— Я знаю, как тебе все должно казаться. Что я встречалась с тобой только для того, чтобы получить халяву для моей сестры. Я никогда не хотела скрывать от тебя, как плохо у нее обстоят дела, просто я не люблю об этом говорить. Я бы даже не стала беспокоить тебя этим, если бы ты не был лучшим Целителем, которого я знаю, и теперь, когда я стала помощницей констебля, я могу позволить себе лечение. Я могу заплатить тебе за работу, чтобы между нами ничего не изменилось. Я не пытаюсь тебя использовать.
Сказала Камила.
— Боги, моя паранойя действительно передалась тебе. Я никогда не думал о чем-то подобном. Я тоже многое от тебя скрывал. Я слишком хорошо знаю, как трудно говорить о болезненном прошлом. Только те, кто хочет вызвать жалость у других, будут говорить о таких вещах на первом свидании. Я рад, что ты обратилась ко мне за помощью, потому что это означает, что ты доверяешь мне достаточно, чтобы разделить со мной свою ношу. Я еще больше рад слышать обо всех этих глупых мыслях, проносящихся в твоей голове, потому что это означает, что ты не принимаешь меня как должное.
Лит нежно погладил ее по руке.
*Хотел бы я быть таким сильным. Мне еще предстоит рассказать ей о своей гибридной форме. Я не могу рассказать ей о Пробуждении и истинной магии, но, если все станет действительно серьезно, я не смогу совершить те же ошибки, что и Защитник.*
Подумал Лит.
— Спасибо.
Камила вздохнула с облегчением, чувствуя, как ее беспокойство исчезает.
— Мысль о том, что ты можешь засомневаться в моих чувствах, грызла меня со вчерашнего дня. Честно говоря, именно по этой причине я избегала… ну ты понял.
Сказала она, пока официантка подносила им десерты.
Разговор снова перешел на их повседневную работу и глупые анекдоты об их жизни.
…
Когда они вернулись в квартиру Камилы, Лит был счастлив, расслаблен и больше всего хотел спать.
— Я выпила слишком много вина… я быстро приму душ, и присоединюсь к тебе.
Сказала Камила.
*Завтра у меня целый день, а сегодня я так много раз использовал Бодрость, что у меня болит все тело. С полным желудком и учитывая, как я устал, мне лучше не делать никаких подвигов. Кроме того, Камиле какое-то время будет неловко, по крайней мере, пока мы не решим проблему Зиньи. Черт возьми, я слишком устал даже для теории магии.*
Подумал Лит, когда его форма превратилась в пижаму.
Потом Лит проверил квартиру с помощью жизненного зрение, прежде чем смог расслабиться. И заснул в тот момент, когда его голова коснулась подушки.
Впрочем, это продолжалось недолго. Внезапная вспышка света и слегка удивленный голос разбудили его через секунду.
— Что ты делаешь?
В голосе Камилы послышались нотки раздражения.
— Разве это не очевидно? Я спал.
Лит прикрыл глаза рукой от яркого света.
— После того, как ты поцеловал меня, когда мы вернулись? После того, что я сказала раньше? Что случилось с твоими математическими способностями?
Она постукивала ногой, уперев руки в бока.
— Что … Добрые Боги!
Лит вспомнил ее предыдущие слова, когда его зрение вернулось в норму. Камила стояла перед дверью, одетая только в красное кружевное белье, которое подчеркивало ее светлую кожу и мягкие изгибы.
— Но вчера ты сказала…
— Вчера нам надо было серьезно поговорить, глупый.
Она ползла по кровати на четвереньках с нарочито медленными, чувственными движениями, демонстрируя свое открытое декольте.
— Разве ты не скучала по мне? Хоть немного?
Спросила она, прежде чем чмокнуть его, что было похоже на рай.
Лит выключил свет щелчком пальцев, прежде чем обнять ее, и они начали целоваться, чувствуя тело друг друга. Лит не торопился, чтобы оценить ощущение кружева, покрывающего ее кожу, прежде чем медленно его снять.
*** *** ***
На следующее утро, после того как они вместе позавтракали и Камила ушла из дома, Лит вернулся в Люстрию. Он воспользовался Варп-Вратами Белиуса, чтобы оставить след своих перемещений, а затем использовал способность башни Солус, чтобы добраться до места назначения и уснуть.
Камила была в порядке, потому что он поделился с ней частичкой своей жизненной силы, но они слишком мало спали, и эффект Бодрости еще не восстановился.
…
Четыре часа спустя Лит, наконец, восстановился и погрузился в работу до самого обеда, а потом он вернулся домой.
Его родители были очень рады, что он побудет с ними какое-то время. Лит рассказал им о своей последней миссии все, что не было государственной тайной.
— Рада слышать, что у Фрии все хорошо.
Сказала Элина.
— Да, жаль, что эта девушка такая же трудоголичка, как и ты. Вы не виделись со дня рождения Джирни, но все это время занимались магией. Тебе нужно немного расслабиться, сынок.
Сказал Рааз.
— Именно этим я сейчас и занимаюсь, верно?
Лит использовал магию воли, чтобы поиграть с Араном, двигая некоторых его игрушечных солдатиков и вовлекая его в жестокую битву.
— Почему ты выбрал бобовый шест, а не тетю Фрию?
Задумчиво произнес Аран.
— Рааз!
— Папа!
В унисон воскликнули Элина и Лит. Единственный способ, которым Аран мог говорить такие вещи, — это слышать эти слова от кого-то другого, и притом часто.
— Виновен по всем пунктам обвинения.
Рааз поднял руки, сдаваясь.
— Прости, но я никогда не понимал, как ты выбираешь себе подружек. Даже когда вы только познакомились, Флория уже была очень высокой. Выше меня и даже тебя, кроме того, она была…
Рааз был слишком смущен, чтобы закончить фразу.
— Сильной?
Спросил Лит. Он знал, что его отец все еще был шокирован, проиграв ей во многих силовых состязаниях. Насколько Рааз знал, Флория была даже сильнее Лита.
— Да! Женщина не должна быть такой пугающей… теперь у тебя Камила, она прекрасна, конечно, но она…
— Стара?
Голос Элины был таким холодным, что температура в комнате резко упала.
— Эмм… старше, чем Лит, дорогая. Тогда как Фрия примерно того же возраста и роста, что и ты, и замечательная женщина. Отец имеет полное право беспокоиться о своем старшем сыне!
Сказал Рааз, его голос стал низким и кислым.
— Старшем сыне? А как же Трион?
Лит заметил и изменившийся тон Рааза, и побледневшую Элину.
— Дорогой, я же говорила, что это подождет.
Сказала Элина.
— Прости, милая. Я не хотел …
Рааз вздохнул.
— Твой брат приехал сюда за несколько дней до дня рождения Джирни, когда дома были только твоя мать, Аран и я. Наше воссоединение началось плохо, и ситуация быстро обострилась. Короче говоря, он отрекся от нас и больше не является членом нашей семьи.
