Даже простые слухи или мелкие сведения о Верхенах пользовались высоким спросом, если только источник казался надёжным.
Это вывело на первый план двух сотрудников «Рифа Сирен»: консьержа и юношу-работника на пристани.
Первый обладал слишком большим профессиональным честолюбием и слишком дорожил репутацией гостиницы, чтобы позволить себе что-то выдать, кроме пары мимолётных замечаний. Зато второй упивался славой и вниманием, которые сопровождали его должность.
После работы люди наперебой угощали его выпивкой и едой. Это сделало его гордым, самоуверенным и, главное, заставило держать уши востро.
Тиста и Рена только что вернулись в «Риф Сирен» на своей гондоле и, как всегда, обсуждали события последних дней.
— Боги, да! — радостно вскрикнула Филия, словно война завершилась победой. — А мороженое?
— Я сама сделала, — ответила Зиния.
— Спасибо, мам! Ты лучшая, — Филия быстро прикончила суп, чтобы скорее перейти к десерту.
— Пап, можно вопрос? — поднял руку Фрей, словно всё ещё был в классе.
— Конечно, сын. Только не надо тянуть руку, — усмехнулся Зогар. — Это твой дом, а не очередной урок. Сегодня я их и так наслушался. Пожалей старика.
— Но вопрос как раз про школу, — прочистил горло Фрей. — Если ты устал, можно отложить.
— Глупости! — отмахнулся Мастер. — Для тебя я никогда не устану!
— Спасибо, пап, — улыбка сына до ушей растопила ещё один уголок сердца Зинии. Фрей достал из кольца толстую книгу.
— Это насчёт… Кришны Манохара.
При этом имени глаза Вастора потускнели и стали печальными.
— Я его совсем не понимаю, — продолжил Фрей, не заметив перемены. — Все остальные понятны. Мерон — мудрый правитель, дядя Март — гений, дядя Лит — герой. А Манохар? Иногда его называют гением, иногда героем, но часто — безумцем, который подвергал Королевство опасности или бросал его в трудный момент. Ты ведь знал его, правда?
— Современная история, да? — Вастор бегло взглянул в книгу, избегая вопроса, как в ней упоминался он сам. — Да, сын. Я знал его очень хорошо. Я был одним из его преподавателей в академии.
— И какой вариант верный? Он был больше как дядя Лит — гений, любящий внимание, или как ты — гений, предпочитающий оставаться в тени?
Мастер удивлённо уставился на сына. В его глазах не было лести — он искренне верил в сказанное.
— Все… — голос Вастора дрогнул, и он прочистил горло. — Все варианты верные, сын. Манохар был всем этим сразу. Гением, героем, угрозой, безумцем. Он не искал внимания. Оно находило его само из-за его таланта и ужасного характера. Люди всегда смотрели на него, хотели они того или нет.
Вастор умолчал о человеческих экспериментах Манохара, его безумной логике и скандалах — темы были неподходящие для столь юной аудитории.
— Он был сильным? — спросил Фрей, наклонившись ближе.
— Очень, — кивнул Вастор. — Манохар был потрясающим магом и воином. Но секрет его силы был не в этом. И даже не в умении за считанные минуты находить решение задач, которые мучили других годами.
— Его секрет был в голосе. Когда он говорил своим язвительным тоном, обрушивая на тебя язвительные замечания, он заставлял ощущать тебя столь же сильным, как он сам. Он заставлял думать, что ты и правда можешь протянуть руки, схватить его за горло и собственноручно задушить.
— Зогар! — возмутилась Зиния, поперхнувшись, когда Вастор изобразил этот жест, а дети разразились хохотом.
— Что? — пожал он плечами. — Он спросил, какой был Манохар, и я ответил. Хочешь, чтобы я лгал нашим детям?
Под взглядами детей и после его слов «нашим детям» Зиния не нашла, что сказать, и только покачала головой.
— Расскажи нам о нём истории! — попросила Филия.
— Конечно. Но только те, что вам по возрасту. Остальное услышите, когда подрастёте, — кивнул Магистр.
И, делясь анекдотами времён, когда Манохар был его студентом, он заставил Филию и Фрея смеяться до слёз.
Так они получили более ясное представление о покойном боге исцеления и пожалели всех, кому довелось с ним работать или сражаться.
