— Мы не говорим о том, чтобы проучить одну из великих стран, — сказал Отец всех Ледяных Драконов. — Если бы речь шла только об этом, я бы последовал за тобой немедленно, хотя тебе, вероятно, и не понадобилась бы моя помощь. Только моё общество, чтобы потом весело посмеяться над горами трупов твоих врагов.
— Ты говоришь о нападении на Мировое Древо на его собственной территории. Этот гнилой кусок древесины — не просто Хранитель по имени. Я не стану подвергать свою жизнь и жизни моего Братства риску ради абсолютного ничтожества!
— Если бы Иггдрасиль напал на тебя, я бы пошёл с тобой, ведь это значило бы, что новое Мировое Древо уже сошло с ума, и я бы не потерпел, чтобы какой-то ублюдок тебя притеснял, старый друг. Но это? Иггдрасиль нацелился на самоуверенного выскочку, который стал слишком высокомерен.
— Мы оба знаем, что могущественное сокровище, такое как омни-карман, — это проклятие для того, кто слишком слаб, чтобы его защитить. Что ты собираешься делать в следующий раз, когда это произойдёт? Ты будешь сражаться за Верхена всю его жизнь? Потому что я точно не стану!
— Пожалуйста, старый друг, — Валтак не мог опровергнуть ни одного довода Ледяного Дракона, а говорить о видениях на пороге смерти лишь заставило бы его звучать ещё более безумным. — Просто сделай это ради меня, и все наши долги будут считаться закрытыми.
В какой-то момент Валтак утратил пыл, с которым он вёл свою речь, и перестал спорить уже после первого «нет».
— Не могли бы вы повторить это ещё раз? — именно поэтому, когда он услышал «да», Патриарх Огненных Драконов отказался верить собственным ушам.
— Я сказал «да». Я помогу тебе и Литу, — сказал Гентор, Отец всех Золотых Драконов. — Моя жадность и я встанем на твою сторону, старый друг. Но сначала я хотел бы поговорить с Литом лично и испытать Уши. Знаешь, доверяй, но проверяй.
— Это не проблема. Ты можешь приехать в Пустыню, когда тебе будет удобно, — Валтак закивал, словно обезумевший попугай. — Могу я задать тебе вопрос?
— Вообще-то, я хотел больше деталей об Ушах, но мы можем чередоваться, — пожал плечами Гентор. — Спрашивай.
— Почему ты согласился помочь нам? — рот Валтака зашевелился раньше, чем его мозг успел сообразить, каким старым дураком он только что себя выставил.
— Это был подвох? — Гентор выглядел крайне озадаченным. — Ты хотел, чтобы я сказал «нет»? Если так и ты позвал меня только потому, что проиграл пари, я с радостью останусь в стороне.
— Боги, нет! — Отец Огня поднял руки, чтобы остановить Золотого Дракона от завершения вызова. — Пожалуйста, мне действительно нужна твоя помощь. Я просто удивлён, потому что ты не первый патриарх, к которому я обратился, но единственный, кто не рассмеялся мне в лицо.
— Рискуя прозвучать ещё грубее, чем уже прозвучал, я должен спросить: ты точно не опьянён?
Гентор начал смеяться, как и опасался Валтак, но в его голосе не было насмешки — только веселье.
— Спасибо, что заботишься обо мне, даже если это идёт вразрез с твоими интересами, старый вирм, — золотые чешуйки Гентора сияли почти так же ярко, как его глаза, наполненные весёлой влагой. — Чтобы ответить на твой вопрос: я в здравом уме и теле.
— Что же до того, почему я согласился помочь тебе, ответ прост. Потому что я слишком хорошо знаю, что значит быть младшим членом Братства. Быть единственным в своём роде и не иметь никого, к кому можно обратиться, если ты не можешь заплатить их цену.
— Всего лишь два тысячелетия назад я был тем самым парнем. Как только я покинул логово Отца, я остался один и долго боролся, чтобы найти своё место в мире. Пока все мои старшие братья и сёстры относились ко мне с холодным безразличием, ты первым научил меня использовать Пламя Происхождения, а затем помог открыть мои родовые способности.
— Без тебя и Куашола я, вероятно, сдох бы в канаве после того, как люди подстрелили меня, решив, что мои чешуйки сделаны из настоящего золота, — Гентор наполовину оскалился, наполовину улыбнулся при этом воспоминании.
— Конечно, Братство отомстило бы за мою смерть кровью и огнём, но я всё равно был бы мёртв. У меня не было бы моей территории, моего вылупыша, и мой род исчез бы так же, как случилось с родами Зорет и Джормуна.
— Я знаю, что условия этого союза ужасны, а риски огромны, но и что с того? Ты ведь не считал монетки, прежде чем помочь мне. Ты был уже стар, и мог бы лучше использовать последние годы своей жизни, чем наставляя вылупыша, который никак не мог отплатить тебе добром.
