Они собрали все бывшие при них деньги. В итоге выяснилось, что на шестерых они владеют одним золотым, 87 серебряными и 64 медяками. Плюс личные вещи.
Они обошли торговую площадь, показали монеты владельцу магазина одежды, владельцу магазина масок, владельцу продуктовой лавки. Деньги Гримгара никого не заинтересовали.
Кузнец был занят, так что его решили не отвлекать — точнее, все опасались что он убьёт их, если его отвлечь.
Они постучали в дверь универсального магазина, предполагая, что торговец внутри. Но не дождавшись ответа после трёх попыток, отступились.
Вряд ли получится достать чёрные монеты в деревне. Это было бы слишком просто. Желудки на время удалось обмануть водой, но теперь голод вернулся с новой силой, подстёгивая к действию. Нужно попытаться найти монеты снаружи, пусть хотя бы одну или две.
Они вышли из деревни, потирая пустые животы. Задача была ясна без слов — найти чёрные монеты. Они принялись обсуждать.
Отходить от деревни опасно — точнее, им неизвестно насколько это опасно, так что было решено пока держаться рядом. Они попытаются исследовать окрестности, постепенно расширяя известную им область с деревней в центре.
Первым делом они пересекли мост и попытались двинуться прямо вперёд, но примерно через сотню метров наткнулись на лес. Высокие, белёсые, искривлённые растения — наверное, деревья. Эти странные деревья стояли плотной стеной, и пробраться сквозь эту чащу, похоже, будет непросто. Путь вперёд закрыт.
Они развернулись, прошли вдоль рва и спустились с невысокого обрыва. Берег реки оказался преимущественно песчаным. А ещё там было неожиданно тепло.
Они подошли к кромке воды. Река выглядела глубокой, и с сильным течением.
Харухиро нерешительно погрузил руку в непроглядно-чёрную воду, и поражённо раскрыл глаза.
— Она… тёплая… Река тёплая.
— Да ладно? — Ранта скинул ботинки, стянул носки и босиком шагнул в воду, — Ого! Не врёшь! Едва-едва, но тёплая! Можно мыться!
— Вымыться… — отсутствующе протянула Шихору, — А хорошо бы… Вымыться…
— И правда… — Мэри подняла глаза к небу и вздохнула, — Помыться…
Юме глупо хихикнула.
— А неплохонько бы помыться, угу.
— Ага… — Кузак кивнул, — Мы все воняем. И я, конечно же.
— Так давайте! — Ранта показал большой палец, — Все вместе! Ну, в смысле, что такого, правда? Говорят же, нужно отбросить лишние барьеры чтобы сблизиться! Прочь стеснение! Да и вообще, темно же! Никто ничего не увидит! Гихихихихихи!
— Ты же сам знаешь, что никто не согласится, — Харухиро ощутил сильный позыв придушить Ранту, но ему не хотелось тратить силы впустую, — Простите, но давайте подождём с купанием. Сначала надо найти чёрные монеты и раздобыть еду. Вымыться можно будет потом. Убедимся, что это безопасно, и искупаемся по очереди, парни отдельно, девушки отдельно.
— Да пошёл ты, Харухиро! Я против! Против, против, против! Про-о-о-отив! — Ранта никак не унимался, но остальные согласились с Харухиро.
— …Хи-ньо? — Юме, явно не желавшая уходить, замешкалась на отмели, плескаясь в воде, и вдруг нагнулась, — О? Что это? Оно было… в песке? Такое круглое и…
Харухиро взял предмет из её руки.
— …Это чёрная монета.
— А значит могут быть ещё, так ведь?! — Ранта прыгнул в воду, опустился на четвереньки и принялся шарить так энергично, что, казалось, вот-вот поплывёт, — Ну же, давайте! Ищите! Только имейте в виду, что найду я то моё, а что найдёте вы то, само собой, тоже моё!
— Не надо бредить хотя бы наяву, а? — огрызнулся Харухиро, но тоже принялся шарить в песке.
Все подошли к делу довольно-таки — нет, не довольно-таки, а весьма серьёзно.
Со временем напоминающий пламя свет от далёкого кряжа угас, и опустилась кромешная темнота. Они отошли не так уж далеко от деревни, и до недавнего времени отчётливо слышали звон ударов кузнечного молота, но теперь звук затих.
Ночь. Как долго мы искали монеты? Харухиро не знал, но, как бы то ни было, наступила ночь.
— Всё! Больше ничего не найти! — Ранта ударил воду.
— Похоже, это не так-то просто… — Кузак уселся на отмели.
— И всё-таки… — Шихору отжала промокший подол своей мантии, — Можно вернуться и попробовать купить что-нибудь поесть на эту монету…
— И правда, — в голосе Юме слышались слёзы, — Юме совсем голодненькая, и ей немножко грустно…
— Может, за монету можно купить больше чем кажется, — Мэри, нетипично для себя, попыталась их ободрить.
— Ага, точно… — Ранта повесил голову. Похоже, даже у его вечной энергии есть предел. Впрочем, неудивительно.
— Да, давайте попробуем… — вяло сказал Харухиро, но тут же одёрнул себя: нет, так нельзя. Предводитель не должен позволять себе падать духом, — Правильно, идём! Время перекусить!
Впрочем, даже забраться обратно по двухметровому обрыву оказалось непростой задачей. А когда они на подкашивающихся ногах добрели до моста, их глазам открылась жуткая картина.
Башня В, в которую вёл мост, фактически представляла из себя ворота. Единственный проход в деревню. И эти ворота, совсем недавно открытые, теперь почему-то оказались запертыми.
— Ч-что? Почему? — Харухиро прижал кулак ко лбу, — Потому что ночь?
— Да плевать! — Ранта опустил забрало и побежал через мост.
— Э-эй! — но в оклике Харухиро не было нужды.
Дозорный башни В схватился за лук. Ранта увидел нацеленный на него наконечник стрелы, резко остановился, подскочил и припал к земле.
— П-простите! Не стреляйте, прошу, не стреляете, пожалуйста, не стреляйте!
Возможно, это помогло. Дозорный не опускал лук, но и не стрелял. Ранта, не поднимая головы, пополз спиной вперёд и в конце концов добрался до Харухиро и остальных.
— Дебил! Мудак! Ублюдок! Я же чуть не погиб!
— Нечего вымещать злость на мне… — у Харухиро закружилась голова. От голода он так ослабел, что даже говорить было тяжело. — Наверное, придётся подождать пока ворота откроют… Хотя, пожалуй, глупо просто ждать, так что, может, пойдём попробуем найти ещё монет? Нет, не выйдет… Мы все выдохлись…
Никто уже не мог заставить себя пошевелиться. Или все просто лишились сил. Они просто попадали там, где стояли. Легче от этого не стало, но иного выбора, кроме терпеть и ждать, не оставалось. Глаза слипались, но вскоре гложущий голод вырывал из забытья.
Болезненное пробуждение раздражало, злило. Пытаясь подавить порыв сорвать на ком-нибудь эту злость, они постепенно опять проваливались в неспокойный сон — только затем, чтобы вскоре проснуться снова.
Девушки прижались друг к другу, то засыпая, то опять просыпаясь.
— Как кушать-то хочется… — протянула Юме, гладя Шихору по макушке, — Шихору, а, Шихору, а можно Юме откусить от тебя? Совсем чуточку, можно?
— Если мне тоже можно откусить от тебя…
— О-о-о-о, — протянула Юме, — Юме, наверное, не против, если ей можно съесть немножко Шихору…
— Хочешь попробовать поесть друг друга? — пробормотала Шихору.
— Заманчиво… Шихору ведь такая аппетитненькая…
— Эм, а можно мне тоже?.. — вмешалась Мэри.
— Тогда и ты позволь поесть тебя, Мэри-тян…
— Ну конечно… Ешьте… Я уже на всё готова ради еды…
— …Ха-а-а…. — Ранта свернулся в клубок, словно дохлый слизняк, — Что вы там несёте, проклятые? А-а… Как же я завидую… Нет, серьёзно…
Кузак лежал на спине, раскинув руки и ноги, и что-то бубнил:
— …На дворе трава на траве дрова, за двором дрова, дрова вдоль двора… Косой-косой косой Косой косил косой-косой косой… Палач с палочкой палочками палочки на полочке на получку…
— Ну, кажется, мы ещё держимся… — Харухиро слабо улыбнулся, — Держимся, да… Жердимся… Дрожимся… Ха… Ха-ха…
Все уже утратили надежду, что в этот погружённый в вечную ночь мир когда-нибудь вернётся свет, но всё-таки утро наконец настало.
Ещё до того, как горный хребет засветился, раздался зловещий рёв и дозорный башни В открыл ворота изнутри. И тут же далёкий кряж затеплился светом.
Харухиро и его товарищи вскочили и побежали по мосту. Кузнец ещё не принялся за работу, но в котле продуктовой лавки уже побулькивало варево. Харухиро протянул чёрную монету гигантскому крабу-хозяину, помешивавшему содержимое котла черпаком. Краб перевёл взгляд своих торчащих из-под маски глаз-палочек с Харухиро и его спутников на монету и обратно.
— Дайте нам поесть! — тут же принялся умолять Харухиро, — Мы умираем с голоду! Что угодно, правда, что угодно съедобное, пожалуйста!
Гигантский краб достал шесть мисок, сделанных из дерева или чего-то похожего, и разлил по ним содержимое котла — нечто вроде супа.
Харухиро и его друзья поблагодарили и взяли миски. Ложки, конечно, тоже не помешали бы, но необходимости в них нет.
Харухиро отхлебнул густой, горячий, чёрный бульон. Он толком не прочувствовал ощущение на своём языке — но за этот вкус он готов был бы умереть. Он бросил взгляд вокруг — его товарищи жадно глотали суп.
Какое счастье, от всего сердца подумал Харухиро. Мы счастливы. Так счастливы. Просто в голове не укладывается, что такое счастье возможно. Наши тела словно излучают счастье. Мы невероятно счастливы.
Он осушил бульон в мгновение ока. Но ведь это не всё. Ещё есть гуща. Харухиро потыкал содержимое миски.
— А?! — поражённо воскликнул он.
Это же… это же насекомые. Суп… из жуков?
— Гахахахаха! Еда мужчины — его крепость! — Ранта выпалил что-то невразумительное, отважно запихнул жуков в рот и принялся жевать, — Гуабваха! Эугхбуээ?!
Жуки явно оказались горькими. Ранта выплюнул их. Ну, этого и стоило ожидать — они выглядели отвратительно. Наверное, лучше не есть их. Но… Этого мало. Нет, действительно — одного бульона слишком мало.
Харухиро посмотрел на краба. Тот тут же протянул ему что-то вроде шампура с жареным мясом. Харухиро ощутил, как в его сердце зарождается вера. Кем ещё может быть этот краб-торговец, если не божеством?
Сдерживая слёзы, Харухиро с почтением и благодарностью принял шампур. Он вгрызся в мясо сразу, даже не задумываясь, съедобно ли оно. Кусок был холодным, жёстким, и, похоже, скорее закопчённым в дыму чем поджаренным, но вкус не был неприятным. Чем больше Харухиро жевал, тем больше сока источал кусок. Кажется, этим ему удастся на какое-то время утолить голод.
Краб раздал шампуры и остальным. А значит, за чёрную монету можно купить как минимум шесть мисок супа из насекомых и шесть шампуров загадочного копчёного мяса.
Теперь, когда они наелись, им захотелось пить. Впрочем, скорее всего понадобится ещё одна монета, чтобы их пропустили к колодцу. Пока придётся терпеть, и попозже вскипятить речной воды. Но пока Харухиро размышлял об этом, идиот Ранта не колеблясь подошёл к колодцу, сбросил вниз ведро, вытянул его наверх и принялся жадно пить. Страж колодца даже не пошевелился.
…А? Можно?
Когда Ранта напился, Харухиро тоже опасливо отхлебнул из ведра. Страж опять никак не отреагировал. Может, потому что мы заплатили вчера? Если за одну монету можно купить суп и мясо на шестерых, то такая же монета за воду на шестерых — это, наверное, переплата. И поэтому сегодня нам можно пить бесплатно… Наверное?
Как бы то ни было, утолив жажду, они наконец снова почувствовали себя самими собой. Хотя, нет. Не совсем.
— Эм, Харухиро-кун… — Шихору подняла руку, — Теперь я бы хотела помыться…
Он не смог заставить себя сказать «Сейчас у нас есть проблемы поважнее».
Что ж, рассудил Харухиро. Наверное, можно будет поразмыслить, как достать ещё монет, пока будем готовиться к купанию и пока моемся. Да, точно. А ещё, возможно, что-нибудь придёт в голову после того, как освежимся как следует. Верно. Вымыться. Хорошая мысль.
Они вышли из деревни и поспешили к берегу реки. Возможно, для спешки и не было причин, но их подстёгивало нетерпение.
Первым делом вырыли на берегу яму. Потом соединили яму с рекой канавой. Когда речная вода заполнила яму, канаву закопали. Было решено, что первыми вымоются девушки, а парни подождут своей очереди где-нибудь поодаль.
Выкопанная яма была примерно полутора метров в диаметре и около метра глубиной. Температура речной воды едва достигала температуры тела, но это всё равно лучше, чем если бы вода была холодной. Воду рассмотрели внимательнее, поднеся к ней лампу — она оказалась прозрачной, и ничем не пахла. Работа прошла без помех, и вскоре ванна под открытым небом была закончена.
— Ну, мы будем ждать вон там, — сказал Харухиро девушкам.
Харухиро, Ранта и Кузак оставили Юме, Шихору и Мэри и отошли примерно на двадцать метров. К самому обрыву. Даже после восхода — точнее, после того как вдали на горном хребте поднималось пламя — этот мир оставался погружённым в темноту. С такого расстояния девушек уже не видно, так что, наверное, этого достаточно.
И всё-таки, что-то не так. Ранта ведёт себя необычно тихо.
Нет. Он вёл себя тихо.
— Ну так что, начинаем? — спросил Ранта.
— Так и знал… — вздохнул Харухиро. И как он должен остановить этого помойного слизняка?
Но, к счастью, ему не пришлось ничего делать. Кузак внезапно схватил Ранту и прижал к земле.
— Не позволю.
— Ау! Ау, Ау! Что, Кузакки, какого хрена! Ай! Полегче руку, ай, плечо! Больно же, дебил! Отпусти, дубина!
— Нет, Ранта-кун, ты ведь не так уж и слаб. Ты вырвешься, если я хоть немного уступлю.
— Да ты мне руку сломаешь! Плечо! У меня сейчас кишки лопнут! Я же умру, идиот!
— Ты не умрёшь от такого пустяка, Ранта-кун. Всё в порядке.
— Ничего не в порядке, нет, нет, нет! Больно, больно, больно! Умираю! Пусти! Умираю, пусти!
— Я вижу, что ты притворяешься, и ты это знаешь.
— …Кузакки, ты обнаглел в край! Ты что, не знаешь, что старших положено уважать?!
— Конечно знаю. И вполне уважаю тебя, Ранта-кун.
— Тогда пусти! Голые! Я должен увидеть голых девчонок! Сиськи! Я смертельно болен, и лишь вид голых сисек может спасти меня! Правда, я не вру!
— …Ну, моё уважение только что подразвеялось. — сказал Кузак, — Это уже немного слишком.
Ранта не заслуживает вообще никакого уважения, так что всё в порядке — подумал Харухиро. И всё же, Кузак быстро среагировал. Это из-за неё? Из-за Мэри? Наверное. Не хочет, чтобы Ранта её видел. Она его… Кто? Девушка? Возлюбленная? Без разницы. Он не хочет, чтобы другие мужчины видели предмет его чувств без одежды. Дело в этом. Наверное. Ну, это естественно.
Само собой разумеется, даже для меня.
Ну, правда, я ведь ещё девственник. А Кузак? Может, они уже… ну… того… Занимались этим?
Харухиро сел на землю и закрыл лицо руками. О чём я только думаю? Что за глупости. Какая разница? Сейчас не время для этого.
Верно. Сейчас и в самом деле совсем не время.
Чёрные монеты. Как достать ещё? Найти на трупах, или на берегу реки. То есть — положиться на удачу? Не подойдёт. Нет ли способа понадёжнее? Может, их можно как-нибудь заработать? Ну, например, выполнить какую-нибудь работу для жителей деревни? А получится? Не зная языка? Вряд ли.
Деньги. Деньги, значит. Чёрные монеты это деньги. Деньги этой деревни? Если да, то здесь существует товарно-денежная экономика — но есть ли смысл в такой экономике для крошечной деревни? Здесь ведь от силы пятьдесят жителей. А в каждом магазине довольно большой выбор товаров. Не слишком ли много для деревни на пятьдесят обитателей? Может, у них есть другие покупатели? Кто-то вроде Харухиро и его команды?
— Кя-я-я! — раздался чей-то голос.
Не просто голос. Крик.
— Прочь! — Ранта сбросил с себя Кузака.
— Мэри?! Юме?! Шихору?! — Харухиро вскочил и сорвался в бег.
— Ну-чя!
Это боевой клич Юме. Она сражается? С чем? Враг?
Послышался громкий всплеск.
— Ва!..
Голос Шихору? Она попыталась отбежать и упала в реку?
— Ха!
Мэри. Голос Мэри. Звучит так, словно она дерётся с кем-то.
— М-мы постараемся не смотреть! — Харухиро выхватил оружие. Но, впрочем, сейчас пожалуй не та ситуация, когда стоит волноваться о том что он увидит или не увидит.
Он бежал так быстро, как только мог. Виднелись смутные силуэты — кажется, Юме и Мэри двигались, размахивая оружием, как Харухиро и предполагал. Они выбрались из ванны. А где Шихору? В реке? Кто враг?
На первый взгляд враг показался Харухиро чем-то вроде ящера. Он прижимался к земле, словно полз. И двигался очень быстро. Ящер ловко прыгал влево и вправо, уворачиваясь от ударов девушек. Размером почти с человека.
Харухиро бросился на него, не раздумывая. Он обхватил врага сзади. Паук.
Это не ящер. Эта тварь вся покрыта волосами. Неважно. Харухиро попытался вонзить кинжал врагу в шею, но тот бешено задёргался.
Прыгнул. Вверх и в сторону. Высоко.
— А-а!.. — Харухиро вскрикнул, инстинктивно вцепляясь крепче.
О нет. Враг извернулся в воздухе. Он приземлится на спину. Харухиро висит у него на спине, а значит… тварь сейчас ударит его оземь?
Харухиро попытался оттолкнуться от врага, но существо обвилось вокруг него. Раздался мерзкий звук. Харухиро ударился о землю почти всем телом. Дыхание перехватило. В голове помутилось.
Тварь отскочила от Харухиро, и тут же набросилась на него. Харухиро поднял обе руки, пытаясь защитить лицо и горло. Нужно попробовать хотя бы выжить, как-нибудь.
— Га-а! — к ним подбежал Кузак и попытался проткнуть тварь мечом.
Враг отскочил и пустился наутёк.
— Попался! — на существо набросился Ранта.
Хорошо сработано, подумал Харухиро. Но сначала, возможно, стоит позаботиться о себе, а не хвалить товарищей.
Он попытался встать. Плохо. Боль пронзила всё тело даже когда он попытался перекатиться на бок.
Сейчас, кажется, вырвет. Ничтожество. Я был неосторожен. Потерял самообладание. Почему я был так безрассуден? Досадно. Стыдно. Я что, новичок? Ошибка зелёного новичка. Мне нечем оправдаться. Как же больно…
Кузак и Ранта гонялись за тварью. Мэри и Юме бросились к Харухиро.
— Хару?!
— Хару-кун!
Нет, это конечно здорово, но не очень. Вы же обе голые. Я, конечно, ничего не вижу в темноте, но всё-таки. Харухиро зажмурился, решив что должен сделать хотя бы это.
— Где… Шихору?.. — выдавил он.
— Ня?! Точно! Шихору! Шихору, где ты?! Ты цела?!
— Д-да, в п-порядке!.. — раздался голос Шихору. Харухиро почувствовал облегчение.
Но расслабляться ведь рано, да? Вроде как, я не в том положении.
— Хару! Сейчас, я вылечу тебя! — выкрикнула Мэри.
— Нет, нельзя… То есть, магия света… Она же светит… Сначала… Надень что-нибудь…
— Нашёл о чём думать! — прикрикнула Мэри.
Прости. Прости, правда, прости.
— Мэри… -сан, вот, одежда! — вернулся Кузак, бросая Мэри её одежду.
— Да какая разница! — Мэри, впрочем, торопливо набросила на себя что смогла. И начала лечить Харухиро.
— Дерьмо-о-о-о-о! — раздался крик Ранты, — Оно сбежало, дебил!
— Не подходи! Тупой Ранта! — завопила Юме.
— Да заткнись! Как будто мне так интересны твои крошечные сиськи!
— Шихору тоже здесь вообще-то!
— О, а вот на неё я бы глянул! Готов поспорить, там есть на что посмотреть! Гуэхехехехехехе!
— Джес Иин Сарк Карт Фрам…
— Эй, эй, эй, эй, Шихору, стой, стой! Не надо магии! Это же Гроза! Я же поджарюсь на месте!
Харухиро изо всех сил держал глаза зажмуренными.
Если открою, наверное, увижу много всякого. Мэри ведь совсем рядом. Я даже чувствую близость её тела, касание. Но смотреть не буду, конечно. Клянусь, не буду, ладно? Мне так стыдно за всё, я сейчас расплачусь.
И всё-таки, мы что, даже вымыться спокойно не сможем? Как же тут тяжело…
