Из всех духов Дома Маммона активнее всех действуют красный зверь и дикарка. Хотя Стравади не удалось их измотать, как он планировал изначально, сейчас даже выгодно, чтобы они оставались в хорошей форме. Четыре рыцаря стали сильнее вместе со своим господином: с их помощью можно удержать красного зверя и дикарку в узде, даже если победить их не удастся.
"Брать их в клещи неразумно."
Попытка взять этих двоих в клещи, объединив усилия с четырьмя рыцарями, — не лучшая мысль. Куда эффективнее их заблокировать, а самому выйти один на один с главой Дома Маммона.
Стравади соображал очень быстро. По его приказу четыре рыцаря сосредоточились на красном звере и дикарке.
Глава Дома Маммона, столкнувшись со Стравади и его четырьмя рыцарями, вместо того, чтобы сразу взяться за Аамон, спросил:
— Ты съел Саргатанаса, верно?
Хотя, впервые услышав об этом от сдавшегося Нагарайя, Ёнг-Хо отнёсся к нему с подозрением, сейчас он был уверен, что именно Стравади действительно убил Саргатанаса и забрал его эссенцию.
— Да, именно... да, это верно. Дай-ка я покажу тебе результат, — скривил губы Стравади.
У него на голове красовались все пять рогов. Однако это было не лучшее его оружие.
Стравади сделал шаг к Ёнг-Хо и пробудил кровь Нагарайя. Змеиное сердце забилось сильнее и преобразовало Стравади в боевую форму: на его спине, лице и руках появилась синеватая змеиная чешуя.
Стравади сделал ещё один шаг. Теперь отреагировали души его подземелья. Они влили в него ману подземелья. Но это не могло увеличить его ману, могло лишь восстановить ее. Они как будто снабдили Стравади резервуаром маны огромной ёмкости.
Стравади почувствовал немалый прилив сил. В его змеином сердце не было и тени вины за смерть Срагатанаса. Стравади испытывал лишь чувство потери и лёгкий гнев от того, что пришлось убить Саргатанаса, которого он, вообще-то любил. Но сейчас не было даже этого.
Почему Стравади так одержим боевыми расчётами? И с какой стати он боится? Разве Стравади не сильнейший из владык заброшенного юга, обладающий огромной мощью?
Мана Старавди снова наполнила сборный пункт, эта мана была полна холода. Стравади уверенно и самодовольно засмеялся. Четыре рыцаря тоже упивались великой силой.
В этот момент Ёнг-Хо полностью раскрыл свою ману.
***
Когда Ёнг-Хо поднял все пять рогов, его мана полыхнула пламенем, зелёные сполохи залпом пожрали холодную энергию Стравади, наполнявшую сборный пункт. Свирепая мана Ёнг-Хо словно взорвалась и жестоко сокрушила ману Стравади, даже не вступая в противоборство.
На лицах четырёх рыцарей отразилось жуткое смятение.
Но атака Ёнг-Хо пока еще не закончилась. Из магического поля по его левую руку пролился яркий свет. Два из семи когтей, образовывавших сердце Бога Демонов, впились в сердце Ёнг-Хо, извлекая ещё большую мощь.
Мана Стравади была просто огромной. А мана Ёнг-Хо кружила, словно злая, свирепая буря. Ёнг-Хо с уверенностью сделал шаг вперёд, и в ту же секунду ход битвы переменился.
Приподнятое всего мгновение назад настроение Стравади исчезло, куда-то испарилось. И это случилось не из-за разницы маны. С точки зрения абсолютного её количества, Ёнг-Хо сильно уступал Стравади. А поскольку битва шла именно в подземелье самого Стравади, тот был в гораздо более выгодном положении. Тем не менее Ёнг-Хо превосходил его.
В отличие от четырёх рыцарей, очень сильно напуганных внезапно выросшей перед ними стеной энергии, Стравади быстро понял, что к чему. И заколебался. Сила маны Ёнг-Хо отличалась от его собственной силы не количественно, а качественно.
*Бам! Бам! Бам!*
Раздался взрыв. К Стравади одновременно метнулись Ёнг-Хо, Элигор и Офелия. Поглощённый своими мыслями, Стравади отреагировал не сразу. В этот самый момент он даже подумал о том, о чём и думать не стоило бы.
"Я смогу победить?"
Разрыв в их боевых способностях резко увеличился. Теперь он был непреодолим.
Элигор и Офелия жестоко бились с четырьмя рыцарями. Кулаки Элигора с огромной силой крушили не только стены и пол, но и доспехи. Атака Офелии была намного утончённее, но в то же время смертоноснее. Одного рыцаря, оглушённого маной Ёнг-Хо, Офелия жестко ударила ногой в грудь. Рыцарь не смог устоять на месте, его отбросило, и он врезался прямо в стену. Грохот столкновения прокатился по всему сборному пункту.
Стравади пересёк пространство. Столкнувшись с вызовом, он увернулся от удара Ёнг-Хо, применив свою силу. Но не более того. Стравади не просто ушёл от атаки, он попытался бежать.
Аамон пронзил воздух. Ёнг-Хо развернулся, ведомый опытом, полученным в многочисленных боях. Ёнг-Хо выпустил из левой руки чёрную ману и схватил Стравади, едва завершившего свой пространственный прыжок. А потом Ёнг-Хо бросил Стравади на пол, пока тот не успел собраться с силами, чтобы снова прыгнуть.
Ударившись спиной об пол, Стравади сначала застонал, а потом громко закричал от жуткой боли. Какой бы сильной ни была его мана, Стравади всё-таки связан возможностями своего тела.
Наступила короткая пауза.
Наконец справившись с болью, Стравади открыл свои глаза, но в этот момент Ёнг-Хо уже завершал свой следующий шаг. Расползшаяся во все стороны чёрная мана целиком и полностью заслонила обзор, блокируя пространственный прыжок.
*Бам! Бам! Бам!*
Аамон оседлал чёрную ману, и его пылающий наконечник пробил бок Стравади.
Нагарайя охватила острая, до ужаса нестерпимая боль. Его сильное тело выдержало шок от удара, но психическое потрясение до сих пор присутствовало, оно никуда не делось. Стравади инстинктивно применил свою силу, чтобы заглушить боль. Всё произошло спонтанно, без всякого вмешательства разума: Стравади в это время не мог даже отрегулировать дистанцию до противника или собственное местоположение.
Разглядев что-то в сгущающейся тьме, Стравади резко метнулся туда, но практически одновременно почувствовал полёт и падение. Пылающее копьё куда-то исчезло, Стравади ненадолго даже успел испытать облегчение. Как вдруг Ёнг-Хо мертвой хваткой схватил его за шею.
Стравади снова врезался в землю. Более того, на этот раз сначала он очень сильно ударился головой. Стравади даже не мог открыть глаза, а даже если бы и смог, увидел бы только пол.
Мана, магия и сила — с этими тремя факторами Стравади мог бы избежать сложившейся сложной ситуации. Но для этого нужно время, которого Ёнг-Хо ему на дал.
Левой рукой Ёнг-Хо пробил живот Стравади. Из насквозь зияющей дыры, уже мастерски проделанной Аамоном, разошёлся щит искажения. Стравади не успел даже вскрикнуть. Когда рука Ёнг-Хо ракетой отскочила от раны, вся брюшная полость Стравади превратилась в кровавое месиво: раны расширились, а кишечник лопнул от сильного удара.
Такого понятия, как изысканный гладиаторский поединок, не существует. Даже если бой идёт между равными соперниками с одинаковой маной.
Ёнг-Хо сосредоточил ману в своей правой руке. Точно так же, как ранее Стравади подавил ману Каиван, точно таким же способом Ёнг-Хо сокрушил ману боровшегося за жизнь Стравади.
Сборный пункт тряхнуло. Казалось, что вокруг стонало все, застонало всё подземелье.
Рука Ёнг-Хо двинулась снова. Хотя ситуация в этот момент развивалась исключительно в пользу Ёнг-Хо, он ни на секунду не терял бдительности. Подземелье по-прежнему вливало ману в Стравади: тело Нагарайя быстро восстанавливалось, несмотря на то, что кишечник был раздавлен. Поэтому Ёнг-Хо приходилось продолжать атаки.
Ёнг-Хо перехватил Аамон левой рукой. Ближе к наконечнику. И проделал ещё несколько дырок в теле Стравади. Стравади снова и снова попытался спастись, но увернуться от ударов в этот раз никак не удавалось. Ёнг-Хо с уверенностью в своих движениях раз за разом повторял свои ужасные действия, снова и снова поднимая Аамон в воздух и запуская левую руку в открытую рану. Таким образом Ёнг-Хо уничтожал тело Стравади силой искажения.
Покрытая чешуёй кожа набухла от крови. Кости, придавленные щитом искажения, были сломаны. Изувеченные лёгкие струей выбрасывали кровь. Поскольку сердце служило одним из центров концентрации маны, из-за его повреждения восстановление тела замедлилось.
Ёнг-Хо еще раз сильно схватил Стравади, теперь — за правую руку, потом положил на измочаленное, словно тряпка, тело свою левую и сдавил змеиную шею Стравади. Правой рукой Ёнг-Хо занёс Аамон, чтобы нанести последний, добивающий удар.
Стравади заметался из стороны в сторону, извиваясь от жуткой боли, как уж. Души подземелья выжимали последнюю ману, чтобы влить её в тело своего хозяина, но всё оказалось напрасно. Аамон, испустив испепеляющий жар, пробил голову Стравади и сжёг её в зелёном пламени.
— Господин! Господин!
Крикнул один из четырёх рыцарей. Сражаясь с Элигором и Офелией, эти рыцари вдруг ощутили, как просела их мана: хозяин подземелья был убит, а их связь с подземельем разорвана.
Ёнг-Хо удостоверился, что Стравади мёртв, сделал долгий, глубокий выдох и перестал пользоваться маной. Потом деактивировал сердце Бога Демонов, усиливавшее его душу и тела духов подземелья Маммона, и перешёл к следующему шагу.
Стравади умер, так и не успев в полной мере продемонстрировать свои способности. Стравади так и не воспользовался своей могучей маной, не показал прославленное среди владык востока мастерство фехтования. Не успел даже как следует применить козырь Нагарайя и силу пространственного прыжка. Но самого Ёнг-Хо это даже не интересовало. Он сразился и победил, пора пожинать плоды победы.
Ману пятирогого Стравади можно было назвать смешением маны некогда живших на востоке и севере хозяев подземелий.
Элигор и Офелия одновременно оглянулись. И Элигор, и Офелия, оба, фактически родились и выросли в южной области, так что инстинктивно прекрасно понимали все происходящее перед их глазами: победитель не просто поглотит эссенцию побеждённого.
Заброшенный южный регион.
Как следует из названия, до сих пор это были бесхозные земли. Со времён Маммона, Великого Короля Алчности, их постоянно делили между собой. Но это больше не так. Спустя тысячу лет, здесь начинается новая эра, эра нового короля.
Ёнг-Хо с видимой алчностью поглотил эссенцию Стравади.
***
— Король невостребованной территории.
Прокаркала ворона, внимательно наблюдавшая за подземельем Стравади своими большими чёрными глазами. Потом с криком быстро улетела.
Наконец невостребованные территории юга объединены. Хотя Ёнг-Хо ещё не собрал всю доступную силу, он мог объединить в себе саму суть маны.
— Король невостребованной территории.
Произнесла Ситри и погрузилась в мрачное молчание. Ситри больше не копалась в старых воспоминаниях, становясь свидетелем произошедшего здесь и сейчас.
К чему приведут перемены, совпавшие по времени с войной на севере?
Ситри покачала головой. И словно выбросила из головы все свои умозаключения, позволив самым чистым эмоциям овладеть собой, осознавая, что очень довольна исходом состоявшейся битвы.
— Маммон.
Это имя так нежно согревало её сердце. Ситри самодовольно улыбнулась, радостно, словно девчонка.
Когда же Ёнг-Хо придёт повидаться с ней?
Сама Ситри не скрывала нетерпения. Потом мягко и нежно прижала руку к груди и прикрыла глаза. Она с нетерпением ждала такой долгожданной встречи.
