Назначение алхимического устройства оставалось бы загадкой, если бы оно не было включено. С тихим жужжанием маны и звоном шестерёнок машина выдала нечто, похожее на пилюлю.
Она выкатилась из металлического сопла и мягко упала в серебряную чашу, где уже лежала горсть свежих алхимических таблеток.
— Токсичные пули, — узнал Трион. — Мы ворвались сюда как раз в момент, когда партия была почти готова.
— Но тут их слишком мало, — заметил Варегрейв. — Алхимики, должно быть, забрали остальное и пошли в бой. Но эта комната слишком пустая. Где же ингредиенты?
Ответ Лит нашёл за третьей дверью, и дело было не в удаче.
— Чирша? — у него похолодело внутри, и вскоре из толпы раздался стон. — Не бойся, Чирша. Ты в безопасности. Ролам послал нас за тобой.
Услышав имя, женщина всхлипнула — и от боли, и от радости. В её глазах загорелся слабый огонёк, когда они наполнились мутными слезами, разъедаемыми токсинами.
Это была молодая женщина лет двадцати пяти, с длинными каштановыми волосами, перепачканными красными прожилками. Истощённая и бледная, она всё же сохраняла следы былой красоты.
— Ролам? — прошептала она едва слышно. — С ним всё хорошо?
— Да, — ответил Лит, проверяя её состояние.
Тело Чирши было настолько отравлено, что ядро почти полностью побелело. Лишь крошечное пятно красной маны боролось за жизнь, словно имело собственный разум.
И это было не случайно.
Лит знал: воображение и воля — основа всей магии. Но Кугох зашёл дальше. Экспериментируя над людьми-«ульями», он открыл: чем сильнее стремление выжить, тем дольше жил подопытный.
Даже непробуждённый мог разжечь ядро, если был отчаян и имел ради чего бороться. После этого открытия Кугох внедрил двухэтапный отбор.
Эгоисты и одинокие шли на быстрые опыты с огненными и воздушными паразитами. Те же, у кого были сильные чувства и связи, похищались вместе с самыми дорогими людьми.
После заточения им объявляли правила: пока «улей» жив, близкий в безопасности. Умрёт один — погибнет и другой. Эта жестокая схема заставляла пленных сотрудничать.
Чирша стала живым доказательством этой теории.
Лит не понимал, как она ещё жива: организм переполнен антимановыми токсинами, дыхательная техника достигала её ядра только потому, что его рука лежала на её животе.
Её кожа была бледной, глаза и вены побелели от паразитов.
— Мой малыш, — её голос сорвался. — Он в порядке? Они не тронули его?
— С ним всё хорошо, — Лит знал: времени на исцеляющую магию нет, да и вряд ли она поможет.
Он вдохнул глубже и выпустил сквозь ладонь мягкое покрывало фиолетового Пламени Происхождения. Оно двигалось с точностью хирургического скальпеля, вбирая всё, чему он научился у Валтака.
Огненные языки игнорировали плоть и кровь, видя лишь ядро и чуждые тела. Они выжигали токсины, паразитов и даже кислоту, что выделяли те при атаке.
Единственным посторонним в её теле оставался металлический кран.
Чирша была слишком слаба, и Лит боялся, что даже капля крови может стоить ей жизни. Он применил Бодрость только для восстановления сил, давая ровно столько энергии, сколько организм мог выдержать.
