— Я пойду проверю наших пациентов. — Тиста смущённо прочистила горло.— Они потеряли сознание за пределами деревни Звёздной Лагуны, и когда проснутся, понятия не будут иметь, где они и что с ними произошло.
— Отличная идея. — Квилла поднялась и последовала за Тистой.
Камила и Морок тоже ушли, оставив Солус и Лита наедине с Салаарк.
[Я тоже хочу проверить беженцев, но чувствую, что Лит хочет спросить ещё что‑то.] — подумала Солус.
— Бабушка, можно задать тебе вопрос? — спросил Лит.
— И ты прав. — согласилась она. — Меня не волнует, что они делают, пока они не создают альянсов или не становятся настолько сильны, чтобы занять один из моих оазисов навсегда.
— Но это значит, что ты их оставляешь в живых! — глаза Солус расширились от осознания. — Ты могла бы уничтожить большинство преступных изгоев, но ты выбираешь не делать этого.
— Именно. — сказала Салаарк.
— Зачем ты это делаешь, бабушка? — спросил Лит. — Это же пустая трата сил и ресурсов.
— Вы оба слишком наивны, Пёрышки. — проворчала Повелительница. — Напротив, это экономит массу времени и ресурсов. Это одна из причин, по которой Кровавая Пустыня до сих пор едина и процветает.
— Должно быть, я тоже наивна, бабушка, потому что я не вижу связи. — сказала Солус.
— Подумайте, Пёрышки. — ответила Салаарк. — Что, если бы я уничтожила все преступные племена изгоев одним щелчком пальцев? Да, наступил бы мир, но тогда стать одним из моих Перьев перестало бы быть желанной честью.
— Нет смысла проходить тяжелейшую подготовку, чтобы стать воином, если не с кем сражаться. Большинство магов посвятили бы себя исследованиям, а не защите своих немагических соплеменников.
— Без врагов и риска погибнуть в бою, только те кто жаждет власти ради власти, стремились бы стать Перьями. Каждое племя получило бы не лидера‑самоотверженного защитника, а мелочного политика, и очень скоро началась бы эскалация.
— Те, кто временно заняли самые плодородные оазисы, отказались бы их покидать, в то время как племена с меньшими оазисами стали бы требовать справедливости и компенсации. Без общего врага племена начали бы враждовать, и моя страна погрузилась бы в хаос.
— Если бы я вмешалась, чтобы остановить это, племена, которым это было бы невыгодно, назвали бы меня тираном. Если бы я не вмешалась — те, кто оказался бы ущемлён, обвинили бы меня в жестокости. Я оказалась бы в ситуации, где любое решение — проигрыш.
— Всё потому, что я позволила бы им жить в достатке и мире настолько долго, что они бы забыли, зачем им вообще нужен лидер. Люди — жадные и глупые существа, которые, лишившись настоящих проблем, тут же придумывают новые, Пёрышки.
— Я принесла им мир? Тогда они хотят, чтобы я избавила их от преступности. Я избавила их от преступности? Тогда они хотят, чтобы я превратила Кровавую Пустыню в зелёный сад. А когда я выполню все их желания? Они решат, что я им больше не нужна.
— В этот момент люди Пустыни начнут задаваться вопросом, зачем им подчиняться мне, а не жить свободно, как они “заслуживают”. Никто не платит Целителю после того, как болезнь исчезла, а власть держится не на благодарности, Пёрышки.
— Людям будет всё равно, что я делала для них раньше, их будет интересовать лишь то, что я могу сделать для них сейчас — и что я не могу сделать без их "неразумных" требований. Меньше чем за одно поколение Кровавая Пустыня оказалась бы в состоянии хуже того, в котором я её нашла.
— Вот почему я позволяю племенам‑изгоям жить. Они — волки, что ходят по кругу вокруг моего стада, напоминая ему, зачем нужен пастух. А мои Перья — мои пастушьи псы: верные, храбрые и движимые долгом, а не тщеславием.
— Даже события, что вы увидели сегодня, имеют смысл. Морфолки никогда не забудут того, что произошло с беженцами, и не станут слишком расслабляться в моём доме. Они будут сотрудничать с моими людьми и идти на компромиссы, понимая, что мы нужны друг другу, чтобы выжить и процветать.
— Точно так же отчёты об атаке укрепят верность племён своим Перьям и, в свою очередь, мне. Все услышат о кровавой участи другой так называемой “свободной деревни” и вспомнят, что глупые решения всегда имеют последствия.
