Возможно, она очень беспокоилась. Постоянно думала о том, что всё будет только хуже и хуже. Особенно когда дело касалось её самой, все шло из рук вон плохо. Она не могла ничем помочь, но думаю, что это так и есть.
По правде говоря, иногда всё шло хорошо, а иногда и нет. Но она помнила только те моменты, когда все шло наперекосяк. Эти воспоминания были с ней и не собирались никак уходить.
Если она и вспоминала пройденный ими путь, то не всё, что произошло за это время, заставляло её отводить глаза. Она прекрасно это понимала. Но даже когда она старалась отважно поднять голову, её взгляд так и оставался глубоко опущенным.
Даже сейчас её лицо все также было обращено вниз.
Капля воды упала с её волос и упала на колени.
— Шихору.
Услышав своё имя, Шихору наконец подняла голову.
Комнату освещал мягкий свет лампы. Сама гостиница была похожа на маленький замок, и, впервые ступив в эту комнату, она задумалась, что же за принцесса здесь живет.
Конечно, в комнате принцессы не было бы и четырех кроватей. Мебели тоже было немного, и при ближайшем рассмотрении обивка не была особенно роскошной. Комната была тщательно обустроена, регулярно обслуживалась и содержалась в чистоте, вот и всё. Но кровать, на которой сидела Шихору, была мягкой, и от неё исходил слабый приятный аромат.
Сколько же времени прошло с тех пор, когда она могла так спокойно пожить? Вполне может оказаться, что это впервые.
Мерри стояла перед Шихорой с полотенцами в руках.
— Твои волосы все ещё мокрые — сказала она.
— ...Ох. — Шихору коснулась её волос. Они всё ещё были довольно мокрыми.
Мерри села рядом с ней, прижимая полотенце к голове Шихор, её движения были осторожными, впрочем как всегда у неё получалось.
Тебе не обязательно… хотела сказать Шихору, но проглотила эти слова. Так как ей было легче принимать доброту от других, чем отвергать её. Возможно, у неё просто такой характер. Тем не менее, общаясь с друзьями, она поняла, что если кто-то хочет сделать что-то для неё, и вследствии чего это сделает его счастливее, то она должна позволить ему это, даже если она хочет сдержаться.
Юме не скрывала своих чувств. Она всегда открыта и честна со всеми. В то время как Шихору была полной её противоположностью.
Даже если бы она захотела, Шихору не могла бы быть такой, как Юме. Однако, если бы Юме прижалась к ней в поисках тепла, Шихору обняла бы её в ответ и не убежала. Если бы Юме сказала, что она ей нравится, Шихору каким-то образом сумела бы ответить ей взаимностью, Я тоже.
Так что даже если бы ей было трудно передать, насколько важны для неё люди, о которых она заботится, Шихору все равно могла бы вложить всю свою душу в общение с ними.
— Спасибо... Мерри — медленно произнесла она.
Мерри слегка улыбнулась и продолжала работать руками.
Шихору не хватало прежнего шума и заряда энергии, которые исходили от Юме. Теперь, когда она осталась наедине с Мерри, ни та, ни другая не были особенно разговорчивы, так что они почти не разговаривали.
Шихору не считала молчание чем-то неприятным. Она просто беспокоилась, можно ли просто так сидеть в тишине, и что подумает человек, с которым она была рядом. Но в то время как Мерри говорила, когда хотела, она была не из тех людей, которые заставляют себя заниматься пустой болтовней без всякой причины. Поэтому, когда Шихору была с Мерри, даже если они не разговаривали, она не чувствовала себя неловко. Они говорили друг другу только то, что хотели сказать, и слушали слова, приходящие обратно в ответ.
— Мне так одиноко — вдруг сказала Мерри.
— ...Ага. — Шихору кивнула, и её грудь сжалась.
Мерри чувствовала то же самое. Впрочем, она и сама это знала.
— Я и правда ощущаю... одиночество — грустно сказала Шихору.
— Я тоже чувствовала, как... Юме постоянно спасала меня — вздохнула Мерри.
— И я тоже. Может быть... — нет, определенно... даже больше, чем ты, Мерри.
— Когда она вернется, нам нужно поприветствовать её с улыбкой на лице.
— Я сейчас заплачу...
— Но ведь это в порядке вещей, разве не так?
— Я... слегка зла. — Шихору не собиралась никому говорить, но слова сами собой вырвались.
Мерри положила полотенце на колени и обняла Шихору за спину.
Юме была довольно сильной, но Мерри была мягкой. На какое-то время Шихору решила, что Мерри сдерживается. Но теперь она поняла, что она была неправа. Именно так поступала Мерри, и именно это делало её уникальной.
— Я просто ошеломлена — сказала Мерри. — Это заставило меня задуматься: «Юме была такой смешной.» Я начинаю понимать это снова и снова.
— Она была слишком смешной. Но я признаю, что это одна из её черт, что ж... За это я её и люблю.
Слезы были готовы пролиться, но они не текли, потому что Мерри оставалась с ней.
— Так что мне и в голову не приходило, что она решит оставить нас... — Шихору грустила. — Я так ужасна... Часть меня из-за которой мне приходится полагаться на других.
— Возможно, это потому, я доверяю тебе, Шихору — успокаивающе сказала Мерри. — Даже если Юме покинула нас ненадолго, она уверена, что с тобой все будет в порядке.
— Как ты думаешь, она когда-нибудь сомневалась в своих друзьях и товарищах? — рискнула спросить Шихору.
— Я так не думаю — тут же ответила Мерри и рассмеялась.
Шихору тоже находила это забавным. — Я ведь знаю, правда?
— Даже если она станет сильнее, «Она останется все той же Юме, которую мы знаем.» Вот такое у меня чувство.
— Знаешь, она может измениться гораздо сильнее, чем мы можем себе представить...
— Даже если и так, это было бы так на неё похоже. В конце концов, я смогу быть в порядке что бы ни произошло. Пока с Юме всё в нормально, и мы сможем увидеть её снова через полгода, этого будет достаточно...
Правая рука Мерри лежала на бедре Шихору, а левой рукой играла с полотенцем.
— Наверное... — да, ты права.
Шихору протянула правую руку и схватила Мерри за левую. Должно быть, она этого не ожидала, потому что на мгновение тело Мерри напряглось. И все же, даже если бы она попыталась стряхнуть ее, Шихору все равно держалась бы и не отпускала.
— Пока ты здесь со мной в таком виде, я в порядке — сказала Шихору. — Что бы ни случилось, ты — это ты.
Мерри опустила голову, о чём-то задумавшись.
Независимо от того, насколько они узнавали друг друга, независимо от того, насколько они сокращали дистанцию, все люди были отделены друг от друга. Шихору так и не смогла разглядеть его решимость насквозь. Когда дело доходило до того, что творилось в голове у Мерри, она тоже могла только догадываться.
И все же она могла попытаться. Даже если она не могла понять всего, то по крайней мере могла сказать, что Мерри была глубоко обеспокоена и что-то мучило её.
Шихору не могла решить проблемы Мерри. Возможно, ей будет трудно даже дать полезный совет. Само существование Шихору, возможно, даже не очень помогло бы Мерри.
Но—
Я здесь, подумала Шихору. Даже если ты скажешь, что я тебе не нужна, я не смогу возненавидеть друга, которому доверила свою жизнь, и что бы ни случилось, я не сдамся. Я прилипчива и могу быть довольно жуткой, если сама так скажу, но тут уж ничего не поделаешь. Я имею в виду, что это часть того, кто я есть.
— Я рада — прошептала Мерри, удерживая руку Шихору.
Чему же она радовалась? Шихору предпочла не спрашивать, а просто вообразить.
Я должна копнуть глубже, подумала она. Но она не будет делать то, что не может, у неё есть свой собственный темп, и она не может стать человеком, которым не является.
Когда она впервые попала в Гримгар, она даже не могла измерить свои собственные шаги. Но мало-помалу, спотыкаясь, она наконец начала находить себя. В последнее время Шихору чувствовала себя именно так.
Это было ещё одной причиной, почему она беспокоилась о Мерри, которая иногда, казалось, теряла саму себя. Держать её за руку «Вот так» — это все, что могла сделать Шихору. Для чего-то большего—
Я не смогу сделать, подумала Шихору. Харухиро-кун. Возможно... ты единственный, кто может это сделать. Ты это понимаешь?
Внезапно дверь открылась, и Шихору запаниковала. Мерри слегка отшатнулась, и Шихору через мгновение поняла, что ей вовсе не обязательно было так паниковать.
В комнату вошла Сетора.
Удивительно, но в этой гостинице было несколько впечатляюще больших раздельных ванн на мужские и женские. Но оставлять комнату пустой было бы неосторожно, поэтому Шихору и Мерри первыми отправились мыться. Сетора же осталась в комнате, пока они мылись, а потом ушла купаться одна, так что теперь она вернулась.
— Т-Ты... ты быстро управилась. — сказала Шихору.
— О, правда? — Сетора вытерла волосы полотенцем и подошла к другой кровати, на которой сидели Шихору и Мерри. Она сама села в кресло.
Все они переоделись в хлопчатобумажную одежду, купленную на рынке Веле. Это были простые одежды, которые открывались спереди, и, если они не были завязаны поясом, они легко открывались. Они тоже доходили только до колен, так что были немного обнажены. Шихору никогда бы не пошла в таком на прогулку.
Сетора откинулась на спинку кровати и уставилась в потолок. Она сделала глубокий вдох. Возможно, на самом деле это было не так, но у Шихору сложилось впечатление, что она как будто знает, о чем думает Сетора.
Должно быть, ей сейчас не по себе.
Когда дело касалось Сеторы, между ними всегда была стена. Это место, гостиница «Золотой Козлерыб», было довольно роскошным, и каждый номер стоил пять серебряных за ночь. Тем не менее, у них было достаточно денег, чтобы позволить себе некоторую роскошь, и вместо того, чтобы получить только одну комнату для парней и одну для девочек, они могли бы получить отдельные комнаты для всех. Шихору не чувствовала в этом необходимости, но Сетора определенно чувствовала себя скованной, так что ей следовало бы это сделать.
— Позволь мне сказать вот что. — Сетора открыла рот — Когда речь заходит о том, что мне не удалось наладить отношения с вами, то вы можете подумать, что я не особенно об этом то и беспокоюсь... но это совсем не так.
Мерри слегка выдохнула — ...А? — и склонила голову набок.
Шихору потребовалось некоторое время, чтобы осознать сказанное Сеторой.
Сетора подняла ноги. Подол её платья соскользнул, полностью обнажив стройные ножки. Что же она делает? Она медленно поднимала и опускала каждую из своих ног. Было ли это упражнением?
— Я не умею налаживать отношения с другими — сказала Сетора. — Разве это плохой способ выразиться? Практика развития моих отношений с другими людьми — это то, чем я почти не занималась. Пожалуй, никогда. В отличие от големов и ньяасов, с существами, известными как люди, трудно было справиться. Это тоже может быть плохой способ выразиться. Но, да, я подозреваю, что все так и есть. Я не умею быть внимательной в том, как говорю...
Шихору подумала, не следует ли ей для начала сказать ей, что, когда ты пытаешься сказать что-то деликатно и внимательно, то ты не должна говорить другому человеку, что именно ты делаешь. Тем не менее, казалось, что Сетора делает все возможное, чтобы быть внимательной к другим, по-своему, но и это было не плохо.
— Хм... — неуверенно произнесла Шихору. — Если подумать, то где ньяас?
— Киити? По-моему, она исследует город. А вот это — просто пучок любопытства. Это необычно для ньяаса. В конце концов, дикие ньяасы — это не те существа, которые пытаются покинуть свою территорию.
— Они не приспособлены к путешествиям? — спросила Мерри.
Сетора перестала поднимать и опускать ноги. — ... Нет, не в их естественном состоянии. Ньяа, которых держат в деревне, привыкли передвигаться, но они все равно отмечают место, где спят, своим собственным запахом. Похоже, иначе они не смогут расслабиться.
Мерри кивнула, удовлетворенная ответом. Она могла бы попытаться придумать другой вопрос, но, очевидно, не смогла его придумать. У Шихору тоже ничего не было.
Сетора снова попыталась поднять ноги, но остановилась на полпути. Она осталась сидеть, уставившись в потолок и задрав колени.
Молчание продолжалось довольно долго. Конечно, возможно, Шихору это только казалось долгим, а на самом деле это было совсем не так.
— Я эгоистично взяла их с собой из деревни и позволила большому количеству ньяасам умереть. — Сетора закрыла лицо обеими руками и вздохнула. — Я ужасный хозяин. Я также уничтожила Энбу. Я не уверена, что смогу его восстановить. Я пока не собираюсь возвращаться в деревню, так что надежды на это мало.
Шихору и Мерри переглянулись.
И что теперь? удивилась Шихору. Что... как ты думаешь, мы должны на это ответить?
Юме без колебаний сумела бы успокоить Сетору. Неважно был ли этот человек одним из её товарищей, принадлежал ли они вообще к одной расе — все это не имело для Юме никакого значения. Она умела сочувствовать другим, и если что-то чувствовала, то сразу же признавалась в этом.
Шихору, а также Мерри не могли без разбора заботиться о других так, как это делала Юме.
— У людей... — неужели Сетора плакала? Её голос не дрожал. Он был неподвижным и бесстрастным, как обычно. — ...у них есть лица, те что для публики, и те что является их истиным «Я». Они скрывают свои истинные чувства за маской. Они лгут. С легкостью. Даже для самих себя. В детстве мне казалось это чем-то очень тревожным, но теперь уже не так сильно. У каждого есть вещи, которые он хочет защитить, и все они в отчаянии. Просто я не могу справиться со всем этим. Меня это не слишком интересовало... по крайней мере, я так думала. У меня была Энба, я был окружен ньяасом, и этого было достаточно. Этого должно было хватать. Неужели я совершила ошибку? Что ж, сейчас я ни о чем не жалею.
Сетора на мгновение замолчала.
— Я этого не понимала, но как только я покинула деревню, я была рада, что освободилась от нее. Деревня была тесной, но я никогда не думала о том, чтобы покинуть её. Теперь я нахожу это чем-то странным. Интересно, почему? Почему я никогда не пыталась покинуть деревню? Неужели я боялась? Не было решимост? ...Как бы то ни было, теперь я покинула деревню. У меня нет никакого желания возвращаться туда. Но пока я не вернусь, я не смогу восстановить Энбу. И все же я не хочу возвращаться. Я чувствую себя ужасно из-за Энбу, но не из-за себ. Как бы это сказать? Я чувствую себя живой. Я никогда не чувствовала себя такой живой.
— Разве тебе не весело? — спросила Мерри, и Сетора убрала руки от лица.
— ...Весело. Может быть, так оно и есть, а может, и нет. Несмотря на то, что я потеряла Энбу и ньяасов, я не так уж и расстроена. Нет ничего такого, чем бы я была недовольна.
— Но... есть же все-таки что-то такое? — нерешительно спросила Шихору.
Сетора читала им монолог, а Мерри и Шихору просто задавали вопросы, чтобы подтвердить то, что она говорила. Это было похоже на неловкую форму общения, но, вероятно, это было лучшее, что они могли сделать в данный момент.
— ...Конечно. — ответила Сетора. — Я бы назвала это неудовлетворенностью. Откровенно говоря, бывают моменты, когда я чувствую себя будто отчужденной. Я думаю, что, скорее всего, я действительно чувствую себя чужой. Поскольку меня избегают в доме, где я родилась, я привыкла к этому, так что это не такая уж большая проблема. С самого рождения я вела себя вызывающе, не подчиняясь дому, как следовало бы. Я знала каков будет результат, но я не хотела быть рабом своих родителей и не хотела подчиняться обычаям деревни. Сейчас... Я уже не так упряма, как тогда. Хотя, тем не менее, я не ищу компромисса с вами. Например, я нахожу Хару приятным, но не стану просить, чтобы он находил меня приятной в ответ. Это был бы неправильный подход. Даже если бы я каким-то образом заставила его подчиниться мне, его сердце не повернулось бы ко мне. Точно так же, как я никогда не слушалась своего собственного дома. Это потому, Жрица... Мерри... Хару, он любит тебя.
Подумать только, что она действительно сейчас выплеснет и скажет это! Шихору краем глаза посмотрела на Мерри.
Мерри вся напряглась. Статуя. Она превратилась в статую.
Трудно было представить, что она не знала об этом, но в каком-то смысле Мерри могла быть ещё более тупой, чем я, в таких вещах, так что Шихору хотела её прощупать, чтобы убедиться.
Я просто хочу сказать, «Эй, твои чувства взаимны, ты же знаешь». Если бы я это сделала, как бы отреагировала Мерри? Она могла бы сказать, «Почему?» с выражением удивления на лице.
Они всегда были вместе, так что она иногда забывала об этом, но Мерри была так красива, что люди с трудом находили к ней подход. Она тоже была стройной, и, честно говоря, Шихору завидовала этому, но то, что она так сильно отличалась от нормы, должно было иметь свои собственные проблемы.
Похоже, у Мерри было мало опыта в любовных делах, она была бескорыстна и к тому же довольно туповата. И Харухиро-кун такой же. Мало того, что он не был супер опытным, он был немного юн для такого, разве не так?
Значит ли это, что эмоционально они оба все ещё дети?
Шихору уже начала подозревать, что если они будут предоставлены самим себе, то, возможно, ничего и не изменится.
Должна ли я что-то сделать? Да и как я вообще буду пытаться?
Шихору и сама была не слишком опытна. На самом деле, все, с чем ей приходилось работать — это однобокое увлечение и её фантазии, так что вряд ли от неё будет много толку.
Сетора вздохнула, а потом пробормотала себе под нос — …Просто ничего не получается.
— Я ведь знаю, правда? — cогласилась Шихору, глядя на Мерри, которая все ещё была полностью заморожена.
Честно говоря, у меня вообще ничего не получается. Мне кажется, что я иду по бесконечному канату, и иногда спрыгнуть с него было бы легче. Но я, наверное, никогда этого не сделаю.
У Шихору было слишком много вещей, от которых она не хотела бы так легко избавиться. Как бы она ни дорожила ими, она могла потерять их в любой момент. Возможно, сейчас — единственное время, когда она может продолжать быт с ними.
У Юме свой путь жизни, я думаю поэтому ей пришлось оставить нас, размышляла Шихору. Но я хочу увидеть тебя, Юме. Хотя мы только что расстались, я так сильно хочу тебя увидеть.
— Итак, подводя итог, каждый из нас обременен своими личными проблемами. — сказала Сетора, слегка улыбнувшись.
Не говоря ни слова, Шихору мысленно добавила, «Да, и несмотря на это мы до сих пор живы…».
