Незапятнанный взгляд Арканы был обращен на меня. У неё всё такое же бренное выражение на лице, и мне почему-то вспомнились слова Миши.
Её мучает жажда. Выглядит так, словно он бродит в пустыне без воды…
— Фуму. Что ты имеешь в виду?
— Любой бог, выбрав избранного, становится богом отбора. Я забыла своё божественное имя до того, как стала богом отбора, — тихонько ответила Аркана. — Всё что я помню, как желала доброты.
В тихих словах чувствовалась её печаль.
— Я не была доброй.
Её печальный взгляд был обращен в далёкое прошлое:
— … Боги есть порядок. У них нет эмоций, и они не живые. Наверное я поэтому отбросила имя. Мне кажется, в обмен на божественное имя и память я обрела чувства. Однако чувства, в особенности доброта и любовь, нарушают порядок. Я получила хаос, которого у бога быть не должно, — говорила Аркана, словно это грех. — Вот так не понимая этого, я, будучи безымянным богом, привнесла свет под землю. Свет спасения. Мне казалось, что я должна поступить так. Я считала, что если во мне будет доброта и глубокое чувство любви к другим, то я смогу преодолеть рамки порядка и спасти еще больше смертных.
Боги следуют порядку, и для них наивысший приоритет поддерживать и соблюдать его. Отказалась от имени, чтобы выбраться из-под контроля порядка?
— Я совершила под землёй божественное чудо, украдкой спасая как можно больше жизней. Я спасала тысячи жизней и десятки тысячи сердец, и однажды повстречала верующего Зиордала, который просил у бога возмездия за убийство дочери.
Вспоминая прошлое, Аркана задумчиво смотрела наверх. Там было не небо, а купол подземного мира.
— Его дочь была избранной, и по окончанию священной битвы она вернулась на небо. Согласно учениям Зиордала, те, чьи истоки разрушаются в священном бою, спасаются богом. Однако дочь кое-что сказала ему перед самой смертью.
Взгляд Арканы печально помрачнел.
— «Я лучше останусь с отцом, чем отправлюсь к богу». Он скорбел и вопреки учениям обозлился на избранного, убившего его дочь. Он молил меня, просил помочь ему в надежде, что избранного подвергнут суду и его будет ждать вечная смерть. Он сказал, что только так обретёт спасение.
Дабы спасти отца, нужно подвергнуть уничтожению избранного, убившего его дочь, значит.
— Что произошло?
— В то время я была не богом отбора, а безымянным богом. Мне нельзя было судить избранного. Я пыталась убедить его, что месть ни к чему не приведёт. Жизнь дочери не вернуть, и она умирала с надеждой, что он проживет счастливую жизнь, — Аркана на секунду прервалась, а затем продолжила: — Я сказала ему, что воскрешу его покойную дочь, раз он так желает.
— Разве исток не был уничтожен?
Аркана опустила взгляд и помотала головой.
— Никакой бог не смог бы её воскресить.
— Если исказить порядок «Луны созидания», можно сотворить ту же личность. Разум, тело и воспоминания будут идентичными. Его дочь вернулась бы к жизни по крайней мере для него.
— … Фуму. Получается, ты ему солгала.
Аркана кивнула и ответила:
— Счастье в неведении. С такой мыслью я сотворила для него дочь с помощью Атьертоноа, — она посмотрела мне в глаза. — Он возрадовался, и я подумала, что спасла его.
Вот только выражение на её лице так и кричало, что это было ошибкой.
— Через несколько месяцев он повесился. Об этом мне в слезах рассказала его дочь. После отборочного судейства избранный, что стал исполнителем, рассказал ему правду о дочери. Тот же мужчина, что убил его настоящую дочь.
Аркана закусила губу и с мрачным лицом замолчала ненадолго.
— Кто погубил его? — пробормотала Аркана. — Исполнитель, рассказавший правду в качестве насмешки? Или же это его собственная вина за то, что он так жаждал мести?
Аркана медленно продолжила, отрицая оба варианта:
— Нет, это я его погубила. Я пыталась спасти его, сотворив поддельную дочь, однако тем самым лишь посеяла семена отчаяния, — выдавила она, виня себя. — Вина лежит на мне. Я совершила ошибку, которую богу ни за что нельзя совершать. Я задумалась, как же мне было спасти его сердце? Удовлетворить жажду мести? Но в этом случае даже если бы его сердце было спасено, со смертью исполнителя бы пропал шанс на другое спасение.
Даже если его дочь и убили на отборочном судействе, изначально её смерть спровоцирована богами. Не совсем правильно наказывать здесь того, кто убил её.
— Я наконец поняла, что всё взаимосвязано. И речь не только об этой ситуации. Одно спасение незаметно ведёт к потере другого. Когда спасаешь кого-нибудь, вываливается кто-нибудь другой, и даже рукам бога не дано удержать все мольбы, — Аркана отчетливо произнесла: — Всемогущих нет. Всемогуществом не обладают даже боги. Мы не можем спасти всех.
Должно быть к такому заключению она пришла тогда.
— Поэтому я надеялась, что была не права. Чтобы кто-нибудь доказал мне обратное. И затем на поверхности я узнала о тебе, — она слабо улыбнулась, словно это было для неё лучом надежды. — Король демонов тирании, уничтожающий богов. Я подумала, что если твоя сила и правда превосходит божественную, то возможно получу ответ на свой вопрос.
Поэтому она с помощью магического тела задала мне вопрос.
— Непригодный Анос Волдигод, уверена, ты вне порядка. Я опускаю судейство. Ты, поистине достигший всемогущества, достоин стать исполнителем, — Аркана тихонько вытянула руку и притронулась к мечу всемогущего у меня в руке. — Как я могу быть богом, если неспособна спасти всех?
Она бормотала с мрачным лицом.
— Как я могу быть богом, если не в силах даже помочь негодяям, преступникам, глупцам и дьяволам? Боги лишь принципы, защищающие порядки, этим они никому не помогают.
Я отпустил меч, и она подняла его горизонтально перед собой.
— Я хотела стать добрым богом, который помогает всем. Настоящим богом.
По её щеке скатилась одинокая слеза.
— С такими мыслями я отказалась от имени. Возможно получится. Должно получиться.
Держа ножны левой рукой, она положила правую на рукоять.
— Я ошибалась. Поэтому поражение от твоих рук станет карой за мой грех и одновременно лучшим спасением.
Она сжала правую руку.
— Прощай. Желаю тебе победы.
Аркана напрягла правую руку, чтобы вытащить Риваингилум из ножен. Перед самым моментом, когда меч всемогущего стёр бы её исток, я взял её за руку и остановил.
Она с любопытством посмотрела на меня.
— Может напоследок посмотришь, что я сделаю с неисправимым типом, которому даже бог не в силах помочь?
Аркана кивнула с непонимающим выражением на лице.
— Он как раз должен вернуться. Что же он скажет первым делом, отказавшись от веры? Надеюсь, не разочарует.
Я применил на видящим кошмары Ахиде, который лежал на спине, <Эй Шеал>. Отрубленные конечности восстановились, и на нём не осталось ни царапины.
Ахид вдруг распахнул глаза.
— Ну как, шарлатан? После стольких предательств богом привык его отрицать? От твоей веры хоть что-нибудь осталось?
Дослушав мои слова и тщательно их обдумав, Ахид вдруг вдохнул:
— … Ухахахахаха!.. — он поднялся на ноги в приступе смеха. — Ухахахахаха!!! Я вернулся, вернулся!!!
Должно быть из-за бесчисленных предательств богом в кошмаре, он ощутил чувство освобождения и не мог контролировать себя.
— Фуму. С катушек съехал?
— Я в здравом уме, и еще не отказался от веры.
— Без искреннего отказа от веры ты бы не пробудился от <Нэднэлиаз>.
Ахид ухмыльнулся от этих слов.
— Из-за веры в бога я искренне отказался от неё. Не понимаешь, не так ли? Всё также, как в твоих словах ранее. Если ты овладел мечом всемогущего, то я обрёл разум всемогущего. Я всего лишь отказался от веры, сохраняя её.
Мои губы растянулись в улыбке от вида мужчины, прошедшего через тысячу кошмаров, но по-прежнему гнилому внутри.
— Таки не разочаровал, да? В таком случае, как и обещал, покажу тебе последний кошмар, — я обратился к Аркане, наблюдавшей за нами немного поодаль. — Можешь рассказать ему на будущее, кого ты выбираешь в этом отборочном судействе.
— К сожалению, у меня сейчас нет времени для твоей язвительности. Снизошло новое откровение, — бросил Ахид и повернулся к Аркане. — Госпожа Аркана, давайте пока что отступим. Теперь я понял его силу. Он глупец, который не понимает, что смерть в священной войне является спасением. Если получим силы других богов, то сможем одолеть безбожника. Идёмте же.
Ахид протянул Аркане руку, но та лишь посмотрела на неё и безразлично ответила:
— Не могу.
— … Не мо?.. — запнулся Ахид, но сразу же улыбнулся, чтобы исправить ситуацию, — не можете? Вы? Разумеется, я готов принять любые испытания. Я изменюсь и на этот раз принесу народу спасение. Прошу, пошлите мне откровение.
Аркана ответила вставшему на колени и взмолившемуся Ахиду:
— Моему последователю, оракулу Ахиду Аробо Агацэ, объявляю: я пыталась помочь тебе, сделав избранным. Я считала тебя достойным спасения, поскольку ты был безнадёжен.
— Я очень признателен за проявленную милость.
— Однако это было ошибкой.
Ахид прервал молитву и посмотрел на Аркану, усомнившись в услышанном.
— … Ошибкой?.. — повторил он, будто бы не понимая о чем она. — О чем вы? Чтобы бог и совершил ошибку?..
— Даже боги ошибаются. Бог не всемогущ и не все всеведущ. Я ошиблась, мне не стоило выбирать тебя. Поэтому бог отбора Аркана, в соответствии с клятвой, передаёт последнее слово оракулу, — Аркана с милосердием посмотрела на неисправимого глупца. — Ты совершенно не подходишь на роль исполнителя. Я выбираю его, прошедшего судейство всемогущего, непригодного Аноса Волдигода. Ахид, тебя ждёт судейство. Будешь вновь единственным верующим, отчаянно цепляющимся за жизнь.
Красный огонёк в клятвенной жемчужине отбора в руках Арканы потух. Это означает, что Ахид больше не избранный.
Обессиленный и непонимающий что происходит Ахид ошеломлённо смотрел на неё, после чего вздохнул.
— … Хе… хехехехе… — захихикал он с безумным взглядом. — Ухахахахаха!!! Ясненько-ясненько. Так ты обманул меня тысячу раз, чтобы вот так в конце подставить. Ах, какой же классический приём. Похоже, безбожник всё-таки умеет думать.
— Ахид, ты заблуждаешься.
Ахид хмыкнул от слов Арканы.
— Замолкни. Не хватало мне еще указаний от бога, которым правит порядок. Внимательно слушаешь? Я с самого начала не доверял богу и использовал его лишь в корыстных целях.
— Фуму. Кардинальные изменения.
— Неважно насколько больно или похоже на реальность, пока ты осознаешь, что это иллюзию, всё это пустяки. На самом деле такой мир даже проще, поскольку не приходится притворяться, что веришь в бога.
Он вызвал магический круг <Азэпт> и воспользовался <Гатом>. Должно быть стал одержимым драконом или богом, который способен перемещаться.
— Наверное ты подумал, что мир, в котором мне пришлось отказаться от веры, принесёт мне страдания и отчаяние, но это недалёкое мышление. Я не верил в бога с самого начала, и эта иллюзия для меня вовсе не кошмар.
Он улыбнулся с безумным выражением на лице.
— Что ж, в качестве тысячи первого раза ты покажешь глупым верующим и важничающему верховному священнику, что нет никакого «Всемогущего сияния» Экуэс. Надеюсь, ты быстренько раскроешь им глаза.
Условием для пробуждения от <Нэднэлиаз> было убеждение народа его страны Зиордала в том, что бога нет. Он повторил это тысячу раз, и я сделал так, чтобы каждый раз сложность повышалась и нужно было убедить больше верующих.
После многочисленных проб и ошибок, Ахид овладел мастерством убеждения в несуществовании бога.
Будет интересно посмотреть, как он применит их на настоящих верующих и верховном священнике.
— Удачи. Думаю, будет уже не так просто как до этого.
Ахид раздраженно уставился на меня после этих слов.
— Не знаю, достигнут ли тебя мои слова в иллюзии, но если ты слушаешь, непригодный Анос Волдигод, знай, я никогда тебя не прощу. Я любым способом отправлю тебя в ад. С нетерпением жди моего пробуждения. Ухахаха… — круг наполнился магической силой, и он исчез, оставляя напоследок свой безумный хохот, — хахахахаа!!!
— Жаль расстраивать, Ахид, но от этого кошмара ты уже не пробудишься, — усмехнулся я.
Он будет раз за разом ходить по стране, рассказывая всем, что бога нет, и всё это с надеждой пробудиться. Не так уж трудно представить, как развернётся ситуация. Что бы он не предпринял, его раздражение будет нарастать от невозможности пробудиться от кошмара.
Однако настоящим адом будет момент, когда он поймёт, что это не кошмар и лишь реальность.
Какое же отчаяние он испытает? Ведь во всём он будет виновен сам.
— Ты всё сама видела, Аркана, — прямо обратился я к Аркане, которая всё также с беспокойством наблюдала за концом этого безнадёжного типа. — Я не бог и не планирую им становиться. Я не собираюсь спасать типа, которому не помочь.
Медленно шагнув, я встал перед ней.
— Если ты желаешь доброго бога, который помогает всем, настоящего, не жди этого от других. Не все могут прощать обиды. Не все хотят жить без конфликтов. Не все добрые как ты, и переживают за других. Я — яркий тому пример. Глупцу, чтобы успокоиться, помогут только глубины отчаяния, — глядя в непорочные глаза Арканы, я заявил ей от всего сердца: — Однако если ты по-прежнему ищешь доброго бога, который помогает всем, стань им сама.
— Я совершила грех, который не должна была совершать, — равнодушно ответила Аркана. — Бога нужно наказать.
— Кто имеет больше права на наказание чем тот, кто желает этого наказания для себя?
— Я совершила нечто более жестокое, нежели просто отняла жизнь. С помощью поддельной жизни я вогнала его сердце в отчаяние, принося не спасение, а лишь разрушение, — произнесла Аркана тоном, в котором заключено самобичевание. — Кто будет верить в бога, совершившего ошибку? Кто простит согрешившего бога?
Если кто и может её простить, то только наложивший на себя руки отец. Однако то, что разрушено, не может быть восстановлено. Это уже невозможно.
— Тогда тебя прощу я.
Аркана распахнула глаза от этих слов.
— Я прощу твой грех, бог отбора Аркана. Если под землёй найдётся кто-то, кто будет тебя осуждать, я стану щитом.
Аркана ошеломлённо слушала меня.
— Грехи никуда не деваются. Даже если он вернётся к жизни, само время обратится вспять и всё будет так, словно ничего и не произошло, твой грех не исчезнет. Он никуда не пропадёт, даже если сейчас от тебя не останется и следа.
— … Что же мне тогда делать по твоему мнению?
— Раз ты признаешь свою вину, искупи её, посвятив всю жизнь.
Промолчав, она вновь задала вопрос:
— Получится ли у меня искупить вину?
— Ты должна была видеть битву Эмилии и академии героя.
Аркана кивнула.
— Ты восстановил им репутацию.
— Это не так. Они признали свою вину и хотят её искупить. Эмилия продолжит страдать из-за совершенных ошибок, но она их всё же признала и будет потихоньку двигаться вперёд. Её грехи никуда не денутся, так что у неё нет другого выбора.
Аркана в ответ посмотрела мне в глаза.
— Нет того, кто бы не совершал ошибок. Люди, демоны, да кто угодно. В таком случае каким образом ты, бог, собираешься бежать от ошибок? — я протянул руку Аркане, которая сжимала меч всемогущего. — Ответь же, каким будет твоё искупление? Аркана, как ты собираешься искупить свой грех?
— … Я…
В её наполненных виной глазах зажегся слабый огонь сильной воли. Огонь быстро воспылал, и она твёрдо обратилась ко мне:
— Я хочу положить конец отборочному судейству. Этот порядок не приносит смертным ничего хорошего и является лишь ритуалом жертвоприношения в угоду богов. Что смерть его дочери, что вторжение Зиордала в Азешион — всё началось с отборочного судейства. Если так и продолжится, возникнет новый конфликт. Еще много раз… погибнет множество смертных, — на пол вновь упала пролитая слеза. — Непригодный Анос Волдигод, у тебя получится. С твоей помощью удастся положить конец этому ритуалу.
Она продолжила со слезами на глазах:
— Прошу, позволь мне искупить свою вину.
Я тихонько забрал у неё меч и вызвал магический круг. В руке Арканы появилась клятвенная жемчужина отбора, которую я получил от неё же.
— Я верю в тебя и никогда не усомнюсь в твоей доброте.
Вера в бога. Клятва и работает таким вот способом.
— Становись моим богом, Аркана. Если ты желаешь искупления, я прощу твой грех.
В клятвенной жемчужине загорелся красный огонёк.
Огонёк соглашения, представляющий клятву с богом.
Между нами только одна клятва.
— Покончим с отборочным судейством.
Это слова прощения и искупления, которыми я обменялся с согрешившим богом.
