Мощь магуса Часть I
— Думаешь, я настолько тупой? — Балкор ответил с усмешкой. — Я знаю тебя и твою родню. Как только ты закончишь со мной, я уже не вспомню о том, что ты мне наобещала, и даже если бы воспоминания остались, мне было бы все равно, выполнишь ли ты свою часть сделки или попросишь меня лишить жизни моих детей. Я бы жил только для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты такая же, как знать, которую я ненавижу, если не хуже. Я бы не удивился, если бы узнал, что за тем, что случилось с моей деревней, стояла ты.
— Хотела бы я поставить это себе в заслугу, — Ночь от всего сердца рассмеялась над этой идеей. — Увы, тогда ты был всего лишь одним из многих талантливых молодых людей континента Гарлен. Ты был недостоин моего внимания. Это твоя месть сделала тебя великим. Это твоя месть позволила твоему гению расцвести и пробудила мой интерес. Теперь выбирай, и выбирай мудро, потому что я садистка, и мне легко наскучить. Выбери неправильный ответ, и мои Избранные больше не будут держать свои руки при себе.
— Мой ответ — нет. Ты ничем не отличаешься от членов королевской семьи, которые сначала проигнорировали мои мольбы о помощи, а затем попытались задобрить меня, как только обнаружили мой талант. Хотя забудь, ты еще хуже, потому что угрожаешь моей семье. Даже убийцы Королевства никогда не осмеливались на это, — тело Балкора пульсировало маной, когда темнота комнаты закружилась у его ног, как верный пес, приветствующий возвращение своего хозяина.
— Что насчет этого? — Ночь щелкнула пальцами, и стена за ее троном исчезла, открыв множество рыдающих, несчастных фигур, прикованных к потолку.
Дети из всех трех великих стран в возрасте от четырех до десяти лет были насильно доставлены магией духа к ее трону в виде мясной стены.
— Скажи мне, Илюм, отцовство сделало тебя мягким, или ты все тот же мужчина, в которого я влюбилась по уши? Осмелишься ли ты еще раз сказать «нет» теперь, когда жизни стольких невинных людей в твоих руках?
— Что насчет этого? — огромное количество магии тьмы окутало тело Балкора.
Ночь никогда раньше не видела такого заклинания, но она могла ощутить его мощь. Этого было достаточно, чтобы прикончить одного или двух ее Избранных, если даже не ранить ее.
— Неужели тебе нечего сказать по этому поводу, дорогой Манохар? — сказала Ночь.
— При моей работе сопутствующий ущерб неизбежен, — он пожал плечами. — Кроме того, я сомневаюсь, что они проживут долго, даже если Балкор скажет «да». Они умерли в тот момент, когда ты их схватила.
Бог исцеления сказал ровно то, что было в голове Балкора. Незаметно для Ночи, в течение одиннадцати лет, пока Балкор преследовал свою месть, он разделял все убийства своих приспешников через связь разумов.
Он убивал всех на своем пути, независимо от того, были ли они стариками, младенцами или даже слугами семей его врагов. Отцовство не сделало Балкора мягче, наоборот, оно сделало его более диким.
На его руках было так много крови, что дети перед ним были всего лишь каплей в море. Балкор в одиночку убил больше людей, чем пало в большинстве войн, и единственная причина, по которой он остановился, заключалась в том, что его тело больше не могло с этим справляться.
Теперь, когда он связал свою жизнь с Салаарк, единственное, С в о б о д н ы й_м и р_р а н о б э что имело для него значение, — это его собственная семья. Остальная часть Могара могла сгореть, ему было все равно.
— Отличный выбор, вы оба, — еще один щелчок пальцев Ночи заставил маленькие тела увянуть и умереть. Их жизненная сила была выжата до последней капли, чтобы накормить Всадницу и ее Избранных. — Дети мои, заставьте этих магов кричать ради меня! — чувственная улыбка Черной Ночи превратилась в гримасу дикой ярости.
Проведя годы, ухаживая за Балкором, она знала, насколько он силен, и после недавней стычки с Манохаром Ночь по праву оценила и его силу.
«Интересно, как далеко они могут зайти против моих отпрысков», — подумала она.
Точно так же, как Рассвет, Ночь могла создавать призмы, которыми она могла делиться со своими приспешниками. Порождение даровало бы нежити часть ее сил и ее господство над элементом тьмы, оставляя ее ослабленной.
Однако, в отличие от ее сестры, связь не давала ей ни знаний, ни контроля над их действиями. Ночь была духом разрушения, и как таковая, она получила бы врожденные способности всей нежити, с которой у нее были симбиотические отношения, но ни одной из их слабостей.
Берегор проревел свой боевой клич и активировал черную призму, которая находилась там, где когда-то было его сердце.
Это заставило тени, составлявшие его тело, стать настолько плотными, что они приняли физическую форму. Он держал свой боевой топор Вой Штормов двумя руками и замахнулся им, несмотря на расстояние, отделявшее его от цели.
Тронный зал был 20 метров в длину, 10 метров в ширину и 5 метров в высоту.
Вой Штормов направил ману своего хозяина, создав свою копию, сделанную из магии тьмы, настолько большую, что ее рукоять коснулась земли, а кончик задел потолок на долю секунды, прежде чем врезаться в Балкора.
Магия тьмы должна была действовать медленно, но благодаря Вою Штормов заклинание действовало так же быстро, как руки Берегора. Призрак так и не простил богу смерти за то, что тот принижал его повелителя, и ждал шанса доказать, что ни один человек не может быть Мечом лучше, чем нежить.
— Тише, дитя мое. Крик — это просто бравада. Это не сделает тебя сильнее, — Балкор прижал указательный палец правой руки к губам, в то время как его глаза стали черными как смоль из-за эффекта Доминирования.
Сотворенный топор остановился на полпути, когда мана Балкора вторглась в фокусные точки заклинания и заменила энергетическую подпись Берегора его собственной. Заклинание изменило форму так, что наконечник и рукоятка боевого топора поменялись местами.
Темный клинок теперь был нацелен на Призрака и ударил с мощью рушащейся горы. Берегор с самого начала выложился по полной, сотворив заклинание с быстротой молнии.
Даже первоначальный заклинатель не смог увернуться от него с близкого расстояния. Призраку удалось лишь активировать черную призму в своей груди, чтобы защититься от нападения. Магия тьмы была единственной вещью, которая могла остановить себя, а порождение Ночи усиливало защитные способности тьмы.
Балкор добавил немного своей маны, чтобы усилить заклинание, и использовал свое умение, чтобы сделать его более смертоносным.
Темный топор рассек теневые руки Берегора, прежде чем остановиться у его костей.
— Человек, способный использовать Доминирование? — Ночь внезапно потеряла самообладание, недоверчиво глядя на эту сцену.
Даже со своим великим мастерством над стихией тьмы она была неспособна использовать Доминирование. Никто из ее братьев и сестер не мог, и это причиняло им сильную боль.
— Что такое Доминирование? — спросили Берегор и Манохар в унисон, первый в надежде спасти свою жизнь, в то время как второй ткнул Балкора в ответ.
— Я скажу тебе, когда ты вырастешь, — бог смерти покрутил пальцами, снова меняя кончик лезвия с рукоятью.
Следующий замах привел к восходящему удару, который разрубил Призрака на части. Вся сила Берегора была сосредоточена в его руках, оставляя уязвимыми остальные части его тела. Призрак и черная призма разбились вдребезги, оба превратившись в осколки стекла, прежде чем исчезнуть из существования.
