— Ну ладно, давай просыпайся, не то опоздаем к завтраку. — Е У Чэнь посмотрел как она встает с кровати и нежно потрепал ее за щеки. Кожа ее, белая как снег, и если сильно не засматриваться, то выглядит девочка как живая, милая кукла. Однако эти два ужасных шрама полностью обезобразили ее лицо. Смотрелось так, словно на непорочной снежной глади прошлись глубокие трещины.
— Завтрак? — Нин Сюэ, открыв глаза, неясно спросила:
— Неужели утром тоже можно покушать?
У Е У Чэна кольнуло в груди, и он ласково улыбнулся:
— Нин Сюэ раньше не завтракала?
— Угу, — все еще находясь в полусонном состояний ответила она:
— Все потому… что я ничего не могу найти, только вечером братик Да Ню угощает меня фруктами.
Е У Чэнь аккуратно привел ее волосы и одежду в порядок, Нин Сюэ же неподвижно наблюдала и наслаждалась этим новым невероятным чувством. У Чэнь поставил ее на землю и взял ее за руку: — Пошли, ведь братик сказал, что больше не позволит тебе голодать.
На том же месте, где вчера вечером не было никого, сейчас же сидело множество людей: взрослые, дети, старики. Их появление тут же привлекло внимание людей. И в следующее мгновение, взгляды людей стали намного холоднее, а несколько детей завопили с пронзительным криком:
— Э-это та самая уродина!
— Она снова появилась, вааа… Папа, я не хочу видеть ее!
— Скорее бейте ее, бейте!
Не только дети, но во взгляде взрослых четко виделось презрение. Маленькое личико Нин Сюэ резко побледнело, и хрупкое тельце тут же спряталось за спину У Чэна. Ее маленькие ручки все сильнее сжимали его одежду, а на глазах появились капельки слез.
Пару небольших камней полетели в их сторону, Е У Чэнь, нахмурив брови, провел рукой, и тут же все камни оказались в его ладони. Затем снова провел рукой, и камни на невероятной скорости полетели обратно, попав при этом точно детям в лицо. Несколько детей замерли на мгновение, не зная, как реагировать, и затем громко заревели. Это действие, словно пороховая бочка, взорвалось гневными криками взрослых: «Что ты творишь!» и затем, несколько чашек полетели в его сторону.
Чу Цзин Тянь хотел остановить их, но пожилой старец, покачав головой, схватил его за рукав. На его лице появилось озадаченное выражение, однако он никогда не перечил дедушке, и поэтому он снова сел на свое место, не вымолвив ни слова.
Пожилой старец, прищурив глаза, пристально следил за каждым движением Е У Чэна. Хоть другие и не видели, однако он разглядел все очень четко: те камни определенно летели в нижнюю часть его тела. Однако, он не ловил их сам, а всего лишь махнул рукой, и все эти камни будто бы что-то притянуло в его руку,
Такие трюки старец и сам мог проделать, однако с самого начала и до конца он не почувствовал никаких признаков выпускаемой энергии… это и было непостижимо старцу.
Е У Чэнь, поймав за руку одного мужчину, посмотрел на него холодным взглядом и затем, со звуком «Хрясь!», вывернул ему правую руку. Жалостный визг пронесся по округе, и спокойная до этого момента толпа пришла в ярость. Несколько людей тут же набросились на Е У Чэна, а остальные хватали разные вещи и швыряли в него и Нин Сюэ…
Е У Чэнь холодно засмеялся, несильно отцепив руку Нин Сюэ, двинулся вперед. Схватив двух мужчин за запястья, своим худощавым телом, он с невероятной физической силой швырнул их в полет, и два хрустящих звука вывернутых конечностей пронеслись вокруг. Пнул одной ногой, и один мужчина покатился по земле. Е У Чэнь беззаботно ступил вперед и встал тому на лодыжку и с силой вывернул ее.
А все те предметы, что были брошены в него, без исключения полетели обратно, к тому же не было ни одного, что не попал бы противнику в лицо. Хоть он и не использовал всю свою силу чтобы не поранить их, долговременная боль им была обеспечена.
В один миг, как все молодые люди, так и мужчины свалились на землю, один за другим прижимая руки или ноги и стоная. А те надменные дети один за другим менялись в лице и громко ревели, а увидев, как их отцов избили, от страха начали реветь еще громче. Единственные, кто не получил никакого урона были дрожащие старики и перепуганные женщины.
— З-за что ты нас так? — терпя боль спросил мужчина средних лет.
— Потому что вы пошли против меня, — ответил Е У Чэнь грубым тоном.
— Мы лишь хотели прогнать эту уродину, — мужчина средних лет указал на Нин Сюэ.
— Вот как? Я — ее брат! Давайте попробуйте! — холодно хмыкнул Е У Чэнь.
Мужчина несколько раз открывал и закрывал рот, но так и ничего не ответил.
— Что такое? Уже не хотите? — холодно посмеялся Е У Чэнь, подошел к мужчине и наступил ногой ему на грудь и, взирая на него сверху вниз, сказал:
— Все верно, она — всего лишь маленькая девочка и не имеет никаких сил сопротивляться. Вы сильнее ее, и именно поэтому вы можете спокойно обижать и издеваться над ней. А сейчас, я намного сильнее вас, поэтому я могу так же, как и вы издевались над ней ранее, издеваться над вами, я даже могу оборвать ваши жизни прямо здесь и сейчас. Вы так жестоко обращались с ней, так какое право имеете жаловаться на мое жестокое обращение к вам!
Е У Чэнь одним пинком отправил мужчину в полет, затем взял за шиворот мальчика лет семи-восьми и громко прорычал: «Хватит реветь!»
Ребенок, сильно перепугавшись, в ту же секунду перестал реветь, побоявшись и звука проронить, и с полными глазами слез посмотрел на него.
— Кто из них — твой отец? — холодно спросил Е У Чэнь.
— О-он, — мальчик хоть и хотел, но боялся снова заплакать, хлюпая носом указал на мужчину, которому Е У Чэнь вывихнул лодыжку.
— Разве он не учил тебя не обижать других?
— У-учил…
— Тогда почему ты все равно обижал ее? — Е У Чэнь указал на Нин Сюэ.
— По-потому, что она слишком страшная. Все остальные издеваются над ней, вот я и…
— Вот как? Тогда я сейчас же сделаю тебя таким же уродом, и ты узнаешь каково это, когда все издеваются над тобой.
Е У Чэнь вытянул пальцы и слегка провел ими по лицу мальчика, тем самым вызвав жалобный крик:
— Не надо! Я больше никогда не обижу ее, честное слово! Увааа!..
Несильно отшвырнув его, Е У Чэнь, без каких-либо эмоций на лице, подошел к отцу ребенка:
— Раз ты учил его не обижать других, тогда почему ты не вмешался, когда он начал обижать мою сестренку по такой причине! И не только это: даже ты, взрослый, поднял на нее руку! Твой сын еще может считаться непослушным ребенком, но неужели и ты такой же непослушный ребенок? И раз вы так обращаетесь с всего лишь десятилетней девочкой, тогда не вините меня за то, что я обращаюсь с вами также! Издевательства, да? Тогда с этого дня, как только я увижу вас хоть раз, то буду избивать!
Губы мужчины продолжали дрожать, так и ничего не сказав. Все потому, что в безжалостном выражении лица этого молодого человека было видно — он явно не шутит.
— Эх, достаточно.
Старец наконец-то встал и мирно промолвил:
— Молодой человек, в этом деле они действительно не правы, однако они вовсе не злодеи. Такова всего лишь их сущность. Думаю, они больше не будут так поступать. Я заставлю их извиниться перед твоей сестренкой, и на этом, пожалуйста, сделай мне одолжение и прости их.
Е У Чэнь развернулся, вся его злость тут же испарилась, и он с улыбкой на лице ответил:
— Дедушка Чу, вы — мой спаситель, как я могу ослушаться вашей просьбы. Однако извинения — это уже лишнее. Если они посмеют обидеть мою сестренку еще раз, я просто продолжу начатое сегодня, хаха.
Ногой пнув вверх каменную чашу, он поймал ее рукой и спокойно продолжил:
— На этот раз была лишь разминка, если что-нибудь такое повторится, я сотру их в порошок!
Он сжал свою правую руку, твердая каменная чаша превратилась в пыль и посыпалась из нее, что привело их в еще больший ужас. Несколько молодых людей все еще хотели сопротивляться, однако после увиденного, они все будто бы язык проглотили.
— Все вы, расходитесь, — помахал рукой старец. Этот завтрак превратился в сущий кавардак, и вряд ли у кого-то еще остался аппетит после всего случившегося.
Все второпях немедленно разбежались. Взяв Нин Сюэ за руку, Е У Чэнь подошел к старцу и сказал:
— Дедушка Чу, прости меня за доставленные проблемы.
Старец не радовался и не сердился, а лишь со вздохом промолвил:
— Презирать все страшное и отвратительное у людей в крови, хоть они и провинились, нельзя всю вину перекладывать лишь на них.
Е У Чэнь кивнул головой:
— Я знаю. Именно поэтому я всего лишь слегка преподал им урок. С этих, запертых здесь людей, требовать что-то бесполезно. Возможно, такой способ они запомнят получше.
Старец хохотнул и не сказал ни слова.
