Фанчжэн оказался перед дилеммой. Ему нужны были пожертвования, чтобы развивать свои божественные силы. Больше людей значит больше пожертвований. Кроме того чем больше людей приходило, тем большему количеству он мог помочь и снова получить заслуги. Но тут возник вопрос: не будет ли слишком хаотично, если на гору придёт слишком много людей? Хотя аббат и не часто покидал гору, каждый раз спускаясь он не хотел выходить на шумный рынок! В конечном счёте он предпочёл мир и спокойствие, а также наличие некоторого пространства для себя.
‘Аах, зачем так много думать? Даже если я не помогу с планом туризма, мне всё равно придётся думать как привлечь сюда толпы людей чтобы получить больше предложений благовоний. Много людей — суматоха, но если их будет мало то мне придётся остаться монахом на всю оставшуюся жизнь? Тогда я максимум смогу просто ограничить вход! Двери будут открываться на рассвете и закрываться на закате. Вход на гору будет закрыт после рассвета! Неважно! Мой монастырь настолько эффективен, так нужно ли мне бояться если они придут? Да, пусть так!’. Имея это в виду, Фанчжэн сказал: “Этот нищий монах может сотрудничать с правительством, но у меня есть условие”.
— Что за условие?
— Правила на горе буду устанавливать я. Конечно, посетители не будут обмануты или что-то в этом роде.
Глава округа кивнул: “Если это разумно и законно, я определённо не буду вмешиваться”.
Аббат поднял вопрос о правилах насчёт времени и услышав это, Ци Дуншэнь был ошеломлён. Он посмотрел на монаха и улыбнулся: “Настоятель, ты переживаешь что могут быть неприятности из-за слишком большого количество людей?”.
Фанчжэн смущённо улыбнулся. Он не боялся неприятностей, скорее просто был ленивым!
После того как глава округа ушёл, аббат словно сбросил камень с души. До обсуждения он боялся что правительство выдвинет всевозможные требования, поставив его в трудное положение. Но теперь после этого разговора, он почувствовал облегчение. Дуншэнь (глава округа) довольно дружелюбный человек.
Поскольку он оказал ему услугу, монах естественно должен был ответить взаимностью. Поэтому он также решил воспользоваться возможностью, чтобы поднять репутацию монастыря Одного Пальца.
Вскоре после того как Ци Дуншэнь ушёл, монаху позвонил Ван Юйгуй. Очевидно он узнал новости и был в восторге. Он всё время восклицал, что Деревня Одного Пальца вот-вот разовьётся и взлетит.
Фанчжэн усмехнулся и слушал, пока Юйгуй не повесил трубку.
Аббат заткнул уши и пробормотал: “Неужели старикам так нравится разговаривать?”.
Как только он это сказал, его телефон снова зазвонил. Это был Тань Цзюго!
Когда он смог положить трубку, прошёл уже час.
Монах сидел и из его глаз текли слёзы, он посмотрел на свой мобильный телефон. Наконец, он хлопнул себя по губам. “Бля!”
В тот день Деревня Одного Пальца просто бурлила. Тем временем началось строительство школы резьбы по дереву которую спонсировал Цзин Юйлун. Она располагалась к востоку от деревни, возле дороги и далековато от горы Одного Пальца. Шум строительных работ несколько нарушил тишину монастыря Одного Пальца.
В то же время прибыли материалы которые Ли Сюэин заказала для строительства зала Гуаньинь. Однако это лишь древесина. Хотя Фанчжэн мало что знал о древесине, он понимал что это совсем недёшево! Даже крошечная ветка казалась тяжёлой, а деревянная конструкция была чрезвычайно плотной.
Аббат поспешно проверил в интернете и увидев цену запнулся. Он послал Ли Сюэин сообщение: “Покровительница, привезли древесину. Ты что ограбила банк?”.
Сюэин ответила: “Я действительно хотела бы ограбить банк, но мне не хватает мастерства. Это подарок от друга из Юго-Восточной Азии. Он буддист и к тому же очень набожный. Когда он услышал о тебе и понял что ты опытный монах, он очень заинтересовался и поэтому пожертвовал такое огромное дерево. Он также сказал, что приедет к тебе когда сможет.”.
Фанчжэн усмехнулся. Заинтересовался мной? Когда подул ветер, аббат слегка задрожал. Однако он ответил: “Ему всегда открыты мои двери.”.
Ли Сюэйин написала: “Привезли ещё не все материалы. Всё это довольно хлопотно, и раз сейчас почти зима то мастера скорее всего не смогут приступить к работе. Ааах. Если бы я знала что это будет так хлопотно, я бы начала раньше.”.
Аббат кивнул головой и подумал: ‘Если бы начали раньше, зал Гуаньинь был бы уже построен’. Но несмотря на свои мысли, он всё равно отправил такое сообщение: “Всё в порядке. Не нужно спешить.”.
Ещё обменявшись несколькими репликами, они закончили общаться.
Прошёл день.
На следующий день монах проснулся рано и когда он толкнул дверь, его встретил холодный ветерок. Фанчжэн немного задрожал и глубоко вздохнул. В его лёгкие проник холодный воздух, охладивший его изнутри.
Аббат взглянул на свой мобильник. Он цокнул языком: “Неудивительно, что так холодно. Сейчас уже зима”.
“Фух”. Послышался звук чьего-то холодного дыхания. Одинокий Волк вылез из своей конуры, он делал глубокие вдохи и выдохи. Из его пасти вырывался белый пар.
Волк задрожал и прокомментировал: “Почему вдруг стало холодно?”.
Однако у него было много меха и толстая шкура. Он лишь немного задрожал, а вскоре привык и всё было в порядке.
Аббат сказал: “Это Лидун. С сегодняшнего дня официально наступила зима. Сегодня с севера подул холодный воздух, поэтому конечно же холодно.”.
“Учитель, что такое Лидун? Это опять какой-то праздник?” Спросил шимпанзе вышедший из кухни.
Монах улыбнулся: “Да, это действительно праздник”.
Бельчонок вскарабкался на стену и с блеском в глазах сказал:
“Учитель, если это праздник, значит будет хорошая еда?”.
Фанчжэн весло отругал его: “Малыш, ты только и умеешь что есть.”.
Бельчонок с предвкушением посмотрел на него:
“Хе-хе, хозяин, не ходи вокруг да около. Так будет?”.
Аббат бросил взгляд на ожидающих Одинокого Волка и Шимпанзе, а также на Рыжего Мальчика, который украдкой выглянул из-за двери. Он кивнул. “Если повезёт. Лидун — это огромный праздник, так что естественно можно поесть хорошей еды”.
Цзинкуань радостно закинув хвост прыгнул на плечо монаха и самодовольно сказал:
“Ха-ха! Я знал это. Раньше в это время у всех нас было много хорошей еды. Люди примерно такие же, как мы”.
“Белки есть белки, а люди есть люди. Какое тут сходство? По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы белки запускали фейерверки во время Нового года”. Ухмыльнулся Одинокий Волк.
Бельчонок уставился на него: “Мы не запускаем фейерверки, но мы едим! Разве ты не ешь?”.
Волк ошеломлённо сказал: “Хе-хе, действительно. Раньше в это время мы бы тоже жадно ели…”.
Шимпанзе: “И мы.”.
Рыжему Мальчику было любопытно: “Учитель, почему так? У всех вас одна и та же мать?”.
Монах шлёпнул его. Что за херню несёт этот сопляк?
Фанчжэн на мгновение задумался, а затем спросил: “Вы всё ещё помните древнюю фразу о Холодных Росах, которую я вам говорил?”.
