Часть 1
Утро Канды Сораты началось очень рано.
Ещё не было и 6:30 утра.
Не успел зазвонить телефон, который служил ему будильником, не успела белая Хикари положить на него задницу, не успела чёрная Нозоми хорошенько пнуть его, как и не царапнула его по животу полосатая Кодама, как Сорату вырвали из мира грёз в реальность.
Следом пошла быстрая мелодия из какой-то военной RPG, которую Сората любил в средней школе. А в апреле этого года он решил поставить её на будильник, чтобы легче подниматься по утрам. Услышав хотя бы фрагмент, он вполне мог найти силы на что угодно.
Умывшись, он направился к кухне в сопровождении семи кошек, жаждущих позавтракать.
Как только Сората высыпал корм, кошки набросились на еду, словно от этого зависела их жизнь. Сората и сам не отказался от тоста с молоком.
Всё это было вполне себе нормальным.
Единственное, что омрачало положение дел, так это чувство безысходности, сопровождающее каждое открытие холодильника.
На дверце холодильника висел перечень обязанностей. Его украшало множество разноцветных магнитов, а написанные там слова Канда игнорировать не мог.
Обязанности по Масиро, Канда Сората.
Красный всегда был красным.
Доказательство постоянства.
Несмотря на эмоциональную травму, Сората взял позаимствованный у Мисаки ноутбук и вернулся на кухню. Он открыл сайт с рецептами простейших бэнто и приступил к подготовке ингредиентов.
Сегодня это будут: жареный тунец, шпинат, свежие овощи, ветчина и последнее, но не менее важное, — жареная морковь в соевом соусе. Очень походило на вчерашний ужин. Масиро решила поесть то же самое. Не похоже, чтобы она не жаловала жареную пищу.
Пока Сората готовил бэнто, он пожёвывал очередной тост.
То и дело его глаза посматривали на экран ноутбука либо свериться с рецептом, либо глянуть блоги некоторых разработчиков игр, дабы скоротать время.
Конечно, он не забывал и общаться с Рюноске, который мелькал в разных чатах.
— Сората, что ты думаешь о «предвестии смерти»?
— Ты про то, чтобы «заявить это после окончания войны»?
— Ты прав. Пусть есть много прецедентов в мире фантастики, но там полагаются на силу воли, противоречащую здравому смыслу. Героев, случайно высказавших что-то не то, обязательно ждёт печальная судьба. Иногда они погибают чересчур жестоко, но случаются и элегантные смерти. Я задался вопросом, в курсе ли они о предвестиях смерти?
— Нет, скорее всего, нет.
Даже при том, что Рюноске был весьма странным человеком, другим он проблем не создавал. Именно такое впечатление он оказал на Сорату во время их беседы.
— Чем чаще мы описываем правдоподобные истории, которые ближе к нашему обществу, тем лучше должны понимать само общество и силу воли. Но предвестия смерти всё равно имеют место быть. Неужели таким образом автор или сценарист хочет показать ничтожность человеческой природы?
— Ты как раз описал проблему, которую мы сейчас затронули...
— Раз так, то поднимается тема «нового мира, живущего в предвестии смерти».
— Поди долгая тема? У меня тунец горит.
— Ну что же, ты не оставляешь мне выбора, приятель. Поговорим в следующий раз.
— Угу, ты прав. Мы же в одном классе в этом году, да?
— Набор в классы ведётся случайным образом. Да и вообще, твоё заявление не имеет никакого смысла.
Рюноске покинул чат.
В то же самое время готовка бэнто подошла к концу. Сората быстро разложил еду в две коробочки: одна для себя, а другая для Масиро.
— Хмм, выглядит вкусно.
Он взял несколько кусочков для пробы. Каждое блюдо обладало прекрасным вкусом.
— Если я действительно чего-то хочу, то смогу это сделать. Ах, чёрт, аж счастливее стал.
Сората бахвалился собой. Но собственные мысли вдруг притащили его обратно в реальность, и от этого он почувствовал внутри пустоту.
— Стоп, что я делаю?.. Я не какая-нибудь Ямато Надесико*, готовящая бэнто своему парню!
До прошлого года Сората всегда покупал еду в столовой или у торговцев на улице, так что мог поспать лишние 30 минут. И единственной причиной, почему теперь он вставал так рано, была Масиро.
Это произошло две недели назад.
Не успел он моргнуть, как пошёл второй день нового семестра и начался послеполуденный урок.
Во время обеда Сората пошёл проверить Масиро, но обнаружил её сидящую в пустом классе.
Парню не осталось ничего, кроме как пригласить её в столовую, но в итоге они привлекли к себе ещё большее внимание толпы. Масиро была очень придирчива в еде, потому выбрасывала в тарелку Сораты всё, что не желала есть. Она и без того успела породить кучу странных слухов о себе. В общем, спокойно поесть им не удалось.
А некоторые люди даже подливали масла в огонь.
— Эй, а эти двое не из Сакурасо?
— Дубина! Не смотри им в глаза!
— Впервые их вижу. Удивительно, чувак, они и правда двигаются. Даже едят.
— А! Блин! Если мы не отсядем от них подальше, то вирус Сакурасо может перекинуться и на нас!
В них видели странных монстров. И от этого Сорате становилось не по себе.
У него даже появилась мысль отвести Сиину к уличным торговцам, но вспомнив случай в продуктовом магазине, он решил отказаться от сомнительной затеи.
В итоге, Сората кое-как определился с тем, что Масиро предпочитала есть, и решил сам готовить по утрам.
Сорате совершенно не нравилось готовить, так что получалось у него не очень. В Сакурасо жили перфекционист Дзин и Мисаки, которая была хороша почти во всём. Даже Тихиро знала больше блюд, нежели Сората. Если поставить его в таблицу по навыкам приготовления пищи, то для поиска легче сразу искать снизу.
Сначала Сората следил за Мисаки, которая готовила бэнто для него и Дзина.
— Ладно, Кохай-кун, давай устроим бэнтовую русскую рулетку! У одного будет бэнто с рисом и горчицей, которая отправит прямиком в ад! А пролог этой ужасно-страшной приколюхи начнётся прямо сейчас!
Она высказала столь ужасную идею с такой радостью, что это даже не походило на шутку. Сората предпочёл пропустить услышанное мимо ушей.
Конечно, уже с самого начала жизнь мёдом не казалась.
— Если надо приготовить обед, то просто сделай это. Мне противно, что в один момент ты смеёшься, а спустя долю секунды уже грустишь.
Внезапно появившаяся на кухне Тихиро забрала все оставшиеся овощи.
— Как вы можете говорить, что вам противно из-за ученика?! Если во всём разобраться, то не ваша ли тут вина?! Сэнсэй фактически отказалась от роли опекуна и спихнула ответственность на меня!
— Кажется, есть пословица: «Все трудности надо преодолеть в молодости».
Тихиро взяла кусок жареного тунца и положила себе в рот.
— А! Стойте!
— Ничего себе, и правда вкусно. Канда, теперь и моё бэнто будет на тебе.
— Как вы можете быть настолько толстокожей?!
В этот момент появился другой человек.
— А? Что происходит~ что происходит~ вы также можете рассчитывать на меня~
Мисаки пела какую-то таинственную песню и летела вниз со второго этажа.
— Тунец, это запах тунца.
Переполненная с утра энергией Мисаки влетела на кухню, словно кошка. Она выпрямила спину и с удивительной скоростью закинула в рот по кусочку от всех трёх блюд.
— Почему по утрам все такие обнаглевшие?! Эй!
— Няяям~ Сегодня именно это станет бэнто для меня и Дзина~
— Я тебе его не предлагал!
— Не будь эгоистом.
Тихиро подала из шкафчика коробочку для бэнто, и Сората задумчиво принял её.
А Мисаки уже закидывала еду в свою коробочку натренированными движениями.
Сората предполагал, что с готовкой у него ничего не получится, потому наготовил на всякий случай побольше, и в итоге получилось пять порций. Это его немного расстроило. Он наделал слишком много.
— Что ты тут делаешь так рано?
Теперь проснулся и Дзин, который редко вставал в Сакурасо рано утром.
Он посмотрел на кухню и молчаливо оценил ситуацию. А после откровенно сообщил:
— Ну, это не плохо, готовить время от времени.
— Теперь Кохай-кун может жениться в любое время, да?
— Ага, — несчастно ответил Сората, упаковывая бэнто Тихиро.
Он проверил время, но ещё не было и семи.
Шёл уже конец апреля. Началась четвёртая неделя, так что он приноровился и готовил теперь быстрее, чем мог себе представить. Вчера он закончил лишь к половине восьмого, когда уже пора будить Масиро.
Однако сегодня у него оставалось на сборы даже больше времени.
Неожиданно в голове Сораты что-то вспыхнуло, и он потянулся к компьютеру.
Начал поиск по ключевым словам «Сиина Масиро».
— Чего, чего? Ты там смотришь какое-нибудь эччи или хентай?
Мисаки приблизила лицо к экрану.
— У меня по утрам не настолько много энергии.
Поисковик быстро отобразил результаты.
Высветилось сто тысяч страниц.
И почти все на английском языке.
— Ооо, Масирон~ Точно, кажись, я ещё это не видела~
Сората открыл первую ссылку.
Там оказался официальный сайт иностранного музея искусств.
Теперь и Дзин наклонился к экрану, оставив Тихиро в одиночестве пить кофе в столовой.
— Я по-английски ни бум-бум, лады?
Когда система включила поиск по сайту по имени Масиро, экран резко стал ярче.
Данная веб-страница была выполнена в довольно простом дизайне.
На зелёном фоне отображалась единственная картинка.
Она демонстрировала единичную картину на стене Музея искусств.
Когда Сората увидел её, по его телу пробежали мурашки. Как будто все его нервы хотели отсоединиться от тела и улететь.
Мисаки изобразила бессловесные дифирамбы, а Дзин даже проглотил слюну.
Маленький экран полностью поглотил сознание Сораты.
— Как такое может быть?
Его сухое горло на автомате выдало эти слова.
Сората не мог понять, хорошая ли эта картина или нет.
Но она, являвшаяся одновременно абстрактной и символической, всё же завладела его вниманием.
Не хватало слов, чтобы описать её.
Словно можно увидеть свет, услышать звук и даже почувствовать ветер. Такое впечатление производила картина.
При прокрутке вниз появлялись комментарии к ней. К счастью, имелся японский перевод.
— Восприятие и умения Сиины позволяют ей выразить такие неуловимые взору вещи, как свет, звук и воздух. Это действительно достойно восхищения. Такое уникальное мировоззрение, которое невозможно познать логикой. Сиина Масиро использовала живопись как путь в среду вундеркиндов. Её знания выходят за грани нашего сознания.
Мисаки обильно хвалила картину Масиро.
Впервые Сората видел, как кого-то настолько мощно хвалили.
Затем он почувствовал, что успокоиться никак не может, и немного по-хамски закрыл ноутбук.
— Канда, может, пора?
Голос Тихиро вернул его в реальность.
— А! Чёрт!
Подготовив тёплое полотенце и отодвинув в сторону Мисаки, которая жужжала очередную странную песню, парень пошёл на второй этаж.
— Эй, Сиина! Уже день! Хоть говорить это и бесполезно, но поторопись и вставай!
Прошло две секунды, но никакой реакции не последовало.
Сората открыл дверь и вошёл в комнату.
Опять никаких признаков Масиро в кровати. Она спала под столом, под грудой одежды и трусиков, из которой слегка торчали её растрёпанные волосы.
Сората будил её, положив горячее полотенце на торчащие волосы, которые бросали вызов законам гравитации.
Масиро всё ещё не просыпалась.
По опыту он знал, что это займёт ещё минут пять.
Комната пребывала в ужасном состоянии, хотя ещё вчера тут как следует убрались.
Компьютер был включён.
Место, где стоял Сората, оставалось единственным участком в комнате, который выглядел нормально.
Его глаза остановились на листе бумаги формата B4.
На листе распечатали оригинальный эскиз манги.
Если присмотреться, то их можно было найти по всей комнате.
До сегодняшнего дня Сората думал, что лучше не совать нос в чужие дела, но сегодня любопытство перебороло самоконтроль.
Быть может, это из-за того, что сегодня он увидел картину Масиро на сайте Художественного музея.
Он взял первый лист, а затем аккуратно сложил вместе остальные.
Разобрал страницы по порядку.
В целом получилось тридцать две страницы, одна из которых служила окончанием.
Он по порядку перебрал их.
Рисунки получились замечательными, воистину замечательными. Под каким бы углом ни стоял персонаж, это везде выглядело уместно. Масиро сделала замечательные эскизы, показав свои запредельные навыки.
Сценарий тоже вышел интересный. Вскользь нарисованные персонажи и фон создавали новый стиль, который Сората никогда видел.
Он внимательно прочитал каждую страницу, дошёл до последней и прочёл финальные строки.
Парень собрал эскизы и аккуратно положил их на столик.
— Скучновато...
Это было так скучно, что удивило Сорату.
Истории настолько не хватало смысла, что её можно выставить на посмешище.
Это была сёдзё манга.
Неинтересная девочка влюбилась в неинтересного мальчика. Полное отсутствие сюжета, а результатом этого всего стало классическое клише в стиле «давай убежим вместе».
— Может, у них так принято, но не настолько же убого?!
Эта манга относилась к разряду пустой, которая нормального человека лишь заставит кричать.
— Доброе.
Масиро медленно выползала из-под стола.
Сверху она носила ночную рубашку с квадратными картинками и короткими рукавами, а вот ниже пояса девушка оказалась голой, словно потеряла штаны во сне. Стройные, белоснежные ноги Масиро понемногу заставляли Сорату терять контроль.
— Сиина! Надень уже что-нибудь! Ты пытаешься соблазнить меня, что ли?!
Конец её рубашки едва доходил до бёдер. Пока она спала и ворочалась, рубашка тоже следовала за её движениями. Проглядывались некоторые относительно интимные места, хотя всё самое важное от глаз ускользало. Сердце Сораты то и дело хотело остановиться… он оказался просто не в состоянии отвести взгляд.
Небольшими шагами Масиро подошла к туалетному столику и села, так до конца и не открыв глаза.
Её совершенно не беспокоили движения Сораты.
Его посетила мысль… а что если после всего, что он вытерпит, его ждёт жизнь на небесах.
Расчёсывая волосы Масиро, он продолжал думать о себе… А что если я стану небесным существом? Используя фен и грубую силу, он пытался привести её волосы в порядок.
— Мисаки сказала.
— Не говори настолько неожиданно! Это пугает меня!
— Она сказала, если я буду без штанов, Сората будет счастлив.
— Как я уже говорил... не давай ей ввести себя в заблуждение! Мозг сэмпай уже давно испорчен.
— Мисаки очень грозная особа.
Масиро опять вошла в транс.
— Если бы я был волком, я бы съел тебя.
Сразу как Сората сказал это, их взгляды встретились в зеркале.
— До сих пор ты жила в мире и спокойствии, — сказал парень.
— Потому что тут нет волков.
— Да нет же, волк — это метафора. Это относится к парням и мальчикам, в общем, к мужчинам.
— Тогда тут тем более нет волков.
— Ты прежде училась в школе для девочек? Ты впервые учишься в общей школе?
— С Соратой у меня в первый раз.
— Что?
— Мой первый мужчина.
— Выражайся иначе! Когда ты так говоришь, кажется, будто я что-то сделал! На самом деле ничего не было, но я всё равно чувствую себя так, словно было!
— Мне с Соратой повезло.
— Ты, ты, ты, что ты говоришь?!
— Потому что ты многое сделал для меня.
— Выйди из транса! Быстрее переодевайся!
— Я проснулась.
Сората передал Масиро комплект униформы и чистое бельё.
Он не мог смотреть ей прямо в глаза.
Едва он собрался выходить, Масиро начала снимать рубашку.
— Подожди, пока я выйду, а потом переодевайся! А то я точно тебя изнасилую!
Сората закрыл дверь.
Он проигнорировал всё, что сказала Масиро, и приложился к стене.
Сил не хватало уже с самого утра.
— А что будет дальше…
Никто не ответил.
Никто не знал.
Может быть, даже и бог не знал.
Сиина обладала настоящим талантом.
Комментарии говорили сущую правду.
Наш уровень знаний совершенно отличается от её.
Комментарий явно дал человек с хорошим суждением.
Он разглядел всю суть Масиро.
— Совсем не смешно.
Парень вздохнул. Масиро вышла из своей комнаты. Он ещё не привык видеть её в школьной форме.
— Хммм…
Она обратилась своим шёпотоподобным голосом к Сорате, который обычно беззвучно шёл вперёд.
— Хмм?
— Тебе было скучно?
— Чё?
— Моя манга.
Не зная, что ответить, Сората горько рассмеялся. Мангу и правда нарисовала Масиро.
— Так ты не спала…
— Тебе было скучно, да?
Её голос, как и совершенно спокойное лицо, не выражал никаких эмоций.
— Кохай-кун!~ Масиро проснулась?~
Вот сейчас Сората и правда обрадовался тому, что Мисаки спустилась со второго этажа на первый и прервала их. Она тоже переоделась в школьную форму.
— Мы опаздываем.
— Ага.
Чувствуя за спиной слабое дыхание, Сората пошёл на первый этаж. Все уже ждали там.
Когда Масиро доела тост, все жильцы Сакурасо вместе пошли в школу, хотя обычно добирались по отдельности.
— Акасака, теперь дом весь твой, позаботься о нём.
— Как вы можете просить его позаботиться о доме?! Это ведь ваш ученик!
Часть 2
По прошествии целой вечности урок современного языка наконец закончился.
Прямо перед тем, как выйти, учитель, Сирояма Кохару, свернула пачку бумаги и постучала ей Сорате по голове, отчего он проснулся.
— Не спи так открыто, когда сидишь в первом ряду.
Эта учительница современного японского выпустилась одновременно с Тихиро и вела себя так, словно она — дурашливая старшая сестра. Из-за этого некоторые девочки её недолюбливали, хотя парни наоборот, поддерживали её.
В школе её постоянно видели вместе с Тихиро, и парочка стала известной. Ненадёжная Кохару вечно водила за нос Тихиро, и ученики из-за этого считали последнюю «надёжной». Но Сората с ними не соглашался.
— Сэнсэй напевала такую приятную колыбельную, я просто не мог сопротивляться ей…
— Ты единственный человек во всём классе, не определившийся с планами на будущее, и ты смеешь говорить что-то подобное. Я сообщу о тебе Тихиро.
Щёки Кохару загорелись, и она вышла из класса.
У Сораты не оставалось сил даже на то, чтобы проводить её взглядом, и он рухнул на стол.
— Я так устал…
— Канда-кун, ты такой зануда. Можешь хотя бы рядом со мной не говорить таких заунывных вещей? А то и мне становится уныло.
Это заявление сделала одноклассница Сораты, Аояма Нанами, которая с прошлого года ходила с ним в один класс. Она выделялась из толпы как тоном речи, так и внешностью. Она заработала славу идеального ученика, и если сравнивать её с кошкой, то на ум приходит только абиссинская. Её рост составлял 158 сантиметров. Вес был неизвестен. Её размеры, согласно Дзину, 81, 58, 83.
Сидела она за партой номер 1. Далее шли Акасака, Асано, Икута, Огикуба, Кавасаки и, наконец, номер семь, Канда Сората. Парты расставили в классе 6 на 6, и в конечном итоге он сидел в первом ряду, рядом с Нанами. Почти как год назад.
Нанами глянула на Сорату настолько недовольным взглядом, что парень приготовился к новому потоку жалоб.
— Эх.
— Эхать запрещено.
— Класс — одно из немногих мест, где я могу прилечь. Пожалей меня, лады?
— Это уже тридцать шестой раз.
— Чё?
— Эх.
— Аояма, ты, что ли, заядлый сталкер?
— Я взломаю тебя.
— Нормальные люди никогда не сказали бы, что взломают кого-то.
— Я-я знаю.
Общежития Старшей школы Суймэй приютили учеников со всей страны, включая Аояму, которая приехала из Осаки. Почти половина класса состояла из приезжих, которые поступили благодаря своим баллам.
Если Нанами говорила естественно, акцент начинал выдавать её, ровно как и год назад. Но так как она хотела усовершенствовать свою интонацию, то пыталась скрыть акцент. Поскольку она нацелилась стать сэйю, управление дикцией составляло основу основ. За этот год манера её речи не сильно изменилась, но она уже привыкла произносить отдельные слова без акцента. По выходным она посещала дополнительные курсы рядом с налоговым центром, и, казалось, она также проходила обучение и в других областях.
— Лучше «я шлёпну тебя», — предложил Сората.
— Завязывай уже!
— Как ни крути, девушки порой несут околесицу.
— Больно много болтаешь. Разве ты не забыл написать о своей будущей карьере?
— Ну да, моё уважение. Взяла и написала про кружок драматургии так, словно расписалась в обычной квитанции.
— Как ты смеешь взирать на меня свысока!
Девушка внимательно к нему присмотрелась. Он явно говорил с настоящим, непритворным уважением.
— И это, сколько ещё Канда-кун собирается оставаться в Сакурасо?
— Хотел бы сам знать.
— Если не поторопишься, будет слишком поздно.
Кстати говоря, уже было слишком поздно. Ещё слишком свежа память о том, как он сидел в столовой, словно панда в клетке, и все вокруг уставились на него и Масиро. В тот момент народ узнал, что Сората имеет отношение к Сакурасо, и новость об этом быстро разлетелась по всей школе. Ничего странного в том, что Сорате хотелось эхать.
— Я предупредила тебя.
В классе к нему ещё относились нормально лишь благодаря таким людям, как Нанами, которые водились с ним с первого года и продолжали до сих пор общаться. Он хотел поблагодарить их.
В общем, Сората сложил ладони вместе и пал ниц перед Нанами.
— Что? Ты что, играешь со мной?
Ледяные глаза Нанами уставились на Сорату.
— Нет, я лишь хочу выразить свою благодарность.
— Если будешь вытворять слишком много странных вещей, не удивляйся, когда люди скажут: «Неудивительно, что он из Сакурасо».
Будет очень плохо, если дойдёт до такого. Но Сората продолжал держать руки перед собой.
А Нанами продолжала смотреть на него ледяным взглядом.
— И чего уставился?
— Я просто думаю, стоит ли у тебя что-нибудь попросить.
— А какой смысл мне на такие вопросы отвечать?
— Просто шучу. Очевидно же, что должен.
— Ты идиотом притворяешься?!
— Иногда я буду изображать дурня. Если же буду изображать цуккоми слишком много, то может пострадать моя психика.
— Да кому нужна твоя психика? Чего тебе от меня надо?
— У Мисаки-сэмпай есть к тебе просьба.
— Раз ты так говоришь, то она доделала свою последнюю работу?
— Только анимацию.
— И как она?
— У неё и правда проблемы с головой. Вышло настолько хорошо, что меня даже на озноб пробило.
— Понятно... Да, я бы хотела озвучить её… Я бы очень хотела, но…
В её голосе почувствовалось намерение дать отказ.
— Если не хочешь, просто откажись, этого будет достаточно.
— Нет, я и правда хочу сделать это. Прям как в тот раз. Если бы меня здесь не оказалось, то нам никогда не выпал бы такой шанс.
Нанами была частью команды Мисаки по производству DVD, который продался числом сто тысяч копий. Конечно, она также просила о помощи и сэмпаев из университетского драматического кружка.
— Просто немного…
— Немного что?
— Я сомневаюсь, что у меня и правда получится. Не слишком ли много внимания мне уделяют?
— Если Мисаки-сэмпай уже просила Нанами, то почему бы и нет?
— На самом деле я понятия не имею, как разговаривать с Камигусой-сэмпай, и как она режиссирует. Ты будешь переводить её слова для меня?
— И когда это я стал переводчиком?
— Ты не пойдёшь?
— Нет, я приду.
— Тогда можешь побыть переводчиком.
— Да, да. Всё верно. Я отправлю ей ответ, ладно?
— Да, если не трудно.
— Я расскажу ей прямо сейчас.
Сората достал свой телефон и…
— Я люблю тебя!
Сообщение Мисаки сопровождалось военной песней про солдата, которого повысили в звании. Сората ответил ей.
— Давай расстанемся.
После этого он забил на неё. Солдат вновь получил повышение (снова заиграла мелодия). Впустую тратить деньги не хотелось, так что Сората решил больше не отвечать.
Нанами посмотрела на него, будто желая что-то сказать.
— Ты всё ещё таишь на меня злобу?
— Как там Хикари?
— Лучше, чем просто хорошо. Её плечи слегка выросли.
Он показал фотографию на своём телефоне.
— Походу, она стала больше.
Сората провёл с белой кошкой Хикари уже целый год.
Так как он встретил её в середине июня прошлого года, кошка уже привыкла к школе и общежитию.
Это произошло после школы, когда возле ворот нашли брошенных кошек. Куча учеников столпилась вокруг, говоря «Как мило!» или «Как жалко!», но никто не собирался помогать им.
Так совпало, что в этот момент мимо шёл Сората в компании Нанами.
Когда толпа людей разговаривает про брошенных кошек, Сорате тут же становится не по себе. Чтобы успокоиться, он взял их с собой в общежитие.
Он никогда бы не подумал, что из-за этого его оттуда выпнут.
— Передай мне.
Без согласия Сораты она воспользовалась инфракрасным портом на его мобильном и умыкнула фотографию себе.
— Не лапай чужие вещи без разрешения.
— И…
Нанами отвернулась, будто хотела ещё что-то сказать. Тема кошек могла служить лишь приманкой.
— Да?
— Новая студентка.
— О.
— Она в школе?
— Да.
— И как?
— …
— Почему ты молчишь?
— Я не знаю, что сказать.
— Она симпатичная, да?
— Ага.
— Она очень милая, да? Я недавно мельком увидела её.
— В обычных обстоятельствах так и есть.
— А для Сораты?
— Она словно на голову свалилась.
— Ага. Понятно.
Нанами от скуки водила головой.
— Я пытаюсь сказать, что ничего в этом хорошего нет.
— Можешь не объяснять.
Нанами посмотрела в сторону коридора. Её глаза неожиданно вспыхнули от удивления.
Лежащий на столе Сората тоже посмотрел туда.
Парень, имени которого он не помнил, глядел на него.
— Эй, Канда, кое-кто ищет тебя.
Из-за дурной славы Сакурасо все запомнили имя Сораты.
Из-за спины парня вышла Масиро и пошла к Сорате.
А ему только и оставалось, что крикнуть «Ах!» и усесться в боевой позе.
Просто войдя в класс, она изменила его атмосферу.
Вокруг собралась толпа, образовав небольшой коридор между Соратой и Масиро.
Для тех, кто не знает её, она покажется очень милой переведённой ученицей.
Само по себе появление Масиро стало главной новостью на последующие четыре месяца. Мало того, что она была талантливой художницей, вокруг неё ещё витала такая атмосфера, какую никто никогда в жизни не испытывал. В общем, она не оставляла равнодушным никого. Более того, она жила в Сакурасо.
Но Сорату так никто и не спросил про Масиро, и винить в этом стоило его ауру, которая так и кричала: «Даже не смейте меня спрашивать».
Нанами первая заговорила с ним о Масиро.
Сиина посмотрела на Сорату.
— Сората, я голодная.
— А? О чём это ты?
— Я хочу баумкухен.
— И зачем ты говоришь об этом мне?
— У тебя его нет?
— Конечно нет!
— Но Рита всегда давала мне один.
— Кто это?!
— Как досадно.
Живот Масиро издал милое «гучи, гучи», и она собралась покинуть класс.
Девушка остановилась у двери и неохотно посмотрела на Сорату.
— Я доверяла тебе.
Взгляды остальных учеников словно обратились иглами, которые тут же пронзили Сорату насквозь.
Масиро шла очень апатично, показывая свою печаль.
Если всё и дальше так пойдёт, то на Сорате останется клеймо холодного и беспощадного парня, и тогда оставшиеся два года в старшей школе утонут в отчаянии. Жизни в Сакурасо и так с головой хватало.
— Хорошо, хорошо! Я понял! Это моя вина!
Он схватил Масиро и выбежал из класса.
— Подожди! Канда! Начинается четвёртый урок!
Когда Нанами напомнила ему, прозвучал звонок. А вместе с ним и живот Масиро.
— Я вернусь так быстро, как смогу, так что придумай для меня какую-нибудь отмазку!
— Не проси меня о таком!
Сората решил пропустить четвёртый урок, чтобы отвести Масиро в буфет.
По голубому небу плыли большие кучевые облака.
Сората и Масиро оказались единственными людьми на крыше школы во время урока.
Он улёгся на длинную скамью. Масиро сидела рядом и, нарезая баумкухен, по кусочку ела его.
Можно сказать, картина выходила за рамки иллюзии, за рамки воображения, за рамки логики.
Сначала он думал, что нервотрёпка временная, и скоро Масиро начнёт привыкать к новой жизни и новым правилам. Тогда он ещё наивно надеялся на такое.
На него внезапно свалились мысли обо всём произошедшем за две недели.
Если он позволял ей пользоваться стиральной машиной и на секунду отворачивался, то девушка закидывала туда целую пачку порошка, и в итоге комнату до верха заполняли пузыри и пена. Чтобы потом устранить последствия, приходилось реально попотеть. В тот момент Сората очень жалел, что в состав порошка входит детергент.
Если он просил её выдраить ванную, то она промокала до нитки. Парень никак не мог понять, мыла ли она душевую или мылась сама.
Если он отправлял её за покупками, то она тут же терялась, что уже стало нормой. К счастью, Тихиро дала ей телефон с GPS. Но она не ответит, даже если Сората позвонит ей, так что в итоге приходилось за ней идти.
И произошла ещё масса других нервотрёпных ситуаций.
Самой большой проблемой всего этого было то, что Масиро неадекватно себя осознавала.
Она думала, что ничем не отличается от обычных людей.
Кроме того, из-за этого нельзя было заставить её вспомнить о каких-то вещах и привыкнуть к ним.
Каждый день Сората познавал новые истины, а проблемы всё росли и росли, не желая рассасываться.
— Сиина, какой у тебя четвёртый урок?
— Физкультура.
— Разве её можно пропускать?
— Если играют в волейбол, то я лишь могу выучить правила.
— Почему? Плохо себя чувствуешь? Или ты ранена?
— Я не могу поранить пальцы.
Хотя ответ не относился к тем, что легко понять, для Сораты он звучал очень убедительно.
Ведь все эти удивительные работы создали тонкие, белые пальцы Масиро.
— Хотя я думаю, волейбол — это хорошо.
— И?
— Но мой наставник сказал нет.
— Звучит серьёзно.
— Ага. Хотя волейбол звучит серьёзно, мне всё равно нельзя.
Сората хотел сказать, что говорил о совершенно другом, но вместо этого промолчал.
— Рита, которую ты упомянула, кто это?
— Друг.
— Друг из Англии?
Масиро слегка кивнула.
— Вместе жили.
— Должно быть, ты принесла ей немало проблем, да?
— Мне нравится Рита.
— И почему ты никогда не следишь за нашим разговором?!
Сората выпрямился и сел.
— Сиина, ты действительно умеешь рисовать.
— Не особо.
— Нет, правда. Ты знаешь, как рисовать. Я видел работу, за которую ты получила приз. Хотя я ничего не понимаю в искусстве, меня пленила её красота.
— …
— Если ты обучаешься искусству, не лучше ли было остаться за границей?
— Ага.
— Тогда почему ты вернулась в Японию?
Может быть, это и хорошо, что она вернулась и решила поступить в университет.
Нет, если она и правда хотела в полной мере раскрыть свои навыки, ей было бы лучше остаться за границей.
Масиро взяла последний кусочек баумкухена и положила его в рот, запив чаем с молоком из алюминиевой баночки с трубочкой.
Похоже, нить разговора потерялась окончательно.
И только Сората успел так подумать…
— Я хочу быть мангакой.
Масиро произнесла это очень чётко.
Не «я мечтаю стать мангакой» или «моя цель — стать мангакой».
Она именно хотела быть мангакой.
— ПОЧЕМУ?!
Сората крикнул настолько громко, что сам себя застал врасплох.
Стать мангакой. Не стоило удивляться такому заявлению после утренних эскизов. Однако данный вариант составлял лишь один процент из всех возможных. Причём парню он казался наименее очевидным.
С его точки зрения это было недопустимо.
Масиро привлекала к себе всеобщее внимание в мире искусства, и её талант превосходил всё, что знал Сората.
Даже судья на конкурсе художников разглядел в ней чудо.
Разве этого мало? Масиро уже добилась того, о чём обычные люди не смеют даже мечтать. Для убедительности можно привести то, что она имела уникальный талант, которого лишены все прочие. И почему же она хотела стать какой-то там мангакой?
— Масиро, ты хочешь заниматься и тем, и другим?
Масиро в знак несогласия покачала головой.
— Ты хочешь быть только мангакой?
Теперь она наоборот кивнула.
— Прости, я не понимаю.
Как он и сказал, Сората поднял руки, показывая, что сдаётся, и улёгся на скамью.
— Вы двое! Вы и правда решили пропускать уроки средь бела дня!
Человеком, шумно открывшим дверь на крышу, оказалась Тихиро.
Она стояла рядом с головой лежащего Сораты, сложив руки на груди, и смотрела на него свысока.
— Подождите, сэнсэй, не походите слишком близко! Я ведь увижу!
Тихиро носила узкую юбку, так что заглянуть по неё было не так просто.
— Возбудиться от каких-то трусиков! Я реально завидую тебе!
— Я точно окаменею, если увижу трусики сэнсэй!
Он запаниковал.
— Перестань говорить глупости и возвращайся на уроки.
Допив чай с молоком, Масиро встала со скамьи.
Она сама пошла в школу.
— Канда тоже.
— Сэнсэй, могу я задать вам вопрос?
— Ну?
— Что Сиина за человек?
Взгляд Сораты последовал за девушкой, которой уже и след простыл, и упёрся в закрывшуюся дверь.
Тихиро повернулась обратно к Сорате и глянула на него так, будто хотела устроить ему тест.
— У меня абсолютно нет идей, о чём она думает.
— Тут я тебе не помощник. Потому что пока ты учился смеяться, плакать и сердиться, она уже рисовала.
— А её семья такая же?
— Её отец был достаточно одарённым, чтобы работать преподавателем в Лондонском Университете Искусств. Но как художник он не особо известен. Её мать также окончила художественный университет, так что их можно назвать семьёй художников. Сейчас они все в Англии.
— Но ведь даже такая семья не могла её настолько извратить?
— Кто знает. Если бы я научилась выражать мысли через рисунки до того, как через звуки и эмоции, то смогла бы её понять.
Тихиро говорила всё это беспечно, заставив мысли Сораты остановиться.
Иными словами, Сиина Масиро отличалась от других в самой своей основе.
Она жила в мире искусства. Как-то так.
— Именно поэтому она не знает, как смеяться?
— Это тоже талант.
— Стоит ли в таком случае тратить её талант на мангу?
— В этом её проблема, я не знаю.
— Но…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, но что с того? Если она станет великой мангакой, разве это так плохо?
— Бьюсь об заклад, её родители приняли эту идею в штыки...
— Пока нет. Потому что она не рассказала им, почему именно переехала в Японию. С виду кажется, будто она учится за границей, чтобы включить культуру Японии в свой репертуар.
— Ого~ Какие безответственные взрослые. Что произойдёт, если они узнают?
— Это не то, о чём ты должен думать. Это проблема Масиро и её семьи. Постой. Скорее, это проблема одной Масиро. Я помогла ей добраться до Японии, но дальнейшее меня не касается, в том числе вопрос о её желании стать мангакой.
— До чего небрежно с вашей стороны.
— Перестань беспокоиться о чужих проблемах и задумайся о своей будущей карьере.
— Ооо, так вы ещё помните.
— Если ты не передашь анкету в ближайшее время, то я получу по голове.
Сората и правда надеялся, что она просто забудет про это.
Чтобы уклониться от её взгляда, он посмотрел на небо. Гигантские куски белых облаков уже разошлись в стороны и исчезли.
— А действительно ли я хочу что-то делать?
Тихиро издала «Гмм» и засмеялась.
— Это всего лишь добровольный опрос, но вот смотрю я на тебя и вижу во всём этом глубокий смысл.
— Ааа? То есть, изначально никакого смысла не было?
— Изначально мы хотели выискивать учеников, которые написали «что угодно, лишь бы быстрее повысили». Такие вот соревнования мы устраиваем среди учителей.
— Эх…
— Когда вырастешь, поймёшь. «Лишь бы» превращается в «лишь бы побыстрее накатить пивка».
В тот же самый момент звонок ознаменовал окончание четвёртого урока.
Тихиро хотела что-то сказать, но воздержалась и ушла с крыши.
— ~Потом как-нибудь~
Пока что данный вопрос он не решил.
И сегодняшний день не ознаменовался никаким прогрессом.
Но Сората искал ответ всем сердцем.
— Ладно, давайте сперва поедим.
Часть 3
В течение Золотой недели, которую он так долго ждал, Сората ни отдыхал в городе, ни ездил домой в Фукуоку. Вместо этого он помогал с записями звука Мисаки и возился с Масиро. Время шло быстро, и вот уже пошёл последний день. Пятый день мая… День Защиты Детей. Было уже десять вечера. Сората неспешно мылся, опустошив голову от мыслей. Когда он вышел из ванной, то увидел целый капустный сад. Зелёные шары выстроились по обе стороны коридора, напоминая огни на взлётно-посадочной полосе.
— Наверно, я переутомился, — сказал Сората, закрывая глаза и мотая головой.
Для галлюцинаций было слишком рано. Тем не менее, когда он открыл глаза, желаемое не стало действительным: капуста до сих пор лежала там.
— Инопланетяне начали вторжение? Земле конец?
Он не мог поверить, что инопланетяне будут заниматься такими гадкими и детскими вещами. Эти пришельцы могут оказаться капустными людьми с капустной планеты. А может быть... во вселенной есть всего один человек, который способен на подобный абсурд. Виновником была чудачка, которая гордилась Сакурасо… Камигуса Мисаки. Подобное уже происходило в том году. Во время Хэллоуина общежитие переполнилось оранжевыми тыквами, появившимися из ниоткуда. Мисаки весь тот день носила специальный наряд. Ещё она могла ходить по школе в костюме ведьмочки и спорить с учителями, которые пытались наставить её на путь истинный. На Рождество она водрузила во дворе большую ель и украсила её гирляндами. Проходящие мимо взрослые жаловались на неё, а вот дети кричали от восторга. Более того, она надела мини-юбку с костюмом Санты и пошла на улицу раздавать всем, даже незнакомым людям, подарки. Эти воспоминания всплыли у него в голове одно за другим. Будь то Новый год, Хинамацури*, культурный или спортивный фестиваль, она будет в хорошем настроении и не будет обращать внимание на все неприятности, которые доставляет окружающим… Сората, как мог, помогал ей, чтобы хотя бы отчасти искоренить последствия всех её подвигов.
— Но почему капуста?
Насколько Сората помнил, День Защиты Детей никак не связан с капустой. Капустные огни вели прямо в комнату Дзина. Сората подошёл к ней и постучал, но ответа не последовало.
— Я вхожу.
Дверь была не заперта, и он с лёгкостью вошёл… вошёл в Царство капусты. В комнате овощей оказалось ещё больше. Настолько много, что её запах даже раздражал. Кровать, стол, книжная полка, которая выражала маниакальное стремление Дзина ко всему новому, — всё исчезло. Царство Дзина поработила зелёная капуста.
— Вот так разруха.
В этой зелёной стране он никак не мог отыскать преступника. Всё, что он заметил, это большой ящик для переноса товаров, что стоял на кровати. Подойдя поближе, парень услышал, как кто-то там дышит и посапывает. Даже и проверять не стоило, он знал, кто там.
— Мисаки-сан, что ты делаешь в чужой комнате?
— Этот вопрос нужно задать тебе. Что ты делаешь в моей комнате?
Чуть не закричав, Сората повернул голову к стоящему у него за спиной Дзину.
— Я не виноват.
— Я знаю. Это Мисаки, — сказал Дзин, тяжело вздохнув и проведя ладонью по лицу. — У меня было предчувствие, что Мисаки устроит в этом году что-то подобное. Оказывается, я был прав.
— А разве на День Защиты Детей принято украшать дом капустой?
— Полагаю, в нашей необъятной вселенной что-то подобное должно существовать, — равнодушно сказал Дзин, проходя в комнату.
— Что-то подобное было в прошлом году?
— Ага. Когда я вошёл в комнату, там меня ждала Мисаки, украсившая себя сливками, — Дзин явно не хотел говорить об этом.
— Прими мои глубочайшие соболезнования.
Дзин подошёл к Сорате и глянул на коробку.
— Сегодня твой день рождения, Дзин-сэмпай?
— Боюсь, что да.
— Тогда понятно. Но почему капуста?
— Может быть, зелёный — красивый цвет? Кто знает, что в голове у Мисаки.
— Разве вы не друзья детства?
Выглядело так, будто Дзин хотел что-то сказать, но сдержался и криво усмехнулся. Они вместе уставились на коробку.
— Хммм. Окажи мне честь.
Дзин положил руку на плечо Сораты.
— Разве ты не хочешь протянуть руку сэмпаю, который так долго заботился о тебе?
— Ты нисколько не заботился обо мне!
— Нет. Я угостил тебя обедом.
— Один единственный раз! Отпусти меня!
Дзин схватил Сорату за плечи, да так сильно, что тому стало больно.
— Да как ты смеешь оставлять столь опасную вещь на меня одного. Ты спятил?
— Это ты спятил, раз втягиваешь в это кого-то ещё. Уж вряд ли она взорвётся, так что отвянь!
— Вряд ли, говоришь? Это ты так думаешь!
— Тогда скажу так, она точно не рванёт! По крайней мере, в физическом смысле.
— Вообще думаешь, о чём говоришь?! Она, что ли, мне мозги вынесет?
Они представляли себе содержимое, потому-то никто и не хотел открывать.
— Если это подарок на день рождения, то прими его с благодарностью! Давай, покажи смелость и решительность!
— Сората, ты готов помогать котятам и даже Масиро, но не мне. Как прискорбно. Знаешь, всё это время я тебе доверял.
— Мои инстинкты прямо орут. Они говорят, что если я открою её, то увиденное уже не развижу! Ты б слышал, как они сейчас горланят!
— Забудь! Раз ты так говоришь, то сделаем иначе.
— И что ты задумал?
Дзин отпустил плечи Сораты, но тот не убежал. Затем Дзин быстро и решительно открыл дверь.
— Ооо! Что ты делаешь?!
— Ха-ха-ха, с чего ради я должен сдаваться?
— Именно так говорят злодеи!
Инстинкт велел человеку увидеть то, что не хочется видеть. Внутри коробки была Мисаки. На мгновение его взгляд помутнел. Когда Сората подумал, что случится что-то плохое, до него дошло, что Дзин закрыл ему глаза полотенцем, не давая увидеть картину перед собой.
— Сората, ты не должен смотреть.
Он увидел её краем глаза, но мощная картина всё равно выжглась на его сетчатке. Мило спящая Мисаки держала кочан капусты. На ней была лишь красная ленточка, прикрывающая малую часть тела. Грудь, закруглённые бёдра — всё осталось на виду. Больше всего поражали размеры некоторых её органов, а также губы, покрытые глянцевой помадой, которая подчёркивала её сексуальность.
— А. Э? Чем закончилась космическая война? — медленно просыпаясь, Мисаки всё ещё бормотала во сне.
Сората подглядывал сквозь брешь в полотенце. Когда Мисаки увидела Дзина, она с аномальным блеском улыбнулась.
— Дзин, с днём рождения!
Будто ловя свою жертву, Мисаки вылетела из коробки. За долю секунды Дзин увернулся от её захвата. В результате она улетела в капусту, но мгновенно восстала словно феникс.
— Дзин, с днём рождения!
Мисаки снова полетела на него, а Дзин быстро схватил простыню и завернул в неё девушку.
— Глазам больно! Остановись!
— Боже, Дзин, не смущайся ты так. Я потратила столько сил, чтобы отпраздновать твой день рождения. Почему ты не можешь просто порадоваться?
— Давай отметим мой день рождения по-земному.
— Эммм. Прошу прощения, — Сората нашёл место, чтобы вставить фразу в их разговор.
Настала пора возвращаться в нормальный мир. Если он останется в королевстве капусты ещё немного, то больше никогда не станет прежним.
— Эй, подожди! Ты бежишь, Сората?!
— С меня хватит!
— Эту капусту может съесть только персонал. Ты не собираешься помочь?
— Я не отношусь к персоналу! Я должен идти!
Тут пришла Масиро.
— Сората.
— Эээ. Что такое?
Масиро принимала ванну перед Сорато, но её волосы оставались по-прежнему сырые и источали сладкий аромат. Даже находясь в пижаме, она наконец надела и трусы. Ежедневные усилия Сораты по её обучению возымели эффект.
— Мне нужно попросить тебя кое о чём.
— Конечно, пошли!
Оттолкнув Дзина, Сората проворно вышел из комнаты.
— Вы двое дружите с детства, так что надо вам иногда поговорить по душам! Удачи вам!
— Эй, Мисаки, хватит цепляться ко мне! И оденься уже! С тебя в любой момент лента спадёт!
— Я — это подарок на день рождения. Мне будет стыдно, если ты его не получишь.
Прежде чем Дзин успел сказать что-то ещё, Сората вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Он помолился за брошенного товарища, лишний раз порадовался тому, что избежал опасности сам, схватил Масиро и быстро направился вверх по лестнице.
«Я спасён», так думал он, заходя в комнату Масиро.
— Раздевайся, — сказала она со смертельным огоньком в глазах.
Сората встал как вкопанный. Он несколько раз проморгал.
— Раздевайся.
К сожалению, он не ослышался. Чтобы унять эмоции, Сората оглянулся вокруг. На полу лежала груда одежды, нижнего белья и набросков. Будь хоть первый этаж, хоть второй, его всюду поджидал ад.
— Хорошо. Объясни, зачем тебе это.
— Я хочу посмотреть на голого тебя.
— Я спрашиваю, зачем тебе надо увидеть меня голым.
— Это долгая история.
— Вот так ты просишь кого-то о помощи?
— Подожди.
Масиро взяла со стола записку.
— Советы от Аяно.
— И кто такая Аяно? И не говори, что это советы для меня!
— Редактор.
— О, так у тебя уже есть редактор.
Глаза Масиро выразили согласие.
— Я участвовала в конкурсе для первокурсников в прошлом году.
— Ты выиграла приз?
— Я проиграла.
Было легко догадаться, так как Масиро ещё ничего не публиковала.
— Аяно видела мои работы и сказала, что они классные.
— Ооо, теперь понимаю. Но что ты намерена делать в этот раз?
— В этом году я собираюсь снова податься на конкурс.
— А можно, ведь у тебя уже есть редактор?
— Кажется, да.
— Хорошо.
Даже лучше, если она сначала получит известность, победив в конкурсе, нежели опубликует работу под никому не известным именем. С точки зрения издателя, куда лучше популярные произведения с большими продажами. Конечно же, им интересен и потенциальный новичок.
— И что сказал редактор?
— О чём ты?
— Я про совет, о котором ты говорила!
— Разве и дальше нужно объяснять?
— Ты ещё даже не начала! Следи за мыслью!
Масиро опустила взгляд на записку.
— Этот совет дала мне Аяно.
— Таким образом, мы вернулись к началу?
— Если странные эмоции…
— Так.
— …будут беспокоить тебя…
— Так.
— …тогда надо пойти на…
— Что?
— …крайние меры.
— Ладно.
— Это то, что она сказала.
— Так вот почему ты хочешь нарисовать обнажённое тело парня? Бывает женская манга, в которой дела обстоят более напряжённо… Не такая уж длинная история.
— И сегодняшняя цель — тело Сораты.
— Знаешь, это звучит как-то извращённо.
— Раздевайся.
Масиро схватила подол рубашки Сораты.
— Я отказываюсь.
Сората отпрянул от неё.
— Я объяснила причины.
— Именно потому, что я их знаю, я чувствую опасность! Ты хочешь сделать из меня модель?!
— Голую модель.
— Кстати, ты имеешь в виду полностью голую? Как-то стыдно будет.
— Всё хорошо.
— Что значит хорошо?
— Мне не будет стыдно.
— А мне будет!
— Я не буду тебя дразнить.
— А за что ты собиралась дразнить меня?
— Ты против, несмотря ни на что?
— Ничего не поделаешь.
Стоило Сорате вздохнуть, как Масиро положила руки себе на пижаму.
— Сиина-сан, что ты делаешь?
— Я тоже сниму одежду. Как насчёт этого?
— Это не решит проблему!
— Было бы лучше, если бы ты разделся с самого начала.
— О, пожалуйста, не говори это с твоим «ты так стесняешься» тоном и даже не думай раздеваться сама. Молодым девушкам не стоит так легко раздеваться перед другими!
— Сората для меня особенный.
— Я даже не буду спрашивать, почему! Ты опять говоришь первое, что пришло в голову? Я лишь человек, поделившийся баумкухеном, разве не так?!
— Правильно.
— Я же сказал, прекрати уже говорить об этом! Из-за тебя я терзаюсь мыслями о собственной ценности. И ещё, не раздевайся!
Масиро остановилась.
— Готов ли ты раздеться ради меня?
В этом заключался первый выбор человека — заставить кого-то раздеться или раздеться самому.
— Чёрта с два я пойду на подобный диктат* …Хорошо. Я разденусь, но трусы снимать не буду! Это моё последнее предложение!
— Я сама сниму твои трусы.
— Что это за логика?! У тебя точно шарики за ролики заехали! Слышишь? Не снимай их!
— …
— Почему ты недовольно смотришь на меня?
— Потому что дальше начнётся самое важное.
— Ты ведь не будешь в манге рисовать такие подробности?
— Ты мне не доверяешь.
— О каком доверии ты говоришь?
Сората, желавший лишь скорейшего окончания этого балагана, снял футболку и спортивные штаны, оставшись в одних трусах.
— Гм… а фотография или картинка с голым парнем тебя не устроит?
— Нет.
— Почему?
— Я не смогу понять текстуру.
— …
— Я не смогу её прочувствовать.
— Вернусь-ка я в свою деревню.
Сората взял футболку и в панике попытался надеть её, но Масиро схватила её за воротник и остановила его.
— Знать текстуру очень важно. Она оживляет рисунок.
Масиро смотрела прямо на Сорату, странным образом успокаивая его. В конце концов, это была работа, а не розыгрыш. Она относилась к этому совершенно серьёзно, а не дразнила его.
— Ладно, ладно. Я сделаю это! Что мне делать?
— Ложись.
Масиро указала на кровать. Хотя особым желанием лечь туда он не горел, парень понимал, что Масиро не спала на своей кровати, предпочитая ей место под столом. Потому он подошёл к кровати, лёг и стал ждать дальнейших инструкций. В итоге Масиро в очередной раз превзошла его ожидания, согнув колени и оседлав его сверху.
— Что ты делаешь?
— Не двигайся.
Длинные и тонкие пальцы Масиро начали гладить его живот, вызывая нервную дрожь. Параллельно с тем, как наружные его мышцы из-за дрожи напряглись и стали жёстче, внутренние расслабились.
— Кажется твёрдым и жёстким.
Тело Масиро было очень мягким. Через излишне тонкую пижаму он чувствовал её бёдра и ягодицы. В местах, которые касались её тела, становилось жарче. Пот, покрывший его из-за жара, казался ему приятным. Парень хотел трогать её и дальше, особенно руками. Тёмное желание стало постепенно наполнять сердце, но как только он встретился взглядом с Масиро, желания утихли со скоростью воздуха, выходящего из воздушного шарика. Глядя на её серьёзное лицо, он решил отказаться от слов, которые хотел сказать. Пальцы девушки прошлись по его шее и достигли подбородка. Сората был полностью под её контролем. Далее Масиро ещё сильнее придвинулась к нему. Она положила подбородок ему на грудь, посматривая на него снизу-вверх.
— Твоё сердце ещё бьётся.
— Потому что я ещё живой.
— Твоё сердце ускоряется.
— И кто же в этом виноват?
— Обними меня.
— Нет.
— Ты бесполезен.
— Ладно. Я понял!
Сората протянул руки за спину Масиро и для начала мягко коснулся её.
— Пожалуйста, нажми сильнее.
Сората нажал чуть сильнее, используя плечи, и его тело нервно затряслось. Плечи чувствовали талию Масиро… она была очень тонкая. Парень даже боялся, что если приложит больше сил, то сломает её.
— Достаточно.
Сората убрал руки. Масиро села, глядя прямо ему в лицо.
— Ты возбудился?
— А как же!
Сората видел часть её груди через открытый воротник. Но он сразу в панике отвёл глаза.
— Что-то не так?
— Ты должна хоть немного осознавать ситуацию. Совершенно не беспокоишься о защите.
Масиро посмотрела на свою грудь.
— Тебе не нравится?
— Если бы я возбудился от твоей груди, то мог бы часами напролёт спать в обнимку со стиральной доской.
Не в силах понять смысл его слов, Масиро промолчала.
— Сората, ты когда-нибудь занимался любовью?
— …
— Сората?
— Ты напугала меня до усрачки! Конечно, нет! Даже не целовался! Я никогда не держался ни с кем за руку, хотя на животе одна у меня сидела!
— Какой позор, раз ещё нет. У тебя хорошая фигура.
— И где здесь логика? Это из-за того, что в средней и начальной школе я играл в футбол.
— А сейчас?
— Нет, разве это не очевидно? После перехода в эту школу я так и не присоединился ни к одному клубу, предпочитая сразу возвращаться домой.
— У тебя была травма?
— Нет.
Сората замолчал, а Масиро начала думать.
— Тогда ты можешь начать снова.
— Помимо травмы бывает куча других причин.
— Я не понимаю.
Когда на Сорату смотрели столь невинные глаза, он сильно смущался. Его взгляд всё метался, но не мог найти того, на чём можно остановиться. Лицо Масиро, желавшей найти ответ, полностью отражало её неспособность выбирать адекватные фразы для различных ситуаций. Она даже не понимала, что он хотел сменить тему разговора. Беспомощному Сорате оставалось сказать ей правду.
— Всё потому, что это не может быть моей целью.
Последние девять лет пролетели совершенно незаметно, и у него не было цели, которую стоит преследовать. Когда он учился в средней школе, ему вроде как нравилось участвовать в местных и префектурных соревнованиях, но игрок из него вышел неважный, и потому он не смел и надеяться на улучшение игры или участие в более крупных соревнованиях. Когда он учился в начальной школе, то мечтал о том, как играет на огромном зелёном поле в свете множества огней стадиона. Но с момента окончания младших классов он оставил подобные мечтания в прошлом.
— Можно сказать, я достиг своего предела, и потому рвения поубавилось.
Он не чувствовал сожаления после проигранного матча. И он стал часто витать в облаках, хотя в детстве плакал из-за проигрыша. Спортивные команды Суйко были не особо сильны. Как бы то ни было, футбольная команда стремилась попасть на национальные соревнования, а бейсбольная на Косиэн. Он знал, что надо верить в себя и делать всё возможное, но пробудить прежнюю страсть в себе не мог. Потому он отказался. Он хотел бы найти что-то, где не встретит границ, где сможет выложиться на полную… Как ученики его возраста, целый день потеющие в спортзале. Время шло, а Сората так и не вступил ни в какой клуб. И постепенно у него впустую прошёл целый год.
— Забудь. Я говорю очень странные вещи.
Сказанные им слова не имели для Масиро никакого смысла. Она видела только вершину скалы. Ей не понять обычного человека, взбирающегося на эту скалу.
— Вон как? — лаконично ответила Масиро, быстро открывая альбом. Сидя на Сорате, она пролистала до страницы, предназначенной для него, и начала рисовать.
— Сиина? Мне остаться в таком положении?
— …
— Это худший способ игнора. Эй!
— …
Она будто не слышала голос Сораты. За мгновение её поведение изменилось до неузнаваемости, когда она сконцентрировалась на собственном мире рисования.
— Сиина, у тебя вообще был парень?
— ...
— Хотя это очевидно, да?~
— ...
— Плохо... очень плохо. Насколько же трагична моя жизнь. За что мне такое наказание? Помогите. Я сейчас расплачусь.
Через какое-то время Масиро неожиданно встала, включила компьютер и села за стол. Затем она взяла планшет и принялась рисовать.
— Теперь понимаю, что чувствуют униженные люди. Зачем я родился?
Сората вздохнул, оделся и глянул из-за спины на экран Масиро. С каждым движением её руки на экране постепенно вырисовывался великолепный рисунок юноши. Она ничего не перерисовывала, как будто изначально знала, где что должно находится. Сорате движения её рук казались волшебством. Вдруг он почувствовал, будто Масиро покидает его. Она сидела на расстоянии вытянутой руки, но уму казалось, что между ними возникла бесконечная пропасть. Чтобы избавиться от странного ощущения, парень собрал разрозненные проекты. Содержание у них было разное, но атмосфера сохранялась одна и та же. Рассказывалось об обычной старшекласснице и обычном старшекласснике, которые влюбились в друг друга и вели свои обычные беседы.
— Ммм, и что это вообще такое?
Выглядело всё без особых улучшений. Персонажи смотрелись чересчур обычно, таких уже полным-полно в манге. Их мимику стоило делать более яркой и смелой. В целом атмосфера получилась никудышной, из-за чего манга навевала скуку. Если рисункам не хватало жизни, они не в силах пробудить в читателях эмоции. Никто не станет покупать подобное, прочитав начало. Получилась не манга, а отдельные рисунки. Читатели читают мангу не из-за красивых иллюстраций, а из-за самой манги. По крайней мере, так считал Сората. Если содержание будет скучным, никто не будет читать её. При нынешнем раскладе будет трудно выиграть приз и добиться первой публикации. Размышляя об этом, Сората поднял взгляд от эскизов и внезапно для себя встретился глазами с Масиро.
— Скучная?
— Если честно, то да.
Хотя он колебался, говорить или нет, парень всё же решился рассказать ей всё без обиняков. Он ведь уже давал ей советы. Нет смысла теперь лгать.
— Аяно заявила то же самое.
Почувствовав, что не стоило ему болтать лишнего, Сората молча вернул ей эскизы.
— Можешь оставить себе.
— Правда? Это ведь оригиналы.
— У меня есть копия. К тому же это всего лишь эскизы.
— А?
Эскизы являлись основой манги. Их рисовали карандашом и показывали редактору, чтобы обсудить с ним детали.
— Если это законченный эскиз, то этого явно недостаточно.
— Просто я не привыкла рисовать на компьютере. Ещё учусь.
— А почему бы не на бумаге?
— Аяно сказала, что на бумаге будет очень много линий. Рисунок выйдет слишком тяжёлым.
— А может, ты рисуешь их чересчур хорошо?
— Нет. Я не особо опытна в рисовании людей.
Сората не понимал, почему она считала себя неумелой. Линии, которыми она рисовала персонажей, выглядели даже тоньше, чем он видел раньше, и походили на работу опытного мангаки. Мастерство Масиро могло хоть сейчас поставить её в один ряд с мастодонтами индустрии. Кроме того, была куча манги с рисунком похуже. Как бы то ни было, она продолжала говорить о себе плохо. Ему лишь оставалось догадываться, что же в её голове идёт не так. Он вновь почувствовал, что лишь отведёт глаза... и рисунок Масиро ускользнёт от него. И ему это не показалось: Масиро напрямик шла к своей цели, её скорость в глазах Сораты была сравнима только со скоростью света. Ему никак не угнаться за ней. Хотя они находились в одной комнате, Масиро без сомнений оказалась где-то ещё. Мисаки, Дзин и Рюноске так же держались своего собственного курса, и только он один оставался в самом начале пути. Ноющее чувство вышло из ниоткуда и прошло сквозь грудь, вызвав боль. Сората неосознанно оставил Масиро и сел на кровать. Живот скрутило от чувства одиночества и страха, и атакованный эмоциями Сората обратился к Масиро.
— Скажи, почему ты решила рисовать мангу?
— …
Он так и не получил ответа. Не только лишь потому, что она сосредоточилась на работе и не слышала ничего вокруг, она даже забыла о его присутствии. Тишина на какое-то время заполнила комнату, и только звук пера для рисования эхом отдавался в его ушах, мешая думать. Он не мог ничего делать — лишь безучастно смотрел на спину Масиро.
— Потому что это интересно.
Запоздалый ответ выбил из уст Сораты изумление.
— А?
Масиро повернула к нему голову.
— Потому что это интересно.
— А ты не можешь рисовать просто картины?
— Рисовать картины неинтересно.
— Не стоит так говорить.
— Это правда.
— Хмм… Если не возражаешь, поделись со мной художественными способностями.
— Конечно.
— И как это сделать?
— Ты сам это сказал.
В этом она была права.
— Сората хочет того, чего не хочет.
Сорату ударили прямо в рану. Он понятия не имел, чего хочет. Даже если он и получит такой навык, в его руках он только ухудшится. Масиро тут же повернула голову обратно и продолжила рисовать. Словно они не говорили несколько мгновений назад. Глядя на её спину, парень чувствовал равнодушие. Как будто ему отказали. Тем не менее, всё было не так. Она застала его врасплох именно из-за его робости и застенчивости. Масиро ничего не чувствовала и ни о чём не думала. Лишь сам Сората ныл из-за собственной просьбы получить её талант. Придурок, который может лишь бормотать себе под нос. Ему хотелось ненавидеть себя за то, что он ничего не знал о себе самом.
— Сората.
— Что?
— Ты не должен одеваться.
— А?
— Мы ещё не закончили.
— Минуточку. Чего ты хочешь от меня теперь?
— На самом деле…
— На самом деле что?
— На самом деле трудно сказать...
— Тогда не проси меня сделать это!
— Я не позволю тебе сегодня спать.
— Ты должна была сказать это более сексуально!
— Я не дам тебе сегодня спать.
— Это то же самое!
Часть 4
Как Масиро и сказала, спать Сорате она не дала. Парня заставили выделывать на кровати разные вещи и вставать в кучу поз, чем он и занимался до пяти утра, когда Масиро пошла спать. Благодаря этому Сората наконец увидел, как же она выглядит, когда засыпает. Его не переставало удивлять то, как она умудрялась заползать под стол. Она рисовала мангу до самого последнего момента. Затем она медленно задремала и ловко сползла вниз. Потом потратила последние остатки силы на то, чтобы закопаться в куче одежды и трусов, дабы на неё не падал свет. Она спала скорее не из собственного желания, а по привычке, как делают животные, при этом изматывая себя до потери пульса и резко засыпая. Она даже тратила последнюю каплю хитпойнтов на свой рисунок, а не на дорогу до кровати. Вот почему её сон походил на хаос. Глядя на свернувшуюся калачиком Масиро, Сората опустил плечи.
— Ты не должна спать перед парнем. Ты же беззащитна.
Её спящее лицо полностью расслабилось. Она укрыла голову, но не ноги и ягодицы. Сората укрыл её простынёй, и она подала раздражённый голос, будто что-то у неё зачесалось. Он хотел сказать пару слов насчёт этого, но говорить с самим собой было слишком печально. Сорате оставалось только вытащить своё тяжелое тело из комнаты. Коридор Сакурасо заполнился свежим утренним воздухом, хотя у Сораты не осталось сил, чтобы насладиться ветерком. Перебирая ступеньки, он вспомнил, что каникулы закончились, и завтра опять начинается школа. Тем не менее, Сората всё ещё хотел пойти к себе и поспать. Если про его ночные страдания узнают другие, они точно ему посочувствуют. Он думал, что весь день будет спать, но тут до него дошёл голос. Его недоумевающий разум сказал, что это может оказаться вор, но парень слишком устал, чтобы осторожничать. Сората просто пошёл на звук в гостиную.
— Нет. Я уже много раз повторял… Мисаки не работает в команде. Она из тех, кто всё планирует в своей голове, включая монтаж и рисунки. Да. Она ведь не на меня работает. Раз хотите общаться с ней напрямую, то ничего страшного. Я не её руководитель. Пожалуйста, больше не звоните мне за этим!
Это был Дзин, орущий около стола. Он выключил телефон, положил его на стол и опёрся на спинку стула. Его глаза забегали туда-сюда и увидели, наконец, Сорату.
— Почему у тебя настолько уставшее лицо?
— Сиина не давала мне спать.
Сората мощно зевнул, заразив Дзина.
— Я и не думал, что мы так скоро заговорим на взрослые темы.
— Не суди по себе. Я просто помогал ей с мангой.
— Что? И ты не чувствуешь себя маленьким после таких слов? Ты ведь здоровый старшеклассник.
— Не напоминай мне. А то вгонишь в депрессию.
Глаза Дзина тоже выдавали в нём усталость.
— Что там с празднованием твоей днюхи?
— Спасибо, что убежал. Я один остался на карнавал капусты. Я ел её, потом блевал, а потом снова ел. Туалет стал моим любимым другом. Ближе к пяти округлые формы унитаза стали казаться мне сексуальными.
— Плохо выглядишь.
— Остатки капусты нужно съесть завтра… Ох, сегодня. Я должен унести её в школу.
Дзин сухо посмеялся, представив, как тащит большую кучу капусты в школу. Это непременно затронет и Сорату, потому тот захотел сразу отказаться.
— А насчёт чего звонили?
— Это был продюсер из аниме-компании, он сказал, что хочет предложить Мисаки снять аниме с ещё более крутым сценарием. Но тут всё очевидно, он просто хочет присвоить работу и прославиться на ней.
— Но почему он звонил сейчас?
— Для этой отрасли это нормально, — сказал Дзин, глазами намекая Сорате, что ему лучше сесть.
Сората сел через стул от Дзина. Он отчаянно хотел спать, но раз повстречался сосед, то придётся поговорить.
— Что вообще случилось?
— Как бы сказать… Пускай Сиина — это хаос, но она по-настоящему сильная.
— Почему ты говоришь это сейчас?
— Я говорю не про её талант художника. А про концентрацию на работе. Вот что у меня на уме.
— Понятно. Значит, ты занервничал, когда увидел это воочию.
— …
Он не хотел признаваться в этом, потому промолчал.
— Похоже, я один в Сакурасо ни на что не годен.
Мисаки делала аниме. Дзин писал сценарии. Рюноске работал программистом. Масиро рисовала мангу. А Канда Сората? На что он способен? Он даже не знал, кем стать и что делать.
— Ты ошибаешься.
— А?
— Я стал писать сценарии не потому, что думал об этом, как о работе всей жизни.
— Вон как?
— Я начал, потому что было немного интересно. А когда я по-настоящему взялся за дело, мне оно показалось ещё интереснее. Постепенно я втянулся, уходя туда с головой. Чувства побуждали меня действовать дальше. Наверное, я не так хорош, как Мисаки или Масиро, но когда приходит время, или когда у меня появляется идея, я отдаю всего себя и даже не спрашиваю, зачем я делаю это. Точно. Вот, в общем-то, и всё.
— У меня нет даже этого.
— Просто ты тормозишь себя. Прямо как лапшичные с раменом летом начинают готовить китайскую охлажденную лапшу, ты должен найти занятие себе по душе.
— Извинись перед всеми лапшичными в стране.
— Вспоминай китайскую холодную лапшу, если хочешь начать что-то делать.
— А где логика?
— Ну ты и чудак. Иногда я не понимаю тебя.
— Думаю, по сравнению с остальными в Сакурасо, я вполне нормальный.
— Когда сталкиваешься с делами других, действуешь быстро, словно на рефлексах. А стоит заняться своими собственными, как начинаешь тормозить словно черепаха.
— Это неправда.
— Да, это так. Большинство людей делает вид, что ничего не заметили, если увидят брошенных кошек. А ты заметил. Кроме того, ты весь месяц заботился о Масиро, хотя тебе это и навязали. Ты начал рано вставать, чтобы приготовить ей обед, и давал ей баумкухен, когда она хотела. Ты в буквальном смысле делал всё, чтобы помочь ей. Будь я на твоём месте, то не смог бы возиться так долго. Сората, ты как герой, живущий ради других.
— Потому что больше никто не поможет!
— Но... — Дзин понизил тон. — Подумай вот над чем. Ты без вопросов берёшься за проблемы других, но винить их за бездействие не хочешь. Я понимаю, тебе больно, если бездействуешь, тебе кажется, будто это делает тебя виноватым. Замкнутый круг.
— Я говорил не об этом.
— Если нет, то покинь Сакурасо, Сората.
От внезапных слов Дзина сердце Сораты затрепетало. Ещё бы, ведь Дзин попал прямо в яблочко. Чтобы успокоиться, Сората сразу нашёл себе оправдание: «Сиина и кошки до сих пор здесь. И с этим ничего не поделать».
— Я помогу тебе найти дом для кошек, а также позабочусь о Масиро.
Он не мог ответить ему просто: «Ты шутишь, верно?». Острый, как бритва, взгляд Дзина пронзил Сорату насквозь, не позволяя отвести глаза. Дзин недвусмысленно намекал, что ему не убежать.
— И тогда все проблемы будут решены, да?
Дзин в шутливой манере пожал плечами.
— Нет, но…
— Знаешь, ты мне и правда нравишься.
— Не могу поверить, что первое в жизни признание я слышу от парня.
— Ты уживаешься с оголтелой Мисаки, поддерживаешь довольно хорошие отношения с Рюноске и даже симпатизируешь такому типу, как я, хотя обычно парни меня ненавидят. Также ты помогал Масиро. Да и язык у тебя подвешен.
— Ну, давай тогда образуем комедийный дуэт.
— Давай в следующей жизни, камрад.
Дзин улыбнулся, а вот Сората не смог. Дзин так и не сказал нужных слов. Вместо них прозвучали другие, к которым стоило подготовиться заранее.
— Если не можешь решить, что делать, я помогу, но ты должен хотя бы решить, где останешься! Если хочешь вернуться в нормальное общежитие, то вперёд.
— …
— Ты знаешь, что я хочу сказать. Я не шучу. Если ты уйдёшь, я буду заботиться о Масиро и кошках.
— Гм…
— Так что решай сам: уйти или остаться. Не ищи себе оправдания. Если сделаешь это, то с лёгкостью найдёшь свою цель. Это просто, вариант А или Б.
Сказав это, Дзин встал. Сората не мог поднять головы. Он просто смотрел на стол, не в силах шелохнуться. Звук шагов Дзина всё удалялся, хотя чувство его присутствия не пропадало. Сората растерял желание спать. Верно, он хотел покинуть Сакурасо и вернуться в нормальное общежитие, позволив Дзину заняться Масиро и кошками. Причин оставаться больше не было. Ведь нужно радоваться? Он так сильно этого хотел. Ни к чему колебаться. Но тогда почему ему стало так трудно дышать? Будто он погружался в болото, пытаясь двигать тяжёлыми руками и ногами и не понимая, как выбраться. Не в силах терпеть это дальше, Сората улёгся на круглый стол. Тоска и боль заполнили его душу. Время медленно утекало.
— Сората.
Неожиданно его достиг призрачный голос. Звучал он слабо, но чисто. Сората понял, что рядом с собой он чувствовал Масиро, а не Дзина. Не в силах даже двинуть головой, он просто продолжал лежать на столе с закрытыми глазами.
— Ты уходишь?
— Уйти отсюда изначально было моим планом, — выдавил из себя парень, словно сдавливая в тисках прошлого себя.
Масиро вышла из гостиной, не произнеся ни слова.
— Какого чёрта сейчас произошло?
Он ударил трясущимися руками по столу, отчего по ладоням пошла лёгкая боль. В этот момент Сората проснулся, но тут же попал в турбулентный вихрь из собственных мыслей. Даже боль исчезла. Всё, что осталось, было противным ощущением, похожим на чувство вины. Правда, Сората так и не вспомнил, как оно называется.
↑Образ идеальной японской женщины.
↑Праздник девочек, 3 марта.
↑Навязанный, неравноправный договор.
