Обряды в основном совершались чтобы противодействовать невезению. Они внедряли в умы людей мысль о том что если благочестивый монах совершил обряд, невезение будет устранено. Это давало им ощущение что с этого дня всё можно начать заново. Освободив себя от бремени, которое мешало им снова двигаться вперёд, они в конечном счёте смогли бы добиться большего чем если бы попытались действовать в подавленном настроении. После всего этого люди не понимают, что они сами и были причиной своего успеха и что его не следует приписывать обрядам или опытному монаху.
Конечно нельзя сказать, что опытный монах мало что делал. Надлежащий обряд — это не просто выполнение формальностей. Нужно было пообщаться с людьми, утвердить основы своего авторитета, и это часть самосовершенствования. Иначе с чего бы кому-то в них верить?
Поэтому не было бы ошибкой сказать, что опытный монах приложил руку к успеху. И если этого аббата уважали, то в этом не было ничего плохого.
Естественно, Фанчжэн не стал бы говорить такие вещи при людях. Временами разоблачение правды не обязательно лучший метод действий.
Староста деревни Сун спросил: «Настоятель, что вы об этом думаете?».
В этот момент вошла женщина и прервала старосту: «Я возражаю!» Затем она посмотрел на окна и дверь, бормоча. «Вы все наконец-то перестали курить. Дым душил меня до смерти».
Фанчжэн проследил за голосом до его источника и увидел стоявшую у двери полицейскую. Её нельзя было назвать хорошенькой, но у неё было серьёзное выражение лица, а униформа придавала ей особенно энергичный вид.
«Ха-ха офицер Бао, почему вы раньше не говорили нам что не переносите дыма? Мы даже думали что вы не возражаете. Мы сожалеем об этом, недавно вам больше часа пришлось вдыхать дым наших сигарет». Смущённо улыбнулся староста Сун.
Офицер Бао покачала головой: «Я не настолько избалована. У нас в штабе тоже все курят. Каждый раз когда они берутся за дело, они курят не меньше чем вы. Конечно, было бы лучше не вдыхать сигаретный дым. В любом случае, давайте перейдём к делу. Я не согласна пригласить никакого монаха ни для каких обрядов. В какое время мы живём? Почему вы всё ещё верите в такие вещи? Здесь собралось столько старост деревень. Рассуждая логически, может вам не нужно пропагандировать подобные суеверия?».
Всем тут же стало неловко.
Фанчжэн не придал этому значения. Он тоже был сторонником уменьшения суеверий. Однако ему не нравилось быть включённым в список тех кто пропагандирует суеверия. Разве он такой? Всё что он говорил можно было проверить и оспорить. Психологическое влияние и суеверия — разные вещи. Кроме того, рядом с ним сидел могущественный демон, а также у него неизвестно откуда появилась Система, которая обманом заставила его становится Буддой. Если бы он действительно стал Буддой, всё сказанное им больше не будет суеверием, разве не так? Конечно это только в случае с ним. Так что Фанчжэн всё ещё верил, что лучше всего полагаться на себя, когда сталкиваешься с неприятностями. Поэтому он не навязывал людям буддизм. Однако ему также не нравилось, когда его называли сторонником суеверий!
Однако поразмыслив аббат понял полицейскую. Её работа предопределила ей такой образ мышления, поэтому было бессмысленно с ней спорить.
Фанчжэн был человеком широких взглядов, но Рыжий Мальчик довольно мелочным. Он радостно сказал: «Что вы называете суевериями? Ваши дальние предки оставили вам много ценных вещей, но теперь вы отвергаете их просто говоря, что научных исследований недостаточно чтобы понять их? Что за прикол. Знания которые передавались тысячелетиями могут показаться нелепыми, но в конечном счёте они являются квинтэссенцией многолетнего жизненного опыта. Когда собаки болеют, они ищут травы и едят их. Но если бы вы спросили собаку о химической формуле травы, она бы знала?».
Услышав это, монах был слегка ошеломлён. Разве не это он говорил Рыжему Мальчику? Этот отброс действительно запомнил всё это и использовал в качестве возражения. Поэтому аббат не сдержался и бросил на него свирепый взгляд, как будто ругал его! Однако тайком показал большой палец.
Цзинсинь тут же пришёл в восторг.
Офицер Бао явно не обрадовалась, услышав это. Она хотела было возразить, но посмотрела на сказавшего это ребёнка, одетого в монашеские одежды. Её напряжённое выражение лица смягчилось, и она улыбнувшись сказала:
«Дитя, от кого ты это слышал? В этих словах есть доля правды. Но я о пропаганде суеверий, а не о том о чём ты говоришь. Я говорю о пропаганде настоящих суеверий… Ах, забудь об этом. Тебе слишком сложно это объяснить.».
Офицер Бао не стала спорить с Рыжим Мальчиком. Вместо этого она посмотрела на Фанчжэн. Её взгляд тут же сменился из дружелюбного на свирепый, пронзительный как кинжал: «Почтенный, я не разбираюсь в делах монахов, но это моя работа. Я не могу верить, что ты обладаешь сверхъестественными способностями. Я извиняюсь».
Аббат сложил ладони: «Амитабха».
Услышав слова офицера Бао, многие из присутствующих старост были недовольны. Даже староста деревни Хунъянь нахмурился.
Хотя Фанчжэн на самом деле не имел никаких отношений с деревней Хунъянь, здесь было некоторое количество прихожан монастыря Хунъянь. Дзен Мастер Хунъянь очень хвалили и уважал Фанчжэн, а ещё Фанчжэн действительно совершил много добрых дел. Он помог очень многим людям в окрестных деревнях. Было бы удивительно, если бы они радовались видеть как порочат Настоятеля Монастыря Одного Пальца.
Ван Юйгуй расстроился больше всего. Как раз в тот момент когда он собирался вступиться за настоятеля, он услышал как староста деревни Сун сказал: «Офицер Бао, вы очень хорошо знаете нашу ситуацию. Это явление в нашей деревне действительно странное. Не списывайте со счетов настоятеля Фанчжэн, только потому что он молодо выглядит. Он очень известный монах в окрестных деревнях. Я уверен, что он может помочь! Вот что я считаю: поскольку сейчас полиция ничего не может сделать, и эксперты приедут только через несколько дней, почему бы не позволить аббату попробовать? Что если это сработает?».
Офицер Бао бросила взгляд на Фанчжэн, а затем на собравшихся деревенских, которые похоже полностью ему доверяли. Она нахмурилась и была сбита с толку, почему такого молодого монаха защищали старосты всех этих деревень. Бао Юйло не могла разглядеть в нём ни малейшего намёка на опытного монаха, как бы она ни смотрела. По крайней мере в её представлении он казался намного хуже старых и опытных монахов. Хотя он был довольно красив, лучезарен, спокойно и безмятежно себя вёл… Она не верила, что он в хоть в чем-то достиг совершенства. Покачав головой, она вышла. Её возражение было всего лишь её мнением. Если деревня собиралась провести обряд, она действительно не имела права их останавливать.
«Настоятель, не вините её. Офицер Бао — хороший человек. Приехав в нашу деревню, она очень всем помогла». Староста Сун боялся, что Фанчжэн будет недоволен из-за слов Бао Юйло, поэтому он тут же отреагировал.
Аббат покачал головой: «Амитабха. Всё в порядке. Этот Нищий монах понимает почему покровитель Бао так сказала. Она не хотела ничего плохого.».
«Аббат, вы абсолютно правы. Говорят что офицера Бао недавно перевели в Город Чёрной Горы после того как она отучилась в академии в более далёком отсюда городе. Она не так давно здесь находится, поэтому не до конца понимает нас. Любой местный полицейский знал бы на что вы способны. Хе-хе…». Староста Сун воспользовался шансом подлизаться к монаху.
Фанчжэн беспомощно улыбнулся. Он довольно часто общался с полицией, и хотя он мог с уверенностью сказать что у него была некоторая известность, сказать что каждый полицейский в радиусе десятков километров верил в его способности… Это было бы довольно нелепое утверждение. Максимум полицейские будут думать о нём как о хорошем монахе, но они не будут смотреть на него теми же глазами что и жители близлежащих деревень.
