После нескольких минут яростной брани Орпал взял себя в руки.
— Подведём итог. Без Демонов, без живой реликвии, без суперброни. Только два голема, безумный клинок и якобы доспех из давросса, — сказал он, и Эрион кивнул, предлагая продолжить.
— Тогда как, во имя девяти преисподен, Пиявка смог одолеть четырнадцать Пробуждённых с фиолетовыми ядрами и убить тринадцать из них?
— В этом‑то и заключается тайна, — пожал плечами Эрион. — Патриарх сказал лишь одно, и я цитирую: «Верхен сражался так, как подразумевает его прозвище. Как Демон. Он отважно защищал ребёнка и силой, и умом, пока Валерон Второй не помог ему».
— И всё? — Орпал едва не задохнулся от ярости. — Трогательная история о том, как отец и сын бьются плечом к плечу?
Чем больше Орпал твердил, что это правда, тем больше он сам же становился объектом насмешек. Спустя несколько часов после засады, видеозапись выпущенная Трудой об Обосравшемся Короле, снова гуляла на каждом планшете.
Литу от этого радости не было.
Несмотря на тёплый миг с Ралдараком, его отношения с Валероном нисколько не улучшились. Мальчик избегал смотреть на него и даже отказывался общаться с Элизией.
К Солус и Камиле Валерон относился с той же холодной отстранённостью, как бы те ни старались улыбаться, а Рааз и Элина — смягчить его сердце.
— Лит, у меня вопрос, — сказала Солус, просматривая немногочисленные отчёты о засаде, которыми поделились патриархи разных родов, и реакцию Пробуждённых.
— Спрашивай, — ответил Лит, ковыряя завтрак с таким же энтузиазмом, с каким вынул бы себе аппендикс без наркоза.
— Зачем ты отпустил того пса, Ортруса? — спросила она. — У Совета уже была вторая волна Пробуждённых для допроса. Его ценность была исчерпана. Ты мог… запереть его.
— Ты оставил свидетеля своей битвы, и теперь Совет и патриархи всех кланов знают о некоторых твоих приёмах.
— Я сделал это, чтобы защитить тебя, Солус, — Лит поднял глаза от тарелки и посмотрел на неё. — С того дня, как пал Золотой Грифон, слухи о том, что я связан с проклятым артефактом, распущенные Хистаром, ходят в сообществе Пробуждённых.
— Никто не верил в это, кроме самих проклятых артефактов, считавших это последней попыткой утянуть меня на дно. У Мелна тоже нулевая репутация, так что сколько бы он ни орал об этом, никто ему не верил.
— Но если бы я перебил четырнадцать Пробуждённых и не оставил ни одного свидетеля, эти слова обрели бы куда больший вес. И королевская чета, и Совет, и обычные люди задумались бы: как я мог одолеть такую силу?
— Моя победа быстро превратилась бы в поражение, когда Мелн обратил бы мою силу и мою скрытность против меня. Худшее было бы то, что даже сказав правду, я никого бы не убедил.
— Слова Мелна терзали бы Совет и королевскую чету до тех пор, пока они не потребовали бы снова меня проверить или перестали доверять. Я бы не выдержал жизни под таким гнётом, а тебе, Солус, пришлось бы скрываться, как воровке.
— Я знал, что Мелн только что попытался уничтожить жизнь Валерона и что ты будешь следующей, поэтому я обезвредил угрозу ещё до того, как он смог её запустить. Оставив того типа в живых, я дал Совету все нужные ответы — и, что важнее, эти ответы исходят не от меня.
— Фила и остальные не должны беспокоиться о моих уловках или скрытых силах крови. Они могут доверять результатам допроса и, в свою очередь, доверять мне. А что до моих секретов — я особо ничего и не раскрыл.
— Подумай сама: клинок из давросса — давно известный факт, как и то, что я хитрый и безжалостный боец. Големы тоже не тайна, и я не применял ни одного заклинания, недоступного другим Пробуждённым.
— Вихрь Жизни был не моим, и использовать его для быстрой победы — стандартная тактика. Единственное «шокирующее» открытие — что моя броня сделана из сплава адаманта и давросса. Но и что с того?
— Это не то, что может сделать живая реликвия. Гораздо проще объяснить это гармонизаторами для шахт или тем, что мне заплатили слитками за услуги Рифы или что это были мои собственные запасы. То, что бабушка использовала Магию Творения для улучшения моего снаряжения — общеизвестный факт.
— Я раскрыл лишь крошку информации и в обмен доказал, что Мелн и Хистар — лживые шарлатаны. Даже если в будущем они скажут о нас правду, им никто не поверит. По‑моему, это честный обмен.
— Вот это да, — с восхищением сказал Рааз, озвучив общие мысли. — Я горжусь тобой, сын. Несмотря на ссору с Валероном и моральное истощение после такой жестокой битвы, ты сумел продумать всё на пять шагов вперёд Мелна.
[Папа прав], — Солус запихнула еду в рот, чтобы опустить голову и скрыть румянец. — [Даже с израненным телом и разбитым сердцем Лит думал обо мне. Он поставил мою безопасность выше своих чувств и защитил меня. Защитил нашу связь.]
