Он слышал, что первый этап пройти очень легко, но когда настал означенный день, не мог усидеть на месте. Данная проблема лично его не касалась, но он всё равно не мог сконцентрироваться на чём-то другом.
С другой стороны, Масиро как всегда спала под столом, а когда Сората разбудил её, продолжила рисовать мангу.
Она не затрагивала тему первого этапа конкурса.
Она вышла из своей комнаты и сейчас кормила кошек на кухне вместе с Мисаки.
Нет, кормила их только Мисаки. По какой-то причине кошки не хотели есть из рук Масиро. Так что все семь кошек столпились вокруг Мисаки.
— Ешьте больше, чтобы стать большими тиграми.
Масиро не хотела сдаваться и пыталась покормить их, но Хикари, Нозоми и Кодама сразу отворачивались.
— Сората, что ты сделал с ними?
— А причём тут я?!
— Кошки Сораты. Они со мной грубые.
— Не вини во всём меня!
— Я хочу, чтобы они стали тиграми.
— Кошки не могут стать тиграми! Они могут стать лишь жирными кошками!
Все семь кошек давно привыкли к людям, так что были очень дружелюбны. Как раз Сората и хотел у них спросить, почему же они избегают только Масиро.
Та снова и снова пыталась накормить питомцев, но в итоге успеха не добилась.
Когда разочарованная Масиро села за кухонный стол, зазвонил телефон. В качестве рингтона до сих пор играла мелодия по умолчанию.
Это был телефон Масиро.
— Да?
Она роботоподобным движением взяла его.
Сората бессознательно посмотрел на часы. Там было 6:10 вечера.
Судя по времени, это наверняка звонил кто-то из редакторов. Нет, он никогда не видел, чтобы хоть кто-то ещё звонил ей.
Сорате показалось, будто его тело сминает невидимая сила. Пересохло в горле и захотелось убежать. У него появилось плохое предчувствие, а взгляд помутнел.
Между тем Масиро ничего этого не заметила, продолжая раз за разом говорить «да» и фактически ничего больше. Её лицо не выдавало никаких эмоций. Парень не мог прочитать по ней ни малейшей мысли. Значило ли это, что она прошла первый этап?
— Спасибо.
Масиро повесила трубку.
Сората, Мисаки и семь кошек замолчали и посмотрели на неё.
Рука Масиро, сжимающая телефон, начала опускаться.
— Я не прошла.
Казалось, голос Масиро шёл издалека. Казалось, она говорит на другом языке.
Мозг Сораты отказывался обрабатывать услышанное.
Масиро встала со стула.
— Я пойду к себе.
Сказав лишь это, она шаткой походкой пошла в свою комнату.
— Ахх, Масирон!
Мисаки побежала за ней и оглянулась на Сорату.
— Кохай-кун!
Голос Мисаки тоже казался далеким. Парень услышал громкие, нарастающие шаги. Мисаки потянула его за руку, но он не мог двигаться. В нём начали бушевать чувства, замораживая его.
Сорате казалось, что его тело замотали толстой тканью и отрезали от внешнего мира.
Что это? Почему это происходит? Почему у него так щемит сердце?
Работу отсеяли. Масиро не прошла.
Он думал, что было бы неплохо ей пройти. Он хотел, чтобы она победила. Но теперь он не знал, что чувствовать. А тело — как реагировать.
Он ощущал, как его сердце бьётся в ритме времени. Но кроме этого он больше ничего не слышал.
Он смеялся из тени. А пока смеялся, глядел на себя. Он надрывал живот, глядя на своё виноватое лицо.
Сората больше не мог терпеть, он толкнул Мисаки в сторону и бросился бежать. Он бежал не в комнату Масиро. А в коридор. Он выбежал из общежития. Он хотел как можно быстрее убежать прочь, не медля ни секунды.
— Эй, Сората?
Он пересёкся с Дзином, который снимал ботинки. Но не мог ничего сказать в ответ.
Он мог только смотреть под ноги и бежать.
Он не хотел показывать это кому-то ещё. Не хотел, чтобы они знали.
Что он почувствовал облегчение, когда Масиро не прошла...
Когда Сората опомнился после побега из общежития, он сидел на покрышке на игровой площадке. Он склонил голову и бесцельно смотрел на линию из муравьёв, возвращавшихся домой.
Он не знал, как долго сидел там.
День уже закончился, и замерцали уличные фонари.
Сората точно болел за Масиро. Он хотел, чтобы она выиграла. Он желал, чтобы её тяжёлый труд был вознаграждён.
В это он верил.
Но тогда что это было за чувство? Парень задавался вопросом, почему он почувствовал облегчение, когда узнал, что Масиро не прошла.
Он считал себя психом, раз радовался чужой беде, и, что хуже, беде Масиро. Чувствовал себя самым ужасным человеком.
— Я худший…
Он положил руки на голову. Ему хотелось плакать, исчезнуть, да даже убить себя.
— Худший в чём?
От удивления он поднял взгляд и увидел Дзина около соседней покрышки. Сората быстро отвернулся. Он не хотел, чтобы Дзин увидел его жалкую сущность. Он не хотел, чтобы другие узнали его испорченную натуру. Если остальные узнают, он не сможет вернуться в Сакурасо.
— Я хочу побыть один.
— Не пытайся казаться крутым.
Дзин с беспечным видом сел на покрышку. Сората понял это, не глядя.
— Новое аниме Мисаки… ты видел его?
Сората не отвечал, а Дзин и не ждал иного.
— Критики в восторге. Длится видео пять минут, а уже три раза поднимался вопрос о выпуске его на DVD. Как же раздражает.
— Оставь меня одного!
— За первые три дня набралось более миллиона просмотров. Работа Мисаки всех потрясла.
— Говорю же, сэмпай!!!
Когда Сората поднял взгляд, Дзин смотрел прямо перед собой, кусая губы.
— Я-я думал, что оно провалится. Вот чего я желал.
Кулаки Дзина затряслись.
— Я и правда хотел, чтобы на этот раз она провалилась.
— Сэмпай...
Обычно спокойное лицо Дзина сейчас исказилось от боли. Теперь Сората знал, что Дзин до сих пор подавлял свои чувства.
— Я не понимаю людей, которые радуются чужому успеху.
Сказав это, Дзин посмотрел вверх и натянуто улыбнулся.
— Прости. Я лишь хотел сказать, что понимаю тебя.
— Я…
— Не беспокойся об этом. Масиро или Мисаки всё равно не догадаются.
— Прости...
— За что?
Дзин громко рассмеялся и принялся трепать Сорате волосы.
— Как насчёт рамена по дороге домой? Я угощаю.
— Это… Сиина в порядке?
Дзин попытался уйти с детской площадки, ничего не ответив.
— Возможно, глупо сейчас беспокоиться об этом.
Это правда, что он хотел бы увидеть счастливое лицо Масиро, если бы она выиграла. Он думал, что она сможет посмеяться хотя бы про себя. Сората хотел бы увидеть это.
— Короче, забей. Пускай они противоположные, но это твои истинные чувства. Не так-то оно просто... разобраться в них.
Сората не мог полностью согласиться, но благодаря Дзину он почувствовал себя намного лучше.
Часть 4
Масиро в итоге так и не вышла в ту ночь из комнаты. Она заперлась и не издавала ни малейшего звука. Даже когда в последний день семестра Сората пошёл к ней, чтобы разбудить, она ничего ему не ответила.
У него не осталось иного выбора, кроме как оставить её и выйти из Сакурасо.
Первый раз с тех пор, как появилась Масиро, он шёл в школу один, поэтому ему казалось, что он забыл нечто важное.
После церемонии окончания семестра одноклассники Сораты потащили его в караоке. Вот только настроения у него не было, так что он ушёл через полчаса. Он решил подольше побродить, потому пошёл до Сакурасо окольными путями.
Когда вернулся, было чуть больше трёх часов, так что солнце всё ещё сильно палило.
Пока он снимал обувь и вытирал пот, к нему подбежала Мисаки, одетая в мини-юбку и кофточку.
— Эй, эй, Масирон так и не вышла из своей комнаты.
— Хоть ты и говоришь такое, я…
— Но Кохай-кун в ответе за Масирон!
Если бы он мог что-то сделать, то это что-то уже бы сделал.
Вот только сделать он ничего не мог, потому не пытался.
— Если она запрётся и не будет есть, то может умереть! Масиро слишком худая и слабая!
— Ладно, — ответил Сората и поднялся по лестнице, не переодеваясь.
Мисаки решила проявить тактичность и не последовала за ним.
Дверь Масиро казалась Сорате неприветливой.
Рука, которая почти постучала, остановилась.
Рот, который почти открылся, замер.
Что он должен сказать? Как он должен сказать? Даже напрягая весь мозг, Сората не смог придумать никаких дельных слов. Нечего было говорить. Он не мог ничего придумать.
Масиро молчала, узнав результаты.
Но она точно расстроилась. Он жертвовала ради этого сном. Наверняка она уверилась в победе. Во время танабаты она сказала, что может сделать это своими силами.
А, точно. Вот почему она расстроилась. Точно расстроилась.
Чем больше работаешь над чем-то, тем больнее, когда терпишь неудачу. Потраченное время, старания и высокие ожидания разом уйдут в никуда, если работа провалится.
Состязаться имеют право только те, кто готов пойти на большой риск. Тот, кто думает прежде всего о провале и боится обжечься, кто боится правды, кто отказывается узнать пределы своих сил, кто думает об этом, как о пустой трате времени, не сможет стоять в одних рядах с Масиро.
Если выполнил работу наспех, то можно этим себя оправдать. Сиина Масиро отказалась от такого спасительного пути, потому винить могла лишь себя. Она знала, что есть шанс неудачи, но всё равно боролась за приз.
Если выкладываешься на полную, это не гарантирует награду. В то же время, чем больше людей, которые стараются изо всех сил, тем больше появляется достойных конкурентов для Масиро.
Таким вот был мир.
Люди не могли победить, взявшись за руки.
Номер один мог быть только один.
Сторонний наблюдатель вроде Сораты ничего не мог сказать. А что может сказать зритель? Он не мог натянуть понимающее лицо и посочувствовать, с его стороны вышло бы глупо. «Безобразный» — такое слово идеально подошло бы для его описания, сделай он так.
Ничего не поделаешь, раз она старалась изо всех сил.
Можешь попробовать ещё раз.
Всё в порядке, всегда есть следующий раз.
Не может такого быть, чтобы подобные заявления помогли Масиро. Никогда.
Масиро это уже знала. Ей никто не говорил, она сама знала это лучше всех. Знала, почему становится так больно, а также знала цену этой боли. Она не откровенничала с Соратой. Всё, включая память о неудачах, принадлежало Масиро.
Рука, которой он хотел постучать, затряслась.
Рот он держал на замке, потому что в противном случае мог закричать.
Что я делал? Чем я занимался, когда смотрел на Масиро? Он мог думать только о негативной стороне своих поступков.
Он и правда был бесполезен.
Эмоции внутри него заметались в разные стороны.
Закололо в сердце.
Зная всё это, он не мог устоять на месте.
— Чёрт… мне просто нужно сделать это!
Сказав это вслух, Сората понял, что улыбается.
Он больше не мог подавлять чувства.
Стоя перед дверью, ничего не добьёшься. Ничто не изменится. Масиро ничего здесь не услышит. Он должен был войти в комнату, чтобы поговорить с ней. Сейчас путь внутрь казался огромным, но если он побежит, то доберётся до цели.
Парень с топотом полетел со второго этажа в свою комнату, чтобы найти свою сумку, и достал оттуда анкету о будущей профессии. Дрожащей от волнения рукой он начал писать слова, которые только что придумал.
Сунув лист обратно в сумку, Сората выбежал из комнаты.
— А~ Кохай-кун!
— Я в школу! Скоро вернусь!
Сората побежал на второй этаж в учительскую и без стука залетел туда.
Несколько учителей закричало от удивления.
Прежде чем кто-то с ним заговорил, Сората зашагал к Тихиро, которая сидела на своём месте.
— Выглядишь горячим.
Его дыхание сбилось, школьная форма прилипла к телу, а на пол падали капли пота.
Со скучающим видом она протянула руку, словно подзывала собаку, и спросила:
— Ты ведь принёс её? Анкету о профессии.
Сората отчего-то вёл себя весело, даже улыбался.
— Хватит улыбаться и отдай её мне.
Он достал скомканный листок.
Тихиро взглянула на него и положила в папку с документами.
— Так ты написал «Если нужно обязательно сообщить, то это дальнейшее обучение».
Полагаю, я должна этому радоваться.
— Спасибо.
— Но твой средний балл слишком низкий для учебной программы факультета дизайна, даже по эскалаторной системе*.
— Я буду учиться.
Его дыхание начало выравниваться.
— Думаешь, ты сможешь это сделать?
— Если не смогу, то пойду на внешний экзамен.
— Понимаю. Тогда постарайся. Можешь идти.
Поклонившись, Сората побежал обратно в общежитие.
Когда он вернулся в Сакурасо, у дверного проёма лежала обувь Дзина.
Из кухни доносились какие-то голоса. Ориентировочно, Дзина или Мисаки.
Сората пошёл наверх, к комнате Масиро, и снова встал около неё.
Он успокоил дыхание, но его тело, выпрашивающее побольше кислорода, не успокаивалось.
Пот падал каплями. Он умирал из-за жары. Но он не мог позволить желаниям тела отодвинуть Масиро на задний план. Лишь такая мысль вертелась у него в голове.
Закрытая дверь встретила Сорату неприветливо.
Но отчего-то она казалась более дружелюбной, нежели ранее.
Сората навалился на стену и вытянул ноги, сев лицом к двери.
— Сиина?
Ответа не последовало. Дверь осталась закрытой и безмолвной.
— Ты спишь?
Тогда смысла говорить не было. Если она спит, то не сможет ответить. Сората посмеялся над своей тупостью.
— Ну, неважно.
Только эта мысль преследовала его. Спала ли она, проснулась или просто игнорировала его, это было безразлично.
— Я говорю сам с собой, так что можешь не отвечать.
Вот именно. Пускай я говорю сам с собой, всё в порядке.
— Это мало что значит, но я отдал анкету о профессии. Я был последний.
Он чувствовал усталость в ногах, но она казалась приятной. Впервые за последнее время он бежал на полной скорости. До чего же хорошо стараться изо всех сил.
— Я пойду с тобой. Я буду учиться делать то, что хочу.
Никакого ответа. Может, она и правда спала.
— Также я подумываю научиться делать игры. Мне всегда было это интересно, но я слишком боялся.
А ещё в глубине души он не хотел выкладываться в чём-то на полную.
Он понимал, что так будет лучше, и именно благодаря Масиро он смог решиться на это.
— Я хочу попробовать сделать игру на конкурс. Я решился именно благодаря тебе.
Сората чуть ли не шёпотом подошёл к последней фразе.
— Вот и всё… Прости за все эти странные слова.
Он поднялся и какое-то время смотрел на дверь Масиро.
Не то чтобы он чего-то ждал. Сората не думал, что его слова станут чем-то важным для Масиро. На самом деле он ещё ничего не сказал. Он не вышел за стартовую линию.
Потому он не мог ничего ожидать.
Дверь даже не шелохнулась.
Это было реальностью.
Боль пронзила его душу, но оставалось лишь смириться. Масиро может стать во много раз больнее.
Сората поплёлся вниз по лестнице. В тот момент дверь Масиро начала медленно открываться изнутри.
Сората остановился и застыл с открытым ртом. Его взору открылась комната Масиро, но совершенно не в таком состоянии, какое он себе представлял.
Он думал, там будет темно.
Он представлял, как она удручённо лежит на кровати, обхватив колени.
Парень думал, у неё будут красные, заплаканные глаза.
Но всё оказалось не так.
То, что увидел Сората, было белым миром.
Пол покрывала её одежда, а на ней лежали распечатки раскадровок.
И лежало там отнюдь не несколько листов. Парень осмотрел их. Двухзначным числом не обойтись. И Сората их прежде не видел. Совершенно новые страницы.
Посреди завала стояла Масиро и смотрела на Сорату. Но не только. Она смотрела в завтрашний день. Она выбрала следующую цель. Её ничто не сломило. Я выиграю следующий приз. Я точно выиграю. Её ясные глаза говорили именно это.
Верно. Он забыл кое-что очень важное. Комнату 202 в Сакурасо занимала Сиина Масиро. Она была волком в овечьей шкуре. Она прошла выбранный путь и получила желаемое своими силами. В ней жил зверь, который нацелился на один только успех.
Даже если она обожжётся, Сиина отбросит горечь поражения и быстро оправится.
— Сората, я выиграю в следующий раз.
— Я знаю.
Он смог лишь горестно улыбнуться. Ему казалось, будто он совершил что-то существенное и даже пропотел в процессе, но по сравнению с действиями Масиро, это ничего не стоило. Он как будто вообще ничего не делал. Она вырвалась намного вперёд него.
Он не хотел проигрывать.
Эта мысль неожиданно расцвела в его сердце.
Он решил бережно хранить её там.
Кто знает, вдруг он когда-нибудь её догонит. Нет, он точно её догонит. Чтобы понять все радости и боль Масиро, он должен догнать её, и никак иначе. Чтобы говорить с ней на равных, предстоит пройти очень долгий путь, но однажды он достигнет своей цели.
— Сората.
— Что?
Желудок Масиро неожиданно зарычал.
— Я такая голодная.
— Ну, это нормально, раз ты не ела целый день.
Ноги Масиро вдруг потеряли силу, и она села.
— Эй, ты в порядке?
— Я хорошо себя чувствую... Это странно.
— Ты уверена, что в порядке?
Он пошёл к Масиро, стараясь не наступать на раскадровки.
Её желудок снова заурчал.
— Сората, еда.
— Я понял.
Когда он помог ей встать, зазвонил её телефон. Сората перерыл кучу одежды и страниц, а потом передал ей его. На экране высветилась надпись «Аяно». Это был
её редактор.
Она ответила на звонок голосом, лишённым эмоций.
Да, да. Во время разговора её глаза внезапно озарило удивление.
Повесив трубку, она словно лишилась сил.
Сората закрыл телефон за неё.
— Что она сказала?
Расфокусированные глаза Масиро смотрели в сторону Сораты. Она взглянула на него и несколько раз моргнула.
— Сората.
Её голос отчего-то звучал глухо. Он не успел спросить, в порядке ли она, как
она побежала на него. Это произошло настолько неожиданно, что парень не успел нормально поймать её. Она обхватила его и упала на пол.
Листы бумаги разлетелись в стороны и медленно опустились. Сората наслаждался теплом тела Масиро, наблюдая за необычной картиной.
Он чувствовал биение сердца Масиро, а в нос проник запах шампуня вперемешку с потом.
Ему казалось, будто его накрыло плотным одеялом. Ему стало комфортно и нервно одновременно. Он не мог ничего сказать, даже если бы сам захотел.
С ним такое уже происходило, но нынешняя ситуация не шла ни в какое сравнение с прошлой. Потому что он лучше чувствовал Масиро.
Его тело не могло не реагировать.
— Сиина?..
Он выжал из себя имя, к которому уже привык.
Он чувствовал руки Масиро. Они дрожали, как будто она пыталась что-то удержать.
Он не знал, почему она дрожала. Не от испуга или холода. И точно не от гнева.
Тогда что? Из-за чего ещё люди могут дрожать?
— Сората…
— Что случилось?
Услышав настолько чистый голос, Сората отчаянно попытался ответить нежно.
— Это была Аяно.
— Я понял.
— Меня отчитали…
— За что?
— За то, что не подхожу к телефону. Она сказала, я должна выслушать до конца.
Он проверил её телефон и увидел более тридцати пропущенных вызовов. И что же можно с таким рвением хотеть сказать после того, как она не прошла?
— И что не так?
— Она сказала, почему я не прошла.
Её голос дрожал. Сората не подумал о причине её неудачи.
— И что сказала редактор?
— Она сказала, что меня напечатают в следующем месяце.
Его сердце забилось так сильно, что стало даже больно.
— Кто-то не смог закончить чистовик в срок…
— Ясно.
Его руки желали крепко обнять Масиро.
— Если про чистовик зашла такая речь, то ему не нужны никакие награды. Так сказали редакторы…
— Так… вот оно что.
Так вот почему она не прошла. Это не требовалось, потому что её работа достаточно хороша для дебюта.
— Я не слушала, что она говорила…
— И правда, ты умеешь удивлять людей.
— Я чувствую себя немного странно.
— Почему?
Он понял, что Масиро пыталась слегка щегольнуть, но не хотел, чтобы она останавливалась, потому навёл её на мысль.
— Я счастлива, но я плачу.
— Просто люди устроены таким образом.
Когда Масиро села, у неё потекли слёзы. Выражение её лица не изменилось, но слёзы стекали по щекам и падали на одежду.
— Поздравляю.
Масиро была не в состоянии говорить, так что она несколько раз кивнула, продолжая плакать.
Про себя он подумал, что позволит ей сидеть у него на животе, пока она не перестанет плакать, но в тот момент ему в голову прилетела праздничная хлопушка. Куча бумажек разлетелась по белой комнате Масиро и сделала её цветной.
Такое мог учудить лишь один человек.
— Масирон, поздравляю тебя с дебютом!
— Поздравляю.
— Ага, поздравляю.
Хотя нет, сегодня их оказалось трое. Рядом с Мисаки стояли Дзин и Тихиро, которая только что вернулась.
Лёжа плашмя на спине, Сората посмотрел на каждого из них.
У него появилось плохое предчувствие.
Как они явились в такое удачное время? Как они узнали о её дебюте? А ещё эти праздничные хлопушки…
— Эээ… а можно задать вопрос?
И три пары глаз попросили его продолжать.
— Когда вы начали подслушивать?
— Наверно, со слов «Я говорю сам с собой, так что можешь не отвечать»?
— Вы слушали с самого начала!
Это хуже всего…
Одна мысль об этом породила в нём желание покончить с собой. Он высказал довольно смущающие вещи на пике своей юности.
— «Я буду учиться делать то, что хочу».
Мисаки сыпанула соль на рану, в причудливой манере озвучив его запись.
— Прошу вас, прекратите! А то я покончу с собой! Я и правда могу умереть!
Мисаки попыталась продолжить, но Дзин остановил её. При этом он сам едва сдерживал улыбку.
— Ух~ Смотреть на это было действительно весело.
— Я запрещаю тебе следить за мной!
Лучше бы они вообще молчали.
— Видишь, если бы все последовали моему предложению запретить в общежитии любовные связи, тебе не пришлось бы так страдать.
Сорате было совершенно не до смеха. Из него высосали всю энергию.
— Ладно, мне нужно сходить за продуктами. А ты можешь заняться готовкой, Мисаки.
— Сегодня мы зажжём~ Вечеринка в честь дебюта Масиро!
Мисаки побежала за идущим вниз Дзином, а Тихиро пошла за ними.
— Ах~ Митака, купи немного пива. Банок восемнадцать.
У него не нашлось сил сказать, что это слишком много.
Он попросил Масиро двинуться, а после поднялся.
Думая, что должен помочь Дзину с продуктами, Сората попытался покинуть комнату, но Масиро последовала за ним, так что он сдался.
— Сначала ты должна переодеться.
Он перевёл взгляд и попытался остановить её. Не стоит ходить в одной лишь пижаме даже в пределах общежития.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Но примерно через десять секунд её снова открыли, уже изнутри.
— Сората, что надеть?
Она сняла нижнюю часть пижамы, и парень увидел её белые ноги. Верхняя часть осталась, так что он не заметил её трусики, хотя всё равно не знал, куда лучше смотреть.
— Говори это до того, как разденешься!
Сората слишком сильно засмущался и отвернулся.
Глядя на него, Масиро осмотрела себя и изо всех сил потянула топ вниз, чтобы прикрыть ноги. Слегка наклонившись вперёд, она посмотрела на Сорату. Словно застеснявшись, она надула щёки и сказала:
— Поспеши и выбери мне одежду.
— А? А, ага, точно.
Выдав неожиданный ответ, Сората немного помялся и указал в сторону чёрного цельного платья.
— Надень белую футболку под ним.
— А что насчёт трусиков?
— Ты же в них!
— …
Она отвела взгляд и слегка покачала головой.
— Ты и их сняла?!
— Поспеши и выбери их.
Щёки Масиро слегка порозовели.
— Тогда, надень вон те чёрные с кружевом.
Он уже приготовился сдаться.
— Я переоденусь.
— Ага.
— Не смотри.
— Я не буду смотреть!
Как Сората и сказал, он закрыл дверь.
Что это было?
Он никогда не видел, чтобы Масиро так себя вела. Надуть губы. Отвести взгляд. Образ её застенчивого лица застрял в его голове и не хотел выходить. Она нервничала? Нет, не может быть. Вероятность того, что Сиина стеснялась, да ещё перед Соратой, была ещё ниже, чем скорый взрыв Земли. Она каждый день просила его помочь ей выбрать трусы. Но раз так, что сейчас произошло?
Опасения не хотели оставлять его. Чтобы успокоить разбушевавшееся сердце, он несколько раз глубоко вдохнул, пока Масиро не выходила.
Прошло пять минут, и переодевшаяся Масиро вышла из комнаты. Удивительно, но она аккуратно прибрала растрёпанные до сей поры волосы.
Он рефлекторно взглянул на её лицо.
— Что?
— Ничего…
Больше он не чувствовал в ней смущения. Неужто ему почудилось?
— Эй, Сиина.
Она невербально спросила «Что?»
— Я повторюсь, но и я правда поздравляю.
— Ага… спасибо.
Она снова отвела взгляд от Сораты, будто стесняясь.
— Эй, Сората?
— Да?
— У меня просьба.
— Хочешь подарок в честь дебюта?
— Произнеси моё имя.
— Сиина.
— Не это.
— Эээ…
Не говорите, что она хотела услышать «Масиро». Слишком уж неожиданно. Хотя если уж на то пошло, Масиро была сама неожиданность.
— Нет, для меня это слишком.
— Почему?
— Я никогда прежде не называл девушку по имени.
— Но ты говорил Мисаки.
— Она пришелец.
— А Тихиро.
— Она амазонка.
— А что насчёт меня?
— Ты…
Он не мог придумать отмазку.
— Нечестно.
— Ла-ладно. Я назову тебя так в следующий раз.
— Сейчас.
Масиро подошла к нему и явно не собиралась отступать. Когда она приблизилась, ему показалось, что его мозг тотчас взорвётся. А ещё её взгляд, прикованный к нему. Он не позволял Сорате оставаться спокойным.
— Назови меня.
Масиро ещё раз попросила его, и Сорате пришлось сдаться. Каким же жалким он себя почувствовал.
Сората постарался дышать так, чтобы Масиро не заметила. От него лишь требовалось назвать её по имени. Вот и всё. Убеждая себя в этом, он сдержал дрожь в голосе и произнёс:
— Масиро…
— Я знала.
— Что знала?
— Не могу сказать.
Масиро ответила как всегда коротко.
Она играла с ним. А что ещё можно было подумать, глядя на её отношение. Но Сората не стал спрашивать. Нет, он просто не мог спросить.
Она завладела его взглядом, лишив возможности что-либо сделать.
Перед ним находилась Масиро. Она не улыбалась, даже когда узнала о своем дебюте, но сейчас у неё на лице сияла счастливая улыбка.
Увидев это, парень понял, что ничто более не имеет значения.
Он лишь хотел смотреть на её улыбку. Стоило ему задуматься об этом, как уши уловили тихий смех. Сората обернулся и увидел Дзина, Мисаки и Тихиро, прятавшихся на лестнице.
— Это прайм-тайм твоей юности! Действуй, Сората!
Дзин больше не мог сдерживаться и закричал.
— Я не должна смотреть. Настолько холодная картина, что меня саму морозит.
Тихиро начала тереть руки, хотя в помещении было тепло.
Стоявшая посередине Мисаки держала кучу хлопушек. Дзин помог ей дёргать за верёвочки.
— Выкуси, Кохай-кун!
Прежде чем он успел остановить их, раздался хлопок, и Сорату с Масиро завалило кусочками бумаги.
— А что с покупками и готовкой?!
— Мы посмотрели на список, а там написано, что на этой неделе за покупки и готовку отвечает Кохай-кун!
— А нельзя было войти в моё положение?!
— Мы так и сделали, — холодно сказала Тихиро.
— Сората.
Масиро потянула его за рукав.
— Я могу сама сходить по магазинам.
— Я схожу сам.
Как обычно, в Сакурасо было шумно.
Здесь это было обычным делом.
Любое счастливое событие здесь запоминается, а завтра наверняка произойдёт что-то ещё. Как и послезавтра. Как и через неделю, месяц и так далее. Там всегда будет происходить что-нибудь интересное.
Сората ведь жил не где-то ещё, а в Сакурасо.
↑Имя «Сората» состоит из двух иероглифов, один из которых, «сора», означает также воздух.
↑Коммандо — отсутствие трусиков.
↑Стандартная программа для новичков. Требуется написать программу, которая выводит на экран фразу Hello World. Появилось из приветствий первых машин на базе C, где был Owner — владелец машины, Group — группа пользователей и World — все остальные, что являлось обозначением прав доступа.
↑Традиционное мужское одеяние.
↑Одна из традиций танабаты, летнего праздника, — вывешивать на бамбук листочки с пожеланиями.
↑В школах, в которых действует данная система, отсутствуют вступительные экзамены, однако ученики сдают промежуточные экзамены. В отличие от обычных школ, в таких школах обучаются ученики с младших классов вплоть до поступления в вуз.
